— Захандрил?! Я спрашиваю, что это за хрень?! — Чуя схватил в руки цветок, уронивший несколько лепестков на стол.       

— А, это? — деланно удивился Дазай, не переставая улыбаться. — Да он тут все время лежал.       

— Не ври мне, придурок! — рассердился Чуя. — Я видел, как ты выплюнул эту срань!       

Крик никогда не был показателем его беспокойства — поорать Чуя любил по поводу и без. Но то, как часто он дышал, как быстро сужались и расширялись зрачки, как выступал пот на лбу — это говорило о многом. Он действительно волновался о Дазае. Да что там волновался — откровенно паниковал. Дазай заметил, как по трясущимся рукам Чуи промелькнули красные всполохи. Это плохо. Его надо срочно успокоить, иначе, если сила выйдет из-под контроля, мало места будет всем. Недолго думая, Дазай сжал ладони Чуи и посмотрел ему в глаза.       

— Чуя, пожалуйста, — начал было он.       

— Заткнись! — тот попытался высвободить руки, но Дазай держал крепко. — Какого хрена?! Где мои перчатки, Дазай?!       

— Чуя… — Дазай поднялся, не отпуская рук. — Тебе не нужны перчатки. Здесь есть я.       

— Конечно, здесь есть ты, хренов умник! Из-за тебя меня так и колотит! — выпалил Чуя и резко замолчал, словно сам испугался сказанного.       

— О-о-о… так малыш Чуя беспокоится обо мне? — растянулась на лице Дазая ехидная улыбочка.       

— Катись к черту! — Чуя освободил руки, чтобы засунуть их в карманы. — Так и… что с тобой, в итоге?       

— Прости, Чуя, но ты зря пришел, — Дазай перевел взгляд на картину с морем. — Я знаю, зачем ты здесь. Я скоро отправлюсь обратно, так что смысла тебе здесь находиться — никакого.       

— Как вообще… Подожди-ка… Труп. Кашель. Цветы. Кровища, — загибал пальцы Чуя, пока паззлы в его голове не сошлись воедино. Дернувшись, он уставился на Дазая и попятился назад. — Да не может быть!       

— Может, Чуя, — вздохнул Дазай, сердясь на себя, что все-таки прокололся.       

— Ты поэтому не выходишь на улицу? Боишься превратиться в клумбу?       

— Вроде того, — усмехнулся Дазай. — Я тоже думал, что это все выдумки. Но, как видишь, я стою перед тобой, кашляя незабудками, — фыркнул детектив. Его тело содрогнулось в новом спазме, выдав к ногам Накахары еще один цветок.       

— Незабудки другого цвета, — пробормотал Накахара, смотря на растение, больше похожее на небольшую розу.       

— Да плевать, — улыбнулся Дазай.       

— Ты что — и правда влюблен в кого-то? — неверяще нахмурил брови Чуя. — Так в чем проблема, Дазай? Хватай ее за руку и — вперед, вместе с крыши, как всегда мечтал.       

— Увы, но этот человек слишком любит свою жизнь, чтобы я мог позволить себе сделать такое, — грустно улыбаясь, Дазай посмотрел на Накахару. — А ты-то чего пятишься? И-и-и-ли… — в глазах детектива блеснул ехидный огонек.       

— Пошел ты! Не думай даже! — фыркнул Чуя, отворачиваясь.       

Дазай резко приблизился к другу, обняв его за плечо и заглядывая в лицо.       

— Неужто малыш Чуя влюблен и боится умереть от ханахаки? — ехидным голосом проговорил Дазай.       

— Я сказал, не думай даже! — Чуя сбросил руку детектива. — Ни в кого я не влюблен, это все бред!       

— Да-да-да, — протянул Дазай, обходя его с другой стороны и обнимая за другое плечо.       

— И кто она? Признавайся, я знаю ее? Кто-то из мафии? Неужели сестра Акутагавы? Ах, а может, кто-то из агентства? Или из кафе? О-о-о, запретная любовь, это так прекрасно! — верещал Дазай.       

— Отвали от меня, идиот! — проорал Чуя, одновременно ударив Дазая кулаком в живот. — Черт, ты слишком громкий для умирающего!

***

Смех Дазая, осевшего на пол от удара и хохота, перерос в кашель. Надрывный. Казалось, вот-вот, и он выплюнет свои легкие. Чуя подскочил к нему, встав на одно колено.       

— Черт бы тебя побрал, Дазай, дыши! Ты меня слышишь?! — Накахара положил ему руку на спину.       

Ни для кого не секрет, что при кашле это не поможет. Но в тот момент этот жест казался правильным. Накахара видел, что Дазаю было все тяжелее дышать. Из глаз лились слезы, изо рта — кровь. На этот раз вместе с цветком Дазай выплюнул пару небольших бутонов. Он обессиленно положил голову на плечо Накахары, стараясь глубоко дышать, но горло сводило спазмами, и он закашливался снова. И снова. И снова. Накахара растерянно гладил его по спине, совершенно не понимая, как ему помочь. Он посмотрел на пакет, из которого выпали несколько коробочек с лекарствами.       

— Спасибо, Чуя, — хрипло сказал Дазай, когда кашель начал понемногу отпускать.       

— Дазай… а это можно как-то вылечить? — почти шепотом произнес Накахара, смотря перед собой пустым взглядом.       

— Ну… — замялся детектив, приподнимая голову, чтобы удобнее было смотреть в лицо друга. — Если верить тому, что я слышал, то исцелить от этой дряни может только взаимная любовь.       

— А? Чего? — Накахара взглянул на друга с удивлением. — Взаимная любовь? Может, еще поцелуй прекрасной принцессы?       

— Я серьезно. Если объект твоего обожания разделит твои чувства, то ты излечишься, — слегка пожал плечами Дазай.       

— Тогда в чем проблема? Пойди и скажи ей, может, она тебя тоже любит, — Накахара поднялся, оставив чуть не упавшего Дазая без опоры, и подошел к окну.       

— Да… ты прав, это не должно быть сложно, — Боковым зрением он заметил, как Дазай лег на пол, раскинув руки в стороны. — Я тут сегодня радио слушал, пока тебя не было. Песни какие-то дурацкие играли. Про любовь, про еще что-то.       

— И?       

— И там в одной из них была такая строчка. «Если я буду вглядываться в заходящее солнце, моя любовь будет смеяться со мной до самого утра», — Дазай закрыл глаза, в голосе слышалась улыбка, хотя губы даже не дрогнули. Так умел только он.       

— И что? — безучастно спросил Накахара.       

— А ты бы смеялся со мной, Чуя? — прошептал Дазай.       

Глаза Накахары непроизвольно расширились. Он почувствовал, как сердце ускоряется, словно пойманный в силки заяц, пытается вырваться из грудной клетки. Медленно повернувшись всем телом, Накахара смотрел на Дазая.       

— Что… ты сказал? — голос предательски дрожал.       

Дазай сел, открыв глаза, и Накахара увидел, как взгляд друга становится обеспокоенным. Почему? О чем он вообще может беспокоиться?       

— Чуя?.. Твои глаза… — Дазай медленно поднялся. — Ты… плачешь?       

— Что?.. — Накахара коснулся пальцами лица, с ужасом ощущая под ними влагу.  — Ты что, совсем крышей поехал? С какой радости я должен плакать? — Накахара надвинул на глаза шляпу и отвернулся к окну.       

— Ты не ответил, Чуя, — Дазай подошел к нему и заглянул в лицо. — Ты будешь смеяться со мной, пока не настанет утро?       

Время будто застыло. Вопрос так и висел в воздухе. Накахара чувствовал, как к лицу подступал жар, к горлу — паника, мысли хаотично роились в голове разъяренными осами. Сейчас все зависело от него. Жизнь Дазая зависела от него. Но что он мог ответить? Он был не готов, не готов, черт возьми! Все должно было быть не так! Возникло смутное ощущение дежавю, но Накахара не мог вспомнить, когда что-то похожее уже случалось. Когда-то давно...       

— Кх… кха… — Дазай согнулся пополам от кашля, схватившись одной рукой за подоконник и медленно оседая на пол.       

— Черт, да ну нет же, нет! — Накахара подхватил его за плечи.  

Дазай кашлял. Кровь попадала на одежду Накахары, но он словно не замечал этого.       

— Дазай! Гребанный ты идиот, Дазай! — его голос срывался на крик.       

— Чу… я… — прохрипел тот, отплевывая лепестки, бутоны, целые соцветия прекрасных роз, залитых кровью.       

— Нет-нет-нет-нет-нет! Не умирай, придурок! Черт бы тебя побрал, Дазай! — Накахара тряс его за плечи.       

Голова Дазая болталась из стороны в сторону. Он улыбался. По подбородку стекала кровь. Глаза постепенно закрывались.       

— Я буду смеяться с тобой, Дазай! Буду! Я буду смотреть с тобой на чертовый закат до самого гребанного утра, Дазай! Дыши! Дыши!!

Дазай упал на Накахару. 

— Дазай, идиот, не смей умирать! — задыхаясь от слез, он бережно положил Дазая на пол. — Надо что-то сделать, что же сделать?! Господи, почему с тобой всегда все так сложно, кретин?!       

Накахара прислонился ухом к груди Дазая, пытаясь услышать его сердце. Однако, ему было сложно понять, чей именно пульс он улавливает: друга или свой собственный. Слишком страшно. Слишком больно. Накахара попытался успокоиться и присмотреться: дышит ли Дазай. Ответ был очевидным — нет. Если бы только он ответил сразу. Хотя... нет, не сразу. Еще тогда. Давно. Когда Дазай сказал, что уходит из мафии. Обрывками выплывали воспоминания того разговора. Накахара смутно помнил, что Дазай сидел на какой-то коробке и так спокойно говорил об уходе, словно это было обыденностью. А Накахара кричал, ругался, расколотил стену и оставил пару дырок в полу. "Назови мне хоть одну причину, по которой я должен остаться," - спросил тогда Дазай. "Я," - хотел ответить Накахара. Хотел. Не ответил. Дазай долго смотрел на него, казалось, что он ждет именно этого, но... Накахара не смог, и он ушел. Тогда и сейчас.       

— Я никогда не забуду тебя, Дазай… Ты - гребанный суицидник, ты меня так бесишь! Ты даже выпилиться нормально не смог ни разу! Ты - самая большая заноза в моей заднице, и... я не знаю, как я буду без тебя жить... Я люблю тебя, Дазай... — вытирая с лица слезы, Накахара наклонился и осторожно коснулся губами его губ. Отстранился, смотря на его лицо.       

Внезапно Дазай начал кашлять, жадно глотая ртом воздух. Накахара не успел прореагировать, как руки сомкнулись на его спине, прижимая к себе.       

— Если бы я знал, что мне нужно сдохнуть, чтобы ты это сказал, я бы уже давно сдох! — расхохотался Дазай, прерываясь на глубокие вдохи.       

— Чег… ты жив?! — Накахара попытался отпрянуть, но Дазай крепко держал его. — Ты! Сраная скотина, да я сам чуть кони не двинул! Ты… мпфх…

Дазай прервал гневную тираду Чуи, поцеловав его. Накахара пытался сопротивляться, но довольно быстро сдался, крепко обняв его в ответ. Дазай отстранился, положил одну ладонь на его лицо и провел большим пальцем по щеке. Его лицо светилось радостью, хоть и выглядел он весьма замученным. Оно и неудивительно — после всего, что произошло. Накахара не знал, что будет дальше. В мафию Дазаю путь заказан. Ему самому, если кто-то узнает про это — тоже. Оставлять все как есть виделось невыносимо трудным и болезненным для них обоих. Если только он сам сбежит из мафии... Но как отреагируют люди из агентства? Слишком много вопросов. Пока у них было несколько дней выплеснуть накопившиеся за долгие годы чувства, а потом... А потом как-нибудь разберутся.       

— Спасибо, Чуя, — ласково улыбался Дазай.       

— Да пошел ты… — ответил Чуя, ткнувшись лбом в лоб друга.