— Мы до гор к закату не доберемся, Ваше Высочество. Может, привал?

Оливер устало дернул за поводья. Лермат недовольно фыркнула, мотнула головой, но все же остановилась. Юный принц Инсива — единственный, кому покорялась эта строптивая вороная кобыла. Любой другой наездник за подобную дерзость — остановить ее вот так, дергано, — оказался бы на земле. Но Оливер только потрепал любимице гриву между ушей в знак извинения и повернулся к графу, сопровождающему его в походе. Одному из полудюжины. И это — не считая многочисленной свиты.

— Ваше Сиятельство боится темноты? — с насмешкой дернул бровью принц.

Лермат, будто поддерживая хозяина, фыркнула вновь.

Граф растерянно хлопнул глазами и спустя несколько мгновений мотнул головой:

— Нет, Ваше Высочество. Но я… мы, — он обернулся к своим товарищам. Остальные Сиятельства поспешили отвести взгляды и притвориться, будто разглядывают чудные северные деревья. Граф с видом преданного всем миром мученика продолжил. — Мы опасаемся того, что может явиться в темноте.

— Очень интересно, граф, — осклабился принц и сверкнул медовыми с зеленым отливом глазами — точно у больших кошек, обитающих в здешних лесах, так всегда говорила сестра. — Я бы непременно прислушался к вашим опасениям. Да только позвольте напомнить, что мы и идем за тем самым, кого вы так боитесь повстречать в темноте.

Не дожидаясь ответа, он пришпорил Лермат и двинулся дальше по полузаросшей тропе. Лошадь, на вид изящная и тонконогая, подходящая для аллейных прогулок, но никак не для лесов, легко приминала копытами ветки и колючки, неустанно продираясь вперед. Очевидно, поэтому они с принцем подходили друг другу. Оливер — тоже хиловатый на вид, высокий, хрупкий, утонченный, с бледной кожей, кажущейся еще бледнее и болезненнее в тени черных волос, — таил в себе невероятную силу. Любой, кто осмелился бы бросить вызов младшему брату юной королевы, обрекал себя на быструю гибель от тысячи ударов коротким мечом. Но не только искусством владения оружием был силен принц. Каждый в королевстве знал, что упорнее и смелее человека не найти. Если уж Оливер брался за что-то, то шел до конца, каким бы сложным и опасным ни был путь.

Вот и сейчас он упрямо вел Лермат через кусты цеплянок, несмотря на усталость, недовольство путников и клонящееся к горизонту солнце. Принца никогда не пугала темнота. Не темноты надо бояться — это граф верно подметил, — а того, кто в ней является.

Сзади послышалось усталое фырчание лошадей и стоны слуг, тащащих тяжелые мешки с вещами своих господ. Сам Оливер отправился в путь без свиты. Все необходимое уместилось в небольшой торбе, прилаженной к седлу Лермат, а защитить себя принц мог и сам — не зря же к верному мечу взял еще и лук с полным колчаном стрел. И бутыль с особым ядом. Знал, на кого шел.

А вот его спутники, похоже, все еще думали, что это простая охота. Вот и потащили с собой все, что могли унести. И еще назвали это «налегке»! Сразу видно — ни разу не выезжали дальше своих придворцовых рощиц, где можно только лисиц пострелять. Сейчас и сами ворчат, и над слугами несчастными издеваются.

— Стойте, — тяжело вздохнул Оливер и притормозил Лермат.

Графы покорно замерли и взглянули на него самыми несчастными и измученными глазами, какие только могли изобразить. Словно не теряли надежду убедить своего предводителя устроить ночлег.

Но принц с треском переломил их надежды пополам.

— Заберите у слуг оружие и лекарства, — приказал он. — Дальше пойдем одни.

Среди свиты прошелся шепоток, в котором Оливер расслышал благодарности и восхваление Его Высочества. А вот господам идея не пришлась по душе. Но возражать принцу они побоялись, а потому покорно забрали у своих оруженосцев мечи и кошели с травами и мазями. Оливер прождал минуту и пришпорил Лермат. Кобыла радостно стукнула копытом по корням и продолжила нелегкий путь.

— Ваше Высочество! — окликнули принца.

Он только едва повернул голову. Графы спешно впихивали мечи в ножны и пытались одновременно править лошадьми. Оливер только усмехнулся и подогнал Лермат. Догонят. Он время терять не намерен.

И вправду нагнали — им ведь не нужно было продираться через заросли, их кони шли по уже проложенному пути. Лермат смело бросалась грудью на колючие заросли и прижимала их к земле, довольно фырча. Оливер время от времени подбадривал ее, трепал по холке, но не переставал бить пятками по бокам.

— Нас не жалеете, так хоть кобылу пожалейте, — подал голос все тот же неугомонный граф через четверть часа после остановки. — Убьется же так. Дайте ей отдохнуть.

— Лермат сильная. Она и не такое выносила, — гордо заявил принц, и Лермат точно так же гордо вздернула голову, ломая копытами сухие ветки.

Граф цокнул языком. Оливер покосился назад и увидел, как тот неодобрительно качает головой.

— Вы так спешите, Ваше Высочество… Словно действительно жаждете поскорее попасть к горам. И дело не столько в политике, сколько в чем-то ином.

Принц прищурился, резко отбросил за спину короткий, перевязанный рыжей лентой, хвостик и негромко ответил:

— Может, и жажду. Но да, дело не в политике. И даже не в теплых чувствах, о которых Вы могли подумать.

— Но ведь это безумие!..

— Безумие — бежать от того, что никогда не видел. Я же проявляю любопытство.

Граф снова вздохнул:

— Как за столько лет Ваше любопытство еще Вас не сгубило!..

Оливер хмыкнул, но промолчал. Под копытами Лермат треснули кусты, и на сердце принца тоже что-то затрещало…

***

Северные леса красивы. Все так говорили, но Оли не верил, пока сам здесь не оказался. Это был первый раз, когда он покинул Инсив, но уже решил, что теперь будет упрашивать родителей взять его в северное королевство почаще. Деревья здесь не такие, как дома, а высокие, с густыми кронами, даже не зеленые, а уже синеватые. Трава изумрудная, как на картинках в книжках, а роса такая, что можно один пучок сорвать — и напьешься! Оливеру казалось, что он попал в настоящую сказку!

А самое прекрасное и сказочное — он здесь один!

Родители остались во дворце королевы Каннора, куда они всей семьей приехали с дружественным визитом. Оливер всегда засыпал на уроках политики и торговли, но он примерно понял, что сотрудничество с Каннором — вещь очень важная, чтобы Инсив процветал. Единственное, что для Оли имело значение, — родители круглые сутки заняты общением со здешней королевской семьей, а потому они с сестрой стали предоставлены самим себе.

Анни, как ответственная наследница престола, принялась в окружении слуг исследовать столицу. Заходила в лавки, общалась с местными. Оливер один раз с ней походил — чуть не помер от скуки. Захотелось сбежать после первых пяти минут разговора со здешним продавцом фруктов. Анель обнаружила, что на севере яблоки дешевле на две медные, и начала выяснять, почему. Оли любит сестру, но свою свободу он все же любит больше, так что с Анни гулять он зарекся.

Можно было бы провести время с юными каннорскими принцессами (старшая как раз приходилась Оливеру почти что ровесницей: ей оказалось тринадцать, тогда как самому принцу через месяц должно стукнуть пятнадцать), но у тех, в отличие от Оли и Анни, времени свободного не выдалось. Оливер ни разу даже не увидел их: все время принцессы проводили в библиотеке. Поэтому, к слову, книги тоже не могли спасти от скуки. Но зачем книги, когда можно тихонечко сбежать из-под взоров слуг и выбраться за границу города в потрясающей красоты лес?

Оливер глубоко вдохнул чистый воздух — так глубоко, что ребра заболели, — и неспешно пошел по едва заметной тропинке. Заблудиться он не боялся. Черные вершины гор возвышались даже над самыми большими деревьями. Видишь их — иди в противоположную сторону, и точно выйдешь к замку. Все просто. Поэтому можно гулять, где только хочется, идти, куда глаза глядят! Только бы не наткнуться на лесных кошек. Они страшнее безобидных инсивских лисиц. Анни рассказывала, что эти кошки могут одной лапой тебя с ног сбить, а одним клыком — горло разодрать. Но Оливер ничего не боится! И каких-то там кошек — тем более!

Стоило ему так подумать, как из ближайших кустов послышалось негромкое, но настойчивое шуршание. Как будто кто-то упорно продирался через густые ветви. Оливер испуганно вздрогнул, выхватил из-за пояса короткий меч и замер на месте. Неужели кошка? Тогда бежать нельзя, она за тобой побежит. А если не кошка? Разбойник! Нет, бежать тоже нельзя. Оли ведь не трус, справится с разбойником! А если их двое? Ну ладно, справится с двумя. А если пятеро?..

Придумать план для пятерых разбойников Оливер уже не успел. Кусты заходили ходуном, раздался оглушительный треск, и Оли мигом шмыгнул за ближайшее дерево. Нет, человек с такой силой ветки не ломает. А кошка в засаде тихо сидит. Тогда что там такое?..

Куст зашуршал, и на тропинку, судя по звукам, что-то упало. Послышался странный звук — не то смех, не то выдох. Любопытство поскребло коготочками в глотке и выгнало прочь любой страх. Оливер сжал меч крепче, осторожно, очень медленно выглянул из-за ствола — и застыл, распахнув рот.

На тропке возле поломанных кустов стоял жеребенок. Черный, как крылья ласточек, тонкий и изящный, словно вылитый из обсидиана, с длинной шелковистой гривой. Во дворцовых конюшнях было много лошадей, но Оли никогда не видел настолько красивых. Жеребенок словно в действительности сошел со страниц самых невероятных сказок, и рядом с ним даже чарующий северный лес казался обычной рощицей.

Жеребенок повернул голову и вдруг посмотрел прямо на Оливера черными, как беззвездное небо, глазами. Что-то внутри перевернулось от этого взгляда. Оли, забыв про страх и осторожность, вышел из-за дерева и подошел ближе к лошади. Зверь казался совсем диким — не бывает у домашних таких длинных грив. Но откуда бы в лесу взяться диким лошадям?

Оливер вернул клинок в ножны и протянул руку. Жеребенок не убегал и все продолжал смотреть, как будто разглядывал саму душу. И только когда пальцы почти коснулись черного носа, вдруг задорно фыркнул и отскочил на десяток шагов. Сверкнул аспидными глазами — Оливер готов спорить, зверь бросал ему вызов! — и легко перемахнул через поваленное дерево.

— Куда ты? — воскликнул принц и, ни секунды не размышляя, поспешил следом.

Жеребенок не убегал прочь. Он отскакивал на некоторое расстояние и замирал — специально так, чтобы Оли его видел. Но стоило только Оливеру перелезть через вздыбившиеся корни или продраться через цепкие кусты, как жеребчик снова отдалялся и глядел на него между низких ветвей. Не иначе, играл. Наверное, маленький совсем.

Откуда же он такой взялся? И почему здесь совсем один? Таинственность этого жеребенка очаровывала даже сильнее, чем его сказочный облик. Оли не мог помыслить о том, чтобы его упустить. А потому все бежал и бежал, пробирался все глубже и глубже следом за черной фигурой.

Ветви деревьев спускались все ниже, широкие кроны закрывали солнце все уверенней, зелень все темнела, стволы чернели. Вокруг вздымались непроходимой чащей цепкие кусты, но жеребенок, будто наверняка зная дорогу, вел Оливера самыми свободными тропками, незаметными, спрятанными. В одиночку бы их не нашел даже самый опытный следопыт. Но принцу было все равно — он выискивал взглядом черного жеребенка и бежал вперед.

Отвлекся он только тогда, когда дышать стало тяжелее. Дорога начала подниматься вверх, корни и траву под ногами сменили острые камни. Оливер мельком огляделся — и замер на месте.

Он добежал до самых гор: лес уже давно кончился, над головой вздымались темные пики, а вниз уходили отвесные скалы. Верхушки самых высоких деревьев сейчас маячили на уровне сапог. Оли обернулся на черного жеребенка — тот стоял дальше на узкой горной тропке, бегущей по почти отвесной скале серпантином, и смотрел с интересом, мол, давай продолжать, так весело бежать вдвоем! Оливер нервно стиснул рукоять меча и снова обратил взор к лесу. Отсюда виднелись блестящие башни замка. И — о, боги! — как же это было далеко! Если до ужина принц не вернется, поднимется тревога!..

— Я не могу больше идти за тобой, — сообщил Оливер жеребенку. — Мне пора возвращаться.

Он и сам не знал, зачем. Но зверь его словно понял — и разочарованно фыркнул. Оли виновато потупил взгляд и развернулся. Странно, но он чувствовал вину. Как будто жеребенок действительно вел его куда-то — а Оливер так просто сдается в шаге от цели.

Принц вздохнул и принялся осторожно спускаться. Камни крошились под ногами и падали со скалы вниз. Оли старался смотреть на небо, но тропинка очень скоро начала сужаться. Когда Оливер поднимался, он не замечал этого. Он вовсе не думал о том, что может сорваться. Но сейчас сердце начало подрагивать при каждом шаге.

А тропка все сужалась. Сначала Оливер просто держался за камни рядом, затем начал пробираться приставным шагом, а теперь и вовсе приходилось идти бочком, глядя на то, как носки сапог почти свисают в пропасть. Как же он бежал сюда? Жеребенок так его зачаровал? Или это какая-то магия?

Когда Оли ходил с сестрой по столице, краем уха он услышал о горном ящере. Что из-за этого ящера к скалам лучше не соваться — поймает, утащит в пещеры и если сразу не сожрет, то до полусмерти измучает. Это принц уже от слуг узнал, расспрашивал их от скуки. Ящеров Оливер не боялся, поэтому близко к сердцу не воспринял. А вот сейчас невольно вспомнил. Но раз уж ящер его по пути сюда не поймал, то, значит, его вовсе нет? Верно? И бояться нечего?

И стоило принцу так подумать, как вся гора задрожала, как живая. Сначала легонько, незаметно, но с каждой секундой все сильнее. Камни подскакивали на месте, из ниоткуда поползли под пальцами трещины. Оливер всем телом прижался к скале и зажмурился. Спокойно, все будет хорошо! Просто небольшое землетрясение. Он читал о таких — они быстро кончаются. Надо только переждать — и…

Где-то неподалеку тревожно заржал жеребенок. Оли хотел уже открыть глаза и посмотреть на него, как тропка прямо под ногами треснула и рассыпалась на куски! Оливер не успел даже вскрикнуть — и полетел вниз со скалы. Но кровь застыла в жилах даже не от падения.

Над головой прогремел ужасающий рев, такой оглушительный, что сердце подскочило к горлу. Оли захотел закричать, но не мог даже пошевелиться. Ветер бил в грудь, стало нечем дышать. А затем — резкий удар, толчок, и пустота…

Очнулся Оливер от стойкого запаха трав и осторожных теплых прикосновений. Прикосновения эти были такими приятными, что Оли поначалу даже не захотел открывать глаза. Чьи-то ласковые, слегка грубоватые пальцы скользили по лбу, вискам, щекам, спускались к шее, добирались до плеч и, будто испугавшись, направлялись обратно. Было тепло, очень тепло, и неясно — от огня или незнакомых рук.

Пальцы замерли на скулах, и Оливер невольно приподнял голову, желая продолжить прикосновения. Но неизвестный наоборот испуганно отдернул руки. И принц поднял веки.

Первым он увидел потолок — странный, будто плетеный, как если бы кто-то соткал из жестких стеблей полотно и натянул на неровные камни. С потолка густо свисали пучки сушеных растений. Каких наверняка, Оливер не знал — такие видел впервые.

Сбоку послышался быстрый топот и шорох. Оливер заторможено повернул голову, но никого не увидел. Зато смог рассмотреть окружение. Совсем рядом в выдолбленном прямо в полу очаге трещал огонь. Над ним покачивался котелок, от которого шел густой белый пар и тянуло травами. На полу Оливер разглядел несколько шкур лесных животных. Такой же шкурой был укрыт сам принц. И на такой же, кажется, лежал — Оли не смог разобрать, но наощупь это действительно были шкуры, под которые свалили сено или хвойные ветви. Стены оказались затянуты тем же полотном, что и потолок, а кое-где кучами были свалены мешки, какие-то металлические вещи и те же самые шкуры.

Так или иначе, это не было похоже на загробный мир. А значит, Оливер живее всех живых.

Принц опасливо сел на своей лежанке — и понял, что все это время находился без рубашки. Плечи странно поблескивали, но пахли приятно, маслами и медовыми цветами. Оливер откинул шкуру, заменявшую ему покрывало, и оглядел себя. Грудь и живот также поблескивали, но куда больше привлекали внимание бока. Их рассекали алые полосы, как будто Оли высекли плетьми — его никогда не секли, но он видел у слуг. И, наверное, удары от плети саднили так же. Оливер провел пальцами по полосам и поморщился. Мышцы неприятно свело, а на руке остались масляные следы.

— Не трогай! — раздалось откуда-то, и принц испуганно отдернул ладонь и заозирался.

Единственным источником света служил огонь в очаге, но его было достаточно, чтобы видеть хотя бы очертания дальних уголков. И в самом темном углу Оливер различил едва заметное движение. Пригляделся — что-то колыхалось, некий занавес.

— Кто ты? — окликнул неизвестного Оли.

Колыхание повторилось.

— Неважно, — ответили ему через несколько секунд.

— Это… ты спас меня? — уточнил Оливер и сел прямее, чтобы видеть темный угол лучше.

— Я не спас тебя, — протараторили из-за занавеса. — Я просто тебя сюда притащил и… ну, все остальное.

Очевидно, неизвестный изначально не хотел показываться, но случайно выдал себя. Оливер растерялся. С чего бы этому человеку прятаться? Он принес принца сюда, судя по всему, к себе домой, уложил возле огня и помог с ссадинами на боках. И именно его руки Оли чувствовал, пока не открыл глаза.

— Как тебя зовут? — вновь попытал счастья Оливер.

Незнакомец издал странный звук: не то рыкнул, не то взвизгнул.

— Не скажу! — выпалил он.

Принц растеряно хлопнул глазами, но не замолчал:

— Хорошо… тогда, может, покажешься? Я хочу поблагодарить тебя.

— Не надо меня благодарить.

— Почему? Ты спас меня.

— Не спасал я тебя! Что ты заладил! — Занавес колыхнулся, и в темноте сверкнуло что-то синее.

Оливер нахмурился. Сердце отчего-то кольнуло. Ему правда хотелось поблагодарить этого человека — он ведь настоящий волшебник, что сумел выходить Оли после такого падения! А что, если…

Принц вновь огляделся. Варево на огне, сотни сушеных трав, отшельничье жилище… Оливер мало знал о магах, да и не видел их никогда — а Анни и вовсе говорила, что их не существует, — но именно так он бы представил место, где мог жить колдун.

— Ты маг? — догадался Оли.

— Нет! — возмутился незнакомец и вдруг тихо вздохнул. — То есть, маг тут бывает… Но я не маг! Мага сейчас нет. Иначе бы тебя здесь не было. Он не любит чужаков.

Последняя фраза прозвучала так обреченно и грустно, что у Оливера сердце сжалось. Похоже, неизвестный спаситель, в отличие от мага, не прочь бы был пообщаться с чужаками. Не зря же Оли спас. Явно в обход желанию колдуна. А с колдунами лучше не спорить — это как день ясно.

— Но, раз мага сейчас нет, то тебе и бояться нечего, — улыбнулся принц и положил руку на сердце. — Обещаю, я никому не расскажу, что ты мне помог.

Занавес колыхнулся — и Оливер заметил, как блеснули в полумраке чьи-то глаза. Незнакомец осторожно выглянул и замер, как испуганный зверь перед человеком.

— Обещаешь? — недоверчиво протянул он.

— Даю слово, — кивнул Оли.

Неизвестный притих, секунду поколебался и все же покинул свое укрытие. Потоптался на месте, помялся и быстро-быстро подбежал ближе. Оливер впился взглядом в его фигуру, но, когда незнакомца осветило пламя, разочарованно выдохнул. Вышедший человек был облачен в длинный черный плащ с капюшоном. Только из-под растянутых рукавов виднелись загорелые руки — слишком грубые для девушки, но все же еще маленькие и тонкие для мужчины. Впрочем, еще по голосу Оли мог догадаться, что его спасителем стал юноша — возможно, даже, одних с принцем лет.

Мальчишка замер в нескольких шагах от лежанки, покачал головой, как приглядывающийся к новому хозяину пес, отскочил и, наконец, сел на шкуры в стороне от очага. На лицо незнакомца падала тень от капюшона, но Оливер чувствовал на себе заинтересованный взгляд.

Какое-то время они хранили молчание. Слышно было, как трещит огонь и лопаются пузыри в вареве.

— Как ты? — спросил незнакомец так неожиданно, что Оли вздрогнул.

— Неплохо… я думаю, — неуверенно ответил он. Сейчас, чувствуя на себе такой пристальный взгляд невидимых глаз, принц растерял всю свою спесь. Но мигом встрепенулся и приосанился. Что его, взгляд какой-то смутит? — А что со мной случилось, не подскажешь? Я помню, как сорвался со скалы, и…

— Что ты делал в горах? — перебил его незнакомец.

Оливер растерялся. Его никогда никто не перебивал. Будь это кто-то другой, принц бы тут же поставил наглеца на место. Но ругаться со своим спасителем не с руки. Да и так сложно было вытащить его из укрытия! Оли не хотел его спугнуть.

— Я… гулял, — уклончиво ответил он.

— Люди не гуляют в горах, — серьезно отклонил юноша. — Здесь опасно. Никто в здравом уме сюда не суется.

— Я заплутал немного.

— Вокруг гор заросли цеплянок. Через них невозможно пробраться случайно. Ты мне что, врешь?

— Не вру! Я и правда заплутал. — Оливер сжал пальцами шкуру и, сам того не ожидая, разом выпалил всю правду. — Я побежал за черным жеребенком и не заметил, как он меня вывел к горам.

Незнакомец выпрямился — из-под капюшона вновь сверкнуло что-то синее — и вдруг заливисто рассмеялся. У Оли перехватило дыхание. Он никогда не слышал подобного смеха: звонкого, но при этом далекого, как будто доносимого кристальным горным эхом откуда-то из глубин чужой души. Оливер невольно улыбнулся этому смеху. Внутри что-то зарокотало, запереливалось, и принцу самому захотелось забыть про воспитание и нормы приличия и захохотать во весь голос.

— А я-то думал, где она так долго пропадала! — задорно воскликнул незнакомец. — Она с тобой играла! Ха-ха, подумать только! Бедняжка, совсем ей со мной скучно стало…

К последней фразе мальчишка уже успокоился и даже немного погрустнел. Оливер смекнул, что к чему.

— Так это твой жеребенок? — догадался он.

— Ну… — почему-то замялся собеседник. — Да… да. Мне ее подарили, да, она моя.

— Повезло, — искренне протянул Оли. — Очень красивая лошадь. Как ее зовут?

— Лермат. — Он поерзал на месте и осторожно, как будто боялся показаться заучкой, добавил. — Это значит «любовь» на языке древних горных народов.

— Ей подходит. Красивое имя, такое необычное, загадочное. А как тебя зо…

— Ты тоже необычный и загадочный, — вновь перебил принца мальчишка и приподнял голову, чтобы лучше видеть из-под капюшона. Но Оливер все еще не мог различить его лица. Мальчишка внимательно осмотрел Оли и завороженно протянул. — Я никогда не видел у людей такой белой кожи. И глаза у тебя такие… кошачьи. Ты что, кот?

Оливер тихо рассмеялся. Кот! Ну да, если его спаситель знаком с колдуном, то он мог и решить, что перед ним какой-нибудь оборотень. Оли о таких читал в той же книге, что и о колдунах.

— Нет, человек. Но если погладишь — замурчу! — не удержался от шутки принц и хотел уже объяснить, что он просто с юга, где большую часть года солнце скрыто густыми туманами, как незнакомец вдруг подался вперед и пересел поближе.

Сердце отчего-то застучало быстрее. Оливер ощутил тепло, исходящее от чужого тела, даже через плащ. Теперь он видел очертания чужого лица, но все еще не мог различить отдельные детали. Жутко захотелось сорвать этот злосчастный капюшон и наконец-то посмотреть на обладателя такого поразительного смеха и удивительно теплых рук.

Стоило Оливеру подумать о руках, как мальчишка опасливо потянул к нему ладонь. Принц удивленно округлил глаза, но отстраняться не стал.

— Что, правда замурчишь? Люди тоже мурчат, когда их гладят? — спросил незнакомец.

Оли настолько растерялся, что даже не сразу ответил. Мысли разлетелись какая куда. Принц не мог оторвать взгляда от загорелой руки, тянущейся к его щеке, и думал только о том, как эта самая рука совсем недавно прикасалась к нему. И как хочется снова почувствовать это прикосновение, чтобы убедиться, что они действительно были такими ласковыми, как Оливеру показалось после сна.

Он пролепетал что-то бессвязное. Грубоватые горячие пальцы коснулись оголенной шеи, совсем рядом с ухом. Оливер затаил дыхание. Тепло волнами бежало по всему телу. Может быть, из-за недавних потрясений, может, из-за лекарственных масел. Но принц хотел думать, что это незнакомый мальчишка так на него влияет.

Рука скользнула дальше, пальцы зарылись в черные волосы, и мальчишка попытался почесать Оливера за ушком, как настоящего кота. Оли же стало не только тепло, но и щекотно, и вместо обещанного мурлыканья он издал тихий смешок.

Мальчишка от неожиданности дернулся и отшатнулся. Капюшон слетел с головы. Незнакомец сразу же поспешил натянуть его обратно, но Оливер успел заметить копну светлых волос, загорелую, как и на руках, кожу и… кое-что еще.

— Не смотри! — запоздало воскликнул мальчишка, испуганно отодвинулся и сжался еще сильнее, чтобы собеседник уж точно не увидел его лица.

Но в груди принца уже вспыхнуло нестерпимое любопытство. Та же внутренняя сила, которая повела его в лес за черной лошадкой, сейчас заставила Оливера сползти с лежанки и, не обращая внимая на ссадины на боках, подсесть ближе к мальчишке в плаще.

— Что у тебя с ли… — тихо начал он, но его снова перебили.

— Ничего! Ты не должен видеть! Никто не должен!

— Но я никому не скажу! — Оливер положил руку на сердце. — Помнишь? Я же обещал!

Мальчишка, все еще жмущийся в комок, осторожно приподнял краешек капюшона, чтобы посмотреть. Принц затаил дыхание и впился взглядом в тень. Ему показалось, или…

— Ты меня убьешь, если увидишь, — мотнул головой незнакомец и снова попытался отвернуться.

Оливер опешил от его слов и поспешил заверить:

— Не убью! Ты же спас мне жизнь, я не стану тебя убивать, ты чего!

— Я не… — он вздохнул. — Неважно. Все равно убьешь.

— Говорю же, не убью! Мне и нечем! — Оли обвел себя руками. Из одежды на нем были только штаны да ремень, с которого исчез кортик. Не иначе, незнакомец вытащил, на всякий случай. — А руки у меня не такие сильные. Я просто не смогу тебя убить!

Мальчишка снова приподнял краешек капюшона, и на этот раз принц разглядел загорелую кожу и тень от впалой щеки.

— Значит, ты приведешь рыцарей. И они убьют меня, — не унимался незнакомец.

— Как же я приведу рыцарей, если я обещал никому не рассказывать, что видел тебя?

На это у мальчишки ответа не нашлось. Он медленно опустил руку, плечи его расслабились. Оливер поерзал на месте и опасливо потянулся к капюшону — будто бы спрашивал разрешения. Мальчишка его не останавливал и даже не отстранялся. Оли облизнул вдруг пересохшие губы — впервые он так волновался наедине с другим человеком, как и впервые так жаждал увидеть незнакомое лицо, — и потянул вверх мягкую ткань. Капюшон легко соскользнул, и Оливер пораженно распахнул рот, забыв о всяких манерах.

Всю правую сторону лица мальчишки покрывала мелкая белоснежная чешуя.