- Шурф!
- М.
- Шурф!!!
- М-м?
- Давай заведем третьего!
Рядом со мной распахнулись и слегка засветились в темноте глаза. Очень круглые глаза. Сон с бедняги явно не просто «сняло рукой» - эта гипотетическая рука отшвырнула сладкие магистрские сновидения куда-то за Арварох.
- Я Миры, Миры наши имею в виду, - пояснил я поспешно (где-то по ту сторону грани слышимости раздался выдох облегчения).
Шурф несколько секунд лежал неподвижно, пытаясь прийти в себя, потом сонно потер лицо.
- Это действительно необходимо обсуждать посреди ночи?
Я невинно пожал плечами:
- Ну раз тебе все равно не спится, почему бы и нет? Так что там с третьим? Ну, миром?
- Спасибо, что уточнил. А то рядом с тобой прикорнешь на минуточку, а проснешься уже многодетной матерью другого биологического вида.
- Я сказал всего лишь «третьего», а не «десятого».
- При подобном умении изменять окружающую реальность что тебе за дело до какой-то там последовательности? – он подавил зевок. - И мне казалось, Шамхум и мир пляжей скорей все же «твои», а не «наши».
Из окна падал луч лунного света, освещавший исчерченную рунами руку. Остальной силуэт тонул в тени, только слегка светились глаза. Я лег на бок и подпер голову рукой, в задумчивости очерчивая пальцем магические знаки.
- Да брось. Я точно знаю, что для их создания нужен был прилив энергии, такой, знаешь… Стабилизирующей. Потом, ты ведь и сам видишь, как эти миры тебя любят – неспроста, я уверен. И если началом их существования считать общий сон, получается, что, эм, сделаны-то они были на честном супружеском ложе. Поэтому такие хорошие получились, наверное.
- Законнорожденные миры? Интересная концепция. Только тогда из твоей затеи по поводу третьего ничего не выйдет – мы-то уже не супруги, даже если брать в расчет ту легенду.
А вот теперь уже обидно — и за себя, и за леди Мэрилин.
- Хочешь сказать, твое вступление в Орден автоматически аннулировало и наш «брак»?
- Вступление, может, и нет, но давай-ка вспомним, кто мне кричал на всю улицу, чтоб я твои штаны забыл и так далее?
Вот же злопамятный тип!
- Аааа это не считается! Свидетеля не было.
- Ты так вопил, что там, считай, твоя и пара соседних улиц была свидетелей.
Я сердито фыркнул, продолжая гладить руны, теперь уже на запястье.
- Это не считается, потому что было в другой культурной традиции, - заметил я назидательно. - И вообще… заводить надо, пока молодые.
- Ты представляешь нас двоих на пенсии? – голос у Шурфа был спокойный, но я чувствовал, как подрагивает его тело от сдержанного смеха. – Думаешь, стакан воды подать будет некому?
- На пенсии – это уж слишком, конечно, но мало ли в кого мы еще превратимся, и будут ли в том новом обличье прежние способности.
- Нда, - задумчиво откликнулся он, - это мы можем.
- Ну вот, - продолжил я напирать обрадованно: - Тем более обычных-то детей у нас по известным причинам точно не будет. Разве что наваждения, как у Лойсо. Вот только представь, подумаем мы о чем-то таком слишком сосредоточенно и…
Я замер. Интересно, а считается ли мысль о мысли о ребенке?
- Мааакс, не смей! Только этого сейчас не хватало!
- Не думал, честное слово, не думал!
Несколько секунд мы молчали, вслушиваясь в тишину. Нет, вроде бы плача и других признаков апокалипсиса слышно не было.
Мы выдохнули.
- Ладно, давай уж лучше мир, - смирился Шурф.
Вот это другой разговор.
- Там будут вода и ветер, - мой палец поднялся вслед за рунами выше по руке. - А еще разумные глубоководные рыбы, такие, знаешь, светящиеся. Они будут по очереди взлетать в небо в особых пузырях, и светить всем остальным, кто надумает там поселиться.
Шурф честно задумался.
- Скажи, а разве можно заранее придумать, каким этот мир будет? Вроде бы в прошлый раз никто ничего не решал – просто воплотился один из случайных снов.
Ну он как маленький, честное слово.
- Это называется запланированная… запланированное… осознанное создание мира, - пояснил я снисходительно.
- Ах, вот оно что, - где-то на окраине интонации мелькнула улыбка. - Ну, в таких делах я дилетант, сам понимаешь.
Я продолжал обводить пальцем руны, добравшись уже почти до локтя. Странно, мне казалось, что они заканчиваются гораздо ниже.
- На самом деле мне сейчас такая рыба приснилась и попросилась существовать, - признался я. – А я пообещал ей что-то придумать.
- Понятно. Ну, раз пообещал, нужно выполнять, - сдался наконец Шурф (обожаю, когда он сдается). – Только ты не боишься, что этот мир заберет тебя к себе для дооформления, как Шамхум? Ты же еще сто лет должен в Ехо сидеть, не забыл?
- Ну, он же не прямо сейчас появится – пойдем на него совместно смотреть, когда оба будем свободны. Но в целом ты согласен?
- Согласен. Только вот если в этом мире не будет суши, ты сам-то сможешь там существовать, если понадобится?
- А может, научишь меня дышать под водой?
- То есть я теперь и на дне морском не смогу один остаться? Признавайся, ты ради этого все затеял? – поразительно, как можно такими словами и таким недовольным тоном сказать «наконец-то».
- Да вот, давно хотел проверить, как ты там без меня развлекаешься. Может, у тебя там уже семеро по лавкам от этих… водяных…
- Хлеххелов? Как ты только догадался, - по его телу вновь разошлась волна беззвучного смеха. - И еще в Халифате столько же.
Палец продолжил следовать за рунами, но теперь уже даже выше локтя. Ничего не понимаю. Может, это тоже сон?
- А ты никогда в самом деле не хотел завести детей?
Шурф помолчал.
- Хельна хотела, но я решил не рисковать. После всего, что было с моим телом и с моей головой, я не уверен, что у меня может родиться что-то нормальное.
- Да кто из нас тут нормальный? – буркнул я.
- Хорошо, - медленно проговорил Шурф, - конкретизируем. Я не уверен, что от меня может родиться что-то полноценное. Впрочем, теперь это уже в любом случае не имеет значения.
Ну вот кто меня за язык вечно тянет? Начинать сейчас извиняться – только усугублять, так что…
- Ну, вот видишь. Так что будем размножаться мирами.
На этой оптимистической ноте палец добрался до изрисованного рунами плеча. Стоп, это уже точно нетипично, а для сна все как-то очень уж… ощутимо. Я прищурился, пододвинулся поближе и проследил, куда конкретно рунная дорожка ведет. Так, все понятно с этим бессовестным любителем иллюзий.
— Интересно, многие ли из людей способны создавать миры? — тем временем задумчиво проговорил Шурф. — Ну, понятно, могущественные сновидцы, как ты… и просто сновидцы, если повезет. Или вот писатели из других миров, у которых руки не связаны запретом на создание художественной реальности, да и другие творческие личности. А может, на это способны не только люди? Просто, например, мир, рожденный музыкой, будет не похож на привычный нам трехмерный…
— Получается, что миры — нормальное звено размножения? Рождают людей и рождаются от людей и не только… что-то вроде сверх-пола?
Мы глубокомысленно помолчали.
- В таком случае интересно, чье ты все же дитя? Честно говоря, вопрос твоего происхождения кажется мне довольно неоднозначным.
Мы помолчали еще более глубокомысленно.
- Может, двух миров? - предположил я неуверенно. - Как обычный ребенок.
- Стало быть, и миры могут скрещиваться?
- Видимо, да, - я развеселился. – Интересно, как они встречаются? Кстати, вот кочующие анекдоты – может, их не путешественники между мирами рассказывают, а сами миры друг другу? Ну, когда на свидания ходят? Хотя это у Джуффина лучше спросить. Он же процессом моего воплощения в том зеркале руководил. А кстати, тогда это зеркало мне, получается.. гм… Мама?
- А мне, стало быть, теща и свекровь в одном флаконе? А Джуффин тогда тесть? Что ж, неплохо. Всю жизнь мечтал о большой, дружной, а главное, нормальной семье.
Мой палец уже добрался до груди, и я ощущал под ним немного участившее сердцебиение. Руны слегка светились в темноте – видимо, чтобы мне не сбиться с дороги.
- Интересно, - тем временем продолжил погружаться в дебри мировой генетики Шурф, - бывают ли миры-близнецы?
- Думаю, однажды мы это узнаем. Можем еще книгу написать «Как правильно воспитать свой мир». Кстати, исходя из традиционных правил, нужно нашим почаще напоминать, как мы их любим. Ты скажи это Шамхуму лишний раз, когда там будешь, хорошо?
- Обязательно, - в голосе отчетливо послышалась улыбка. – Но вот еще вопрос: нужно ли мирам учиться? Впрочем, наши будут учиться обязательно, - кажется это идея его зацепила, даже глаза ярче вспыхнули от величия открывшихся перспектив. – Только вот как это сделать?
- Ммм… А если принести в них побольше хороших книг из других миров? – предположил я. Палец добрался уже до солнечного сплетения, и рунная дорожка с каждой секундой светилась все ярче. Я бы даже сказал, нетерпеливо как-то светилась.
- О!
- Да мы вообще можем сделать подборку самых лучших книг всех миров, до каких доберемся!
- О, да!
- Крупнейшую библиотеку всех миров!
- Ох, Макс, еще!
- И будем организовывать конкурсы для поэтов-путешественников из разных миров!
- О Мааакс!
Я все-таки не выдержал и засмеялся первым, уткнувшись лбом ему в плечо.
- Забавно, - пробормотал Шурф мне в ухо, - получается, нам для исполнения супружеского долга нужно спать вместе в самом прямом смысле.
- Подумай только, какое разнообразие поз.
- А какое удовольствие.
- Угу.
В этот момент рука уже даже без моего осознанного участия оказалась в финале путешествия.
- Шурф?
- М-м-м-м?
- А вот еще, как ты думаааа…
В следующее мгновение я оказался на лопатках, а он, навалившись всем телом сверху, запустив руки под спину и до боли царапая кожу, стонуще, почти с мучением в голосе прошептал:
- Как же я хочу тебя, грешные магистры, все время, все время хочу, не могу насытиться, что ты со мной делаешь, Макс, Макс, Макс…
Он прикусил кожу на ключице, обжигая дыханием шею, поднялся по ней вверх чередой коротких укусов, и я запрокинул голову, выгибаясь и прижимая ладони к его острым лопаткам. Одной рукой прихватив волосы на затылке, он лизнул и сжал горячими влажными губами мочку, поцеловал за ухом; на мгновение приподнялся, чтобы смахнуть с лица мешавшие пряди, и я даже в сумраке комнаты успел увидеть его расширенные зрачки. Снова медленно склонившись, он обвел кончиком языка контур губ и обхватил шею ладонью, слегка сжимая ее и поглаживая большим пальцем. Извиваясь, почти бессознательно начиная толкаться в его напряженный живот, лаская и царапая спину, крепче прижимая к себе за поясницу, я потянулся за поцелуем, и Шурф нежно укусил нижнюю губу, сразу же проникая в рот языком. Придавив мою голову к подушке, чуть поерзал, вклиниваясь между ног коленями. Его подрагивающий член потерся по бедру, скользнул под ягодицы, и я ощутил на коже вязкие капли проступившей на нем смазки.
Продолжая одной рукой ласкать мой затылок, второй он сильно сдавил и оцарапал плечо, скользнул когтями по груди и животу, вернулся, чтобы на мгновение двумя пальцами нежно прихватить сосок. Слегка посасывая язык, погладил и сжал талию, мазнул пальцем возле губ, собирая слюну, и проскользнул им между ягодиц, нежно надавливая на вход и неглубоко, на одну фалангу, проникая внутрь.
Видимо, мой резкий выдох по этому поводу оказался весьма красноречивым – в следующее мгновение Шурф отстранился, и, стоя на коленях, ласково провел по ногам, забрасывая щиколотки на плечи. Судорожные, лихорадочные поцелуи продолжались еще несколько секунд, пока он направлял в меня головку – а затем я охнул и выгнулся под первым плавным глубоким толчком, вонзая ногти ему в спину и подаваясь навстречу.
Привычно подстраиваясь под ритм, я всматривался в его почти страдальчески сведенные брови, почти мучительный оскал, слушал резкие выдохи через стиснутые зубы, и рваное, задыхающееся:
- Как хорошо… как… хорошо… с тобой…
Я тоже что-то простонал в ответ, чувствуя, как все тело наполняется сотнями колких сладких искр, как по коже от удовольствия проходят волны озноба, а позвоночник сам собой выгибается в дугу; минуты чистого счастья, когда можно громко и без стыда стонать и всхлипывать, нести пошлую чушь, отдавать себя всего, до глубины души и тела, до кристальной искренности, до костей.
Шурф обхватил рукой мой член, двигая ладонью в ритме собственных толчков, и мы окончательно стали одним, содгрогающимся от удовольствия, стонущим и рычащим телом; и проливаясь себе на живот, я слышал над ухом его резкий задыхающий вскрик.
…Распластавшись рядом друг с другом, некоторое время мы молча переводили дыхание, потягивались, расслабляя напряженные мускулы, и наконец замерли в объятиях. Уже начала накатывать сладкая дремота, и можно было растворяться в ней - только сначала следовало решить последний вопрос.
- Шурф.
- Что.
- Почему это ты — мать?
- Грешные магистры...
- Ну ты сказал, что многодетной матерью рядом со мной проснешься. Почему это ты мать? При всем уважении к твоему вкладу, миры все-таки изначально мне приснились. Вот Джуффин, например, говорит…
- Хорошо, - ласково перебил Шурф, - Давай прямо сейчас – сколько у нас, половина второго ночи? – разбудим Джуффина и спросим, кто из нас двоих лучшая мать. «Двойное самоубийство влюбленных», так, по-моему, это в одной книге из твоего мира называлось?
- Просто я…
Вместо ответа на затылок легка тяжелая ладонь, и я тут же провалился в глубокий сон.
***
— Так и знал, что найду тебя здесь.
— А я знал, что ты придешь.
Я уселся рядом с Шурфом и погладил песок. Набегавшие волны с шелестом касались наших ног.
Некоторое время я бездумно смотрел на воду, наслаждаясь той особой разновидностью покоя, которую ощущал только в Мире пляжей. Ветер пах йодом и водорослями, и еще чем-то неуловимым, новым, смутно похожим одновременно и на свежесть озона, и на горечь хвои. На мгновение я зажмурился и глубоко вдохнул, пытаясь «распробовать» эти новые ноты, — а когда снова открыл глаза, обнаружил рядом полупрозрачный силуэт светящейся рыбы. Еще не воплощенная, еще только ждущая своего часа, она грациозно скользнула по воздуху в паре метров от нас и снова растаяла, словно и не было.
Я расплылся в невольной улыбке. Все-таки нормальная, полноценная семья - это счастье, что бы там ни говорили.