– Ядерная физика – это просто и интересно. Для начала я расскажу об основах, затем перейдем к решению задач. Ядро атома состоит из нуклонов: протонов и нейтронов.  Запишем это так, – по доске заскрипел мел. Мистер Армстронг – прекрасный преподавать, но иногда его объяснения, казалось, были не для подростков, а для маленьких пятилетних деток. 

В кабинете физики чаще всего сидели люди, ничего не смыслящие в точных науках. И на каждом уроке здесь летало напряжение, отскакивая то от одной стены, то от другой, словно огромный воздушный пузырь. Фрэнку нравилась физика больше всего на свете, к тому же он думал, что именно она станет ключом его будущей профессии. И поэтому на уроках Фрэнк откровенно скучал: это было так легко и понятно!

Фрэнк, прикрыв рот, широко зевнул. Рядом с ним сидела его троюродная сестра – Линдси. Они единственные, кто не слушал мистер Армстронга по причине "и так всё ясно".

– Та-а-ак скучно. Может, сбежим с этой физики, Лин?

– Фрэнки, мы же не можем встать посреди урока и просто уйти! – шептала в ответ Линдси, пока мистер Армстронг что-то писал на доске.

– Пожалуйста, Лин!

Линдси хотела что-то ответить, но её прервал мистер Армстронг:

– Мисс Баллато! Давайте к доске, прошу, – мистер Армстронг протянул руку с мелом и строго уставился на Линдси. Ей ничего не оставалось, как послушаться.

– Фрэнки, болван! – шикнула Линдси на Фрэнка, вставая из-за стола. 

Фрэнк рассмеялся и спрятал свою улыбку за приподнятым учебником физики. Линдси прекрасно все ответила, ведь они только на выходных вместе с Фрэнком разбирали эту тему. Вероятно, гнаться вперед было не лучшей идеей, ведь теперь у Линдси вся тетрадь была в рисунках, а Фрэнк постоянно кого-то отвлекал. 

До конца урока Линдси больше не говорила с Фрэнком, и Фрэнку даже показалось, что она обиделась на него. Но прозвенел звонок, и Линдси стукнула Айеро по плечу.

– Жду в коридоре, дубина! – и убежала, смешиваясь с толпой учащихся.

Никуда не торопясь, Фрэнк скинул все вещи в рюкзак и подошел к профессорскому столу. К этому времени почти все учащиеся бежали в сторону столовой, и кабинет был пустым.

– Мистер Армстронг, скажите честно: вы так сильно меня любите или специально вызываете всех тех, с кем я болтаю, но только не меня? Чтобы у меня совесть проснулась?

– Фрэнк! – рассмеялся мистер Армстронг, откладывая исписанные бумажные листы. – Я уверен, что ты знаешь все от корочки до корочки, а вот остальные…

– Ну это же я виноват! Я их сам отвлекаю и…

– В следующий раз вызову тебя, и ты проведешь урок вместе меня, Фрэнк, – лицо мистера Армстронга вдруг стало пугающе бледно-серьезным, и Фрэнк даже отступил на шаг. 

– Нет уж, спасибо, – рассмеялся он. Мистер Армстронг едва подавил улыбку, а  Фрэнк крикнул что-то вроде "До свидания" и вышел из кабинета. К нему тут же подскочила Линдси. Коридоры кипели учениками. И все шли в одно место – столовую. Хотя были и те, кто уже там побывал, но таковых было мало. Здесь, в школе, воняло духотой и усталостью, постоянно хотелось спать и есть. Приходилось бороться с этими желаниями, но это удавалось с большим трудом: гораздо сильнее хотелось выбежать на улицу во время дождя и пинать мяч по мокрой зеленой траве. 

– Слышала, мать приглашает всех к нам на семейный праздник, – фыркнул Фрэнк, проталкиваясь между учениками.

– Ещё как! Думаешь, миссис Кентри приедет?

– А кто ж будет бормотать всем, какие сладкие пирожки эти ваши дети!

– Или ругать любую кухню и обливать вином первого попавшегося? – рассмеялась Линдси. Миссис Кентри, правда, не проводила ни одного праздника, если вино из ее бокала не оказывалось на одежде какого-то гостя.

Фрэнк громко рассмеялся и ткнул Линдси в бок. Каждый их семейный праздник можно было разобрать на комедийную трилогию и, пожалуй, еще хватило бы на небольшой ситком. Однако с каждым годом сюжеты их праздников становились все более однотипными, поэтому неожиданная смена места его проведения всех немного оживила: ещё никогда огромный семейный праздник не проходил в доме Айеро.

– Эй, Лин… – но Фрэнк не успел договорить, потому что стоило ему пересечь порог столовой, как к нему подлетел паренек его возраста и ухватил за плечи. Кажется, это был Боб. 

– Фрэнк! Фрэнк, идем, ты слышал о прошлом матче? Смотрел его, да? Не ну ты видел!

– Пока, Лин! – только и успел крикнуть Фрэнк, которого насильно утаскивали от сестры. За столом уже сидели Майки и Рэй, они что-то бурно обсуждали. Майки так пытался что-то доказать, что из его рта вылетала еда.

– Да я тебе говорю! Удар был таким точным и красивым, замедленная съемка вообще супер!! А ты, дурак, так и не посмотрел! Ты пропускаешь все интересное, Рэй! Так нельзя, понимаешь! – по интонации Фрэнк понял, что Майки возмущался из-за очередного матча: Рэй наверняка опять заснул и ничего не увидел. 

Плюхнувшись напротив Майки, Фрэнк выхватил картошку фри с подноса Уэя и весело тому подмигнул. 

– Эй, Фрэнк! Это моя картошка!! – Майки перегнулся через весь стол, пытаясь дотянуться до своих законных картошен. Но Фрэнк засунул их в рот и медленно разжевывал, дразня Майки. 

– Теферь не тфоя, Уфэй, – рассмеялся Фрэнк, показывая Майки средние пальцы. 

– Иди нахер, Айеро.

В столовой все вокруг что-то  обсуждали, немногие ели. Поэтому неожиданная тишина за столиком немного напрягла сидевших. Майки молча жевал картошку, Фрэнк пил какой-то сок, который дал ему Рэй. Боб уминал свой гороховый суп. А повсюду раздавались громкие голоса и прерывистый смех.  Тишина медленно сковывали, её нужно было разрушить, сломать. И первым, кто смог это сделать, был Рэй. 

– Боб, а как твой конкурс? – Рэй медленно пил газировку, не сводя глаз с Брайана. 

– Супер! У меня скоро второй тур, – на лице у Боба появилась только  легкая улыбка, однако в его голосе явно проскользнули нотки гордости. Он совсем недавно записался на один из музыкальных конкурсов, и, видимо, смог не облажаться. – Поеду в Нью-Йорк.

– Эй, ты прошел! – Фрэнк стукнул Боба по плечу. – И ничего не сказал нам!

– Ну, я… собирался…

– Нет, ну ты то еще дерьмо! Ты, наш будущий барабанщик, а еще тако-о-ое вот, – Фрэнк развел руками вширь, – дерьмо.

– Когда-нибудь мы сыграем вместе на сцене, – расплылся в улыбке Боб, отставляя тарелки с супом. 

– Когда-нибудь, когда Фрэнк, наконец, споет нам! – Майки оторвался от еды и ткнул во Фрэнка длинной картошкой фри, словно указкой. – Да, ты!!

Фрэнк рассмеялся и замотал головой, он ухватил Рэя за запястье и наклонился к нему так, будто хотел что-то прошептать, однако сказал довольно громко:

– Дружище, выручай! Спой за меня!

За столом раздался дружный хохот. 

– Мы, кажется, не дождемся голоса Фрэнка, как и Фрэнк своей машины, – рассмеялся Майки, поднимая руки вверх. Но Фрэнк даже не кинул ничего в Уэя, а просто закатил глаза.

– Мать говорит, что я врежусь в три столба, перепрыгну через речку без моста и случайно окажусь в полицейском участке, попутно обязательно пробив стену. И всё это всего за час! Она не доверяет мне! – с горько-сладким привкусом возмутился Фрэнк и с негодования стукнул по столу. 

– Но ведь все так и будет, Фрэнки! – хохотнул Майки, чуть не подавившись картошкой. 

– Прости, Фрэнк, но твоя мама в этом права. Перелететь через речку без моста ты точно умудришься, – улыбнулся покрасневший от смеха Рэй.

Сделав вид самого обиженного в мире человека, Фрэнк сложил руки на груди и фыркнул. 

– Вы ненавидите меня! 

– Мы не доверяем твоему умению водить! – в один голос отрезали Майки, Рэй и Боб. 

Средний палец Фрэнка был показан каждому по очереди: сначала Майки, потом Бобу и Рэю. Майки уже хотел было что-то сказать, но Фрэнк снова вернул перед его лицом образ среднего пальца и самодовольно хмыкнул. Майки улыбнулся и замолчал. Зато сказал Рэй.

– Вы слышали: в эту пятницу вечеринка! 

– О да! – оживился  Майки. – Говорят, она будет проходить у Патрика. А у того просто громадный дом! И, значит, будет куча народу и бухла!

– Говоришь про дом, но у него охеренный бассейн, – вставил Боб, поднимая указательный палец.

– Да! – согласился Уэй. – Фрэнки, ты обязан, ты просто обязан прийти! И никакие отмазки не принимаются.

– Я… 

– Ты придешь, – утвердительно ответил Майки.

– Да, Фрэнк, будет классно! К тому же тебе пора расслабиться от всей этой учебы, – Рэй мягко стукнул Фрэнка по плечу, дружески кивнув головой.

– Дружище, вечеринка улёт! Давай, соглашайся. Может, наконец, споешь нам под действием алкоголя? – рассмеялся Боб.

Все они давили на Фрэнка со всех сторон. Рэй и Боб – по бокам. Майки – спереди. Назад бежать не было смысла. Да и кто он такой, Фрэнк Томас Айеро младший, чтобы бежать назад, как последний трус? Возможно, Рэй был прав: ему надо было проветриться. Возможно, и Майки не врал: он все равно придет. Возможно, Боб тоже знал, о чем говорит.

Фрэнк посмотрел на друзей, на их вопрошающие взгляды  и уверенные улыбки. У него всё равно не было выбора. 

– Хорошо! – Фрэнк встряхнул головой, поднимая руки. – Я сдаюсь. Пойду с вами на вечеринку, всё.

Майки неожиданно взвизгнул и бросился на шею Фрэнка через весь стол. В это время прозвенел звонок, и все сорвались с места. У них сейчас была геометрия. Фрэнк ненавидел геометрию. 

Остаток дня прошел спокойно; на геометрии Фрэнк тихо перекидывался записками с Майки и пытался рисовать ровные квадраты в тетради, иногда делая какие-то пометки. Ему нравились дни, когда можно было ничего не делать. В школе он был почти отличником. Почти! Потому что была геометрия. Фрэнку иногда помогал Рэй, и, честно говоря, благодаря ему у Фрэнка была четверка. 

После школы Майки с Бобом ушли в сторону, Фрэнк и Рэй повернули в другую. 

– Вот скажи, зачем нам эта школа, а? – фыркнул Рэй, пиная какой-то камень. – Мне больше интересует, почему мы занимаемся здесь летом! Еще две недели до окончания июня, а потом… потом у нас еще всякие тесты-швексы и поступление. 

– Эй, не можем же мы просто забить на все это! К тому же будет классно получить рекомендацию от директора, – хмыкнул Фрэнк. Все прекрасно знали, что от директора не дождешься никакой рекомендации. Никогда и ни за что. Даже если ты его сын.

Рэй рассмеялся и убежал вперед так далеко, что Фрэнку пришлось догонять его еще минут пять. Он обожал такие простые, тихие и спокойные школьные дни. Они просто  веселились все вместе, болтали и занимались полной ерундой. Это был, пожалуй, лучший день в жизни Фрэнка, потому что он знал: вечер не может быть хуже.