Дернул же его черт отправиться в этот город. Важное задание, только он мог с ним справиться. Почему именно он? Осаму Дазай сидел на подоконнике съемной квартиры, предоставленной агентством, свесив одну ногу. Другая нога была согнута в колене, и он поставил на нее локоть, чтобы было удобнее подпирать голову. Дазай смотрел в окно. За мутным стеклом пестрело красками идеально чистое небо без единого облачка. Девушки гуляли в летней одежде. Можно было разглядеть, как ветер колыхал листья на деревьях, развешенное на веревках мокрое белье, девичьи платья. Люди спешили по делам: сходились, расходились, сталкивались, неловко кивали и бежали дальше, в свой замкнутый круг. Дом — работа — дом — работа. Так продолжалось до бесконечности. Конечно, это разбавлялось семейными вечерами, редкими походами в парк или кино, но в целом — этот мир давно превратился в огромный пластмассовый шар, в котором люди просто бегали по кругу, питаясь иллюзией, что они свободны. Дазай сделал глубокий вдох и закашлялся. Из его рта вместе с кровью вылетел розовый лепесток и упал прямо на штанину, моментально запачкав бежевую ткань. Детектив осторожно поднял его к свету и начал рассматривать. Нежно-розовый, совсем небольшой, с подворачивающимися краями.       

Это началось пару дней назад, после того, как Дазай вернулся с места преступления. Тело помощника директора банка нашли недалеко от моста. Дазай узнал из досье, что он был довольно молод. Скорее всего, парень двигался в сторону работы, когда смерть пришла за ним. Его тело, накрытое брезентом, лежало на земле. Люди сновали туда-сюда, мешая сосредоточиться. Полиция постоянно отвлекала кучей ненужных вопросов, неимоверно раздражая Дазая и не давая ему приступить к работе. Хотя бы посмотреть на труп. Вообще, дело было довольно странным и непонятным. Погибший ходил на работу, говорили, простыл: кашлял последнее время. А накануне не дошел. Звонили, писали — все впустую. Тело нашли поздно ночью: какая-то влюбленная парочка просто проходила мимо. Они и сейчас стояли неподалеку. Парень размеренно рассказывал то немногое, что знал. Девушка же молчала, скрестив руки на груди. Было заметно, как ее трясло. В какой-то момент она сорвалась и начала кричать, что подходить к трупу опасно, что он заразный, что-то еще. Дазай навострил уши, но не смог услышать больше: ее быстро окружили врачи, вкололи успокоительное и отвели к машине. Недовольно цокнув, детектив присел на корточки возле тела. Резким взмахом откинул брезент в сторону и застыл от увиденного. А посмотреть было на что. Погибший лежал на земле, скрючившись и схватившись за горло. В глазах его читались боль и отчаяние, Дазай готов был поклясться, что мог разглядеть слезы, хотя, спустя такое количество времени, это было невозможно. На лице и теле уже подсохла кровь. Из трупа прорастали разного размера розовые цветы. Самое большое их скопление находилось в открытом рту. Все бы ничего: множественные колотые ранения, возможно, какой-то яд, вызывающий удушье… Взгляд Дазая быстрым зайцем прыгал по телу, не упуская при этом ничего из виду. Хотя ответ был очевидным, детектив пытался зацепиться хоть за что-то. Может, убийца поиздевался напоследок? Тогда, речь шла о каком-то маньяке, у которого есть свой цветочный магазин. В конце концов, найти столько роз и не полениться их воткнуть почти в каждые пару сантиметров — дело принципа, не иначе. Дазай вздохнул. Ему это все не нравилось. Он понимал, что версия с маньяком звучит неправдоподобно, но очевидная правда была еще хуже.       

Допросив всех, кто, казалось, мог быть причастен к происшествию (больше для галочки, нежели для дела), Дазай отправился в съемную квартиру. Там он долго ходил по комнате, поворачивая ситуацию и так, и эдак, но все сводилось к одному. Вечером того же дня его настиг приступ острого кашля, и изо рта выпал первый розовый лепесток. Маленький, хрупкий. Казалось, сожмешь пальцы, и он просто рассыплется в прах. Дазая прошиб холодный пот. Сомнений быть не могло. Лепесток выглядел точно таким, как и множество других, прораставших из обнаруженного утром трупа. Расследование, изначально не имевшее смысла, было полностью закончено. Всему виной ханахаки — редкая болезнь. Она и послужила причиной смерти. Когда безответно влюбленный человек вдыхал пыльцу цветков ханахаки, в его организм попадали крошечные семена, начинающие прорастать с бешеной скоростью. В конечном итоге, когда растения добирались до сердца и легких, больной задыхался и умирал. До сегодняшнего дня Дазай полагал, что все это лишь сказки, придуманные для подростков. И вот, на его ладони лежал окровавленный розовый лепесток. Дазай не выдержал и рассмеялся.       

— Ты все-таки решил сдержать свое обещание убить меня, да? — улыбался он, перекатывая лепесток между пальцами. — Кто же знал, что именно так…       

Остаток дня Дазай провел, смотря на линию машин. Все они словно были окрашены в черный. По крайней мере, так казалось Дазаю. Он понимал, что дни его сочтены. Скорее всего, человек, которому принадлежало его расцветающее сердце, даже не сразу узнает о его смерти.

***

      — Почему вечно Я должен следить за этим идиотом? Других людей, что ли, нет?! — бубнил себе под нос Чуя Накахара, стоя напротив дома, в котором временно жил Дазай. — Что этот придурок там разглядывает, хотел бы я знать?       

Накахара стоял в тени здания так, что Дазай вряд ли мог его заметить. Несколько дней назад глава портовой мафии поручил Накахаре следить за детективом и докладывать обо всех его передвижениях. Зачем это понадобилась начальству, оставалось неизвестным, но приказ — есть приказ. Единственная проблема заключалась в том, что после осмотра места происшествия Дазай заперся в квартире и не желал из нее выходить. Большую часть дня он сидел на окне и смотрел на город. От злости Накахара прикусил губу. Так и докладывать будет нечего. Вряд ли босса заинтересует описание позы, в которой сидел Дазай, а на данный момент это — единственное, что Накахара мог предоставить. Пора было действовать более решительно. Надвинув на глаза неизменную шляпу, он твердым шагом двинулся в сторону дома напротив. Неизвестно было, как своенравный детектив отреагирует на его появление. Ведь, Накахару передернуло, Дазай бывает разным.       

Внезапно в голову стали лезть старые воспоминания, о том времени, когда они только познакомились. Сколько лет уже прошло? Шесть? Восемь? Как же они раздражали друг друга, как боролись за внимание босса. Хотя Накахару до сих пор не отпускало чувство, что боролся только он один. Легкомысленный, упрямый кретин — самое ласковое, как Чуя мог окрестить Дазая. Но, несмотря на это, по-прежнему его лучший и, пожалуй, единственный друг. Хоть и по ту сторону баррикад. Близилась новая война, он знал это, и не раз задавался вопросом: сможет ли он убить Дазая, если, а точнее — когда, представится такая возможность? Ответа на него Накахара не знал. Хотя, нет, не так. Он догадывался. И от этого на душе становилось неспокойно. Когда они столкнутся на поле боя, что он выберет? Жить в страхе перед боссом, но в мире, где Дазай легкомысленно только пытается засунуть голову в петлю? Или же в спокойствии и достатке, но зная, что больше никогда его не пронзят усмешкой карие глаза?       

Накахара злился. На себя, на Дазая, на босса, на весь этот чертов мир. Если бы он хотел, он бы с легкостью не оставил камня на камне от этого города и пафосно, под звуки взрывов ушел в закат. Накахара мимолетом посмотрел на руки, скованные перчатками. Если бы только их снять... По правде, порой он и сам боялся того, что может сотворить голыми руками. Годы шли, но контролировать свои способности до конца он так и не научился. Единственная сила (помимо перчаток), которая действительно способна остановить его, сейчас сидела на подоконнике и лениво созерцала город. Это было так не похоже на Дазая, вечно носящегося с одного места на другое, что даже Накахара, не обладая высокими навыками дедукции, понимал: что-то не так. Конечно, Дазай не был трудоголиком, но, если ему поручали дело, он никогда не оставался в стороне.       

За размышлениями Накахара не заметил, как поднялся на нужный этаж. Его вниманию предстали три двери. Раздраженно цокнув, он попытался прикинуть, какая из них может принадлежать Дазаю, и нажал на кнопку звонка.

***

      Дазай сидел за столом и смотрел на картину, висевшую на стене. На ней было изображено бушующее море. Волны, застывшие пеной, пестрели красками. В нем бурлила жизнь, даже если это всего лишь полотно. Дазай улыбнулся. Вечно шутивший о смерти, столько раз пытавшийся покончить с собой. А что сейчас? Вот оно — твое заветное желание, Дазай. Подожди немного, и оно исполнится! Ты покинешь этот мир, эту бессмысленную жизнь, полную разочарований и потерь. Так почему ты опечален? Откинувшись на спинку деревянного стула, он шумно выдохнул. Решив, что надо отвлечься от этих мыслей, Дазай включил радио. Оно заиграло, уютно зашуршав. 

Пошли мне мёртвые цветы по почте, 

Пришли мне мёртвые цветы на свадьбу, 

И я не забуду поставить розы на твою могилу.*       

— Да ты издеваешься… — Дазай скривился, словно от зубной боли, и снова закашлялся. В этот раз сильнее. На стол вылетели три розовых лепестка.      

 Разозлившись на себя, на свои глупые чувства, на чертово радио, Дазай схватил его, намереваясь швырнуть в стену, как внезапно раздался дверной звонок. Детектив остановился, удивленно повернув голову в сторону выхода. Он был уверен, что это не мог быть никто из его коллег. Может, кто-то из полицейского участка? Или все же прислали человека из агентства для помощи? Поставив обиженно заскрипевшее радио обратно, Дазай настороженно подошел к двери. Посетовав на отсутствие глазка, он повернул ключ, готовясь дать отпор в случае нападения.       

Щелкнул замок. Скрипя, открылась дверь. На пороге стоял Чуя, привычно засунув руки в карманы. Сердце Дазая пропустило удар. Отозвались болью прорастающие в нем цветы. Из всех возможных вариантов этот, пожалуй, был худшим.      

 — Чу-у-у-я, — расплылся в привычной улыбке Дазай. — Давно не виделись. Ну что, все вынашиваешь план, как убить меня?      

 — А ты все пытаешь покончить с собой, долбанный суицидник? — фыркнул в ответ Накахара.       

— Как и всегда: я максимально близок к своей мечте, — продолжал улыбаться Дазай. — Заходи на чай. Прости, чего покрепче у меня нет.       

Детектив отвернулся, заходясь в приступе кашля. Он быстро спрятал лепестки в карман, параллельно вытирая рот от крови. Нельзя, чтобы Чуя что-то узнал. Что он вообще здесь забыл? Почему именно он? Хлопнула дверь. За спиной послышались шаги. Накахара прошел вперед, озираясь по сторонам. Дазай свернул на кухню.      

 — Ты заболел? — судя по скрипу, Чуя развалился в кресле.       

— Да вот, что-то захандрил, — откликнулся детектив.       

— Ты заразный? — голос друга показался обеспокоенным.       

— О, я не думаю, что ты можешь этим заразиться, — грустно улыбнулся Дазай, на секунду впадая в прострацию. — Если только не полезешь ко мне целоваться, — тут же расхохотался он.       

— Да пошел ты, — фыркнул Чуя, завозившись в кресле. Оно откликнулось недружелюбным скрипом старых пружин. Дазай хмыкнул, разливая кипяток по чашкам: другого ответа и не ожидалось.       

— Так какими судьбами, Накахара? — он вернулся и поставил чашки на тумбочку между двух кресел. Сел напротив, светло улыбаясь.— Да я тут по заданию, — Чуя старался выглядеть непринужденно, но Дазай слишком хорошо его знал, чтобы поверить в эту безмятежность.       

Накахара, казалось, с таким интересом рассматривал стены в квартире, что Дазай невольно присоединился к этому занятию. По правде сказать, погруженный в свои мысли, он даже особо не вглядывался в то, как выглядит его последнее пристанище. Все здесь было таким светлым. Обои цвета весеннего неба, бежевая мебель. Из общего антуража выбивалась только ярко-красная дверь. Зная Чую, можно было подумать, что ему здесь неуютно. Парень отдавал предпочтение темным цветам и тонам.       — Вот я вижу эту красную дверь, Дазай, и хочу покрасить ее в черный.       

Дазай задумчиво посмотрел на Накахару. Друг настолько въедливым взглядом изучал квартиру, что постепенно приходило понимание, в чем именно заключалось его задание. В конце концов, Дазай был первоклассным детективом, а его старый приятель никогда не отличался особой скрытностью. Взгляд Накахары остановился на картине с морем. Было бы любопытно заглянуть в его голову и узнать, о чем он думал. О том же, о чем и сам Дазай? Хотел ли он прыгнуть в эту бушующую пучину? Качаться на волнах, нырять на глубину? Или просто сидеть на берегу и смотреть, как разбиваются брызги о скалы? Поток мыслей Дазая прервала новая вспышка кашля. Горло драло как будто сотнями лезвий. Из глаз брызнули слезы. Воздуха не хватало.      

— Дазай, ты… — повернулся Чуя и застыл, увидев кровь на лице. — Что за… Дазай?       

— Говорю ж, захандрил, — отплевывая кровь и стараясь сдерживать новые спазмы, улыбнулся Дазай.       

Несколько новых лепестков быстрой рукой смелись под стол. Дазай был предельно осторожен. Конечно, с Чуей они дружили очень давно, но кто знает, насколько сильно ему промыли мозги в мафии? Вполне могло статься так, что босс узнает о кончине Дазая гораздо раньше, чем ему следовало. Это могло плохо отразиться на агентстве. С другой стороны, детектив поступал эгоистично, не говоря о своей проблеме коллегам. Он и сам это понимал. Но на все звонки с вопросами о расследовании он, в своей неподражаемой манере, говорил много, а по делу — ничего. Дазай и сам до конца не мог понять, почему скрывает факт скорой смерти. Он знал, что, если это вскроется, агентство соберет все силы, чтобы помочь ему выжить, вот только… Так ли это необходимо?

— Да мать твою, Дазай, ты вообще меня слышишь?! — возмущенный голос Чуи прорезал пелену мрачных мыслей.       

— М? Что? Да, я тебя слушаю, — Дазай тряхнул головой, словно выбрасывая из нее все лишнее.       

— Сильно в этом сомневаюсь, — фыркнул Чуя. — Ладно. В общем, у меня к тебе есть… эм… некоторая просьба.      

 Дазай удивленно приподнял брови. Чуя упорно смотрел куда угодно, только не на него. Сейчас его, видимо, особо сильно заинтересовали половицы. Накахара выглядел… смущенным? Да нет, просто показалось. Дазай кашлянул. Намеренно в этот раз.

— Вот теперь я и впрямь — весь внимание, Чуя, — расплылся он в улыбке. — Ты не так часто меня о чем-то просишь… Это интересненько.       

— Да иди ты, — фыркнул Чуя. — Как я сказал: босс мне поручил одно дело в этом городе. И… м… мне нужно где-то жить, короче…       

— Ты просишь меня… — ехидно протянул Дазай. Чуя отвернулся.       

— Разрешить мне пожить у тебя, — пробубнил он.       

— Что-то тебя плохо слышно, Чу-у…я, — улыбка Дазая была все шире, а глаза сузились, как у кота, стоящего перед миской полной еды.       

— Ты прекрасно все слышал! — вскипел Чуя, сжимая кулаки.       

Одному только Богу, если он существовал, было известно, как сильно Накахара ненавидел Дазая в этот момент. Детектив расхохотался, поймав очередной приступ кашля. «Надо быть аккуратнее…»       

— Конечно, ты можешь пожить у меня, — откашлявшись, ответил он. — Только спать тебе придется здесь. Прости, но я боюсь, что ты можешь заболеть, если мы будем спать в одной кровати…       

— Катись к черту, Дазай! — рассвирепел Чуя. — На кой хрен мне твоя кровать?! И тут спокойно посплю.       

Впервые за несколько дней Дазай улыбался. Он смотрел на Накахару, на то, как смешно он сопит, корча из себя крутого мафиози. Убийцу. Безжалостного и беспощадного. А сам краснеет, когда просит помощи. И повышает голос, когда ему говорят, что он неправ. Пусть они были и одного возраста, но Дазай чувствовал себя на порядок старше рядом с взбалмошным Чуей, которого то и дело приходилось осаживать. «Как будто я не знаю, какое у тебя задание, Чуя. Интересно только одно: донести или убить? В принципе, если второе, то я и сам тебе помогу».