Джессика моргнула раз, другой. Раньше она иногда задумывалась, как отреагирует, увидев две полоски теста на беременность. Представляла себе это каждый раз по-разному: вот трагичный вариант, где она плачет и красиво размазывает тушь и тени по лицу; вот здесь беременность оказалась сюрпризом, скорее приятным, чем нет, и вскоре она уже одна воспитывает ребёнка — дочку, непременно дочку; а вот она рассказывает о беременности своему мужу — или будущему мужу, как знать — а он подхватывает её на руки, смеётся и кружит, кружит…

Кому ей рассказать о беременности теперь? Мёртвым, пустым глазам Ричарда? Голове Адама, которой автоматная очередь снесла затылок и темя?

Джесс сглотнула, ощутив тошноту. Она не знала, виноват ли в этом пресловутый токсикоз или же воспоминания, что вряд ли поблекнут даже спустя много лет. Следовало закрыть глаза и не открывать их, ни за что не открывать. В мире существуют вещи, которых никому не стоит видеть.

— Положительный.

Джессика вздрогнула, подскочила и обернулась. От резкого движения потемнело в глазах и мир покачнулся, но быстро пришёл в норму. Перед ней стоял Леонард — живой, бледный, с чёрными кругами под глазами. Губы кронпринца высохли и шелушились, но в глазах горел живой огонь.

Она не ответила ему.

— От кого ребёнок?

Показалось Джессике или она и правда услышала в голосе Лео нечто вроде лёгкой неприязни?

— Не от тебя, — грубо ответила Джесс.

Лео усмехнулся.

Что она может сказать ему? Сознаться, что спала сначала с Ричардом, а потом и с Адамом? Что не в силах выбрать одного из двух мужчин? Что скрупулёзный подсчёт срока не поможет установить ей отцовство, потому что никакие подсчёты не смогут определить момент зачатия с точностью хотя бы до времени суток?..

Марк бы сдох от зависти и злости, если бы узнал, как она развлекалась в Сагаре. Из грязи в князи — это про Джессику! Прошёл едва ли месяц, а она уже получила статус графини — без гражданства пока что, эти бюрократические дела так быстро не делаются — переспала с бывшим наследником престола, с его телохранителем, а может, и с шутом придворным, почём ей теперь знать…

Вильма в коже, Даниель с ошейником… его чёрный полиуретановый презерватив очень гармонировал с ошейником. Вильма ещё сказала, что у неё аллергия на латекс.

«Марк стал моим первым и вот так меня бросил, — отстранённо подумала Джесс. — Приди я на полчаса позже… не застань его с этой вертихвосткой… Всё могло бы сложиться совсем иначе».

— Я рад, что ты наконец-то очнулась. Думал, ты так и останешься овощем.

— Овощем?

Они всё ещё стояли друг напротив друга. Лео пожал плечами и отошёл к окну.

— Ты только в туалет вставала. После уговоров. А кормил тебя я. С ложечки. В день по чайной чашке.

Джессика нахмурилась. В голове шевельнулось смутное воспоминание. И вместе с тем — страшное подозрение.

— И сколько… сколько дней я лежала… овощем? — Джесс что-то читала о том, как психика может реагировать на сильные потрясения. Вскользь. Зацепившись взглядом за строки в книге женщины, сидящей в самолёте по соседству. Почему это, чёрт подери, она помнит, а остальное — практически нет?

— Дней десять. Может, двенадцать, — сухо ответил Леонард и принялся обедать. — Я бы делал зарубки на стене, если б знал, что тебе это окажется так важно, — в его голосе прозвучало нечто, отдалённо похожее на ехидство.

Земля вновь ушла из-под ног Джессики, и она тяжело осела на свою постель. Десять дней! Или даже двенадцать! Немыслимо, непостижимо уму! Как не вовремя!..

Из глубины души на неё снова глянули тёмные глаза эмира, его поросшая жёсткими курчавыми волосами грудь, короткие, чуть сплюснутые ногти. Руки буднично хватали её за грудь, сжимали бёдра, отвешивали шлепки по ягодицам. И боль — острая, режущая.

Джесс пожалела, что прогуливала в школе уроки биологии. Сейчас бы они ей пригодились.

— Будешь делать аборт?

Два из трёх. Или даже два из двух. В худшем случае — два из четырёх. В самом худшем — из пяти. Голова снова закружилась, и Джессика пожалела, что на окне стояла решётка: самое время выброситься, чтобы не жить дальше эту жизнь.

— Не лезь в мою матку, Лео.

Джесс устало выдохнула и спрятала лицо в ладонях, склонившись вперёд. Тошнота, голод и нежелание жить смешались в удивительный микс.

— Я знаю, что это был ты, — вдруг произнесла она.

— Я — что?

Лео едва ли притронулся к еде. Расковырял рыбу, да количество ломтиков картофеля уменьшилось на несколько штук. Наверное, ему тоже несладко пришлось в эти дни.

— Ты писал письма, — с трудом выговорила Джессика. — Ты предал Сагар. Ты развязал войну. И ради чего всё это? Ради трона?

Леонард молчал. Лишь нахмурился сильнее и скрестил руки на груди.

— Я сначала думала… я думала, что краски — это какой-то шифр, нельзя же в таких письмах открытым текстом писать о продаже оружия и получении оплаты за него?.. — лучше говорить об этом, чем о беременности. Быть может, эмбрион сам как-нибудь рассосётся. Или тест бракованный и выдал ложноположительный результат? В одном ситкоме, кажется, такое обыграли, и тест даже мужчине выдал две полоски. — Но потом поняла, что краски — это всего лишь краски. Во всём дворце ты единственный художник.

А ведь увлекись Лео кулинарией — они бы, пожалуй, никогда не нашли виновника.

Кронпринц наградил Джессику тяжёлым взглядом.

И член — короткий, толстый, чуть кривой и с изгибами вздувшихся подкожных вен. Джессика зажмурилась, мотнула головой, спрятала лицо в ладонях, но истинный ад — внутри.

— Что с тобой?

— Так это всё ради трона, да? — она проигнорировала вопрос Леонарда.

Теперь настала его очередь притворяться глухим. Дверь в их комнату открылась, и вошла та же служанка, что и полчаса назад.

— Тавакуф аэн адахэби илэйна, — резко сказал Лео.

Служанка замерла, опустила взгляд в пол и, как показалось Джессике, даже немного присела.

— Энт лас’ту раби, — тихо ответила служанка.

Если бы Джесс стояла, она бы рухнула как подкошенная. Но она, к счастью, сидела на кровати, поэтому лишь беспомощно переводила взгляд с кронпринца на служанку.

— Она хочет знать результаты.

Джессика протянула тест на беременность, служанка взяла его и быстро вышла из комнаты, вновь закрыв их на ключ.

— Ну и мразь же ты, Леонард… Я думала… думала, быть может, это необдуманный поступок… но ты выучил ахарский. Он ведь не входит в школьную программу Сагара, не так ли?..

Рыбные ошмётки и картофель смотрелись бы на его лице очень художественно и весьма органично, но для этого Джессике пришлось бы встать, пересечь комнатушку, взять одно блюдо с подноса и прицельно кинуть его в морду Лео. А потом прыжком тигрицы добраться до унитаза, чтобы оставить там содержимое желудка. Из тех уроков биологии, которые Джесс посетила, она помнила, что там всегда что-то есть. Хотя бы немножко желудочного сока.

В этот момент Джессика твёрдо решила оставить ребёнка. Это единственное, что осталось у неё от Адама и Ричарда. Лучше сохранить беременность и жалеть потом, чем прервать её и всё равно жалеть, думая, а что было бы, если…

— Не осуждай меня. Ты не королевской крови. Ты и при дворе-то оказалась впервые в жизни благодаря А…

— Заткнись! — она бы ударила его, будь у неё силы на это. — Закрой рот! Не произноси его имени! — Джессика сжала кулаки так, что ногти впились ей в ладони. — Ты во всём виноват, только ты, это ты развязал войну, из-за тебя они… — к глазам подступили злые слёзы. Джессика встала. Невыносимо смотреть на Леонарда снизу вверх — он всё так же стоял у окна, изредка ковыряя рыбу. — Да ты по локоть, нет, ты по уши в крови! Их смерть на твоей совести!

Кронпринц взглянул на неё исподлобья. В его глазах вспыхнула злоба — но почти сразу же погасла.

— Да, — он нарушил повисшее между ними тяжёлое молчание. — Ты права. Это моя вина. Мне жаль.

Джесс вытерла влагу с щёк.

— Я тебе не верю.

— И не должна, но… да, мы не были близки с братом. И всё же я никогда не желал ему смерти. Ни ему, ни… — Лео поджал губы, так и не произнеся вслух имени Хьюза. — А правитель из меня лучше, чем из брата.

— Пока что из тебя вышел только предатель. И Ричарду до тебя в этом далеко, ты прав.

Лео поморщился, словно она ударила его.

— Так кто отец?

Джессика повернулась спиной к Леонарду и села на кровать. Этот простой вопрос мгновенно выжал из неё все соки — те, что остались в ней после трагедии. «Лучше бы это меня застрелили. Лучше бы я вовсе не пришла в себя, а так и осталась овощем», — мысль малодушная, эгоистичная… Как бы чувствовала себя мама? Как бы отреагировала на такое Меган? Милая, милая Меган! Как же её не хватает…

Кто отец ребёнка? Проще сказать, кто им не является.

Не Марк. У неё ведь шли месячные перед тем, как она прилетела в Хезур. И начались они спустя приличное время после того, как у них в последний раз случился секс. Конечно, случается и такое, что что-то очень похожее на месячные идёт и во время беременности, но об этом лучше не думать. От таких мыслей перспектива выйти в окно становится невероятно соблазнительной.

«Мама. Дома меня ждут мама и Меган. Я должна быть сильной. Ради них. Они должны видеть в моих глазах огонь, а не слёзы.»

Не Даниель. Презервативы не панацея, но не могло же ей так не повезти? С другой стороны, лучше уж Даниель, чем эмир.

Эмир…

Тошнота подступила к горлу, и Джессика прикрыла рот ладонью. Нет, нет, прошло слишком мало времени, она бы не успела… а если?.. Мысль о смуглом младенце вызывала дрожь в коленях.

— Просто откажусь от ребёнка… — выкинет его в окно, в помойку, в канаву — на съедение диким псам. Возьмёт за ноги и размозжит его голову о стену. Или сама сбросится с крепостной стены, лишь бы не кормить ахарского выблядка грудью, не держать его на руках, не зваться его матерью.

Мама. Мама. Мама и Меган. Милая, милая умная Меган!..

— Просто? Некоторые вещи происходят не так просто, как ты это себе представляешь.

Леонард бесшумно приблизился к ней и жестом попросил разрешения присесть рядом. Джессика молча отвела взгляд, не отказывая ему, но и не соглашаясь. Кронпринц опустился к ней на постель.

— Нет матки — нет мнения. Я сама решу, что мне делать с ребёнком.

Лео едва заметно приподнял уголки губ.

— Как скажешь, принцесса.

Джессика опустила веки, не позволяя горячим слезам вновь заструиться по щекам.

— Джесс…

— Не прикасайся ко мне.

Он тут же чуть отсел от неё, соблюдая дистанцию.

— Если ты решила сохранить беременность… — Лео начал медленно, почти осторожно. Джессика физически чувствовала, как он подбирает слова. — Мы можем сказать, что это мой ребёнок.

Джессике показалось, что она ослышалась.

— Потому что если за тридцать дней ты не женишься, нового короля будет выбирать аристократия Сагара? — собственный голос донёсся до неё будто издалека.

Кто говорил ей это? Адам? Эмма?.. Тёплая, заботливая Эмма. Сердце болезненно сжалось в груди. Если крепко зажмуриться, распахнуть глаза, то яркие лучи сагарского солнца будут литься в её комнату, а на пороге будет стоять Эмма де Гиз с подносом в руках и неизменной улыбкой на губах. Она расскажет об очередной традиции Сагара, предложит подобрать наряд, вплетёт цветы в косу…

— Ты дерьмовый брат, дерьмовый сын, дерьмовый интриган, а теперь хочешь стать дерьмовым отцом и дерьмовым королём?

Джессика сделала глубокий вдох. Злость заполнила её легкие, не оставив в них места для кислорода. Гнев обвил сердце, как удав — свою жертву.

Какие козыри теперь у неё на руках! Какие роскошные карты у неё в этой партии!

— У тебя другие предложения? — если Леонард и взбесился от её слов, то умело скрыл это. Он облизал пересохшие губы, потёр переносицу и посмотрел в глаза Джессике. — Вернуться в Нью-Йорк? Сесть на шею матери и воспитывать ребёнка одной? Бросить учёбу ради… ради чего? На ваших землях, графиня Ферокс, всего двое подданных, а замок нуждается в реконструкции — на что вы будете жить?

Джесс недобро сощурилась.

— А если ты останешься в Сагаре, со мной… ты будешь королевой. Ты сможешь продолжить учёбу, не выходя из спальни. Лучшие умы Европы с радостью окажутся у ног королевы, чтобы дать ей достойное образование.

Всё, что ей нужно — сказать «да». Сколько проблем может решить это короткое слово? До конца дней ей не придётся думать о пропитании. Её ребёнок ни в чём не будет нуждаться. Сама она получит образование лучше, чем смогла бы получить, оставшись в Нью-Йорке простой студенткой исторического факультета.

Джессика чуть нахмурилась и пристально посмотрела на Лео. Внимательно, словно видела его впервые в жизни. Изучающе. Он только что дал ей в руки лучший козырь из возможных, а теперь — пытается переиграть? На её же собственном поле?

«Твоё воцарение зависит от того, стану ли я твоей женой, а ты пытаешься выставить всё так, будто делаешь мне великое одолжение… Мразь, какая же ты мразь!»

Джесс опустила взгляд в пол. Стоит ли позволять ему считать, что он ведёт? Однажды мальчишка уже заигрался в престолы — и вот где они теперь. Адам мёртв, Ричард мёртв, она сама — на краю света, в чужой стране из песков и пыли, изнасилованная и сломленная, беременная чёрт знает от кого.

— А если… от эмира?

Леонард рывком поднялся, лицо его исказилось от раздражения и досады.

— Давай решать проблемы по мере их поступления, принцесса.

— Твоя мать — проблема, — бесцветно отозвалась Джессика. Её Величество далеко не дура. Вот только сын умом явно пошёл в отца. — Слухами земля полнится. Как думаешь, поверит она, что ребёнок твой?

Будет ли ей это важно, если её сын сядет на трон?

— Она не станет проверять.

Пауза перед его ответом была короткой. Слишком короткой.

— Она проверит.

ДНК-тест покажет, что отец — не Леонард. В лучшем случае отцом окажется Ричард… и это скажется на отношении королевы к ребёнку. Последнее, чего Джессика хотела — предвзятого отношения к тому, кто заслуживает этого меньше всего. В худшем случае делать тест не понадобится, кожа младенца сразу после родов расскажет о втором родителе.

Вряд ли это волнует Лео. Он, согласно традиции, должен найти жену в тридцатидневный срок, чтобы занять престол, а уж от кого она родит… какое ему до этого дело? К тому времени он уже больше полугода будет королём. Он получит то, чего так страстно желает.

«А что же получу я?»

Как только правда об отцовстве всплывёт, Джессика рухнет с небес на землю так же быстро, как и вознеслась. И она решила не отступать:

— И когда она проверит, ей не понравится результат… — Леонард стоял к Джесс вполоборота, она цепко вглядывалась в его профиль, — как ей не понравится и твоя самодеятельность в Ахаре.

Кронпринц дёрнул щекой. Он повернулся к Джессике с почти безмятежным видом — больше усталый и хмурый, чем разгневанный и задетый — однако она уже поняла, что надавила в нужную точку.

— Так это правда… — Джесс слабо улыбнулась. — Твоя матушка не знает о том, что ты здесь вытворил… мне будет, чем порадовать её.

— Ты не посмеешь.

— А ты, Лео? Ты — посмеешь? — она подалась к нему всем телом. — Тебе плевать на меня, тебе плевать на ребёнка. Я — разменная монета в твоих играх, пешка, и я не буду защищена, даже став твоей женой и королевой Сагара. Моё право на трон будет зиждиться лишь на браке, а не на праве крови, но что помешает тебе вышвырнуть меня из страны, как только желаемое будет достигнуто? — Джессика поднялась. Подошла к окну, преодолевая тошноту, брезгливо опрокинула блюдо с сыром прямо в окно и жадно приложилась к чашке остывшего чая. Живительная влага придала ей сил. Или, может, сил ей придал внезапно появившийся в жизни смысл? Она без пяти минут историк, в конце-то концов. История — лучший наставник. — Возможно… возможно угроза раскрытия государственной измены обеспечит мне твою лояльность? Или правда о том, что случилось с Ричардом и Адамом?.. Как думаешь, Его Величеству будет интересно, почему погиб его первенец?

Джессика не сомневалась в том, что Ахар скроет истинную причину смерти Адама Хьюза и кронпринца Ричарда. Если в Сагаре узнают, что эмир приказал убить их — война неизбежна. А если эмир не солгал, то мировая уже подписана… если.

Очень весомое если.

Но ничего лучше у Джессики не было.

Лео смотрел на неё — прямо, зло, на лице вздулись и тут же опали желваки.

— Какого же ты низкого мнения обо мне, принцесса.

— Ты заслужил это.

— Согласен, — ответил Леонард, однако Джессика видела, что возражения у него всё-таки имеются.

— Ты плохой интриган, Лео, — тихо сказала Джесс. — Ты не смог убрать с дороги Джулию, ты предал Сагар и развязал войну с Ахаром, на твоих руках кровь Адама и Ричарда… — хоть она и назвала его имя. Его, а не их. Но разве у неё был выбор? Разве вообще есть выбор в такой ситуации? Есть только меньшее зло. — Теперь ты будешь играть по моим правилам, — возможно, из неё интриганка выйдет получше. — Я соглашусь на брак, чтобы ты стал королём. Но если я увижу хоть малейшую угрозу того, что правда об отце моего ребёнка может всплыть… любую угрозу нашей безопасности… твоё правление закончится даже быстрее твоих интриг.

***

Через два дня они вылетели в Хезур. Помимо Джессики и Леонарда на борту частного самолёта располагались также и два цинковых гроба. Джесс не хотела знать, что сделали с телами Ричарда и Адама, но Лео зачем-то всё равно рассказал ей: по легенде двое мужчин ехали в одной машине, но попали в песчаную бурю — автокатастрофа, пожар… острый запах горелого мяса привлёк степных волков, поэтому в Сагар тела прибудут только частично.

Джессика не хотела думать, что по приказу эмира сделали с их телами, насколько изуродовали и как поиздевались, чтобы останки внешне поддерживали легенду, но невольно думала об этом весь полёт.

В королевстве объявили траур. На похоронной церемонии Джессика не появилась, сославшись на плохое самочувствие — но никто и не настаивал на её присутствии. Эмма обещала освободиться как можно скорее, чтобы вернуться к подруге и поддерживать её каждую свободную минуту.

Эмма делала это как никто другой: она могла часами сидеть возле Джессики, держа её руки в своих, целуя в лоб и висок, обнимая за плечи и мягко покачивая, пока Джесс давала волю слезам и чувствам. Де Гиз, пожалуй, единственная удостоилась правды о том, что произошло между Джессикой и эмиром.

— Не держи в себе, — говорила ей Эмма. — Поплачь, поплачь. Тебе станет легче.

Джессика зябко закуталась в чёрную шаль. Скоро церемония закончится, и Эмма вернётся, а вместе с ней вернётся и уверенность в завтрашнем дне. Скоро отступят и кошмары, от которых она просыпалась в ночи с криками, и панические атаки — и всегда Эмма находилась рядом, даже спали они теперь в одной кровати.

Джесс, несмотря на то, что Лео объявил об их помолвке и скорой свадьбе, не могла заставить себя лечь с ним в одну постель. Сама мысль о мужчине в её спальне вызывала такую тревогу, что кишки завязывались в морской узел, ладони потели, а сердце заходилось.

В коридоре раздались звуки знакомых шагов, а после дверь открылась и на пороге появилась Эмма.

— Я хочу аудиенцию с Её Величеством, — твёрдо сказала Джессика.

Эмма приподняла брови.

— Какое совпадение, — она улыбнулась. — Королева тоже желает тебя видеть. Сейчас.