Подходя к Башне Магов, Дайлен уже почти сомневался в том, что Зеврана стоило включать в команду. Нет, он был прекрасным убийцей: когда им встретился отряд порождений тьмы, он расправлялся с ними очень ловко, явно приняв во внимание небольшую лекцию Дайлена о опасности скверны, но в остальном... Он был ненормально-весёлым, почти игривым абсолютно со всеми. Кажется, его не пугали хмурые взгляды напарников: он болтал с Лелианой, поддевал остальных и иногда пытался завести разговор с Дайленом.

Дайлен, конечно же, не поддавался. Он всё ещё не знал, о чем и как с ним стоит говорить, а потому не затрагивал никаких долгих тем, как с другими спутниками. Лелиана это быстро заметила, и как-то, когда до Круга Магов оставалось несколько часов пути, печально покачала головой:

— Ты не сможешь всегда всё контролировать.

Конечно, он осознавал, что не сможет. Но за просто так полученный от некоего проезжего торговца жезл управления големом почему-то грел сердце. Он не сможет, но ему бы хотелось. И даже понимая тщетность своих попыток, должен был хотя бы попытаться.

Из-за таких размышлений настроение испортилось, так что отражению луны в озере Каленхард достался хмурый взгляд.

— Мы же пришли посмотреть на магов? Великолепно. Меня они просто обожают, — протянул Алистер в своей непередаваемой манере, смотря в сторону ведьмы. Дайлен усмехнулся. Напоминать о том, что храмовника в парне увидеть сложно, не стоило: наверняка тот просто пытался разрядить накалившуюся атмосферу. Даже получилось: Морриган наградила того таким взглядом, что сразу стало ясно, насколько она его обожает.

— Следи за тем, куда пялишься, Алистер.

— Да не волнуйся. Это совсем не то, что ты думаешь, — беспечно ответил тот.

— Ясно.

— Я смотрел на твой нос.

Морриган презрительно хмыкнула, явно показывая своё отношение к такой нелепой отмазке.

— И чем же тебя так привлёк мой нос?

— Я как раз думал о том, что нос у тебя в точности как у твоей матушки.

— Как я тебя ненавижу, — прошипела ведьма.

— Что? — переспросил Алистер. Дайлен сдержал смешок: он бы поверил в невинный тон, если бы не совсем не невинная улыбка. Морриган растянула губы в зверином оскале:

— Не обращай внимания.

Передёрнув плечами, Дайлен нашел взглядом смутно знакомого лодочника и направился к нему. Весь отряд последовал за ним. Лодочник смотрел на спутников круглыми глазами.

— О, помню, перевозил тебя и того парня, Дункана... А теперь ты Серый Страж. Батя рассказывал про них, — задумчиво протянул лодочник, смотря на грифона на щите Алистера. — Я не могу отвезти тебя обратно. Храмовник забрал лодку.

— Ого, — выдавил Дайлен. — С какой стати?

От неожиданности даже привычная вежливость изменила ему. Какой-то спутник, а может, и не один, просверлил ему спину своим взглядом. Наверняка удивлённым. Взгляд Дайлен ещё мог почувствовать, а вот настроение — нет.

— Не знаю, мне ничего не рассказывают. Недавно Грегор пришел, говорит: Кестер, у нас всё схвачено, не беспокойся... И Керрола поставил сторожить мою лодку, мою Лисси! В честь бабушки назвал.

Дальше Дайлен не слушал: быстро попрощался и нашел у пристани храмовника. Доспехи ярко сияли даже в лунном свете, и Амелл поморщился, вспомнив, как они блестят на солнце. И как сами храмовники не жарятся в таком-то облачении? Впрочем, все воины такие. Это он, Дайлен, позволяет себе носить лёгкую броню, перешив руны с мантии.

Что поделать: не были предназначены балахоны для упражнений с посохом-копьём.

Запутать храмовника так, чтобы он отвёз их в Башню, оказалось легко, хотя после неприличного намёка в сторону Морриган Дайлен еле удержался, чтобы не отморозить парню всё, что можно было и что нельзя. Кажется, заострившееся, ставшее похожим на каменную статую лицо Амелла заметили все спутники.

— Не уж-то ли кто-то ревнует? — пропела Морриган, пока Кэррол отвязывал огромную лодку от причала.

— Нет, — коротко ответил Дайлен, а потом, чуть подумав, пояснил: — Я не ревную, но я не собираюсь смотреть, как кого-то из вас унижают. Я встану на защиту, и мне плевать, даже если вы сами сможете себя защитить. Раз уж я командир, то я несу ответственность.

Спутники ответили ему молчанием, даже ехидная Морриган поджала губы. Стэн довольно кивнул: то ли это соответствовало каким-то заветам в Кун, то ли отвечало той роли, которую он примерил на Дайлена. Алистер видимо не отреагировал, только пихнул Зеврана, который, судя по выражению лица, уже собрался сказать что-то эдакое, а Лелиана печально покачала головой.

«Ты не сможешь всегда всё контролировать».

Да, знания о магии крови, теснящиеся в голове, ясно это доказывали. Дайлен опустил руку в воду, когда они начали плыть, и положил посох на колени. Почему он не оживил эрла сразу же? Потому что тогда Йован, его напарники, да все, у кого есть разум, поняли бы: он заключил сделку с демоном. И пусть дано ему было тайное знание, которое поможет оживить Эамона... Йован мог бы даже догадаться, какое именно знание: нужных чар у него наверняка не было по причине обучения магии крови методом тыка, но суть заклинания он наверняка бы уловил. Так что попытаться найти урну Андрасте стоило.

Не получится — Теган всё равно пошлёт войска. Рационализм. Логика.

— Фаллического вида тюрьма для магов посреди озера. Как символично, — услышал Дайлен бормотание Морриган и невольно растянул губы в улыбке. Провёл мокрой рукой по лбу мабари, смотря, как тот грустно смаргивает скатившиеся на глаза капли, терпя забавы хозяина.

В Башне было страшно. Дайлен изо всех сил отгонял от себя это ощущение, но, поймав взгляд Морриган, понял, что не его одного оно достаёт. Завеса... с ней было что-то не так. Даже не просто не так, а очень не так. По коже шли мурашки.

— Что здесь происходит? — сразу же спросил у Грегора Дайлен.

— Мне некогда развлекать гостей... — он поднял взгляд на Дайлена и вскинул брови; голос сразу же изменился. — О, смотрите-ка, кто вернулся. Теперь мы настоящие Серые Стражи, да? Я рад, что ты выжил.

Последнее предложение так не вязалось со всем тем, что было сказано ранее, что Дайлен растерянно усмехнулся, провёл рукой по волосам.

— Так что всё-таки случилось? — уже мягче задал вопрос Амелл.

— По коридорам Башни ходят одержимые и демоны. Мы были слишком мягки. Сначала Йован, теперь это. Не думай, что я забыл, какую роль ты сыграл в побеге Йована!

— Но сейчас не время об этом говорить, — соскользнул с темы Дайлен. Сердце стучало в висках, а в горле пересохло. Он надеялся на магов, надеялся на храмовников. Но если всё так плохо... — Чем я могу помочь? Мне нужно, чтобы Круг Магов предоставил помощь. Всем это нужно! Мор...

— Маги никуда не пойдут, пока мы не убедимся, что они не одержимые, — отрубил Грегор. — И храмовники, пока нужно сдерживать магов — тоже.

— И пусть весь мир подождёт, да? — рассерженно зашипел Амелл.

Грегор посмотрел на него как-то пусто, но упрямо.

— Именно.

Они помолчали. Даже спутники за его спиной молчали, что было очень нетипично. Дайлен прикрыл глаза. Он не считал себя ни хорошим тактиком, ни хорошим стратегом, ни хорошим оратором — вряд ли бы у него получилось убедить толпу. Но он умел убеждать отдельных людей и воевать. Именно то, что сейчас нужно.

— Ты боишься за храмовников, Грегор, у тебя их осталось мало, — медленно начал говорить Дайлен. — Мы пойдём в Башню и убьём демонов и одержимых. Те маги, что не подверглись одержимости, будут ждать у двери, так безопаснее. Не кидайтесь на них, когда услышите звуки.

Грегор посмотрел на него, как на сумасшедшего. Дайлен понимал, что, раз храмовники заперли двери Башни, то внутри творится настоящий ад, но ему придётся туда шагнуть. Возможно, рыцарь-командор увидел эту решимость в его взгляде, возможно, просто слишком сильно устал.

— Я отзову Право Уничтожения только тогда, когда об этом меня попросит Ирвинг. Если же пал Первый Чародей — пал весь Круг. Не иначе. Это зашло слишком далеко.

— Мы отдохнём, а с утра начнём. Покажите нам, где можно поспать.

С утра, как Дайлен и обещал, они начали. Покусав немного губы, Амелл оставил Алистера с храмовниками. Тот смотрел настолько обиженно, что пришлось вслух объяснить, почему. Ведь если они все умрут в Башне, кто-то должен остановить Мор. Если они все умрут, храмовники воспользуются Правом Уничтожения и будут рекрутированы в армию вместо магов, а потом Алистер пойдёт договариваться с эльфами и гномами.

Кажется, такое объяснение тот принял.

— Хм, есть такая поговорка: «Не буди спящих одержимых». Кажется, к ней стоит прислушаться, — с сомнением протянул Зевран, глядя на захлопывающиеся за ними двери. Впрочем, никакого страха он не показывал.

Дайлен ему ничего не ответил.

Они заходили во все комнаты, поначалу находя их пустыми: только тут и там виднелись тела храмовников и магов. Рядом со своей кроватью Дайлен задержался несколько дольше, чем нужно, и получил два сочувственных взгляда: от Лелианы и Собаки. Но взгляды его не тронули, он был слишком напряжен, чтобы думать о чем-то другом, кроме магов, которых надо спасти.

В следующей же комнате он застал небольшую толпу магов и побеждённого волшебницей демона Гнева. Дайлен прищурился, присмотрелся к ней и пораженно усмехнулся. Он вспомнил её: она была в Остагаре.

— Ты? Ты вернулся? Почему храмовники пропустили тебя? Ты пришел предостеречь нас?

Он помолчал, подбирая слова. Волшебница терпеливо ждала, а Дайлен никак не мог вспомнить её имени. Знал ли он её до Остагара? Как хорошо?

— Я теперь Серый Страж. Я пришел за помощью к магам, но Грегор сказал, что, если мы не приведём Ирвинга, он применит Право Уничтожения. А тут его, как я вижу, нет... значит, придётся идти дальше.

— Можете идти к двери, чем дальше от опасности, которую мы будет отгонять, тем лучше, — обратилась Лелиана ко всем остальным магам.

Волшебница медленно кивнула и что-то сказала очень усталой магессе в порванной в нескольких местах мантии. Та прикрыла глаза и начала собирать магов за собой. Старая волшебница повернулась обратно к Дайлену и махнула рукой, чтобы они шли за ней к барьеру, который переливался в дверном проёме.

— Тут безопасно, некоторых прорывающихся демонов легко убить, они ослаблены битвой с барьером. А там будут настоящие сражения. Я пойду с вами, я помогу вам, и не спорьте, — она повысила голос, обожгла Дайлена взглядом. — Я отлично помню, как тебе давались исцеляющие чары, а эта... леди, боюсь, тоже в них не сильна.

Морриган, которую волшебница наградила не самым своим добрым взглядом, независимо пожала плечами и улыбнулась сладко-сладко. Такую же сладкую, словно патока, и обличающую, словно брошенный любовник, речь Амелл пропустил мимо ушей. Почему? Потому что целитель из него действительно был отвратительный. Даже то самое единственное исцеляющее заклинание, что он знал, получалось через раз.

— Хорошо, Морриган. Тогда ты будешь исцелять нас всех так, чтобы боевая мощь отряда не упала на протяжении всего путешествия по башне. Ты сможешь? — она молчала. — Я тоже не смогу. А перед тобой стоит человек, который сможет. Простите, но мне совершенно не важен ваш характер, мне важны только ваши способности.

— Я всё понимаю, мальчик, — рассмеялась она. — Зовите меня Винн, дети.

Взгляд у старой волшебницы был одобрительным, у Морриган — совершенно непонятным, пытливым. Она будто была ястребом, смотревшим на свою добычу с огромной высоты и выжидающим время для удара.

— А ещё, Морриган, ты будешь заменять в борьбе с порождениями тьмы всех магов, которых мы сейчас спасём, и всех храмовников, которые могут погибнуть, зачищая Круг. Как тебе такое? Сейчас нам важно не отстоять собственные интересы, а победить, иначе интересов не будет. Мёртвые вообще не очень хорошо отстаивают собственное мнение.

Дайлен не думал о себе, о том, хорошо что-то или плохо, он уже поставил себе цель — всего себя отдать борьбе с Мором — и не собирался отступать. Претензии Морриган, именно сейчас почему-то похожие на вопли обиженной девчонки, вывели его из себя.

Ведьма, кажется, осознала всю глубину своей ошибки и смолчала, отвернувшись от него. То ли обиделась, то ли приняла к сведению: с ней никогда не понять. А вот Винн, совсем недавно сияющая довольством, вдруг подобралась.

— Дитя моё, я надеюсь, ты не стал магом крови, как Йован? Серые Стражи, согласно молве, могут пойти на всё ради победы... но ты же не делал этого? — её лицо ужесточилось. — Андерс сейчас сидит в подвалах, в этой тюрьме, и кто знает, не поддался ли он демонам. Ты — последний из вашей компании. Скажи мне честно.

Амелл отрицательно покачал головой. Винн расслабилась и пристроилась в самом конце отряда, смерив остриё его посоха удивлённо-неодобрительным взглядом. Он слышал, как она объясняет ситуацию своим размеренным, спокойным голосом, и все — даже Зевран, вот это да — к ней прислушивались.

А у него ложь горчила на языке, и он сглотнул, пытаясь забить этот едкий вкус.

— Будь готов, Дайлен. Мы не можем знать, что ждёт нас за барьером, — пробормотала Винн, делая несколько пассов руками и словно разрывая полупрозрачную плёнку.

— Не страшись, госпожа моя. Наш Страж прекрасно умеет обороняться от врагов. Говорю это по личному опыту, — подмигнул Винн Зевран, протискиваясь вперёд. Дорогу Стэну Дайлен уступил сам.

Да, всё правильно. Воины должны идти впереди, маги — поддерживать их. Так почему ему так непривычно стоять за чьей-то спиной? И почему это «наш Страж» вызвало такое удивление? Он посмотрел в спину Зеврану, зацепился взглядом за длинные эльфийские уши. Негромко хмыкнул.

Все, абсолютно все его спутники со временем давали ему какое-то своё прозвище. Исключительно по имени звала только Лелиана. Винн явно решила именовать его дитём, Стэн называл его «кадан», Морриган — «Серый Страж», Алистер говорил «брат» или «друг». А Зевран... «наш Страж»?

До первого же выскочившего монстра Дайлен думал о том, что Зеврану, похоже, очень хочется иметь что-то своё. Пусть и немного общее. Он как-то осматривал его вещи — ничего, что имело бы отпечатка личности владельца. Снаряжение Воронов, еда, вода, яды. Ничего своего. Но когда одержимый бросился на идущего впереди всех Стэна, стало не до размышлений.

Расправившись с демонами в библиотеке, они все решили немного отдохнуть. Бой вымотал их морально: все понимали, что надо не дать демонам гнева зажечь книги, иначе от башни останутся одни обгорелые остатки, но сделать это было сложно. Дайлен тоже отдыхал, прикрыв глаза, но ему пришлось встать, когда Собака начал очень настойчиво тыкаться холодным носом в руки и ноги.

— Ну что такое? — ворчливо протянул он, шагая за мабари. Тот радостно вилял хвостом и лез носом в какую-то кучу тряпья, висевшего на одержимом. — Фу, Собака, фу. Нельзя.

Собака заскулил, а рядом хохотнул знакомый весёлый голос. Дайлен обернулся, но Зевран уже присаживался, и начинал профессионально осматривать одежду мёртвого одержимого.

— А я-то думал, что у него имя есть, и мне его просто не говорят... Вот! — неожиданно воскликнул он, вытащив некий клочок бумаги. Вчитался, неуловимо переменился в лице и отдал Дайлену.

«Ульдред покажет нам путь. Наконец-то мы получим признание внутри Круга и освободимся от оскорбительного надзора храмовников. Мы не отступим. Будьте наготове».

— Вот, значит, что тут произошло, — глупо сказал Дайлен, не зная, что ещё сказать, и отдал записку подошедшей Винн. Она прочитала её, грустно покачала головой и отвернулась, никак не прокомментировав. Он мог ошибиться, но, кажется, её глаза начали подозрительно поблескивать.

— Я тоже нашла записки... но это сейчас совершенно не важно, — тут же торопливо сказала Лелиана. — Переписка нескольких учеников, какие-то ритуалы.

Дайлен решил, что попросит эти записки у Лелианы, чтобы вложить, как это он всегда делал, в свою тетрадочку. В свой — он неожиданно хмыкнул — Кодекс.

Да, хорошее название.

— Идём, — сказал он, заметив на себе непонимающие взгляды. — Чем быстрее начнём, тем быстрее отсюда уйдём.

И они опять начали. Стоило подняться на второй этаж, как им встретился усмирённый. Всех, кроме Дайлена с Винн, знающих этот тон, пробило дрожью от отсутствия жизни в голосе. Зевран с напряжением рассматривал шрам в виде солнца на лбу Овейна, потом кинул осторожные взгляды сначала на Дайлена, потом на Морриган. Возможно, примерял роль безэмоциоальных кукол на этих двоих.

Зато усмирённый дал полезную информацию по поводу Ниалла и Литании Андраллы. «Освобождает разум от магии крови... — размышлял Дайлен. — Интересно, а поможет ли эрлу? Хотя там замешан демон. У них другая магия». Он поёжился, заслышав громкий, но резко оборвавшийся крик, и кивнул в сторону прохода, предлагая идти быстрее.

Ему почему-то было страшно встретить тут ту самую демоницу. Не потому что она может раскрыть его секрет (хотя и из-за этого тоже), а просто страшно. Чтобы избавиться от наваждения, он пошарил взглядом по полу и увидел промокший портрет. Хмыкнул. Стэн, уже направившийся вперёд, обернулся, оценил картину и пробурчал что-то одобрительное.

— Что это за статуи? У ваших магов какое-то нездоровое пристрастие к женщинам с кубками, — проворчал всё тот же Стэн, проведя большой ладонью по одной из этих статуй. Но, судя по тону, некрасивыми они ему от этого не казались.

Дайлен спрятал вялую улыбку. Кто бы мог подумать, что кунари — ценитель искусства!

В следующем зале их встретили маги крови. Они даже не успели ничего сделать: руна нейтрализации от Дайлена, блокирующая всю магию и пара взмахов мечом Стэна лишили жизни двоих, а Зевран успел оставить на мантии последней магессы множество покрывающихся кровью дыр.

— Молю, молю, не убивай меня! — быстро проговорила она, падая на колени.

Дайлен посмотрел на Зеврана. Тот отрицательно покачал головой. Значит, яда нет. Это усложняло дело. Если бы яд был, Дайлен бы хладнокровно отпустил девушку, но так... Отпускать нельзя, убивать не во время боя — совсем не его стезя. Лелиана за спиной почти неслышно шептала про второй шанс, Стэн стоял молчаливым истуканом, Собака тихонько поскуливал... Зевран смотрел из-за спины магессы.

Дайлен поднял посох и наконечником снёс ей голову.

— Второй шанс, — прошептала Лелиана. — Неужели из-за того, что она маг крови...

— Она нападала на нас, — ответил Дайлен глухо. — Если бы она отошла в сторону, я бы её не тронул. Но она напала, и она видела, как мы убили её друзей. Может отомстить.

— Люди мстительны, и никогда не поймёшь, что у них на уме, — задумчиво протянула Морриган, без выражения смотря на труп магессы. Но, кажется, она была согласна с решением Дайлена.

Зевран прошел мимо них, чему-то задумчиво усмехаясь. Впрочем, заслышав игривый шепот рядом с собой, Дайлен мигом понял, почему убийца стал ещё веселее.

— Значит, я особенный? — он лукаво прищурился.

— Значит, ты полезный, — поправил Дайлен. — Казался тогда и есть сейчас. Но теперь к тебе применимо всё то же, о чем я говорил на пристани. Так что да, можешь считать себя особенным.

— Ты такой зануда, — непонятно выдохнул Зевран и скользнул вперёд, поближе к Стэну. Дайлен непонимающе посмотрел ему в спину, мотнул головой. «Разве?» — билось у него в голове, но такие вопросы он решил оставить на потом.

Где-то за их спинами Винн негромко рассказывала Лелиане о том, что маги Круга — не первые, кто привлёк магию на остров Каленхарда. Дайлен обернулся и увидел у них в руках ещё одну записку, поймал взгляд Лелианы. Та покачала головой и так же негромко обратилась к Винн:

— Ты напоминаешь мне леди Сесиль.

— Кого?

Дайлен помнил, как Лелиана рассказывала ему про своё детство, про запах милости Андрасте, про эту леди Сесиль. Она умела рассказывать, что, впрочем, не удивительно: Лелиана была и оставалась бардом.

— Это леди из Орлея. Моя мать служила ей до самой смерти. Леди Сесиль оставила меня у себя, не вышвырнула на улицу, — Лелиана помолчала. — У тебя с нею много общего. У вас схожие манеры, одинаковая аура аристократизма.

— О, дитя, я-то не аристократка.

— Аристократизм не обязательно даётся от рождения. Я встречала среди знати настоящих дегенератов — настолько они были ничтожны и мелочны. Я думаю, что последний крестьянин может обладать высоким духом, который обязательно проявится. Такое вот благородство души и роднит тебя с Сесиль.

— Но… спасибо, Лелиана. Я очень тронута твоими словами.

В одной из комнат магов в шкафу кто-то спрятался. Дайлен с удивлением рассматривал совершенно незнакомого ему волшебника и качал головой. По итогу разговора тот решил остаться в своём убежище, и Амелл со смешанными ощущениями наблюдал, как тот забирается обратно.

Опрокинутая статуя Андрасте в часовне выглядела печально и жалостливо. Дайлен подошел поближе и с удивлением разглядел рядом какой-то сосуд. Под руку сунулся любопытный мабари, толкнул сосуд носом, и тот мгновенно разбился. А из пола уже восставал мёртвый рыцарь. Амелл ругнулся, подарил мабари убийственный взгляд — тот заскулил — и начал творить изученный недавно Конус холода, который замораживал всё и вся.

— Это кто был? — клацнул зубами Зевран, который оказался слишком близко к области заклинания Дайлена. В ледяную статую он не превратился, но боеспособность его значительно понизилась, пока Винн, сжалившись, не окатила его небольшой волной восстанавливающей магии. Эльф тут же запел дифирамбы груди волшебницы.

— Черт его знает, — скорее для себя, чем для отвлёкшегося на перепалку Зеврана, сказал Дайлен. — Но я бы не хотел ещё раз с таким встречаться.

Ирвинга в его собственном кабинете не оказалось, зато Зевран под пораженными взглядами соратников что-то оттуда стащил. Поняв, что на него все смотрят, он вскинул брови:

— Да ладно вам. Красавица Лелиана таскает отовсюду записки и секретики, страницы из книг, а мне нельзя выполнить задание Рыжей Дженни?

Несмотря на резонный ответ, Винн ворчала всю дорогу до следующего этажа. Потом ворчать было сложно: колдовской ужас, поднимающий мертвецов, пока не угодил в дайленовскую руну, не располагал к беседе. Чуть дрожащей рукой утерев пот со лба, Дайлен прислонился к одной из статуй. Он чувствовал, что маны у него осталось совсем немного, и это учитывая то, что он уже два раза пил лириумные зелья, как и Винн. Морриган отворачивала от них нос, предпочитая перекидываться в паука. Старая волшебница смотрела на это с осуждением.

— Дайлен, смотри, — тронула Лелиана его руку и передала ворох записок.

Дайлен прочитал описание ритуала в дневнике какого-то молодого мага и оглянулся на статую, к которой прислонился, вспомнил, где они находятся — то самое место! — и замер. Винн, читающая вместе с ним, горько вздохнула. Дайлен ещё раз осмотрел статуи, которые стояли в зале. Были все, что нужны, кроме одной.

— Может, завершить? Мало ли... — неуверенно сказал он, полагая, что в конце обязательно должен вылезти демон и сокрушить всё на своём пути.

— Можно, — неожиданно кивнула Винн. — Это будет благородно. Сделать самому, а не заставить разбираться магов Круга.

— Это будет соответствовать тому, что мы пообещали рыцарю-командору, — мягко поправила волшебницу Морриган. Она вообще говорила на удивление мало: видимо, всё ещё была под впечатлением от речи Дайлена, которую он произнёс в самом начале. Никто от её молчания, впрочем, не страдал и не досаждал ей, позволяя раздумывать над словами Амелла.

Дайлен проделал всё требуемое и вздохнул. Осталось найти статую с копьём, и можно считать эту задачу выполненной. Ему не то чтобы не было дела до магов, но на совершение ритуала его двигало скорее любопытство, чем желание помочь. Подумав, что отсутствие Алистера, который наверняка был бы против многих вещей, — большая удача, Дайлен махнул всем рукой: перерыв закончен, нужно идти дальше.

Дальше было много демонов гнева и одержимых, а в одежде одного Зевран, уже начавший привычно обыскивать трупы, нашел очередную записку. «Я поговорил с ним прямо. Его намерения таковы: мы потребуем убрать храмовников. Не знаю, хочется ли мне его поддержать, но я приду, чтобы выслушать его доводы».

— Наверное, он передал это одному из своих учеников, чтобы не говорить вслух при храмовниках, — поджала губы Винн. — Но почему тогда записка до сих пор в кармане мантии?

— Быть может, просто не успел убрать? — протянула Морриган. — Иль поленился, иль забыл.

— Это могло случиться сразу же, — дополнил Зевран и достал очередную записку со следующего трупа. Она тут же пошла по рукам заинтересованных спутников, даже Стэн подошел и вчитался. Как-то так получилось, что к Дайлену бумажка попала последней.

«Безумие! Вряд ли вам будет прок от крови, если она потечёт по ступеням башни. Отрекитесь от этого безумия, пока оно не поглотило всех нас».

— Я не очень хорошо знаю магов, но сомневаюсь, что они просто и сразу, все вместе превращаются в одержимых, — сказала Лелиана, уже завершая разговор. Дайлен положил бумажку в карман. Кажется, её позабавила эта игра в сыщиков. — Всё пошло не так на этом таинственном собрании.

На этом разговор был закончен, и Собака, гавкнув и вырвавшись вперёд Стэна, повёл всех дальше. И первым вцепился в ногу встретившегося на пути одурманенного храмовника. Удивляться тому, что под чары фиолетовой демонессы попали даже служители Церкви, не было времени: проблем воины доставляли куда как больше, чем мертвецы.

У входа на следующий этаж их встретили необычайно сильный одержимый, усмирённая и статуя, с помощью которой можно было завершить ритуал. Расправившись с напавшим монстром, Дайлен повернулся к усмирённой. Короткий ёжик обрезанных волос на её голове навевал грусть. Но уходить девушка почему-то отказалась, лишь благодарила за помощь. Амелл вспомнил Овейна, который тоже не хотел никуда уходить, и со вздохом прикоснулся к статуе. Загрохотало.

— Оу, — моргнул Дайлен, — так оно... не здесь?

— Если мы пойдём вниз сейчас, то потеряем время. Мы и так идём несколько часов, — грустно сказала Винн, опираясь на посох. — Кто знает, как скоро к Грегору придёт подкрепление и он потеряет терпение? Надо идти за Ирвингом.

Рассеяно прихватив парочку каких-то камешков с тела убитого одержимого, — один из камешков, к огромному удивлению Дайлена, оказался маленьким слитком золота, — они поднялись на четвёртый этаж. Пока Амелл удивлённо рассматривал слиток, к нему осторожно подошла Лелиана. Почему-то воровато оглядевшись, она приоткрыла рюкзак и показала его содержимое Дайлену. Там лежал черный гримуар.

— Я... я подумала, что Морриган будут интересны такие вещи... А у магов Круга всё равно заберут храмовники и сожгут... — попыталась оправдаться Лелиана. Дайлен махнул рукой.

В первой же комнате четвёртого этажа они увидели хищно вышагивающую вокруг храмовника демоницу Желания. От их разговора, который они краем уха заслышали, у Дайлена чуть не вырвался истеричный смешок. Семья, жена, дети? Что за иллюзия, что за чушь?

— Что, во имя Андрасте, тут происходит? — пораженно спросил он. Верующим Дайлен не был, — а возможно, просто забыл свою веру, — но грязно выругаться хотелось нестерпимо, а потому он, заменяя ругательства, очень выразительно произнёс имя пророчицы. Зевран и Морриган, судя по слаженным смешкам, всё поняли.

Демоница, что очень неожиданно, не собиралась нападать. Дайлен всматривался в её фигуру, не зная, та же это самая, что приходила к Коннору, или другая, и почему-то тоже не доставал оружия. Словно поняв его метания, Желание сладко улыбнулась. Но говорила она совершенно другими словами, давила на другое — и Дайлен с облегчением понял, что она его не знает.

— Воображаемая семья... Сплошные развлечения, и никакой генеральной уборки, — пробормотал Зевран, доставая кинжалы. Винн не была столь весела, нахмурившись и затянув долгую в такой ситуацию речь, общий смысл которой сводился к тому, что творящееся с храмовником — отвратительно, потому что порождено иллюзией. Лелиана была с ней согласна.

— Но если ты его сейчас освободишь, то чему он научится? Он должен делать выбор сам, — внезапно сказал Стэн, и Собака подтверждающе гавкнул. Морриган высказалась с изрядной долей юмора — и не поймёшь, что на самом деле имела в виду, а Дайлен несколько секунд не мог отойти от поведения предателя-мабари.

«Они связаны... они связаны...» — Дайлен напряженно смотрел на обнимающую храмовника демонессу. Убить одну — убить другого. Она хочет познать краски смертной жизни, а взамен даёт ему иллюзию. Но люди под влиянием демонов, как правило, долго не живут, те пьют их жизненные силы и выжимают досуха — о демонах он уже вспомнил во время последнего путешествия в Тень.

Значит, Желание лжет.

Значит, Желание должна умереть.

Дайлен поднял посох и первый сплёл заклинание.

В комнате, в которой немного растерянные от такой сцены спутники разбрелись ненадолго по углам, Дайлен нашел вино. Увидев, как загорелись глаза у Винн, он сразу же презентовал бутылку волшебнице, до поры до времени закинув её в свой рюкзак. Тронутая таким жестам магесса тепло его поблагодарила.

— Ох, Дайлен, ты ещё слишком мал, чтобы понять, как приятно медленно смаковать хороший напиток, — протянула она напоследок. Дайлен пожал плечами. Он не испытывал желания вообще притрагиваться к алкоголю: ни пить кружками, ни смаковать.

В огромном зале их встретили трупы, трупы... и демон. Дайлен чуть сморщился: тон показался ему знакомым. Уже чувствуя, как глаза закрываются, а стоящая рядом Лелиана наваливается на него, Дайлен, наконец, вспомнил. Это был тот самый страшный мишка. Праздность.

Открыл глаза он уже в совсем другом месте и, нервно сжал посох, пошел вперёд. Чуть замыленное зрение говорило о том, что это была Тень. Но что-то на ухо нашептывало: какая это Тень, если это самая настоящая правда?

Его встречали Дункан и другие Стражи. Дункан говорил, два других мужчины негромко переговаривались между собой, а вдалеке, как Дайлену казалось, ему слышался гул голосов других людей. Он уже и забыл, как тут оказался. Что и поведал Дункану.

— Я уверен, что ты просто был погружен в свои мысли. Ты уже довольно давно в Вейспхауте. Тебе нравится здесь?

Дайлен чуть нахмурил брови, пытаясь вспомнить. Нравится ли ему тут, где всё так сильно похоже на Остагар? Нет... нет, потому что Остагар был разрушен, Дункан был мёртв, а он «довольно давно» только шатается по Ферелдену в компании своих таких разных спутников, пытаясь остановить Мор. Дайлен ещё раз огляделся, окончательно убеждаясь, что это всё Тень, а завел его сюда Праздность.

Как хорошо, что Дайлен слишком зациклился на идее спасти мир, на ответственности. Он просто не может сейчас отдохнуть. Очень хочется, конечно, — шепот в голове стал громче, — но нельзя.

Поняв, что обман раскрылся, поддельные Стражи атаковали. Но они, будучи всего лишь воспоминаниями, некими слабыми порождениями Тени, легко проиграли. Дайлен перехватил свой посох удобнее. Обернулся. Прямо за его спиной стояло что-то, что могло перенести его отсюда. Он пожелал этого, и Тень выполнила его волю.

Дайлен коснулся пьедестала.

Он оказался в странном, небольшом месте рядом с Ниаллом, с тем самым Ниаллом, у которого был план, связанный с Литанией, и который любезно поделился информацией о том, что здесь происходит. Правда, от объяснений его веяло безнадёжностью. Дайлен покосился неодобрительно, но не стал утешать. Человек сам загоняет себя, и тут он ничем помочь не может. Тем более, что человек-то уже мёртв...

Любопытно склонив голову, Дайлен подошел сначала не к пьедесталу, а к порталу и, кажется, правильно сделал, потому что ему тут же пришлось спасать мышь от демона гнева. Но это была хотя бы мышь, а не крыса. Дайлен присел на корточки рядом с ней и с жалостью заметил до кости опаленную заднюю лапу.

Мышь завещала ему свою силу. Завещал, точнее. Дайлен передёрнул плечами, подошел к мышиной норе... и, перекинувшись в маленькое юркое создание, скользнул внутрь. «Наверное, именно это ощущает Морриган каждый раз, — подумал он, поводя носом, но тут же себя одёргивая. Хвост ощущался дико непривычно. — Но применять в реальности я бы это не хотел. Ощущается... дико».

Он вышел из норы, перекинулся в человека и еле успел убить демона гнева до того, как тот поджег ему одежду. Все следующие встретившиеся демоны были слабыми, будто только из каких-то демонических ясель вышли. Дайлен нервно хохотнул над собственным остроумием и прикусил губу. Ему нужно спасать друзей. Судя по всему, из кошмара никто из них ещё не выбрался.

Тень привела его обратно, на тот самый островок с мёртвым магом.

— Что-то случилось, да? Ты выглядишь иначе. В чём дело? — догнал его голос Ниалла, когда он уже почти прикоснулся к пьедесталу. Дайлен обернулся.

— Я стараюсь выкорабкаться. В отличие от тебя, — немного грубо, но зато искренне ответил Амелл и коснулся-таки пьедестала. Перед глазами встала сложная, паутинистая схема с несколькими светящимися точками и одной — посредине — наиболее тёмной. Дайлен мысленно скомандовал «вперёд», одновременно, сквозь схему, разглядывая перекошенное обидой и растерянностью лицо Ниалла, и почувствовал, как его переносит в другое место.

Уголок Тени, который Дайлен про себя окрестил «нашествием порождений тьмы», оказался заполнен мышиными норами, тяжелыми дверями и, собственно, порождениями тьмы. Причем все эти переходы от тела человеческого к телу мышиному вызывали у Дайлена головокружение.

«Да, Праздность очень не хотел, чтобы кто-то сломал его ловушку, — думал он, отбиваясь от призраков порождений вместе с каким-то сумасшедшим. — Но я сломаю». Порождения развеялись в мелкую блестящую пыль, которая постепенно исчезла, а сумасшедший, прежде чем уйти, завещал Дайлену обличье духа.

Дайлен посмотрел на тяжелую дверь, попробовал пройти сквозь стену, но потерпел фиаско и застонал. Видимо, ему придётся искать того, кто завещает ему форму не иначе как бронто. Но делать было нечего — и из враждебного лабиринта, наполненного порождениями, пьедестал перенёс его к Ниаллу.

Сначала парень отшатнулся, а потом любопытно подался вперёд.

— Я понял, что ты смог научиться превращаться в мышь, но дух... — он восхищённо присвистнул и указал рукой Дайлену за спину. — Ну, давай, для духов есть свои двери!

Для духов действительно были свои двери. Полупрозрачная, заманчиво блестящая — одна из них стояла прямо за ним, на том месте, где раньше Дайлен видел только странную дымку. Как оказалось, там скрывала демонесса Желания — та самая, что помогала Праздности... и та самая, что желала заполучить Коннора.

— Но что же ты, маг? — пропела она, подходя ближе; призраки тенями зависли позади. — Не узнаёшь?

— Узнаю, — ответил Дайлен не своим голосом и стиснул демонессу в тисках Дробящей темницы. И успел ещё подумать, что причина ухода Желания из Редклиффа кроется именно в этом. В тёплом местечке под боком Праздности.

Бой был недолгим, и закончился для Дайлен победой. Впрочем, из двери он вывалился очень усталым. Ниалл смотрел на него круглыми глазами. Смотрел, как на героя. Дайлен поморщился и сполз на землю, превратившись ненадолго в себя. Он устал. Он пришел на этот островок, чтобы немного отдохнуть, а наткнулся на свой недавний кошмар.

Но ведь его друзья тоже сейчас в кошмарах, верно?

Эта мысль заставила его подскочить к пьедесталу и скомандовать вести дальше.

Следующую часть Тени Дайлен, не долго думая, нарёк «горящей Башней»: потому что это была Башня и потому что она горела. Горели и храмовники, её населяющие, и гончие-мабари, и даже тот самый человек, что завещал ему ещё один облик, горел. Дайлен быстро перевоплотился — от жара у него кружилась голова — и с удивлением осмотрел себя. Он не был похож на демона Гнева, он был похож на... пылающий скелет?

Дайлен передёрнул плечами и, касаясь пьедестала, предпочел ни о чем таком не думать. Огонь ему не нравился. Заклинания родной школы льда были куда ближе и понятнее, чем неуправляемое пламя.

На этот раз он решил не возвращаться к Ниаллу, чтобы отдохнуть, а сразу направиться к следующему участку Тени. Он не очень устал — скорее морально, нервничая из-за такого количества пламени, чем физически — и был готов продолжать. Но к какому-то кошмарному сну, полному демонов, одержимых и колдовских ужасов, он не был готов.

«Такое, наверное, только нервным храмовникам снится, — передёрнулся он, победив демона, контролирующего этот участок Тени, и с удовольствием увидев на вставшей перед его глазами схеме, что часть дела сделана. — Осталось найти того, кто поможет мне с этими дверями... Я очень надеюсь, что поможет».

В следующем участке Тени его опять встретила Башня... наполненная безумными магами башня. Дайлен в ужасе смотрел, как они убивают друг друга, стараясь прятаться в форме мыши так, чтобы его не заметили. Он не был уверен, что сможет победить столько магов сразу. Он вообще был очень, очень напряжен: слишком привык к напарникам, чтобы сражаться в одиночку.

Ему дали силу превращаться в голема, и Дайлен хмыкнув, подумал, что это и есть решение его проблем. Но прежде чем браться за другие участки Тени, надо закончить с этим. И отдохнуть. Да, нужно отдохнуть: усталость ощущалась не так, как в реальности, но всё же ощущалась, потому что пальцы на посохе мелко подрагивали, а глаза норовили закрыться.

Дайлен моргнул. Ну вот ещё. Попасться в ловушку Праздности, когда половина дела уже сделана?

Бегая от големов, магов и жрецов, поневоле пришлось научиться менять обличья, как перчатки. Дайлен был собой, сплетающим заклинание Конуса холода, в следующую секунду уже духом, сжимающим лёд в Дробящей темнице, в следующую — големом, метающим камень... Это заставляло голову кружиться, а виски — ныть от боли.

Он был магом, но, кажется, даже для мага такая круговерть была слишком. Или же он был очень-очень приземленным магом, далёким от Тени и её вывертов.

Дайлен освободил ещё один участок Тени, а потом — ещё и ещё, последние два, решив не давать себе отдыха, вовремя угадав в сладком желании уснуть признаки Праздности. Что мешает демону, если он замешкается слишком надолго, привести новых подданных, окружить свою святую святых ещё большим количеством защитных контуров?

— Остались только твои друзья, — сказал Ниалл, когда он, почти выдохшийся от усталости, свалился на этот маленький пяточек Тени. Дайлен опустился на землю, просидел там несколько долгих минут, и тяжело поднялся.

Он не знал кошмаров своих спутников и не горел желанием узнать. Он отлично справлялся и без этой информации. Но раз никого тут больше нет, значит, кошмары действуют на людей куда лучше той сладкой ловушки, что показал ему Праздность. Кто знает, как бы себя чувствовал Дайлен, окажись он в своём страшном кошмаре. Ему и тех, которые он уже прошел, хватало с головой.

Первыми ему попались Стэн и Морриган. Сначала Стэн, а потом Морриган, если точнее.

Стэн знал, что это нереально, но, кажется, у Праздности был другой ключик к его сердцу — это был не кошмар, это была западня. Стэн воин, с кошмарами он боролся. Но что делать, когда бороться... не с чем? Когда над тобою висит безнадёжность? Подобрать слова было легко: иногда Дайлену приходилось убеждать себя самого в том, что такие мысли глупы и надо двигаться вперёд.

— Спасибо, кадан, — поблагодарил его Стэн на последних секундах, прежде чем исчез.

Ведьма зло смотрела на Флемет, шипела и зачем-то терпела оплетухи. Только заслышав звук пощёчины, Дайлен ощерился, вскинул посох. Позже, когда Морриган с недовольным звуком исчезала, он подумал, что, возможно, она просто не могла не терпеть. Она, как Стэн не мог избавиться от безнадёжности, не могла сама дать отпор матери. Но Дайлен мог.

И Морриган, и Стэн были уверены в нереальности происходящего, и обоим нужен был всего лишь толчок, та нить, которая покажет им выход, после чего они исчезали. Увидев эту картину целых два раза, Дайлен непозволительно расслабился.

Кошмар Винн, к которому он был не готов, заставил его серьёзнее относиться к своей задаче. Та была целиком в своих мыслях, почти не слушала его, и достучаться до волшебницы было очень трудно. Проследив за исчезновением магессы, Дайлен потёр переносицу. Возможно, Винн не такая, какой кажется на первый взгляд. Мудрая, сильная, непогрешимая... а Морриган, молодая ведьма из Диких земель, справилась с кошмаром лучше.

Собака просто спал.

— Я и не знал, что у тебя такой кошмар, — со смешком провёл Дайлен по шерсти мабари, прежде чем тот, вскинувшись и проснувшись, исчез. Кажется, он даже услышал счастливый лай — или же это было уже его воображение.

Лелиана... Лелиана его не узнала. Не узнавала до последнего. Дайлен сжимал зубы, мягко уговаривая её поверить не ложной преподобной матери, а ему, и думал, что это очень странно, почти несправедливо. Она была ближе всех, и она же его даже не вспомнила.

Последним оказался Зевран, и Дайлен шагнул в его кошмар с невольным любопытством: что же там будет? Винн не вызывала такого интереса. Зевран же, постепенно открываясь, был всё ещё в тени, не магической, а обычной: Дайлен знал про него мало. Но, увидев дыбу, различные пыточные инструменты и беспомощно растянутое тело эльфа, Дайлен обругал себя последними словами, чувствуя отвращение. Не к тому зрелищу, что развернулось на его глазах, а к себе.

А ещё в душе вскипел гнев. Он вспомнил свои слова, которые прозвучали перед входом в Башню Магов. Я встану на защиту... Я несу ответственность... Это кошмар, а не цирк, где можно просто смотреть!

«Ну что, ты это хотел увидеть? — яростно думал он, не выдержав и напав на одного из Воронов, когда Зевран начал яро отрицать нереальность происходящего и позволять продолжать пытки. — Понравилось? Какого... какого черта, Зевран?!». Когда он убил всех, эльф всё ещё не мог встать с дыбы, да и не удивительно. Дайлен сжал зубы и начал медленно его высвобождать.

— Почему... ты их остановил? Они... должны были...

— Я не позволю угрожать моим людям, — зашипел на него Дайлен, и ему самому в голосе послышалось что-то хищное, собственническое, тёмное. Он резко замолчал.

— Нет, я должен терпеть, я должен терпеть боль, — продолжал бормотать Зевран.

— Ты уже Ворон, Зевран. Ты уже даже больше, чем Антиванский Ворон, — твёрдо сказал он, не чувствуя в себе этой твёрдости. Даже Винн, самой проблемной, он знал, что говорить, он был уверен в своих словах. — Это всё не настоящее. Верь мне.

— Это... не настоящее, — Зевран моргнул, дёрнулся, но рука Дайлена его удержала. Он посмотрел на него полностью сфокусированным взглядом и невозможно фальшиво, учитывая обстоятельства, улыбнулся. — Дурной сон, да? Обман памяти. Что же, нет ничего лучше хорошей пытки! Стой... Куда ты? Что происходит?

Его тело исчезло так же, как и тела всех остальных. Не думая о причинах собственного поступка, Дайлен легко провёл рукой по тому месту, где секунду назад лежал Зевран, и только после этого направился к пьедесталу. Он знал, что сейчас будет, и надеялся только на то, что Праздность ещё не возвёл новые стены, мешающие его достать.

Не возвёл. И даже был настроен на диалог. Только вот Дайлен, всё ещё злой от увиденного в последнем кошмаре, на диалог настроен не был, и атаковал сразу после того, как его спутники появились рядом. У демона не было и шанса.

Стоило Праздности пасть, как появился Ниалл. Дайлен смотрел на него и кусал губы. Парень не был плохим, может, лишь немножко склонным сдаваться раньше времени, но разве это так критично? Он пытался помочь, а не прятался, как последняя крыса, и не подставлял других, как она же. То, что помочь было никак нельзя, бесило, ело изнутри.

— Удачи.

Ниалл грустно рассмеялся.

— Вам пора уходить отсюда. Идите!

И Дайлен проснулся.

Его уже кто-то поднимал на ноги, что-то говорил то шепотом, то громче; постепенно слух и зрение приходили в норму, и Дайлен смог твёрдо встать на ноги. Кивнув Стэну — именно кунари поддерживал его, чтобы маг опять не упал — он подошел к телу Ниалла и, как тот и просил, забрал Литанию.

— Теперь нам не страшна никакая магия крови, — торжественно провозгласила Винн. Излишне торжественно, на взгляд Дайлена, но ничего говорить не хотелось. — Отдай мне её, мальчик, я смогу читать Литанию и лечить вас, а вот вы все в пылу сражения можете и не успеть.

Не протестуя, он отдал Литанию, потому что просьба Винн была логичной. Во время боя не до чтения, не до разговоров, там бы не умереть. Не умереть... Дайлен быстро оглядел всех спутников, зарылся рукой в шерсть Собаки и с облегчением понял, что все в полном порядке.

— Идём дальше, — он прокашлялся. — Думаю, рыцарь-командор уже заждался.

Читая подсунутые Лелианой записки о самых разных вещах, происходивших в Круге, Дайлен думал, что её забота, желание отвлечь, довольно милы. А ведь она даже не знает, какой у него был кошмар... Ему было почти стыдно, что он думает не о ней и не о её заботе, а о теле эльфа на дыбе.

Раз это страх, значит, ему совсем не нравится быть Вороном?

— Призыв прозвучал. Мы выйдем отсюда гордой поступью, каков бы ни был исход. Это ради блага Круга. Ульдред об этом позаботится, — с выражением прочитал Зевран, обыскав один из трупов. — Мне кажется, магам не помешал бы особый антиванский массаж. Ну, знаете, чтобы расслабиться и получать удовольствие...

Винн издала негодующий звук, а Дайлен, усмехаясь, повёл отряд вперёд, вполуха слушая, как спутники перебирают другие записки Лелианы, составляют цельную картину... Он намеривался составлять цельную картину наедине со своей тетрадкой, попросив у Лелианы все остальные найденные бумаги.

— Каллен?

Храмовник поднял голову, услышав возглас Винн. Он оглядел их с удивлением. Выражение глаз у него было печальным, горьким, и, несмотря на грубые слова, он казался почти сломленным. Амелл подошел ближе к белому, переливающемуся барьеру.

— Ты видел слишком многое... — печально покачала головой Винн, заканчивая их недолгий разговор о том, стоит ли оставлять магов в живых. Стэн неожиданно встал на сторону храмовника, Лелиана тут же зашипела сердитой кошкой, Морриган пробурчала нечто устало-недовольное... Дайлен не слушал.

— Маги виноваты, — тихо сказал он Каллену, — но виноваты не все. Если ты начнёшь винить всех, то ты — трус. И идиот. Такие как ты говорят, что маги потенциально слишком опасны, так что их нужно убить. Обученные оружию люди тоже опасны, но их не убивают. Короли — о, они куда как опаснее магов, но тоже почему-то живы.

Каллен упрямо молчал.

— Возможность — ещё не всё. Я убью Ульдреда, но тех, кого можно спасти, спасу.

Пока они поднимались наверх, на последний уровень, Каллен оставался всё так же безмолвен.

Ульдред был настроен на разговор. Дайлен понял это сразу же, как толкнул дверь и увидел конец самой отвратительной сцены из всех, что ему приходилось видеть — превращения человека в... в нечто. Но чем дольше говорил Ульдред, тем меньше, как Дайлену казалось, становилось шансов на победу. Так что он, ничего не слушая, напал. Желание в Редклиффе научила его, что разговоры могут принести только поражение. Как хорошо, что в Тени он не разменивался на слова и вырвал свою победу — в том числе и у этой демонессы.

Теперь Коннор будет в безопасности.

Одержимые нападали, мешая сосредоточиться на основной цели, которая была не особо опасна: Винн исправно читала Литанию и лечила их всех. Иногда Дайлен недоумевал — как у неё получается? Как она успевает? Но успевала. Дайлен, прищурившись, смотрел, как Стэн наносит последний удар Ульдреду, стоящему в руне нейтрализации, и переключился на одержимых. Вскоре всё было кончено.

Идя следом за Ирвингом и излечившей его Винн, Дайлен почти не прислушивался к их тихому разговору. А вот Каллен — прислушивался. В его глазах засел какой-то излишне упрямый огонёк, и Дайлен не мог понять, что он означает. Огонёк разгорелся ещё сильнее, когда им пришлось сражаться с тем, кого вызвал тот почти забывшийся ритуал со статуями. Когда же они пришли к Грегору, — тот не скрывал радости от встречи с Ирвингом, — и Каллен начал кричать о магах крови, заполонивших Башню, всё стало ясно.

— Рыцарь-командор тут я, а не ты, — грубо прервал храмовника Грегор. Черты его лица, разгладившиеся было от встречи с Ирвингом, вновь загрубели. — Так что я решу, что мне делать с Кругом. Но Право Уничтожения я отзываю.

Дайлен благодарно кивнул Грегору, когда тот посмотрел прямо на него, говоря последние слова. О делах можно поговорить и завтра. И он, и всего его спутники ужасно устали, сон будет наивысшим блаженством. Был бы. Если бы Дайлен не забыл об Алистере. Тот расспрашивал его пару часов, пока не добился того, что маг уснул сидя, привалившись к его уже не облаченному в доспех плечу.

Но на следующий день Амелл почти сразу пошел к рыцарю-командору и Первому Чародею, размахивая бумагами Серых Стражей, чтобы подозрительные храмовники его пропустили. Он не был уверен, но, кажется, Ирвинг с Грегором наблюдали за его мучениями: вид у обоих был подозрительно весёлый и совершенно не удивлённый его приходу.

— Я знаю, что тут сказано лишь о магах. Но я прошу вас дать мне ещё и храмовников. Это Мор, а не игра, и мне нужно набрать как можно больше людей.

Грегор смотрел на него с тем же выражением лица, с каким смотрел на него Ирвинг, когда Дайлен, победив Ульдреда, помог своему наставнику подняться. Точно определить эмоцию Дайлен не мог, но было что-то в этих двух взглядах... удивлённое. Восхищённое.

— Ответственность меняет, — непонятно протянул Грегор. — Я согласен. Это разумная просьба.

Дайлен сглотнул, закусил губу, выдохнул и, не смотря на резко вскинувшегося Ирвинга и стараясь не задумываться о своей дурости, выпалил:

— А ещё я применяю Право Призыва на Андерсе.

Грегор помолчал. Лицо его превратилось в застывшую маску.

— Что ты делаешь, Дайлен, — с сожалением покачал головой Ирвинг.

— Я ошибся, — сухо сказал Грегор после долгого молчания. — Ты ничуть не изменился. Но я вынужден подчиниться. Уже начинают расчищать завалы в подвалах — если он не умер и не стал одержимым, ты можешь его забрать.

На этом разговор был закончен, и повисшая тишина ясно подсказала Дайлену, что от него ждут немедленного ухода. Но он остался на месте, упрямо сжимая кулаки. Без посоха было непривычно: он уже слишком долго не расставался с ним, кроме как для сна, да и тогда оружие лежало рядом с ним.

— Я не хочу с вами ссориться, Грегор. Я ведь стану командором Серых Стражей... если выживу, — тихо сказал он. — Не думайте, что Андерс мне нужен только лишь из-за того, что я пытаюсь его спасти. И это тоже, конечно. Но я планирую разделить свой отряд, и в каждом мне нужен целитель. Винн согласилась идти со мной, и нужен ещё один. Андерс лучший.

Это действительно было так: первым делом Амелл пошел к Винн, только потом к Ирвингу и Грегору. С помощью осторожных, на грани фола, расспросов, в которых огромную роль играла интуиция и удача, Дайлену удалось примерно выяснить, кто же такой Андерс. Винн, казалось, ничего не заподозрила. Только окликнула напоследок:

— Я должна спросить: что значит для тебя быть Серым Стражем?

Вопрос был неожиданным и совсем не к месту: голова была занята другим. Впрочем, это не помешало ему собраться с мыслями и ответить максимально честно, так, как он всегда говорил со своими спутниками.

— Честно говоря, если бы я был самым обычным Серым Стражем, это бы для меня мало что значило. Я бы просто помогал людям, и это, наверное, делало бы меня счастливым. Но так как я один из двух Серых Стражей на всю страну, а вокруг Мор... я чувствую долг. Я должен победить. Я должен помочь как можно большему числу людей, порождения тьмы не должны пробиться вглубь страны. Вот, что для меня быть Серым Стражем.

Винн кивнула и улыбнулась, хотя глаза её были холодны, как две льдинки. Дайлен не был уверен, понравился ей его ответ или нет. (Позже Андерс сказал ему, что Винн была довольна.

— Просто, на самом деле, ей это не нравится, — объяснял он. — Она зациклена на этих правилах, на своей морали, но понимает, что на тебя слишком многое свалилось. Ей бы хотелось посоветовать тебе... что-то. Развеяться, например. Но она не может, потому что сама же считает это неправильным. Замкнутый круг.)

— Иди, Дайлен, — уже мягче откликнулся Грегор. — Я всё понял.

Когда через три дня Винн привела к их столу (в Круге, где они до поры до времени обосновались, помогая магам с завалами и дожидаясь какого-то результата, им выделили комнаты и небольшой стол, отделённый от общего и храмовничьего) измождённого, но уже вымытого светловолосого парня с легкомысленной серьгой в ухе, Дайлен пытливо вгляделся в его лицо.

Ничего. Ни одной мысли. Ни тени узнавания. Только смутная злость, но она не из прошлого, она сейчас: именно благодаря этому парню у Дайлена нет почти никаких воспоминаний. Путешествие по Тени в Круге мало чего дало, разве что немного теории магии, которую он наверняка изучал здесь, в Банше. Но ему-то нужно было нечто более... применимое.

— Подожди-подожди... То есть я стану Серым Стражем? — всё ещё не мог поверить Андерс. Кажется, он не обращал внимания на излишне сухое общение с другом. Кажется, он не обращал внимания даже на собственные тонкие запястья, бледную кожу и круги под глазами; по лицу его блуждала слабая улыбка; как тихо, словно в никуда сказала Винн: лишь отзвук настоящей. — Или не стану, если захочу, потому что у нас нет времени искать ритуал Посвящения?

— Да, но говори тише, ради Создателя, — поджал губы Дайлен. Андерс пихнул его, и Амелл почему-то негромко рассмеялся. Подняв взгляд, он заметил, что спутники смотрят на него несколько странно, и только Винн ностальгически улыбалась. — Что?

— Мне кажется, никто не думал, что наш Страж может быть таким... открытым, — сверкнув улыбкой, сказал Зевран, но от Дайлена не укрылось, что его взгляд был скорее растерянным, чем весёлым.

Внутри заворочался стыд: если уж едва уловимое, секундное проявление эмоций Зевран называет открытостью, то насколько он скучен и сух во всё остальное время?

— О, антиванский акцент, — тут же загорелся Андерс. Улыбка стала ярче. — Я мог бы... ой, Дайлен, не пихайся. Его просто надо расшевелить, а потом уже не остановить, поверьте. Теперь будет меня всё время бить, — заныл Андерс.

Когда Дайлен, прижав того к стенке и действительно еле удерживая собственные кулаки, шипел о своей потере памяти, Андерс уже не ныл, не шутил и не веселился. Смотрел с сочувствием.

— Эй, эй, да ты же трясёшься весь, всё хорошо, — он положил руки на плечи Дайлена. — Спокойно. Если чего не знаешь, то спрашивай меня, я объясню.

Только вечером Дайлен окончательно успокоился и смог, наконец, поговорить со всеми и объяснить, что они разделяются на два отряда. Один под его предводительством, другой — под предводительством Алистера.

— Но почему? — округлил глаза тот.

— Потому что ты Серый Страж, как и я, — спокойно объяснил Дайлен. — Ты, Лелиана, Стэн и Винн идёте в Орзаммар. Кто знает, может, там тоже что-то произошло... Чутьё Стража пригодится. Все остальные идут со мной в Денерим. Если повезёт, то по дороге, углубившись немного в лес, найдём клан долийцев. Не повезёт... значит, не повезёт. Гоняться за ними слишком опасно, лес близок к Диким землям.

Морриган каркающе рассмеялась, явно вспомнив их путешествие по этим землям. Дайлен вздохнул. Он бы, наверное, отправил Морриган с Алистером, но отлично понимал, что склочная ведьма не уживётся ни со Стражем, ни с Винн.

— Мы выходим завтра утром. Соберите вещи и приготовьтесь.