— А я с самого начала знал, что ты уедешь, — сказал Андерс, смотря, как он собирает вещи.

Дайлен обернулся. У ног целителя вился уже порядком подросший сэр Ланселап, молча и ласково. Иногда Амелл задавался вопросом: каким образом этот кот смог пережить многочисленные походы на Глубинные Тропы? Или хотя бы не заразиться скверной во время одного из них? Но кот был жив, здоров и спортивен благодаря каждодневной ловле мышей в коридорах. В походах — помогал заметить крикунов, начиная громко и выразительно шипеть при их приближении.

— Мне кажется, это было очевидно, — осторожно ответил Дайлен. Теперь он это понимал. Ни один человек не может держать себя в тех рамках, в которых он был, вечно. — Вопрос был только в том, когда я это сделаю.

— Эээ, нет! — помотал головой Андерс. — А вдруг Зевран бы вернулся? Я уверен, что, будь он рядом, ты не скинул бы свои обязанности на бедного Натаниэля. Совести не хватило бы. Но я даже рад, что ты уходишь. Ты всегда был слишком скованным. И до, и после того случая.

Под тем случаем целитель мог иметь в виду только потерю памяти. Дайлен вздохнул. Память он так и не восстановил, хотя осознавал, что, наверное, может попытаться найти способ. Да хоть в той же Башне Круга засесть за книги, библиотека там настолько велика, что если бы не нашлось решение, то путь к нему — обязательно. Но он не стал. И пытаться не собирался.

Прошлое в прошлом. Он настоящий — цельная личность, которой ни к чему проблемы того, другого Дайлена. Более мягкого и покорного. Знающего Песнь Света на зубок. Нет, ни к чему такое.

— Мне даже не стыдно, — задумчиво поделился Дайлен. — За многие выборы, которые я сделал во время Мора — стыдно. За приговоры во время судов — стыдно. За договор с Архитектором — стыдно. Я ведь мог бы лучше. А тут…

— Если б я жил с такой тяжелой совестью, я бы уже умер, — затянул печальную песнь Андерс. — Забудь, Дайлен. Это уже сделано, ничего не изменишь. И вообще, я для чего пришел-то, — он на секунду задумался, словно подбирая слова. А может, и в действительности их подбирая, хотя представить прямолинейного Андерса в таком ключе довольно сложно. — Мы… беседовали со Справедливостью. Он говорит, что ему интересен мир людей, что он хотел бы понять его лучше. Искоренить несправедливость. И я подумал… это же неплохо, верно? Я могу быть как Винн. Я знаю, что её целительские заклинания намного лучше из-за помощи Веры.

Дорожный рюкзак лежал перед ним, полусобранный, и Дайлен слепо вглядывался в его нутро. Слова Андерса заставили его задуматься. С одной стороны, он должен быть «за»: его друг и его… наверное, хороший приятель могут помочь друг другу. Но что-то скребло его разум. Что-то не давало покоя. Когда Андерс неуверенно замолк, Дайлен, наконец, понял, что именно.

— Он так и сказал? Искоренить несправедливость, интересен мир людей?

— Ну да.

— А ты знаешь, что Вера говорила Винн, когда они соединялись?

— Я вроде как понимаю, к чему ты клонишь, — медленно проговорил Андерс. — Но он всё же не Вера. Он и не обязан быть всепрощающим. Он ведь Справедливость. Хотя...

Он осёкся, и Амелл посмотрел на его напряженное лицо.

— Я думаю, что правильные духи не говорят «искоренить», — сказал Дайлен. — И вспомни, как Натаниэль или Сигрун ставили его в тупик своими словами о том, что справедливо, а что — несправедливо. Ты уверен, что сможешь объяснить ему, что некоторые вещи не стоит искоренять?

— Только заболтать, — с обеспокоенным смешком согласился Андерс; он выглядел напряженным. — Но… ему ведь надо как-то помочь?

Дайлен отрешенно пожал плечами. Он, конечно же, не считал, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, но и соединение с духом ему было не по нраву. Больше его беспокоило, каким образом Справедливость вообще смог уговорить Андерса, всё такого же свободолюбивого — пусть и ставшего Серым Стражем, что наложило на него некоторую ответственность — и беззаботного.

Андерса, который ещё год назад так же подозрительно относился к слишком беспомощному в мире людей духу.

Раз смог уговорить один раз, значит, сможет и второй. Дайлен задумчиво посмотрел на сэра Ланселапа, который, видимо, устав пытаться добиваться хозяйского внимания, сел и начал вылизывать лапу. Раз сможет и второй, значит, надо не дать ему этого второго шанса. Мысль в голове только начинала вырисовываться, но основную идею можно было бы озвучить Андерсу уже сейчас. Только не понравится ему эта основная идея.

— Так что ему, разлагаться? — уже агрессивнее, словно вспомнив свои изначальные убеждения, провоцирующе осведомился целитель. Дайлен пожал плечами, не ведясь на эту провокацию:

— Я подумаю над этим. Только, пожалуйста, не спеши с решением.

Попрощавшись с Андерсом и дособрав вещи, Дайлен поджал губы и решил отложить своё уход ещё на один день. Ему нужно было поговорить с Натаниэлем. Вряд ли тот будет в восторге: в конце концов, на Андерса можно было ненавязчиво перекладывать хотя бы часть обязанностей — хотя бы иногда, — но и отказать не сможет.

Не дать Справедливости говорить с Андерсом можно только одним способом: разлучить их. А что может быть лучшей гарантией разлуки, как не расстояние?

— Отослать Андерса? — переспросил Натаниэль, когда Дайлен посвятил его в причины своей обеспокоенности и озвучил просьбу. — Но куда? В Вейсхаупт его не приглашали, а к другим Стражам, в тот же Орлей? Да он сам не пойдёт, понимает, что эти курицы его там заклюют.

— Я слышал, что множество ферелденцев, сбегая от Мора, направились в Вольную Марку. Один из этих городов будет идеальным вариантом. Там, если я не ошибаюсь, даже Глубинные Тропы есть. Пусть набирает рекрутов, разбирается с порождениями: что-то мне подсказывает, что Архитектор не сможет контролировать абсолютно всех своих сородичей.

Натаниэль покивал. В глазах у него затаилось какое-то непонятное чувство: то ли задумчивость, то ли вина, но он ничего не сказал, а у Дайлена уже не было никакого желания спрашивать. Да, Хоу, пожалуй, стал ему другом. Но как же Амеллу наскучило решать проблемы друзей и не друзей! Хотелось, наконец, заняться своими.

Совесть немного ворчала, но, в целом, не имела ничего против. Натаниэль казался Дайлену тем человеком, который может справиться со всем сам — и даже помочь другим. В отличие от того же Андерса, который, хоть и был многим старше самого Дайлена, воспринимался иначе.

Официальный приказ они писали вместе с Натаниэлем. Так и так, наместнику города — тут пришлось подумать, но в конце концов Натаниэль первым предложил окончательный вариант — Киркволла и далее по тексту со всеми официальными формулировками.

— Самое приятное, — довольно усмехаясь, сказал Хоу, — что это даже не вопрос, а просто вежливое предупреждение. Иногда быть Стражем — очень выгодно.

— Почему именно Киркволл? — спросил Дайлен.

— Потому что там всегда были проблемы с Кругом Магов. С магами в целом. Много малефикаров, больше, чем везде.

Дайлен медленно вскинул брови.

— Нет, нет! Конечно, я не хочу, чтобы Андерс отправился в Круг, он же его разнесёт. Хотя за некоторые бездарные шуточки ему бы и стоило… — Натаниэль вздохнул, обрывая своё ворчание. — Просто я подумал: если уж Справедливость завлёк нашего друга речами про свободу магов, то пусть Андерс попробует… черт… сделать что-нибудь сам? Увидеть своими глазами? Не знаю, насколько справедливы меры в киркволльском Круге, но в эффект в любом случае будет положительным.

— Ты считаешь, что Андерс думает не о несправедливости, о которой ему говорит дух, а о себе. В таком случае «шоковая» терапия может помочь, — Дайлен помолчал. — Это ты посоветовал ему объединиться со Справедливостью, верно? Я не знал, что он говорил именно про несправедливость по отношению к магам.

Совести выглядеть виноватым Натаниэлю не хватило, но Дайлен его и не винил: возможно, для лучника такая идея и казалась чем-то неплохим; для него, как для мага, она вызывала смутную тревогу. Винн с духом где-то внутри — должно быть, у души? — воспринималась как нечто самой разумеющееся. Андерс с таким духом, как Справедливость, восприниматься не хотел совсем.

На самом деле, Дайлен согласился на Киркволл не только из-за озвученных Натаниэлем причин — но и потому что власть храмовников означала власть Церкви, а власть Церкви означала ненавязчивую опёку Лелианы, которая уже успела неплохо обосноваться в Орлее. Дайлен отправил ей письмо с объяснениями и просьбой и пожелал, чтобы оно дошло как можно быстрее.

Возможно, ему стоило остаться хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию Андерса на такие вести, но оттягивать момент расставания с Башней Бдения ещё на дни не хотелось, так что Дайлен отправил Справедливость, Огрена и нескольких рекрутов на помощь гномам, которые уже какой день отбивали очищенный от маток тейг обратно, и следующим же утром со спокойной душой вышел из стен крепости. Если он и надеялся вернуться, то явно не один — компания увивающегося под ногами Собаки не считалась.

Во время бешеной погони за Морриган у Дайлена ожидаемо появилось множество связей в разных странах и среди разных слоёв населения; иногда это были старые знакомые — или знакомые знакомых, как случилось, например, со знойной пираткой Изабеллой, которая за соответствующую плату согласилась довести его в нужный тогда город «быстрее ветра и обычных кораблей». Что ещё, кроме Дайлена, на тот момент контрабандно пришло в порт, умалчивалось.

Поднять все эти связи после без малого полутора лет отсутствия было сложно: кое-кто затерялся, кое-кто умер, но часть осталась. Дайлен посылал голубей с небольшими клочками бумаги, гонцов с ними же, и надеялся, что идёт в правильном направлении — не дожидаясь, пока все его контакты проявят (или, наоборот, не проявят) себя, он уверенно двигался в сторону Антивы. «Если Зеврана там не окажется, это будет очень иронично», — иногда думал Дайлен, гладя Собаку против шерсти. Тот молча терпел.

Конечно же, когда ему сообщают, что Зевран в Неварре, он ничуть не удивляется и поворачивает в Неварру.

Страна некромантов удивительно красива, хотя в Ферелдене Дайлен о ней слышал только нехорошее. Морриган как-то перебегала через границу, прошла через один большой город — и всё. Соответственно, и Дайлен не знал о Неварре ничего более, чем тот город и рассказы других людей. Теперь же смог оценить по-настоящему.

Улицы не были мрачными, жители — не ходили все, как один, с ручными мертвецами. Кладбища, правда, действительно были больше, чем некоторые кварталы, и выглядели богаче, чем большинство из них. И акцент у этой страны был каким-то… странным. Не журчащим и ласковым, как орлейский, и определённо не таким интимным, как антиванский. Но что-то в нём было.

Дайлен окончательно себе признался, что у него есть пунктик на акценты, когда на улице заслушался девушку-менестреля настолько, что чуть не оставил кошелёк в лапах воришки. Собака, верный друг, не позволил случиться такому несчастью, тихо и крепко вцепившись в штанину карманника.

Увы, долго поддаваться очарованию страны не получилось: ему нужно было искать Зеврана, и не всегда поиски приводили в богатые кварталы. Правильным будет сказать, что очень редко.

— Я знаю только, что недавно Вороны убили нескольких крупных шишек, — пожал плечами высокий детина, и Дайлен прикрыл глаза.

Платить на информацию было легко: везде находилась работа для умелого воина с мабари, а уж когда люди узнавали, что этот воин — Серый Страж… о своей принадлежности к магам Амелл благоразумно не распространялся. Но даже лёгкие деньги за бессмысленную информацию отдавать не хотелось. Точнее, не так — не хотелось получать ненужную информацию вообще.

— Точно всё?

— Если бы ты накинул сверху золотой, я бы сказал, что это были не сами Вороны, а их мятежная оппозиция. И заказы эти они, на самом деле, украли. Только Мор его знает, куда эти птички улетели теперь. В городе их нет уже третий день, — мужик усмехнулся и покосился куда-то в сторону.

Дайлен накинул сверху золотой.

Закончив разговор, он сразу направился в ту сторону, куда так ненавязчиво под конец посмотрел его информатор, пустив Собаку вперёд. Мабари и двигался быстрее, и преследовал куда лучше, чем человек. Через пять минут Дайлен смог разглядеть впереди ныряющую в переулок фигуру, и побежал за ней ещё быстрее.

Его ждало разочарование: Антиванские Вороны не зря назывались именно Воронами, предпочтительнейшим средством передвижения для них были не улицы, а крыши. Собака остановился у одной из стен и тихонько заскулил. Дайлен чертыхнулся. Он по крышам прыгать не умел — но, кажется, скоро ему придётся научиться.

Погоня за Зевраном могла бы безумно напоминать погоню за Морриган, если бы не одно «но»: Морриган скрывалась от него всеми силами и шла, казалось бы, вперёд без определённой цели, а у Зеврана цель была. Про четырёх властителей гильдии Дайлен знал, Зевран сам рассказал ему об этом; про то, что двое уже мертвы, ему пришлось узнавать самому. Логично было бы предположить, что Зевран в окружении преданных подчинённых гоняется за одним из двух оставшихся — по пути, не иначе как шутки и денег ради, отбирая у них заказы.

В том, что Зевран скрывался от него специально, Дайлен тоже очень сильно сомневался. Скорее, он скрывался ото всех. Но знал ли он, что Амелл следует за ним по пятам? Это уже другой вопрос. Возможно, он знает только то, что за ним по пятам следует подозрительный одиночка с большими связями.

Возможно, ему хватило любопытства узнать про этого одиночку побольше, и ума — узнать в этом одиночке Дайлена. В конце концов, мабари и копьё — это довольно очевидные признаки. А возможно, и не хватило, потому что тратить ресурсы на какого-то одного преследователя очень недальновидно.

Догнать Зеврана удалось только в Антиве, где и был убит третий гильдмастер. Дайлен бы разглядывал города этой страны с куда большим удовольствием, если бы не был так занят. А ведь именно в Антиву Морриган, словно проявляя неожиданное сочувствие, никогда не заходила. Вполне в её духе — в духе не вздорной ведьмы, но взрослой женщины.

Весь путь от Башни Бдения к Антиве, да через Неварру, занял добрых несколько месяцев.

Зато он был абсолютно точно уверен, что Зевран жив. Неплохо ведь?

Найти Воронов на их родине было и легко, и сложно. Легко — потому что заказать убийство в Антиве было ничуть не сложнее, чем заказать ужин; сложно — потому что существовал риск наткнуться не на «мятежников», во чьей главе стоял Зевран, а на тех, кем управлял последний гильдмастер. Да и связной, у которого предполагалось делать заказы, совершенно не собирался рассказывать о том, где находится настоящая штаб-квартира. Связей в Антиве, которые могли бы решить этот вопрос, было преступно мало.

Дайлен задумчиво улыбнулся в ответ на улыбку какого-то смуглого, длинного подростка. Несмотря на все своим недостатки, Антива была весёлой, манящей страной — прямо такой, какой её и описывал Зевран. Но наслаждаться этим весельем Дайлену приходилось недолго: куда чаще он, держа нейтральное выражение на лице и Собаку — у ног, пытался создать пресловутые связи.

После выполнения энного количества заданий и нарушения энного количества законов — удивительно, но они были даже в такой стране, как Антива — Дайлен, наконец, добился своего. И неминуемо заинтересовал тех самых Воронов, которые в умении подкрадываться со спины были всяко лучше, чем он.

В умении скрываться даже от обострённых чувств мабари они, впрочем, тоже были неплохи: появились два ассасина неожиданно. Дайлен едва успел среагировать: отшатнулся от выброшенной в его стороны руки (и успел отметить, что в пальцах зажат был далеко не кинжал, длиннее) и наугад бросил одно из ледяных заклинаний. По всей видимости, попал лишь частично: кто-то громко и выразительно заматерился. Учитывая, насколько Амелл был хорош в школе льда, при попадании невозможно было бы не то что материться — моргнуть.

— Антиванские Вороны приветствуют вас! — задорно крикнул ему женский голос, и выставленный в защитной стойке посох принял на себя клинок. Лезвие мутно блеснуло в свете заходящего солнца; так блестел яд. — А вы, по всей видимости, знаете, как приветствовать Антиванских Воронов.

Хохмить в ответ не хотелось, так что Дайлен сосредоточился на том, чтобы отбиться от противницы. В голове билась назойливая и опасливая мысль о том, что Собаки подозрительно долго не слышно. Должно быть, при очередном выпаде именно эта загруженность мозга совершенно другим его и подвела: женщина умудрилась пробить клинком его броню и задеть рёбра.

Дайлен, уже и сам, впрочем, понимая, что он проиграл, сопротивлялся до последнего. Только когда яд окончательно опустил его на колени, он злым, но нерешительным от слабости жестом отбросил посох. Женщина рядом присвистнула.

— Ого, сколько экспрессии. А так вроде посмотришь — ледышка ледышкой. Хэй, ты как там?

— Этот мудак отморозил мне…

Дайлен отключился, так и не успев понять, что же он отморозил второму Ворону, да и отморозил ли что-то вообще — сознание плыло, чужие слова воспринимались отдалённо, словно сквозь толстую стену. Собаку он так и не услышал.

Глаза он открыл не в темнице, как это уже бывало, а в пустой комнате. Впрочем, чуть проморгавшись и попытавшись двинуться, не совсем пустой, тут же отметил Дайлен. Тут как минимум был стул, к которому его крепко привязали, и, возможно, что-то позади, за спинкой стула, куда он не мог повернуть голову.

Там определённо была дверь, потому что ничего, напоминающего вход, Дайлен не видел: даже люка на потолке или полу.

А ещё он не чувствовал своей маны от слова «совсем». Кажется, именно так действует тот яд, «погибель магов»? Дайлен даже мог смутно вспомнить рецепт. Воспоминания так же подсказывали, что противоядие ему, при всём желании, не достать.

Время тянулось очень медленно. Или, может, бежало быстрее матерых уличных котов: у Дайлена не было часов или солнца, чтобы определить, как долго он сидел на одном месте, пытаясь хоть как-то двигаться, чтобы мышцы не затекли окончательно. Наконец, дверь за его спиной раскрылась с характерным звуком. Дайлен тут же отметил, что шагов не слышал — значит, стены здания, в которым он находится, толстые?

— Ну, привет, парень, — обойдя его сбоку, рядом присел на корточки обычный мужчина. Серые глаза, смуглая кожа, светлые волосы. Классический житель Антивы. Голос показался знакомым. — Ты нас с Ли знатно потрепал.

— Если бы вы не нападали… — спокойно начал Дайлен, поняв, что перед ним один из тех Воронов, которые напали на него; наверное, матерящийся — второй точно была девушка, это Дайлен запомнил.

— Тц, молчи, сейчас моё время болтать, — очаровательно улыбнулся мужчина. — Мы, на самом деле, хотим просто поговорить, иначе ты был бы уже мёртв. Так что не зли меня, и останешься невредим.

— Где мабари? — дождавшись, когда он закончит, сухо спросил Дайлен. Мужчина закатил глаза и на секунду на его лице промелькнула недовольная гримаса. — Надеюсь, это означало, что он жив.

Мужчина сдержал смешок, явно сомневаясь, что его пленник в таком состоянии сможет что-то сделать. Дайлен тоже сомневался, но действие «погибели магов» не может быть вечным, сколько бы в него этого яда не влили. Осознавал это и его собеседник, а потому резко начал задавать вопросы.

Смысла скрывать что-то не было, так что Дайлен скучно отвечал правду. Нет, не Ворон; Дайлен Амелл, ага, приятно познакомиться; да, конечно, маг; да, ферелденец; нет, не сбегал из Круга; оказался на свободе благодаря Праву Призыва…

— Так ты Серый Страж? — внезапно насторожился мужчина. — Нехорошо вышло.

— Правда?

— У нас, видишь ли, новая политика: ваш Орден не трогать, — доверительно просветили его. — Знал бы ты, сколько у нас связанных с этим сплетен! Моя любимая — это та, в которой наш Зевран сбегает от Героя Ферелдена и не хочет его вспоминать насколько, что… ну, понимаешь…

Смысл неприятно резанул по сознанию. Воспринимать слова незнакомца хоть сколько-нибудь близко к сердцу было глупостью, но столь долгое отсутствие Зеврана давно уже подтачивало уверенность. Он обещал, что на всё уйдёт год — но прошло почти два, а у Дайлена только и было, что пара писем.

Если бы он любил тебя, он бы пришел в срок или не стал бы беспокоить? Если бы он любил тебя, он бы писал чаще или молчал, опасаясь за твою жизнь? Дайлен отлично знал, какие ответы были в характере Зеврана. Но в его собственном характере заключалась привычка слишком много думать — которая, впрочем, не всегда оборачивалась хорошо.

— А где Зевран сейчас?

— Кажется, вопросы задаю тут я.

Дайлен недовольно нахмурился, но промолчал. Он точно знал, что последний гильдмастер здесь, в столице Антивы, но тут ли Зевран? Может, он в пути; может, сведения Дайлена были ошибочными, и на самом деле последний человек на пути к зеврановой цели совсем не здесь.

— На самом деле, мне бы следовало сейчас спросить, на кого ты работаешь и что тебе нужно, но я лучше подожду Ли, — мужчина, явно утомившись сидеть перед Дайленом, пружинисто поднялся. — Такие, как ты, не раскалываются добровольно, а для пыток у меня пока нет разрешения.

— Я ищу Зеврана, — пожал плечами Дайлен. — Самостоятельно.

— Самостоятельно ты бы не нарыл так много, чтобы нас за тобой послали, — отрезал его собеседник, заходя за спину. Дайлен повернул голову и тут же вернул её в обычное положение. Лучше уж так, чем неудобство.

Чужое присутствие за спиной мигом сковало напряжением.

— У меня много связей, — заметил Дайлен. — Я уже как-то искал одного человека по всему миру.

— И как он, жив?

— Да, она жива и скрывается где-то со своим ребёнком, — безразлично поделился Дайлен. Удивительно, но если не упоминать Морриган по имени и говорить о ней с человеком, который ничего о ведьме не знает… получалось неожиданно легко.

— Так ты даже не нашел её, — сдавленно засмеялись сзади. — Ну, видимо, связи оказались не такими уж многочисленными, спешу тебя огорчить.

Ответить на это можно было, но Дайлен промолчал и прикрыл глаза. Андерс наверняка начал бы болтать, болтать и ещё раз болтать и в конце концов вызнал бы нужную информацию — если не по поводу Зеврана, то хотя бы по поводу Собаки. Дайлену же для начала нужно было подумать. Ситуация располагала: мужчина всё так же стоял вне зоны видимости, никуда не уходя и, судя по звукам, особо не двигаясь, и напряжение потихоньку начало оставлять тело.

Чтобы тут же вернуться, когда дверь громко хлопнула. Куда громче, чем следовало бы. Дайлен повёл плечами, заставляя себя расслабиться хоть немного. Невозможность контролировать ситуацию заставляла плечи каменеть, а пальцы — сжиматься, что само по себе не делало ему чести. Он бывал в самых разных ситуациях, и не дело бояться такой — почти мирной, прямо скажем.

—…мне, что вскоре стоит ждать интересных гостей, — сказал весёлый голос за его спиной, и Дайлен почувствовал, как, наконец, расслабляется тело. Зевран, может, и изменился, но явно не в этом плане. — И это они? В единственном числе?

— Прости, я не знаю, куда твои люди дели Собаку, — негромко ответил Дайлен.

Зевран резко замолчал. А потом в несколько шагов оказался рядом с Дайленом, принимаясь распутывать узлы на его сомкнутых за спинкой стула руках. Глаза его жадно скользили по лицу Дайлена; сам Дайлен чувствовал, как по губам расползается глупая, влюблённая улыбка.

Не самая лучшая встреча в мире, но, определённо, Дайлену и не нужна лучше, если бы ждать её пришлось дольше.

— Куда вы дели мабари? — отрывисто спросил Зевран.

— Да эта псина бешеная, — пожаловалась, судя по голосу, та самая женщина, что и сражалась тогда с Дайленом. — Мы напичкали её снотворным. Но вроде должна проснуться.

Дайлен начал растирать запястья, поджав губы и прикрыв глаза. Думать, что будет, если Собака не проснётся, ему не хотелось. Мабари был одним из немногих его друзей — и единственным, кто оставался рядом всегда. Пусть это и происходило потому что он всего лишь пёс. Зевран повернулся к своим подчинённым, а Дайлен, закончив с руками, принялся распутывать узлы на ногах. Вязали на совесть.

— Я надеюсь, ребятки, что вы обращались с этим человеком хорошо, потому что с мабари вы уже налажали, — опять весело, но — как Дайлен заключил, подняв на мгновение голову — с приклеенной улыбкой заявил Зевран. — Потому что он — великая личность! Герой Ферелдена, который искал меня не иначе, как для обсуждения своих геройских дел.

— Скорее, твоих, — поправил Дайлен, разглядев в фразе вопрос. Зевран прищурился.

Дайлен встал со стула и передёрнул плечами. Вопрос, конечно же, задумывался как риторический, но ему сразу захотелось обозначить, для чего он здесь.

— Отлично, — улыбнулся Зевран и протащил его мимо напряженных Воронов — похожих, как брат и сестра, мужчины и женщины — ко входу. — Было приятно получить такой подарок! Свободны, пока я сам вас не найду.

Пока Зевран выталкивал его из комнаты, Дайлен успел захватить обстановку в коридоре: тёмные не столько за счёт цвета, сколько за счёт малого количества освещения, стены, отсутствие какой-либо мебели. Стоило им отойти буквально на несколько шагов от двери, как вниманием всецело завладел сам эльф; может, только часть сознания была отведена на беспокойство о Собаке.

Зевран прижал его к стене спустя несколько же поворотов. Это смотрелось, наверное, очень смешно со стороны: классически низкий эльф и худой, высокий даже для человека Дайлен. Но самому Дайлену смешно не было: Зевран выглядел неестественно-активным, а как только отошел от свих подчинённых — ещё и усталым. И совершенно непроницаемым: Амелл не мог понять, что он чувствует.

— Ты… как ты меня нашел? — наконец, выдохнул Зевран.

— Воспользовался предыдущим опытом, — обтекаемо ответил Дайлен, не желая сейчас пускаться в объяснения. Ладони сами собой обхватили предплечья Зеврана, который упёрся руками в стену по обе стороны от Дайлена. — Мне больше интересно, почему ты от меня прятался.

— Разве я прятался? — напряженным голосом переспросил Зевран.

Можно было бы многое сказать по этому поводу. Но Дайлен уже давно перегорел: обида и злость от отсутствия вестей, молчания в ответ на письма и несдержанного обещания превратились в осевшую горечь, которая сейчас подкатывала к горлу. Гнева, впрочем, не было, так что он смог сдержаться и промолчал.

Зевран явно расценил это молчание по-своему.

— Я чертовски всё испортил, да? — он уткнулся лбом в плечо Дайлена. — Я правда не знал, что ты меня ищешь. Предполагал, конечно, но не знал, что именно сейчас будешь ты. Лелиана писала мне, но очень туманно.

— Всё хорошо. Я не держу зла на тебя за нашу первую встречу, почему же ты считаешь, что сейчас смог что-то испортить?

— Звучит отвратительно, куда делось твоё красноречие, — натянуто рассмеялся Зевран, но пальцы, которыми он до побеления упирался в стену, немного расслабились. — Я могу объяснить, почему вёл себя именно так.

— С удовольствием послушаю, — сказал Дайлен и повёл руками дальше: одна легла на затылок Зеврана, другая — устроилась на его талии. — Но нам надо переместиться куда-то, где будет удобнее.

Тихий смешок, наконец, был искренним.

— Именно поэтому ты обнял меня.

Дайлен мог бы предположить, какие у него были причины. Он, конечно, хотел сделать всё сам. Он, конечно, хотел держать Дайлена от своих дел подальше. Он, конечно… он наверняка много чего хотел, как и Дайлен не хотел мешать ему осуществлять свои желания, но, увы.

— Я хочу помочь тебе, — сказал Дайлен. — Я очень хочу помочь тебе. Мор я тоже останавливал не в одиночку. С магом убивать последнего гильдмастера сподручнее, верно? Особенно с таким, как я.

Зевран оторвался от его плеча и через смешок поцеловал. Дайлен сжал пальцы в волосах Зеврана чуть крепче и выдохнул через нос. Зевран был удивительно нежным и медленным: его губы, его язык двигались томно и настолько приятно, что Дайлену пришлось оторваться и вдохнуть воздух ртом.

— Думаю, — выдохнул он, подбирая слова. Как же давно он хотел увидеть, потрогать, поцеловать Зеврана. Как же он хотел, чтобы у него было больше времени на всё это, а не тот огрызок посреди войны, который вышло вырвать из цепких лап Мора. — Думаю…

— Думаю, сегодня я буду думать за нас обоих, — мурлыкнул Зевран.

Кивок вышел уже почти спокойным. Дайлен волевым усилием оторвал руки от Зеврана и поправил волосы. Эльф выглядел куда более довольным и миролюбивым, чем буквально несколько минут назад. Дайлен осторожно провёл пальцем по линии всё такой же чёткой татуировки, и с некоторым облегчением констатировал, что Зевран мало в чём изменился.

Изменился ли он сам?

Дайлен полагал, что всё-таки да.

В любом случае, надо будет спросить у Зеврана.