Головная боль — одно из худших проявлений слабости человеческого организма. Будь это следствием плохого сна и недостатка свежего воздуха, как в случае Чимина, Тэхён знал бы, как это решить. Но он хорошо спал. Меньше обычного, но достаточно, чтобы это не было причиной головной боли. Он регулярно бывал на улице, даже если очень не хотел. В своей семье и среди узкого круга друзей он всегда был из тех, кто несмотря на внешнюю легкомысленность был здравомыслящим человеком. Загнать себя в состояние душевной полусмерти он себе не позволял. Причиной его головной боли не было тело. То были мысли.

Тэхён думал. Думал, думал, думал. Он думал постоянно, сбиваясь с потока, перескакивая с одной мысли на другую. Особенно сейчас, без возможности отвлечься с Чимином. Голова пульсировала. Виски и затылок давили так, будто мозги вот-вот расплющатся. Раздражает. Чёрт возьми, бесит очень сильно. Бесит, что голова болит. Бесит, что опять нужно идти на прогулку, чтобы не дать себе сгнить в квартире. Бесит, что на днях очень невовремя начнётся адвокатская практика. Бесит, что Чимин его выгнал. Бесит, что Юнги ушёл.

Опять он это сделал: позволил себе вспомнить проклятое имя. Ежедневный круговорот в голове снова начался, разбрасывая, казалось бы, бессмысленные куски из разных воспоминаний. О Джине, будь он проклят, если высунет свой язык, чтобы ляпнуть Чимину «правду», о самом Чимине с его слепой верой и, конечно, о Юнги. О нём не так много, как могло бы быть, но больше, чем Тэхён хотел бы.

Например, как однажды Юнги сидел в любимом кресле Тэхёна. За те пару раз, что он приходил сюда, он не успел оставить много следов, вроде тех, что беспокоили Чимина: запах на одежде, какао в шкафчике. Нет, ничего такого. Но это не значило, что воспоминаний совсем не было. Тэхён обожал своё кресло и садился в него только тогда, когда был в плохом настроении. Там он мог расслабиться и отойти от реальности на несколько десятков минут. В первый же свой приход Юнги сел в это кресло и даже бровью не повёл. Определённо у него был глаз намётан на красивые вещи. На лучшие вещи.

Пригласив его к себе, Тэхён не ожидал, что приглашение будет использовано буквально в тот же день, но вот он, Юнги. Сидит в его кресле, как в своём. Он ведь даже не успел закончить задание для универа, а доделывать в присутствии такого гостя будет затруднительно. Тэхён думал, что нет более подходящего места для Юнги в этой квартире, чем лучшее место. Не важно, сколь сильно он хранил это кресло для себя, и даже Чимин не садился туда из уважения. Юнги смотрелся так органично, что казалось, будто это было куплено специально для него.

Тэхён зашёл в свою комнату, немного уставший после улицы. В любое другое время он был бы рад помнить как можно больше подобных моментов, но не сегодня. Вообще-то, похоже, что дело даже не во времени, а в человеке. О нём лучше бы не помнить вообще ничего. Но контролировать свои мысли Тэхён не мог.

Взгляд невольно упал на предмет из воспоминаний, и ноги сами повели его вперёд, пока колени не упёрлись в мягкий подлокотник. Рука коснулась кресла, поднимаясь вверх к спинке, бездумно оглаживая приятную на ощупь обивку.

Юнги сидел в свободной позе, откинув голову назад, постукивая бесшумно пальцами по подлокотнику. Его взгляд был направлен на Тэхёна на кровати. Тот делал вид, что не видел, печатая в ноутбуке последние абзацы задания. Одна за другой в его голову лезли совсем не учебные мысли, подогреваемые короткими взглядами в сторону Юнги, все из которых были пойманы.

Неловко.

Тэхён закончил своё дело торопливо и небрежно, уговаривая себя, что сможет исправить позже. Он собирался повести себя уверенно. Собирался сделать что-то с этой атмосферой в комнате, но его желание направить эти отношения в романтическую сторону было сильнее, чем желание физическое. Во всяком случае, в тот день. Вечер закончился обычным ужином с простыми разговорами. Это был не первый и не последний раз, когда они ели вместе, но единственный, когда дома и приготовленное своими руками.

Не замечая лёгкую улыбку на своих губах, Тэхён всё ещё стоял возле кресла с расфокусированным взглядом, невольно погрузившись в воспоминание. Хорошее, но оставившее сожаления. Хотел бы он, чтобы всё было не так. Хотел бы он не иметь поводов думать лишнее тогда. Хотел бы он, чтобы Юнги оказался против ужина в тот день. Хотел бы он не поддаваться себе, а просто использовать то, что имел.

Он не должен был куда-то двигать несуществующие отношения, пытаясь в то же время оставаться с холодным сердцем. Его амбивалентное поведение наверняка было одной из причин, почему в итоге именно он стал тем, кому больно. Теперь он видел, каким глупым был, но не понимал, почему Юнги позволял это: тянуть их в ту сторону, которая никогда не была бы подходящей для них. Уж он-то точно знал. Юнги точно понимал Тэхёна лучше, чем он сам. Если не Тэхён бы себя остановил, то это должен был сделать Юнги.

Понадобился месяц в одиночестве, чтобы понять, сколько ошибок было сделано. Целый месяц, чтобы начать вспоминать подобные случаи и винить себя за наивность. Если бы тогда Тэхён мог понимать лучше, в какой ситуации находился, всё было бы иначе. Вместо сожалений в воспоминаниях остались бы только приятные моменты. Просто хорошо проведённое вместе время.

Вместо: «Как насчёт ужина?» могло быть: «Ты хорошо выглядишь в моём кресле».

Он не соврал бы, если бы сказал это. Юнги и правда выглядел очень и очень хорошо. Не только из-за того, что беззастенчиво сидел на практически запретном месте, сам того не зная. Всё в нём было великолепно в тот день. Как вообще можно было подумать, что идея поужинать вместе лучше, чем сесть на колени к Юнги и испортить своё любимое кресло навсегда? Внутренний голос Тэхёна в тот день был не в себе, как и он сам, раз послушался себя.

Не так всё должно было быть.

Тэхён закрыл глаза и посерьёзнел, опустив подбородок на свои руки, удобно лежавшие на спинке кресла. Поздно что-то менять. Прошлое именно потому и прошлое. Если там есть что-то, что тебе не нравится — забудь или смирись, что был дураком.

На Юнги была светлая футболка без глубокого выреза, что немного разочаровывало любопытные глаза. Такой уж эффект производил Юнги: сколько бы раз до этого Тэхён ни видел его голым, он всё равно рассматривал его как впервые, бегая взглядом по краям одежды в поисках открытого места. Футболка была заправлена в тёмные джинсы спереди, будто специально открывая и выделяя вид ремня. Безобразие в чистом виде, и слегка лохматые мятные волосы не делали всё это проще.

Тэхён назвал бы это «сексуальностью», но ему нельзя было думать о таком, иначе мог бы ляпнуть вслух, и тогда Юнги начал бы идеально укладывать волосы и сменил бы футболки на длинные байки с рукавами. Юнги любил комплименты, но принимал их выборочно и реагировал не всегда так, как ожидалось. Чаще всего Тэхён держал рот на замке, избегая получить неприятный обратный эффект. Никогда не знаешь, если это Мин Юнги. А вот руки при себе он обычно не держал.

И в тот день тоже не должен был сдерживаться из-за какой-то там чуши в голове. Если Юнги умел оставаться равнодушным, то и он должен был суметь. Тэхён не считал себя хуже, он даже считал себя лучше, но такая простая вещь, как сохранить секс просто сексом, оказалась ему не по силам.

Сейчас он смог бы. Окажись он снова в той же ситуации, он не сглупил бы.

Тэхён не знал Юнги слишком близко, но он спал с ним достаточно, чтобы можно было вообразить, как он повёл бы себя, если бы вместо: «Как насчёт ужина?» было сказано: «Ты хорошо выглядишь в моём кресле».

С почти стопроцентной вероятностью именно этого Юнги и ожидал, получив приглашение в гости.

«Ты хорошо выглядишь в моём кресле» остаётся без ответа. Одна сторона губ тянется в сторону, создавая усмешку, лишая Юнги единственного милого элемента внешности — того слегка надутого вида, который создаётся из-за формы губ. За уверенной полуулыбкой меняется и взгляд, как только Тэхён слезает с кровати. Пара шагов — и Юнги прямо перед ним, смотрит снизу вверх, но даже в таком положении Тэхён единственный, кто чувствует себя под давлением.

Лёгкий кивок головы, безмолвное разрешение. Тэхён пробегается взглядом от лица вниз и медленно, будто опасаясь, садится. Руки тихо шуршат по подлокотникам и ложатся на руки Юнги. Он худой, обманчиво слабый на вид. Каждый раз, прикасаясь к этим рукам, Тэхён напоминает себе, что нельзя расслабляться. Глазом не успеешь моргнуть — окажешься прижатым к ближайшей ровной поверхности, и ему хватит одной руки, чтобы удержать.

Руки Юнги исчезают из-под пальцев, но Тэхён не успевает расстроиться: они тут же появляются снова, прикасаясь к спине. «Ближе». Тонкие домашние шорты позволяют хорошо прочувствовать жёсткость джинсовой ткани, когда бёдра проезжаются вперёд под давлением ладоней.

Тепло на спине ощущалось почти настоящим, заставив выпрямиться от несуществующего прикосновения. В это было так легко поверить, в этом было так легко утонуть с головой, что он не заметил, когда перешёл к передней стороне кресла и сел в него.

Жарко становится моментально, когда два тела очень близко друг к другу в ограниченном, хоть и довольно большом кресле. Или дело в Юнги. Или это замкнутый круг, в котором каждому из них становится жарко настолько, насколько второму. Ноги Тэхёна, зажатые между креслом и бёдрами Юнги, напрягаются, когда чужие руки скользят вниз. Он невольно приподнимается, пытаясь сжать пальцами подлокотники, но то ли в руках возникла слабость, то ли кресло стало вдруг слишком твёрдым, чтобы можно было сжать пальцы на обивке.

Шумный выдох сопровождает внезапное давление на бёдра, заставляющее сесть обратно. Взгляд Юнги говорит лучше, чем слова. Тэхён умеет читать эти взгляды. Молчаливое: «Наберись терпения». Тэхён слушается. У него и выбора-то другого нет — его бёдра прижаты. Как только он расслабляется, руки движутся назад, укладываются удобно и неожиданно сжимают. У Юнги на лице самодовольная ухмылка, когда от этого действия чужие губы раскрываются и тело вздрагивает. Он и сам едва не раскрыл рот — так завораживающе это выглядело. Прекрасный вид нетерпеливого, но очень послушного мальчика.

Тэхён отрывает руку от кресла и надеется, что не получит отказ, осторожно прикасаясь. Сначала к груди, затем по шершавому рисунку букв на ткани вниз, останавливаясь у ремня. Две пары глаз следят, как пальцы обводят пряжку, бережно и неторопливо. Тэхён ненавидит ремни, но он должен признать, что он и любит их тоже. Они смотрятся хорошо, особенно при умелом способе ношения. Юнги умеет преподнести себя и свою одежду так, чтобы в равной степени хотелось и раздеть и просто смотреть.

Пальцы движутся по прохладному кожаному материалу в сторону, а затем обратно к центру, неторопливо забираясь под пряжку, оттягивая её, прежде чем высвободить хвостик ремня. Ловко и просто, даже не верится, что всё так легко.

Голова шла кругом и в теле было невероятно жарко. Он так давно не чувствовал такого. Целый месяц у него не было ни желания, ни даже просто мысли об этом. Ему было не до этого как морально, так и физически. Вернувшееся после долгого перерыва желание было сильнее, чем обычно. Прикосновения к себе были необычайно приятными, а происходящее за закрытыми глазами затягивало всё больше, не позволяя вернуться в реальность.

В долгу Юнги не остаётся и в считанные секунды забирается в шорты, не потратив на это и треть того времени, что провёл Тэхён, балуясь, прежде чем расстегнуть джинсы. У Юнги подход проще. Он просто берёт то, что хочет. Наблюдая за лицом Тэхёна, он дразняще обводит пальцами поверх белья, наслаждаясь полученным в ответ: «Хён…». Просьба в этом звуке не заставила его поторопиться, только спровоцировала желание замедлиться. Вот, когда игры в растягивание момента были ему по душе. Вот в такие моменты быть медленным было лучше всего. Тэхёну стоило поучиться выбирать время для игры правильно.

Рука двинулась вниз под резинку шорт, и в тишину комнаты вылетел хриплый стон. Удовольствие ощущалось настолько правильным и необходимым, что даже звук собственного голоса не смог вытянуть наверх утонувшее в фантазии сознание.

У Юнги длинные пальцы. Вспоминать этот факт особенно приятно, когда они обхватывают член. Терпение окупилось с головой: после долгих минут настоящей пытки через одежду, во время которой Тэхён оставался не очень тихим, но зато очень усидчивым, он был вознаграждён. Существует не так уж много особенностей, когда дело доходит до работы руками, но Юнги был несравненно лучшим. Каждый раз Тэхён поражался тому, как с помощью рук или даже только одной он мог буквально вытянуть душу из тела. Тэхён всегда старался запоминать, но запоминать значило быть в сознании, а это сложно в возбуждённом состоянии рядом с Юнги.

Тело пробивает дрожью так сильно, что ради продления этих ощущений он пожертвует своим креслом любое количество раз и простит любую испачканную смазкой одежду. Он хочет просить быстрее, хочет умолять никогда не останавливаться, но губы не хотят двигаться, и никакие звуки, кроме стонов не хотят выходить. Юнги знает, что делать, чтобы Тэхён не замолкал и его тело не переставало дрожать. Он мог бы долгими часами не давать кончать только для того, чтобы дольше видеть выражение удовольствия на лице Тэхёна.

Жужжание телефона в кармане едва не спровоцировало сердечный приступ у Тэхёна. Отличить реальность от фантазии он смог не сразу и поначалу думал, что вибрация не была настоящей. Только приоткрыв глаза, он осознал, что на самом деле в комнате он совсем один, а рука в шортах совсем не его.

— Что за… — рассеянно выговорив, он встал с кресла и цыкнул. — Чёрт, чёрт, чёрт.

Ну надо же. Ниже падать в собственных глазах уже некуда.

— Нет, нет, нет… — раздосадованно бормоча, он быстро подошёл к кровати и порылся в тумбочке, находя салфетки. Смесь испуга и полного осознания произошедшего сделала его лицо одновременно расстроенным и злым. Не очень-то привычное состояние для человека, у которого обычно под контролем даже дрочка.

Ну, хоть закончить не успел. Наверное, это хорошо. Так даже лучше. Меньше будет вспоминаться потом.

Но, чёрт, это было так реально. Так похоже на то, что могло бы быть на самом деле, если бы Тэхён думал больше членом и меньше сердцем в те дни.

Мин Юнги заслужил смерть за то, во что превратил его. Тэхён начинал чувствовать себя психом. Обнаружить себя с рукой в штанах во время фантазий о том, чьё имя уже давно пора бы не помнить — это край.

Наверное, стоило за это время хотя бы раз с кем-то переспать, ну или хотя бы разобраться самостоятельно. Стоило подумать о себе до того, как воздержание приведёт к… вот такому. Теперь ему придётся купить новое кресло. Похоже, что это уже не годится на роль любимого предмета мебели. Оно хранит ненужные воспоминания.

Стянув с кровати покрывало, он накрыл им кресло. Подальше от собственных глаз до тех пор, пока не выбросится. Хорошо, что с кроватью и диванчиком не было связано ничего особенного, что можно было бы случайно реконструировать и влипнуть опять в подобную ситуацию.

Тэхён сел на диван и достал телефон, с удивлением обнаружив там сообщение от Чимина. Это даже смешно. Чимин всё ещё тот, кто встревает между ними, даже месяц спустя, даже когда это просто фантазия, даже если с Чимином он, вообще-то, в ссоре. Текст на экране был коротким, и большинство слов были склеены между собой, а ошибок в каждом было больше, чем букв. Понять смысл написанного было сложно, но возможно. Кажется, что-то о том, как Чимину жаль.

Извинения, значит. Тэхён отложил телефон, вздыхая и проводя руками по лицу. Ему нужен был перерыв. Он ещё даже не отошёл от того, что сам натворил. Немного не то было время для дружеских разборок, сколь бы важно это ни было для него.

После умывания прохладной водой и лёгкого перекуса, чтобы отвлечься во время готовки, он, наконец, почувствовал себя достаточно хорошо. Достаточно спокойно чтобы что-то решать. Отыскав мобильник, он позвонил Чимину, но с первого раза дозвониться не вышло. Со второго тоже. Только на третий раз по ту сторону послышался веселый голос:

— Тэ, — вокруг Чимина было очень много шума.

— Думаю, нам надо поговорить, — Тэхён перешёл сразу к делу.

— Зачем?

— Твоё сообщение.

— Ах, да, — Чимин коротко посмеялся. — Слушай, это не… не совсем время. Я просто не подумал.

— Я плохо слышу тебя, — Тэхён поморщился из-за шума. — Ты где?

— Я не думал, что ты перезвонишь, — Чимин продолжал говорить о своём. — Давай потом. Мы тут заняты.

— Мы?

— Да, я немного… — в трубке послышался треск, прежде чем Чимин договорил. — Немного не дома сейчас.

Тэхён устало выдохнул:

— Ты что, напился? Дай мне адрес, я приеду.

— Ладно, мамочка, заканчивай с этой заботой, у меня тут полный порядок, — заверил Чимин, посмеиваясь.

— Чимин, — Тэхён напрягся. — Адрес.

В ответ зазвучали гудки. Продолжать этот разговор Чимин, очевидно, не хотел, и Тэхён вполне понимал его. Он не был удивлён этому, а вот тому, что через несколько минут пришло сообщение с локацией — да. Открыв местоположение в картах, Тэхён присмотрелся и увидел название какого-то клуба. Далековато, как отсюда, так и от дома Чимина. Как и зачем он забрался так далеко?

Последний раз Тэхён был в клубе очень и очень давно и не собирался возвращаться к этой жизни, сколь бы сложно ни было сейчас, поэтому поведение Чимина он мог понять, но не мог принять. Для Тэхёна это говорило только о слабости. Только самые слабые прячутся от проблем, а не решают их.

Ничего нового. Он знал Чимина достаточно давно, чтобы видеть и его тёмные стороны и хрупкость его психики, но он никогда не думал, что причиной сломаться для него станет какой-то малолетний мальчишка. Что такого было в нём, что заставило Чимина думать, что это лучшее, что мир мог ему предоставить?

Клубы всегда шумные и тёмные. Тэхён вспомнил об этом, когда переступил порог. Ничем не лучше были и съёмные домики, но клубы были хороши хотя бы тем, что всё законно и контролируемо. Если бы это был чей-то дом, он бы нашёл Чимина в бессознательном состоянии к этому моменту. Неприятно признавать, но увидеть его с бутылкой в руках на коленях у какого-то парня было облегчением. Он хотя бы в порядке.

— Эй, — Тэхён громко заговорил, перекрикивая музыку. Он сощурился, пытаясь рассмотреть, действительно ли угадал. Из-за плохого освещения пришлось узнавать друга по фигуре.

Чимин обернулся, всё ещё посмеиваясь после какой-то глупой шутки.

— О, привет, — он слез с чужих колен, слегка пошатнувшись.

Тэхён непонимающе нахмурился, когда с чиминовой головы слетел капюшон. Видимость была так себе, но не заметить очевидные изменения было невозможно.

— Ты зачем выпалил волосы? — Тэхён расширил глаза. — Чимин, какого хрена?

— Да кого волнуют волосы, — Чимин отмахнулся от него, улыбаясь. — Эй, смотри, я тут друзей завожу. Это… Джемин?

— Тэмин, — исправил парень, на которого указывала рука.

— Да, вот. А это Тэхён, — Чимин повернулся к другу. — Он мой друг, но выполняет роль мамочки.

— Пошли отсюда, — игнорируя пьяное представление, сказал Тэхён.

— Нет, спасибо, у меня всё чудесно, — Чимин отмахнулся, отпивая из бутылки.

— Тебе здесь не место.

Чимин засмеялся:

— Я сам решу, где мне место.

— Ты не в состоянии что-то решать, — Тэхён взял Чимина за локоть. — Пошли.

— Не трогай меня! — Чимин дёрнулся и вырвал руку, отшагнув в сторону.

Тэхён растерялся от неожиданно агрессивной реакции, но ещё более непонятным было лицо Чимина: он был… напуган?

— Я сказал, я в порядке, — пробормотал Чимин, не глядя на Тэхёна.

— Если бы ты был в порядке, ты бы не прислал своё местоположение.

— Я и не посылал, — оспорил Чимин, пожав плечами.

— Это я сделал, — признался парень по имени Тэмин, привлекая к себе внимание обоих.

Чимин нахмурился:

— Зачем? Хотел избавиться от меня, мог так и сказать, — он смотрел на парня, как на предателя. — Не надо за меня что-то решать. Повезло же наткнуться на такого.

— Да уж, тебе и правда повезло, что попался я. С кем-то другим ты бы так бодро тут не разгуливал. — парень вежливо улыбнулся и встал с диванчика. — Нетронутый.

После этого он хлопнул Чимина по плечу, сказав: «Советую тебе послушать своего друга», прежде чем уйти из VIP-зоны. Несколько секунд была полная тишина. Вряд ли Чимин думал о чём-то серьёзном прямо сейчас. В таком-то состоянии. Но вот Тэхён чувствовал подобие благодарности. Не похоже, чтобы тот парень был хорошим человеком, но раз всё закончилось так легко, то, наверное, чувствовать благодарность нормально.

— Теперь точно придётся уйти. Он купил проход в эту зону… Без него меня выгонят, — недовольно сказал Чимин.

Тэхён умолчал о том, что ему тоже пришлось заплатить за вход, иначе он бы не стоял сейчас в VIP-зоне. Лучше не давать поводов задержаться.

— Идём, — сказал он, и в этот раз отказа не было.

Чимин молча направился к выходу, блуждая между людей под пристальным наблюдением друга, пока они оба не оказались на улице. Вечерний воздух был тёплым и очень приятным. Июльская погода как всегда радовала, но Чимин был больше заинтересован в том, как бы не свалиться с ног, чем в приятности ветерка.

— Я отвезу тебя домой, — предложил Тэхён.

— Не надо домой, — Чимин мотнул головой, глядя в землю.

— Ты должен поспать.

— Я знаю, но домой я не хочу. Я просто не хочу в ту квартиру, ясно? — огрызнулся Чимин.

От круглосуточного заточения до внезапного желания свободы — Тэхён это принял, как знак, что Чимин оставил свою слепую веру. Но к прежней жизни, похоже, так и не вернулся, и не понятно, собирался ли возвращаться вообще.

— Тогда ко мне? — спросил Тэхён.

Чимин поморщился:

— Не уверен…

— Значит, к тебе.

— Ладно-ладно, — Чимин закивал под угрозой ехать в собственную квартиру. — Едем к тебе.

Тэхён кивнул, игнорируя недовольное лицо друга, и вызвал такси. В машине Пак был на удивление мирным и даже почти заснул, но торможение взбодрило его заново, и он быстро вылез, не дожидаясь, пока Тэхён заплатит водителю. Тот нагнал Чимина спустя несколько секунд, успевая подхватить в тот момент, когда ватные ноги зацепились за что-то на земле.

— Чёрт, эту хрень так и не убрали, — Чимин ругнулся себе под нос.

— Все и так помнят, что надо обходить этот камень стороной.

— Ну да. Извини, что настолько редко бываю у тебя. Совсем забыл, — съязвил Чимин, глядя в сторону.

Несмотря на такой тон, он выглядел более спокойным, чем до этого. Без влияния громкой музыки и алкоголя под рукой он стал тише и податливее. Дойти до лифта не составило большого труда, и Тэхён уже было расслабился, подумав, что приключения на сегодня закончились. Оставалось только уложить Чимина спать.

Оказалось, что его ещё ожидали сюрпризы, и это не о том, как Чимин повис на шее, бормоча что-то невнятное. И даже не о том, что среди этого бормотания можно было слышать что-то о росте Тэхёна, напоминающем ему Чонгука.

— Сокджин-хён сказал мне кое-что, — вот, что было сюрпризом в запасе.

Тэхён замер, глядя на дверцы лифта. Воздух в лёгких прекратил двигаться, сердце перестало стучать и в глазах внезапно потемнело. Организм Тэхёна отказывался продолжать существование. Даже ноги ослабли, но он уговаривал себя держаться стоя. Хотя бы потому, что ещё есть призрачный шанс, что он снова неправильно всё понял.

Пусть лифт остановится. Пусть этот разговор прервётся. Пусть это будет что-то обманчивое, как в прошлый раз у Чимина дома.

«Только не сейчас. Пожалуйста…», — Тэхён мысленно взмолился, поднимая глаза к потолку.

— Прости… — тихо сказал Чимин. Его голос дрогнул, и Тэхён впервые чувствовал себя так паршиво.

Он убрал руку, которой придерживал Чимина за талию, и закусил губу.

— Я не знал… — Чимин продолжал.

Тэхён сглотнул, заставляя себя ответить:

— Ты не должен извиняться.

— Хреновый из меня друг, да? — Чимин горько усмехнулся, а вопрос ответа не требовал. Не только потому, что это было правдой в его глазах, но и потому что услышать своими ушами подтверждение он не хотел.

— Нет. Не надо винить себя из-за меня, — Тэхён повернул голову к нему и был рад, что Чимин упирался щекой ему в грудь. Так они не встретятся взглядами. — Если тебе нужен виноватый, то это я. Я не должен был тебе врать.

— Ты не врал, — голова Чимина двинулась, и Тэхён тут же отвернулся. — Ты говорил. Просто не словами. Я правда...

— Хватит об этом, — Тэхён прервал его, чувствуя, как потяжелел вес Чимина на нём. Пак слишком устал и слишком мало понимал, чтобы вести такие разговоры. Пусть для начала проспится. — И хватит извиняться.

— Нам придётся… — Чимин прочистил горло, моргая, чтобы не уснуть. — Нам всё равно придётся поговорить об этом. Я напился, но я могу думать. Я хорошо думаю сейчас.

Чимин мог бы быть убедительным, если бы мог стоять ровно и говорить не запинаясь.

— Давно? — Тэхён покосился в его сторону.

— А? — Чимин переспросил, очевидно, выпав из разговора на несколько секунд.

Да, осознанием ситуации тут и не пахло.

— Давно он сказал тебе? — переспросил Тэхён.

— Месяц назад? Кажется, — Чимин ответил и замолчал. Не то задумался, не то задремал.

У Тэхёна в сердце кольнуло. Месяц назад? Месяц назад они виделись последний раз. Месяц назад они поссорились. Месяц назад было: «Я говорил с Сокджином».

Месяц назад.

«А ты заслуживаешь?»

Чимин уже тогда знал.