Больше часа Чимин бегал туда-сюда, пытаясь высмотреть, не забыл ли он что-то важное. С собой можно было брать не так уж много вещей, поездка всего на пару дней, поэтому он хотел убедиться, что всё самое необходимое не забудется.

Чонгук от него не отставал. Он волновался не меньше, а суетился, кажется, даже больше. Он ждал этой поездки так же долго и, наверное, в его случае всё сложнее, потому что у Чимина было пару лет в пьяном забытье, а Чонгуку ничего не оставалось, кроме как мечтать о нём и о поездке, которую так хотел совершить с ним.

Поездка в Токио.

— Что, если я отравлюсь едой?

— Тогда мы просто не будем есть то, что выглядит подозрительно, — ответил Чонгук.

— Возьму на всякий случай таблетки.

Закончив сборы, Чимин сел на кровать возле небольшой дорожной сумки, а Чонгук всё ещё ходил по комнатам, проверяя, всё ли взял.

Прошло без нескольких месяцев год с того момента, как Чимин пригласил Чонгука на кружку какао в знак перемирия. С тех пор такие вечера происходили снова и снова с разной степенью успешности до тех, пор, пока однажды вечером Чимин ни уснул посреди фильма. Дело было в его же квартире, так что Чонгук просто всё выключил и ушёл.

Тогда Чимину стало ясно, что он настроен серьёзно. В ином случае он бы утром обнаружился рядом и вообще чёрт знает, что могло бы быть. Возможно, Чимин потом ещё и пожалел бы, что поторопился. Так что решение Чонгука уйти было правильным. Во всяком случае в глазах Чимина. Так он понял, что Чонгук не давит на него и не торопит. Во всех смыслах.

Говоря о всех смыслах, нельзя было не вспомнить о сексе, которого в буквальном смысле не было. Почти год с момента примирения и чуть больше полугода с того момента, как они решили всё-таки начать встречаться. И ни одного секса. Чимин не подавал знаков, и Чонгук как будто молча делал то же самое, опираясь на поведение первого.

Не то чтобы Чимин был благодарен за терпение, потому что так ему и надо. Но всё же иногда закрадывалась мысль, что это слишком для Чонгука. Разве мало ему пришлось стараться? С другой стороны нельзя было точно сказать, что Чимин делал это из мести. Просто после всего, что было в эти годы, где-то в его голове, где даже он сам не замечал, кружилась маленькая незаметная мысль: что если он теперь в каком-то смысле... непригоден? За три с лишним года он был в кровати у стольких людей, сколько за все предыдущие годы не набралось бы. Не так много, как думали некоторые, но всё же немало.

Чонгук же не казался нагулявшимся. В момент его появления после Америки, казалось, что для него вообще будто не было этих лет, его глаза всё ещё светились только из-за Чимина. Если это значило, что у него на этом фронте дела были по мелочи или и вовсе никак, то Чимину лучше бы это не знать, иначе появился бы риск возненавидеть себя настолько, что никому из них не видать секса ещё следующие пару лет.

— Я готов, — бодро сообщил Чонгук, появившись из другой комнаты.

— Я тоже, — Чимин отвлёкся от бессмысленного рассматривания закрытой сумки. — Поехали.

На душе у него было неспокойно, но в голове, как ни странно, понемногу становилось легко. Он чувствовал себя не очень понятно даже для себя самого. С одной стороны у него было немало поводов переживать, но с другой — это ведь отдых в другой стране. Сложно не быть вдохновлённым этой мыслью. В отличие от Чонгука он впервые за всю жизнь покидал родную страну. Даже просто пара дней в Токио казались большой и важной поездкой для него.

К тому же, это то, о чём они мечтали уже очень давно.

По Чонгуку казалось, что он тоже был полон энтузиазма, но вряд ли его причина была той же. Вероятно, он просто был рад отправиться куда-то вместе с Чимином и вообще быть вместе. Будто ему было недостаточно целого года, чтобы нарадоваться воссоединению.

Первый день в Токио почти весь прошёл сумбурно. Сначала нужно было разобраться с забронированным номером, а потом с вещами, и только потом они отправились на прогулку по городу. И хотя в эту прогулку входило многое из того, что нравилось Чимину, он всё же чувствовал себя немного вымотавшимся. Новых впечатлений было так много, что к вечеру голова была перегружена слишком сильно.

Наверное, поэтому он не сразу понял, что сделал что-то странное, когда вернувшись в номер после ужина, он начал раздеваться, готовясь к походу в душ. Чонгук ничего не говорил и не выражал особого интереса, занимаясь своими делами. Правда, его выдавали взгляды. Чимин заметил, что что-то не так, когда на нём осталась только майка и бельё. К тому моменту Чонгук уж слишком очевидно сидел спиной за столом, на котором делать было нечего, кроме как в заставку на ноутбуке смотреть.

Чимин почувствовал себя немного виноватым. Он хотел бы исправить ситуацию, но назад уже ничего не вернуть. Вина за такую неловкость вокруг темы секса тоже была на нём после того, как он год избегал любых подобных ситуаций. Воздержание не было обговорено, оно случайно стало нормой за эти месяцы, и Чимин понятия не имел, как это всё разруливать. Раздевание уж точно не было путём к улучшению атмосферы.

Взяв из чемодана необходимые вещи, Чимин поторопился в ванную. Закрывшись там, он несколько минут просто тихо стоял. Он слышал, как Чонгук ходил по номеру, а потом зазвучал телевизор. Вроде всё не так уж плохо. Чувство вины редко доводило до добра. Особенно в случае Чимина. Чего он только не делал из-за этого, и ничего не кончилось хорошо. В этот раз он решил не слушать это чувство и постарался избавиться от всех мыслей, способных привести к необдуманным решениям. В какой-то мере это сработало, и он вышел из ванной с посвежевшей головой. И одетый. Полностью.

Чонгук и правда смотрел телевизор. Он сидел на кровати с типичным для него счастливым выражением лица. Никто в комнате не понимал, что творилось на экране, но выглядело это увлекательно. Для Чонгука так точно. Или он был счастлив просто так? Просто потому, что они вместе? Раньше Чимин мог быть уверен во всём, что касалось его настроения, а сейчас он перестал быть таким понятным. Иногда всё ещё можно было прочитать его как открытую книгу, но всё слишком изменилось. Теперь нужно было узнавать его заново. Впрочем, это работало в обе стороны.

Присев рядом, Чимин несколько секунд тоже смотрел в телевизор. Он сидел в неестественно напряжённой позе с прямой спиной, положив руки на колени, в то время как Чонгук казался расслабленным.

— Мне кажется, нам надо поговорить, — сказал Чимин, не отрывая взгляд от экрана.

Чонгук повернулся к нему:

— Поговорить? О чём?

— Обо всём? — неуверенно ответил Чимин. — Мы как-то не особо обсуждали… нас.

— Я помню, как раньше мы могли говорить обо всём этом, — Чонгук хмыкнул.

— Я тоже, — взгляд Чимина оторвался от телевизора.

— Но теперь это сложно, — добавил Чонгук, грустно улыбнувшись.

Чимин снова почувствовал неприятное тянущее чувство вины. Нельзя было винить себя, но и списывать со счетов тот факт, что он приложил руку к этому, тоже было нельзя. С самого возвращения Чонгук пытался быть откровенным, как раньше, а Чимин только отбивался от этого как. Не совсем по собственной воле, да и причины у него на это были неслабые. И всё же от вины это не избавляло.

— Если это сложно, то почему ты не сдаёшься? — негромко спросил Чимин.

— Я уже прошёл самое сложное, остальное смогу пережить, — оптимистично ответил Чонгук.

— И что было самое сложное?

— Чтобы ты принял меня обратно, — не долго думая, сказал Чонгук. — Я усердствовал потому, что верил в наши чувства. Когда ты согласился принять меня, это было подтверждением моей веры, так что теперь меня уже ничто не остановит.

— Звучишь прямо как раньше, — Чимин не заметил, как на его лице появилась сдержанная, но мягкая улыбка.

Чонгуку понравилось видеть эту улыбку. Он давно не видел чего-то такого на лице Чимина.

— Послушай, хён, — он посерьёзнел и отключил звук телевизора. — Я понимаю, что тебе сложно. Ты заговорил про всё это потому, что думаешь, что меня это беспокоит, но меня это не беспокоит. Вообще ничего.

— По-моему, это плохой признак, — недоверчиво сощурившись, сказал Чимин.

Чонгук поспешил исправиться:

— Нет, меня волнуют наши отношения. Я просто хотел сказать, что я не против, если тебе нужно время, чтобы понять себя.

— Да ну, всё не так плохо, — отмахнулся Чимин.

— Правда? — теперь была очередь Чонгука выражать недоверие. — Я не пытаюсь упрекнуть, но мы даже ни разу не поцеловались с тех пор, как сошлись. Не думаю, что всё в порядке.

— Это не потому, что я не хочу, — сразу сказал Чимин.

— Я этого и не говорил. Просто тебе явно нужно время на себя, — Чонгук улыбнулся уголками губ.

— Нет, — Чимин тихо вздохнул и упёрся ладонями в кровать позади себя. — Всё не так.

Чонгук вопросительно смотрел на него, ожидая продолжение. И оно последовало:

— Я хочу целоваться, просто… — он вздохнул, посмотрев сначала в потолок, а потом вниз на беззвучно мелькающий телевизор. — Мы давно не делали этого. Мне всегда нравилось целоваться с тобой, но теперь я не уверен, что всё могло бы закончиться на поцелуях. А к продолжению я не готов, поэтому...

— То есть ты хочешь целоваться, но не хочешь секса? — напрямую спросил Чонгук.

— Я сказал, что не готов. Есть разница, — Чимин почему-то почувствовал себя немного смущённым.

— Если дело только в этом…

— Нет, нет, подожди, дай объяснить.

— Нет, послушай, — Чонгук его перебил, почему-то оживившись. — Если дело только в этом, то это вообще не важно. Не важно, какие причины. Мне вообще это не важно. Я только хочу, чтобы ты от меня не закрывался, а ты это делаешь. Если это поможет, я готов даже сам тебя останавливать, если поцелуй зайдёт слишком далеко.

— Всё не так легко, — Чимин выпустил вздох.

На это Чонгук сразу отрицательно помотал головой:

— Всё как раз просто. Целоваться же ты хочешь?

Чимин забегал взглядом по комнате, немного растерявшись от такого напора:

— Ну да, но…

— Тогда положись на меня, — Чонгук снова перебил его, пытаясь предлагать варианты. — Я могу тебя останавливать, если хочешь. Или мы вообще поменяемся местами, если ты расхотел заниматься сексом именно так.

— Чего? — Чимин удивлённо раскрыл глаза, и рот невольно раскрылся, а вся серьёзность темы разговора внезапно просто исчезла. — Подожди, ты понимаешь, что ты несёшь?

— Я имею в виду, что всё это вообще не имеет никакого значения, — Чонгук убавил пыл, понимая, что выглядело это странно, но он всё ещё был уверен в своих словах. — Мне не важно, как и когда будет секс. Или вообще не будет. Для меня главное, чтобы ты не скрывал от меня, если тебя что-то волнует. Это единственное, что мне хочется сделать таким, как раньше.

Звучало это всё очень мудро и по-взрослому, но Чимин не мог выкинуть из головы то, что услышал раньше. Видимо, он так много думал об этом, что теперь, когда тема зашла вслух, он не мог остановить ни мысли, ни слова:

— В данный момент меня волнует, что ты так легко говоришь о том, чтобы подставиться из-за меня, — он едва заметно сощурился, будто присматриваясь.

— Нет, фишка в том, что мне всё равно. Мы же раньше говорили об этом, — ответил Чонгук.

— Не говорили, — Чимин качнул головой. — Это всегда было соревнование, в котором я заранее проигравший. Типа: кто первый добежит до кухни, когда ты уже на полпути, а я ещё в спальне.

— Я просто не относился к этому серьёзно, — Чонгук пожал плечами. — Если бы ты реально захотел, я не был бы против.

— Каким образом мы довели разговор до этого? — Чимину стало ещё больше неловко, и теперь он решил просто свернуть этот разговор.

— Всё потому, что ты зацепился за эту тему.

— То есть это я виноват? — Чимин усмехнулся. — Ну извини, что я в шоке. Ты первый заговорил об этом, хотя речь была о другом.

— Ладно, значит, это моя вина, — Чонгук принял это на себя, несмотря на то, что они оба понимали, что виноватого тут вообще не было.

— И ты опять меня удивил, — Чимин хмыкнул. — Ты хорошо поработал над своим упрямством. Уже не первый раз замечаю.

— Я много над чем поработал.

Отношение Чонгука к сексу было основано в большей степени на том, что он попросту не был избалован этим. До Чимина секс у него был. Как-то, с кем-то, но не так чтобы много. С Чимином же много, но не так чтобы разнообразно, кроме разве что смены поверхностей, на которых они занимались этим. Чонгук просто не был искушён сексом, а потому желание этого и интересы в этой сфере больше опирались на «с кем», чем на «как» или «сколько».

Единственное, что можно было назвать своего рода фетишем это, как ни странно, Чимин. Наличие всего лишь этой «детальки» сделало бы любой секс хорошим для Чонгука. Одного только Чимина достаточно, чтобы Чонгука всё устраивало. Потому, говоря о том, что ему всё равно на что бы то ни было в этой теме, он именно это и имел в виду. Как было раньше, уже и не вспомнить, но в последние несколько лет всё было так.

Что касалось их отношений в целом, Чонгука куда больше волновала ментальная сторона, чем сексуальная. Он мог легко сказать, что ему всё равно на секс, но он никогда не смог бы сказать то же самое о том, что касалось происходящего в их головах. Даже до расставания, перед их первым сексом, Чонгук сорвался только потому, что в то время разделиться с Чимином на несколько дней без собственного на то желания, было слишком тяжёлым опытом. Секс тогда стал чем-то, что помогло им обоим показать друг другу силу своих чувств. Но это не было бы тем, что он мог бы использовать для этой цели всегда.

Сейчас, что бы ни происходило, Чонгук сильнее прежнего был сосредоточен на их отношениях. На той их стороне, которая захватывала чувства и мысли их обоих. Он переживал за их отношения только по этой причине, но никак не потому, что не было секса. Переспать всегда можно успеть, учитывая прошлое, а вот если упустить что-то с ментальной стороны, то нагнать это будет куда сложнее.

— Ну ладно, — после долгих размышлений Чимин приободрился, поворачиваясь к Чонгуку корпусом. — Раз ты так за себя уверен, тогда мы можем целоваться.

— Правда? — Чонгук заулыбался.

— Похоже, что тебя это всё-таки волновало, — с хитрым прищуром сказал Чимин.

— Я говорил правду, но это не значит, что я совсем ничего не хочу, — Чонгук сразу начал защищаться.

Чимину хотелось улыбаться от такой забавной реакции, но он слишком волновался от мыслей о поцелуе, поэтому всё ещё оставался напряжённым.

— Поцелуй меня, — сказал он.

Это прозвучало не так уверенно, как все предыдущие слова, но достаточно твёрдо, чтобы было ясно, что он действительно хотел этого. Чонгук не сомневался в этом. И в себе он тоже не сомневался, поэтому был согласен ещё, кажется, до того, как Чимин задумался об этом.

Чонгук упёрся рукой в кровать рядом с Чимином и, не сводя взгляд с его лица, медленно приблизился. Даже простое провисание кровати где-то поблизости, было поводом для сердца Чимина застучать быстрее. В этот момент, в момент ожидания поцелуя, в его голове пронеслось очень много мыслей и образов. Он даже вспомнил самый первый вечер с Чонгуком, когда не мог оторвать взгляд от красивой формы его губ, будто вылепленных специально для того, чтобы их разглядывать. С тех пор столько изменилось. Кажется, целая вечность прошла.

Чимин, к своему несчастью, перецеловал много губ за последние пять лет, но с Чонгуком это всегда было нечто особенное, и как только это всё-таки случилось, Чимин понял: он узнал бы эти губы даже с закрытыми глазами в пьяном состоянии. Поцелуи с Чонгуком ни с чем не спутать.

Было ничуть не страшно признать, что он чёртовски сильно по этим поцелуям скучал.

То, как он соскучился, вскоре стало понятно не только ему самому. Чонгук заметил это тоже. Сложно было бы не обратить внимание, когда всего за несколько секунд контроль начинал ускользать и переходить в чужие руки. То есть, в губы. Чимин превратил осторожный и лёгкий поцелуй во что-то, что можно было назвать не иначе, чем напор.

Чонгук не был против, пока не понял, что они оба начали слишком увлекаться. Чимин придвинулся ближе, а затем и его руки оказались на Чонгуке. Когда пришла мысль, что пора остановиться, Чонгук знал, что обязан послушаться эту мысль. Несмотря на то, что ощущалось это как преступление против и себя, и Чимина.

— Всё... — полушёпотом выговорил он, немного отстраняясь.

Чимин не противился, немного сдвинувшись назад, но он всё ещё был очень близко.

— Ты не врал, — Чимин еле заметно улыбнулся.

— По поводу? — Чонгук держал свою ладонь на его щеке, слегка поглаживая.

— Что можешь остановиться.

— Конечно, могу. Я бы не врал об этом, — Чонгук изобразил оскорблённость.

— А о другом врал бы? — Чимин наклонил голову вбок, прильнув к чужой руке.

— Не пытайся поймать меня на слове, — Чонгук хитро сощурился. — Я не поведусь.

— Какой непобедимый.

Усмехнувшись, Чонгук думал над тем, что он должен сказать, но ничего подходящего не приходило на ум. Всё, о чём он мог думать — это только что случившийся поцелуй. Он так сильно скучал по этому. По такой близости Чимина, по его губам, по его прикосновениям. Хотелось продолжать. Хотелось целоваться так долго, чтобы прошли десятки минут, а потом часы и дни. Это невозможно было воплотить в жизнь, но таков был уровень того, насколько сильно Чонгук скучал по этому. И по тому, как близко лицо Чимина. Он любил, когда их лица были так близко. Будто бы настолько же близка была и душа Чимина к душе Чонгука.

— Ещё раз, — тихая просьба Чимина прервала бегущую строчку из мыслей в голове Чонгука.

Он снова потянулся к Чимину, но тот остановил его, чтобы предупредить:

— Только если всё ещё уверен, что можешь остановиться.

Чонгук сдержал улыбку, кивнув в ответ. Тогда Чимин тоже кивнул, правда, с куда меньшей уверенностью.

Поцелуй начался осторожно, но, как и в прошлый раз, спустя всего несколько секунд Чимин перенял контроль на себя, и даже на какое-то время заставил Чонгука потерять связь с реальностью, не то от того, что поцелуй был хорош, не то просто от счастья. Чонгук остановился, когда Чимин придвинулся к нему впритык, планируя перебраться на колени.

— Уверен, что это мне нужно беспокоиться за контроль, а не тебе? — Чонгук намекнул на недавнее предупреждение.

Чимин всё ещё пребывал в пузыре приятного расслабления и незаметно поднявшегося настроения, поэтому ответил в том же тоне, подыгрывая:

— Я бы и сам остановился. Не думай, что только на тебе вся схема держится.

— Неужели?

— Да, — гордо сказал Чимин.

— Не похоже. Что если я возьму и перестану тебя останавливать? — Чонгук вскинул бровь.

— Тогда я сам остановлюсь, — самоуверенно заявил Чимин. — Я могу сам.

— Ну, конечно, — с очевидным неверием ответил Чонгук. — Тогда давай ещё раз. Докажи, раз так уверен.

— Крадёшь мои фразочки? — Чимин хихикнул.

— Кому какое дело до фразочек, — Чонгук притянул его обратно, целуя более игриво, чем раньше.

Со стороны это было похоже на поцелуй, но ощущался он для них обоих совсем несерьёзно, хоть и по-настоящему приятно. Хорошее настроение могло сделать лучше любой поцелуй.

— Всё, — Чимин отстранился, пытаясь сдержать улыбку.

— Боишься заиграться? — провокационно спросил Чонгук.

— Неправда.

— Тогда давай ещё раз, — вместе с этими словами Чонгук обнял его, но поцеловать не смог, потому что Чимин увернулся, тихо посмеиваясь.

— Я больше не хочу. Ну, всё....

Пока он уворачивался, они повалились на кровать. Чонгук нависал над Чимином, уверенно глядя на него, и намеревался продолжать играться, пока настроение позволяло:

— Хочешь-хочешь. Просто боишься, признавайся, — он уверенно закивал.

— Не боюсь. Я реально могу сам остановиться, — Чимин защищался, но это не выглядело убедительно. — Когда угодно.

— Попахивает враньём, — Чонгук посмеялся.

— Ты даже не представляешь какой у меня самоконтроль, — Чимин попытался сострить серьёзное лицо, чтобы выглядеть убедительнее.

— Меня это должно впечатлить? Это пустые слова. Докажи на деле, — Чонгук наклонился, но Чимин снова увернулся, поэтому он просто опустился к шее, оставляя там короткие несерьёзные поцелуйчики.

Чимина это развеселило ещё больше. После нескольких секунд баловства его тихий редкий смех стал более громким. Свободным. Искренним. У Чонгука физически заболело сердце, от того, насколько сильно он был рад слышать этот смех. Он и не надеялся снова услышать его. Не услышал за год и не надеялся на это ещё как минимум пару лет.

Какое облегчение. Чимин действительно жив. Чимин всё ещё существует.

— Ну, всё-всё, — Чимин посмеивался, упираясь руками в его плечи.

Он не отталкивал Чонгука. Просто держал руки на плечах, будто это было совершенно естественно. Почти как раньше, когда им обоим было комфортно прикасаться друг к другу без особого повода.

Чонгук поднялся на руках и посмотрел на Чимина глазами, которыми смотрел на него всегда, что бы ни происходило между ними. Глазами, полными обожания. Чимин всегда был слаб перед этим взглядом. Он мог говорить что угодно и делать что угодно, но в глубине его души что-то всегда вздрагивало от этого. Это был абсолютно искренний взгляд, и Чимин так и не смог убедить себя в обратном, как бы ни пытался.

— Я люблю тебя, — мягко сказал Чонгук.

Слова звучали легко и привычно, несмотря на то, что в последний раз они были произнесены ещё в то время, когда Чимин совсем не был готов услышать их. Когда ему казалось, что внутри него не было ничего, что могло бы отозваться на них. В тот раз на это отозвались только слёзы. Сейчас — живой стук сердца. Для Чимина разница между этими реакциями была колоссальная. Отвечать он не был обязан. Было очевидно, что после этих слов мысли Чонгука ушли в какое-то другое русло, но Чимин всё равно хотел ответить. Он мог бы сказать что угодно, но зачем было придумывать лишнее, когда можно было сказать правду:

— Я тоже, — после этого он увидел, как взгляд Чонгук снова прояснился, будто он вышел из своих мыслей. — Я тоже всё ещё люблю тебя, Чонгуки. Даже не знаю почему.

— Последняя фраза всё испортила, — Чонгук посмеялся, но его широкая улыбка говорила о распирающем изнутри счастье.

Он был действительно счастлив услышать это. Потому, что на самом деле никакими дополнительными «неудачными» словами невозможно испортить то, что было сказано искренне.

Некоторое время спустя

— Ну, как-то так. На сегодня у нас было много планов, но мы проспали, — говорил Чимин, держа телефон возле уха.

На той стороне звонка был Тэхён:

— Проспали потому, что решили использовать идею Чонгука с обменом? — он сделал тон голоса игривым.

— Нет! — сразу опроверг Чимин. — Я просто засиделся в телефоне допоздна, поэтому мы поздно уснули.

— Ага. Это либо враньё, либо вы двое очень медленные, — Тэхён усмехнулся. — В прошлый раз вы поторопились, а сейчас просто жесть как медленно двигаетесь, аж не верится.

— Времена меняются, —Чимин пожал плечами. — Если бы я думал так же, как ты, я бы сказал, что мне тоже не верится, что вы в прошлый раз вполне комфортно просто трахались, а теперь внезапно перешли на серьёзные отношения.

— Времена меняются, — моментально защитился Тэхён.

— Вот видишь. Я тебе о чём, — победно сказал Чимин.

— Ладно, уговорил, — Тэхён бросил попытки подловить друга. — Я верю.

— Ох, как бы я жил, если бы ты не поверил, — с театральной трагедией в голосе ответил Чимин.

На самом деле, если думать всерьёз, жизнь Чимина, несмотря ни на что, однозначно собиралась пойти в лучшую сторону. После долгого игривого баловства с Чонгуком и сна с ним с обнимку, наутро Чимин вдруг пришёл к решению вернуть в прежнее состояние стену возле кровати в своей квартирке. То ли настроение было слишком хорошим, то ли жизнь начинала обретать краски, но ему хотелось снова видеть дома цветные огоньки и фотографии под ними. Ему хотелось больше уюта и тепла. Хотя бы вокруг, если не в себе самом.

— Когда испробуете ту идею, расскажешь? — внезапно спросил Тэхён, широко улыбаясь.

— Да, — ему ответил голос Чонгука.

Тэхён замер и смог снова заговорить только спустя несколько секунд, после того как на том конце достаточно посмеялись над неловкой тишиной в трубке телефона:

— Ты был на громкой связи всё это время, не так ли? — в официальном стиле спросил он.

— Так точно, — Чимин ответил в том же тоне. — Я подумал, что было бы плохо обсуждать кого-то за его спиной.

— Я начинаю вспоминать, почему вы двое были такими надоедливыми, — Тэхён сделал вид, что он разочарован. — На этом пора прощаться.

— Да, самое время, — Чимин согласился, тихо посмеявшись после. — Удачи там. Я позвоню, когда мы вернёмся в Сеул.

— Только если обойдёшься без историй.

— Не могу обещать, — с улыбкой сказал Чимин, а после этого вдруг воодушевился. — Кстати, будет же видео. Чонгуки постоянно что-то снимает, так что...

Тэхён мгновенно оборвал звонок, удерживая палец на экране ещё некоторое время, чтобы убедиться, что разговор точно окончен. После этого он с облегчением вздохнул. Он успел закончить это раньше, чем это станет надоедливым монологом о том, какой молодец Чонгук. Тэхён не был готов тратить своё драгоценное время на это. И когда это Чимин начал снова звать его «Чонгуки»? Токио очевидно хорошо влиял на отношения. Может, раз такое дело, стоило взять отпуск и свозить туда Юнги?

Если бы Тэхён всерьёз задумался о том, что он чувствовал на самом деле по поводу этой ситуации со всеобщим воссоединением, то он не смог бы найти ничего, кроме, возможно, желания, чтобы всё просто продолжалось так, как есть. У всех. Но если думать о себе самом, тут мысли были просты: как можно скорее покинуть эту пустую комнату и найти Юнги-хёна, потому что он просто обязан услышать новую великолепную идею, возникшую в голове Тэхёна, и она не про Токио.