Чимин закусил губу и завис над телефоном. Видео в ноутбуке стояло на паузе уже больше двадцати минут, пока он смотрел в твиттер, не двигаясь. Имя, галочка рядом, оформление профиля. Это настоящий Чонгук. Настоящий. Чонгук. Чимин сильнее зажал зубами губу. Пальцы поднялись над экраном, но остановились, прежде чем он смог бы что-то нажать. Сердце зашлось быстрыми ударами, вся его грудная клетка потяжелела. В голове резко помутнело и мысли вылетели из головы все до одной. Волнение завладело им полностью.

Осознание правдивости происходящего ударило неожиданно и вывело из ступора. Тогда он запаниковал по-настоящему. Твиты. Вот чёрт. У него ведь полно твитов, и половина из них направо и налево сыплет восхищением Чонгуком. Да так сильно, что только слепой не заметил бы. Со своими пятнадцатью подписчиками Чимин и не думал скрывать профиль от лишних глаз. Шансы на то, что Чонгук его обнаружил бы, были не просто нулевыми, они были отрицательными. Но вот он — Чимин — закрывает покрасневшее лицо руками, а удалять поздно, наверняка Чонгук уже увидел это.

Просто так на профили с пятнадцатью людьми не подписываются. Если бы это не был Чонгук, Чимин мог бы подумать, что этот парень ему симпатизирует. На аватарке Чимина его собственное лицо, да и профиль неплох, несмотря на чередование нормальных твитов с теми, где упоминается Чонгук.

Как так может быть, чтобы из сотен тысяч людей Чонгук просто нашёл его и просто заинтересовался?

Чимин запустил руки в тёмные волосы и шумно выдохнул, абсолютно не представляя, что делать. Всё его существо восторженно кричало внутри, требуя написать сообщение, но как только Чимин пытался представить себе эту переписку, ему становилось стыдно. Просто так. Просто потому, что не может получиться обычная переписка с кем-то как Чонгук. Дело не было в неуверенности в себе. Уверенности Чимину хватало. Но всё становилось с ног на голову, когда речь шла о ком-то настолько важном для него.

На первый взгляд эмоции Чимина по отношению к Чонгуку состояли из слепого обожания. Это было и правдой, и неправдой в одно время. Несмотря на то, что больше не было желания спать с кем-то, несмотря на то, что он так усердно следовал странной мечте из-за какого-то парня из ноутбука, всё же эти крепкие, почти зависимые чувства были лишь верхней оболочкой.

За ней, вторым плотным слоем, где находился разум, было понимание происходящего. Отсюда и приходило то самое чувство неуверенности во всём этом. Здесь находились куда более важные желания, чем любование и восторг. В этом слое были самые корни его мечты, тут находилось осознание, что все его стремления не ради простой популярности. Ему не нужно было простое внимание. Он просто хотел получить шанс хотя бы на что-то.

Добившись того, чтобы Чонгук узнал о нём, Чимин получил бы не просто какую-то там гордость за себя, он получил бы надежду. Так они были бы в мирах одного уровня. Так он имел бы настоящие шансы на встречу, или что бы там не сулил ему факт того, что Чонгук знал бы о его существовании. И даже если бы после этого ничего у них не вышло, Чимину было бы достаточно, и, может, он даже смог бы начать двигаться к чему-то другому.

Было бы достаточно просто знать, что он что-то значил в том мире, где находился Чонгук. Даже если бы всё оказалось впустую, Чимин был бы благодарен просто за появление в его жизни, заставившее что-то внутри проснуться и зажечься.

И если быть уж совсем честным, в этом втором слое вся его влюблённость была больше похожа на благодарность за обретённое вдохновение жизнью. За то, что захотелось двигаться к чему-то, несмотря на то, что поначалу его просто привлекла внешность и одинокая аура.

Верхний слой был очень неустойчив, и в нём Чимину кружила голову влюблённость. Второй слой был его опорой и рассудком, появлявшимся в нужное время и в те дни, когда Чонгук подолгу пропадал с канала. Это помогало ему оставаться защищённым от излишнего влияния, независимым, стремящимся к мечте, что бы ни случилось.

О третьем своём слое Чимин мало что знал. Он только знал, что это существует. Странный осадок после первых двух слоёв с более подходящим названием — дно. Там Чимин ещё не был. Но краем глаза, совсем чуть-чуть, видел это место в себе, когда в его десять лет умерла любимая бабушка. Он впервые понял, что люди, оказывается, могут покидать его. Тогда он был окружён заботой родителей, но рос в меру самостоятельным. То самое правильное воспитание. Вот только никто не говорил ему, что люди могут уходить. До того момента. Потому тот день стал таким значимым.

Тогда он впервые всерьёз открыл глаза, впитывая из этого мира плохое и хорошее, да так много, что нередко забирал лишнее. Что-то на опыте чужом, что-то на своём. Помимо того, что люди имеют свойство покидать его, они ещё и бывают жестоки, бывают глупы, бывают предателями. А ещё любят, учатся, заботятся и укрывают от бед. Знание всего этого со временем помогло ему накрепко закрыть границу между вторым слоем и дном. На сотни ключей из знаний, умений и твёрдой готовности к любому повороту судьбы.

Так он взрослел и, на удивление, вырос светлым человеком. Он легко становился одним из самых приятных людей в жизни каждого человека, который имел честь знать его. Несмотря на то, что знал о существовании дна в других людях. Несмотря на то, что знал о своём дне, хоть и не встречался с ним лицом к лицу. Зато первые два слоя холил и лелеял. Потому и был одновременно милым и серьёзным. Потому знали его, как эмоционального, но в то же время рассудительного человека.

Вернувшись в реальность, Чимин опасливо аккуратно свернул твиттер, боясь нажать не туда и даже дыхнуть слишком сильно. Того и гляди, сообщения откроются и что-то странное Чонгуку отправится. Позорных твитов хватит на этот раз. Что гораздо важнее — панику надо было выплеснуть. А на то был только один способ. Только один человек.

Глухие звуки в динамике телефона тянулись мучительно медленно.

— Чимини, время… — сонный голос прервал гудки, и из Чимина потоком полились эмоции, из-за которых, задыхаясь и сбиваясь, он едва мог складывать буквы в слова.

— Чонгук!.. это… боже… почему… твиттер!.. Тэхён… там… я… к-как… что делать?..

— Ничего не понял… — Тэхён зевнул, и его голос стал более твёрдым. — Так… Для начала дыши, Чимини.

— Это невероятно! Кажется, я умираю, — Чимин начал дышать более размеренно, и слова стали более понятными, но буря всё ещё бушевала в нём.

— Многовато восторга для того, кто при смерти. Ты что-то сказал о Чонгуке и твиттере?

— Да! Чонгук! Ты не представляешь! — если бы Чимин не пытался себя успокоить, то мог бы пискнуть. К счастью, он уже достаточно отошёл, и всё обошлось совсем небольшим повышением тона в конце.

— Он что-то твитнул? Клянусь, если ты разбудил меня только ради этого, я…

— Он подписался, — Чимин перебил его полным уверенности и радости голосом.

— Подписался… отлично, — Тэхён не сдержал выдох, потирая переносицу и включая ночник за тумбочке у кровати.

— Ты не понял. Он подписался на меня!

Заминка всего в секунду для осознания, прежде чем Тэхён вдруг потерял остатки сонливости:

— Я не ослышался? Что… Как это произошло? — он задал сразу два вопроса всего за одну секунду и задал бы больше, если бы в этот раз уже Чимин не остановил его поток.

— Не смей паниковать больше меня, — он тихо посмеялся и сделал несколько вдохов и выдохов. — Я правда не знаю, что случилось. Он залил новые видео, и я сел их смотреть, как обычно, ну ты знаешь, а потом телефон запиликал. Я думал, это ты, а оказалось Чонгук.

— До сих пор не укладывается в голове. Как он тебя нашёл? Ты вроде нигде не выделялся, — Тэхён поправил своё одеяло и сел, опираясь на подушку.

— Ну, я подписан в твиттере, но там очень много людей. И я несколько раз писал комментарии в ютубе, он вряд ли видел, так что даже представить не могу, как это всё случилось, — теперь Чимин звучал более разумно, голос выровнялся и дыхание тоже.

— Напишешь ему? — Тэхён улыбался, но его вопрос не шутка. В голосе было ещё что-то едва уловимое, но Чимин подумал, что ему показалось.

— Что? Нет! — он воспротивился, краснея щеками.

— Геи не подписываются на парней просто так, если они не давние друзья.

Чимин улыбнулся. Нечто подобное думал и он сам недавно. Вот что значит иметь друга, с которым сходятся мысли.

— Может, он не гей? — Чимин спросил так, будто сам не верил. Конечно, он надеялся, иначе зачем бы он с таким усердием каждый раз вслушивался в слова Чонгука, боясь услышать где-то намёк на его отношения с кем бы то ни было, а тем более с девушками.

— Может быть. Я даже лицо его плохо помню. Откуда мне знать, и правда.

— Тэ! — Чимин надул губы.

— Хорошо-хорошо, — Тэхён усмехнулся. — Скажу так… я думаю, что может быть всякое. Если он не говорил раньше о своих отношениях, то он либо девственник, либо гей. Сам смотри, на кого он похож больше.

Чимин выдал долгое задумчивое: «Хммм», а потом задал вопрос, от неожиданности и прямоты которого у Тэхёна волосы на затылке дыбом встали.

— А на кого я похож?

Он не уставал поражаться тому, как Чимин иногда мог выдать что-то подобное совершенно невинным тоном. Они оба знали правду: Чимин был не самым невинным человеком в этом плане, но Тэхён решил отшутиться.

— На девственника-гея, — такой ответ заставил Чимина недовольно пыхтеть, что рассмешило его собеседника. — Ложись лучше спать, а потом придумаешь, что делать. Не решай ничего ночью, это обычно плохо заканчивается.

Чимин услышал короткое пиканье раньше, чем сообразил какой-то ответ. Он рассеянно посмотрел в телефон. Тэхён очень редко так обрывал звонки. Имя на большом экране переместилось и стало маленьким в списке звонков. Всё это почему-то оставило ощущение недосказанности.

Чимин так и не осмелился что-то написать Чонгуку. Видео досмотреть он тоже не смог, сгорая от смущения даже просто глядя на улыбающееся лицо. Мысль о том, что именно этот человек просто взял и нажал кнопку подписаться на его профиле, была слишком новой и не до конца признанной в его сознании. Он всё выключил и залез под одеяло, спрятавшись так, чтобы можно было только дышать. Жаль только от самого себя под одеялом не скроешься.

Следующий день показал Чимину на нём самом, что означает «витать в облаках». Всё было каким-то мелькающим и автоматическим, даже работа, которая сегодня прошла тихо и пусто без Тэхёна. Все его действия и действия других людей будто были покрыты тоненьким слоем тумана, отражавшегося и в глазах Чимина. Он несколько раз слышал, как кто-то рядом озвучивал его состояние, говоря, что он витает в облаках, а он не обращал никакого внимания, только крутил телефон в руке. Почему-то, именно думая о Чонгуке он невольно начинал делать это. Так и привычку выработать недолго.

Чимин ничего не решил. Он был взволнован, смущён, заинтересован и напуган в одно время. И этот переизбыток эмоций внутри вылился в чересчур отчётливый их недостаток снаружи. По его лицу казалось, что он где-то завис, а где — никому неясно.

На второй день его отпустило и на смену пришёл разум. Он вдруг порадовался, что так ничего и не сделал. Он мог бы показаться странным и глупым, общаясь в таком состоянии с Чонгуком. Теперь он спустился на землю и мог рассчитывать на хотя бы какую-то здравость ума. Всё это было так странно. Чонгук возник из ниоткуда и вызвал непонятное сомнение. Вся ситуация насквозь очевидная, но не до конца признаваемая. Любой шаг Чимина сейчас мог быть решающим. Это будет либо худшее, либо лучшее, что он сделает, и он не знал, какое решение чем может стать. Хуже ли молчать и ждать или всё же лучше.

Разве это не мечта?

Чонгук его заметил, Чонгук нашёл его. А Чимин ещё ничего и не сделал в жизни, Чимин всё ещё не стоит чего-то. Не то чтобы он был недостоин, просто ничего ещё не представлял из себя. Что случится с его мечтой, если что-то из этого выйдет? Что сказал бы Чонгук, знай он, что это милое лицо с фотографии профиля — лицо человека, который почти эгоистично вытянул для себя мотивацию из его существования и закрыл им пустоту в себе?

А может, не важно? Будь что будет. Если сейчас что-то пойдёт не так, Чимин всё ещё останется при своей мечте и, добившись всеобщего признания, сможет покрыть любой свой теперешний косяк.

С этой мыслью, волнуясь в предвкушении, он нажал на значок отправки сообщений рядом с именем.