Они лежали еще несколько минут, молча слушая звуки ночного леса и мерный плеск воды. Нега потихоньку сходила, и Оливер начал чувствовать, как впиваются острые травинки в поясницу, как ветер пускает по телу мурашки и как кожу на животе неприятно стягивает. И, как бы ни хотелось продлить это мгновение и лежать так всю оставшуюся вечность, Оли поерзал на месте. Ящерка нехотя приподнялся, будто прочитал чужие мысли. Гибкий хвост скользнул куда-то назад. И — Оливер не успел даже ничего сказать — дернулся обратно, окатывая обоих, Оли и Ила, каплями озерной воды.

— Ай! — Принц подскочил и резко сел. От холода свело мышцы, и Оливер недовольно поморщился. — Мог бы и предупредить!

Дракон перекатился назад, к самой воде, и весело прыснул, затягивая завязки на штанах.

— Это была драконья жестокость, — отшутился он и снова ударил хвостом, вызывая столб брызг.

В другой ситуации Оли бы разозлился, но сейчас ему было так хорошо, что злиться не хотелось. Он наскоро вытерся платком и застегнул пару пуговиц на рубашке. После всего случившегося — боги! что случилось! — на тело свалилась усталость. Ледяной душ немного ободрил, но все равно мышцы просили лечь обратно на холодную колючую траву и представить, что это мягкие перины.

— От такой жестокости и заболеть недолго, — одернул не то себя, не то ящерку Оливер.

Ил виновато улыбнулся. Он все еще не смотрел на принца, но веки поднял — и Оли мог любоваться блеском его глаз, направленных в сказочную чащу, где переговаривались на языке света ночные жучки.

— Прости, — мимоходом сказал дракон и сразу же снова повеселел. — Все равно сейчас к огню! Отогреешься! А заболеешь, я тебе такой отвар сделаю!.. Пошли-ка. Тут красиво, но и правда холодновато становится.

Он поднялся на ноги, потянулся с довольным мычанием и пару раз раскрыл и сложил крылья. Где-то совсем недалеко послышалось короткое ржание Лермат — будто чувствовала, что сейчас понадобится.

Ил шагнул вдоль берега, но Оливер поймал его за кончик хвоста.

— Погоди, — попросил он и тоже встал.

Разговоры об огне и отваре, зов лошади — все это заставило Оли вспомнить, зачем он вообще пришел. И мысль о плане принцессы заставила только-только успокоившееся сердце вновь зайтись.

Ящерка развернулся и склонил голову набок. Его взгляд бегал по лицу принца, веки медленно поднимались и опускались. Оливер не смог снова удержать улыбку. То, как Ил беспокоится за искренность их чувств, вызывало приятную щекотку по всем ребрам.

— Что-то не так? — насторожился дракон. — Тебе что-то не понравилось?

— Нет, все было замечательно. Правда. — Оливер подошел ближе и положил руки на плечи Ила. Тепло пробежалось от кончиков пальцев к телу и разлилось по самым дальним уголкам. Оли глубоко вдохнул. Сердце неровно постукивало в глотке. — И я бы хотел, чтобы все было замечательно и дальше. Каждую секунду.

— Оли, у нас целая ночь впереди!..

— Ночи мало, ящерка. Я бы хотел, чтобы нам вовсе не нужно было расставаться.

Ил забылся и взглянул прямо в глаза Оливера на секунду дольше. Или же попытался разглядеть в них решение этой непонятной загадки.

— Ты… — неуверенно протянул он. — Ты хочешь остаться здесь?

— Нет. Я хочу увезти тебя с собой.

Оли вдохнул и задержал дыхание. Волнение и страх смешались с радостью и раскрасили душу в незнакомый цвет, грязно-драгоценный, мутно-яркий, болезненно восхитительный. На мгновение повисло молчание — и Ил приподнял уголки губ.

— Странные у тебя все-таки шутки. — Он прищурился и ненавязчиво потянул Оливера к деревьям. — Ладно, успеем еще наболтаться! Рассвет не так уж и скоро, мы сможем еще столько сделать!.. Всякого… ну, или просто поговорить и почитать, как обычно! Я выпросил у Дейра новый бестиарий, там такие картинки красивые!..

Но Оли дернул его обратно и нежно приобнял за талию. Слишком большие для человеческого тела крылья встрепенулись подобно парусам. Лунный свет отскочил от глади озера и промчался по пятнам белой чешуи на скулах. Оли вновь невольно залюбовался этой неземной красотой. Будто луч спустился с небес и замер рядом.

И все же, как бы Оливер ни восхищался драконьими чертами, он уверен, что Ил, вернувший себе такой желанный человеческий облик, будет во стократ красивее. Ничто не красит так, как искреннее счастье.

— Я не шучу, ящерка. Пойдем со мной, — с полной серьезностью и разрывающей душу искренностью сказал принц. — Я нашел способ, как избежать свадьбы без политических конфликтов. Я могу убежать куда угодно, поселиться где угодно. Начать новую жизнь, без королевских обязанностей, законов, расчетов — свободную! И я бы хотел начать эту новую жизнь с тем, кого люблю.

Ил болезненно поморщился:

— Оли, не смешно, правда.

— Я абсолютно серьезен. — Руки принца скользнули по чужим предплечьям, добрались до ладоней и переплели пальцы. — Я хочу начать новую жизнь с тобой. Построить дом где-нибудь, где никто не будет нас знать, где никто никогда нас не достанет. Или кочевать с места на место, в вечной дороге, каждый день знакомиться с новыми людьми и землями до тех пор, пока не обойдем все пути!.. Где угодно, как угодно — но только вместе!

Дракон с каждым словом мрачнел все сильнее. Он опустил взгляд на их сцепленные руки и задумчиво погладил большими пальцами тонкую кожу Оливера. Оли едва дышал.

— Это невозможно. Ты же знаешь, — наконец, проговорил ящерка, с трудом выдавливая слова. — Я бы тоже хотел уехать с тобой. Жить, как все люди живут. Но этого просто не может быть…

— Точно так же, как принц не может полюбить дракона? — улыбнулся Оливер. Он поднял их ладони и бережно коснулся чешуйчатой щеки. — Как чешуя на твоем лице не могла отступить сама по себе? Как любовь не может победить проклятье?

Глаза Ила растерянно заметались из стороны в сторону. Оли не мог прочитать его мысли, но легко представил, какой бедлам сейчас творится в голове дракона. Многолетнее отчаяние встречается с пылающей надеждой, страхи и разочарования грызутся с любовью — и среди этого ужаса стоит одна запутавшаяся душа, слишком привыкшая к одиночеству, слишком жаждущая перемен.

— Но мы же… не в книжке, — медленно проговорил Ил, мельком поглядывая на Оливера, будто боялся посмотреть на него открыто. — В реальности все сложнее.

— И хорошо, что не в книжке, — Оли обнял дракона и устроил голову на его напряженном плече. Ил обнял его в ответ, скорее неосознанно. Оливер улыбнулся. — Книги все врут. А в жизни только правда. И если любовь побеждает проклятье — значит, так оно и есть.

Ил ничего не ответил. Они стояли в окружении ночных звуков и прохладного озерного воздуха еще около минуты. И вот дракон отстранился — Оливер безропотно отпустил его — и повернулся к воде. Оли не мог узнать по глазам, что именно он думает. Но ящерка точно размышлял. И не было никаких сомнений, что размышления эти не самые простые.

— Мы с принцессой все просчитали. Она выйдет замуж за другого человека, которого любит, и для обоих королевств не будет никаких последствий, — осторожно продолжил принц. Ил не повернулся к нему, но Оли знал, что он слышит и слушает. — У меня есть деньги, а если продать пару вещей, то можно будет вообще никогда не работать. И отправиться туда, куда хочется. В любой уголок Каннора, на Инсив, в другое королевство, какое пожелаешь! Вместе!..

Дракон едва различимо выдохнул и зашагал к кромке воды. Тихо шелестела трава под его ногами, лунный свет гладил кожистые крылья. На мгновение Оливер испугался, что ящерка сейчас снова улетит, но Ил остановился и опустил голову, глядя на неровную гладь озера.

— …Если только ты согласен, — добавил Оли полушепотом.

И самое страшное в эту секунду, то, отчего сердце сжималось в комок, — что ящерка сейчас откажется. Оливер понимал, что не сможет на него надавить, не сможет увести силой, пусть от этого и зависит так много… Он хочет сделать дракона счастливым, хочет до боли в груди! Но если сам дракон этого не хочет, Оли не станет его неволить.

Драконьи крылья приподнялись, тонкие перемычки вздыбились, натягивая перепонки — и Ил тихо хрипнул. Оливер дернулся от этого звука и уже хотел подойти ближе и удостовериться, все ли в порядке, как крылья снова дернулись. Короткие косточки, соединяющие их со спиной, втянулись прямо в лопатки, а сами крылья прижались к позвоночнику и с тихим треском срослись с загорелой кожей. Остатки чешуи исчезали, как последние лучи заходящего солнца, когти укорачивались и бледнели. Несколько рожек на голове, видневшихся со спины, спрятались в светлых волосах. Ил передернул плечами, будто разминая затекшие мышцы, и шагнул прямо в воду.

— Ящерка? — позвал его Оливер.

Ил не отозвался. Он смотрел себе под ноги так, словно на дне озера блестели неземные богатства. Поворачивал голову, наклонялся, приподнимался — но не оборачивался. Оли стало не по себе. Он хотел подойти, но какая-то невидимая внутренняя сила удержала его на месте. Показалось, что Илу нужно дать время — немного, минуту или меньше, — наедине с самим собой. Чтобы он сам пришел к чему-то, сам что-то осознал. Впервые за всю жизнь, проведенную под надзором колдуна и в плену проклятья, почувствовал свою свободу.

Вдруг Ил вздрогнул, будто что-то ударило прямо по его сердцу, и коснулся лица. Наклонился ближе к воде, всколыхнул ее и, дождавшись, пока волны успокоятся, взглянул вновь. Все в одно мгновение стало ясно. И Оливер едва смог вдохнуть от счастья.

Ил повернулся. На его лице играла робкая, все еще неуверенная улыбка. На его человеческом лице без единой чешуйки.

Им не нужны были слова. Оли пошел к воде, но Ил опередил его, кинулся навстречу и набросился с объятьями. Принц подхватил его и закружил в воздухе. Тишина оборвалась, как струна, — и оба рассмеялись, так громко, что далеко в лесу захлопали крыльями испуганные совы. Оливер опустил дракона на ноги, и тот прижался к его губам своими. Оли на мгновение растерялся, а Ил почти сразу отстранился, коснулся губами щеки, скулы, носа, принялся покрывать мелкими поцелуями все лицо Оливера — и это было так мило и забавно, что принц не выдержал и засмеялся снова.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — Ил прижал к себе Оли так сильно, что из груди выбило воздух, но Оливер, казалось, вовсе этого не почувствовал. — Спасибо, Оли, я так тебя люблю! Спасибо!

— За что? — обнял его в ответ принц. — Это я тебя благодарить должен. За то, что ты появился в моей жизни…

— Дурак ты, — прыснул дракон и потерся о его щеку своей. Обычной. Человеческой. — Спасибо, что любишь.

Он глубоко вдохнул, отстранился и задумчиво поджал губы. Разноцветные глаза бегали по берегу, возвращались к ладоням, мельком касались лица Оливера и, будто пугаясь, снова бежали по кромке озера. Наконец, Ил поднял руку и опасливо коснулся шеи. Камень на его ошейнике в ответ на прикосновение вспыхнул, напоминая о себе. Ящерка поднял взгляд на Оли:

— Как ты думаешь, это… полностью сработало?

— Чешуя ведь исчезла, — ободряюще улыбнулся принц и тоже потянулся к ошейнику.

Но Ил отстранился.

— Вдруг это только на чешую подействовало? И я все еще… все еще…

Оливер пожал плечами и снова попытался коснуться чужой шеи:

— Не проверим — не узнаем. Давай, я сниму его.

— Его нельзя снять в пределах барьера, — мотнул головой Ил, все еще напряженный.

— Хорошо. Тогда снимем по пути! — Оливер шагнул к чаще, где он оставил Лермат, но замер, как вкопанный. Сердце екнуло, уже далеко не первый раз за сегодняшний вечер. Сглотнул. Обернулся. — Если ты, конечно… хочешь.

Глаза Ила округлились, будто он услышал какую-то совсем детскую глупость. Дракон подошел ближе и взял Оливера за руку — и это прикосновение было самым красноречивым ответом, оно прогнало последние сомнения, как королевская гончая грязных дворовых котов.

— Конечно хочу, — серьезно ответил Ил. — Оли, даже если передо мной появится тысяча дорог, я все равно выберу ту, по которой пойдешь ты.

Оливер усмехнулся и коснулся губами его виска:

— А я пойду по той, которую ты выберешь, ящерка.

***

Оглушительный гром сотряс землю, и Лермат тревожно заржала. Узкая горная дорожка под ее копытами начала осыпаться. Оливер погладил любимицу по шее, но взгляд сам по себе устремился вниз, следом за падающими куда-то в черноту камнями. Молнии вспыхивали каждую секунду, гром то усиливался, то ослабевал, но не затихал ни на секунду. Буря, казалось, качала горы, как гибкие деревья. Оливер вскинул голову и посмотрел на черные пики в окружении таких же черных туч. Насколько высоко поднимается эта тропка?..

— Тише. — Принц потрепал Лермат по холке, чтобы успокоить. В первую очередь, себя. — Давай, осталось немного.

Лошадь заржала — в обрамлении воя ветра и раскатов грома ее ржание напомнило всхлип — и быстрым шагом поспешила дальше по тропе. Оливер нервно сжал поводья. Осталось немного.

Это не самый безопасный путь, но, увы, единственный. Лермат долго скакала у подножья гор, выискивая какую-нибудь расщелину, что привела бы на ту сторону гор, или хотя бы более пологую тропу. Но все тщетно. Во тьме невозможно было различить ничего, а возле скал мрак словно становился только гуще, будто кто-то наложил морок. Чтобы никого не впустить. Чтобы никого не выпустить.

Оливер тогда уже думал спешиться и лезть прямо по скалам, наплевав на опасность, но тут тьма застлала глаза, Лермат быстро застучала копытами — и прозрел принц уже на узком серпантине. Каким чудом лошадь обнаружила его и как забралась — оставалось загадкой. Впрочем, Оливера это не заботило.

Сильный ветер бил в лицо, в спину, с боков — даже с того, что прижимался к ледяной скале. Вся природа будто хотела остановить глупого человека, решившегося бросить вызов чудовищу. Или же само чудовище в панике желало отсрочить свою гибель.

Последняя мысль заставила Оливера криво ухмыльнуться и подстегнуть Лермат. Трусливую кровь только слаще пускать.

Лошадь быстро стучала копытами по камням, часто спотыкаясь, прижимаясь к скале так плотно, что Оливеру пришлось поджать ногу. Он почти повис над густой тьмой леса. Тьма внизу. Тьма вверху. Кругом тоже тьма. И даже внутри — тьма.

Мрак пронзила белая полоса, и Оли запрокинул голову и впился взглядом в то место, где она мелькнула — всего на мгновение. Но горы содрогнулись от грома, и Оливеру пришлось вцепиться в Лермат, чтобы не рухнуть.

Чтобы не рухнуть… Да. Если он сорвется, никто не спасет.

***

Лермат ждала их на том же месте, где Оли ее оставил. Ил ласково погладил ее по шее, и лошадь в ответ довольно заржала и покачала головой. Оливер легко вскочил в седло и протянул руку Илу. Ящерка растерянно оглядел протянутую ладонь, седло, спину Лермат и неловко потер плечо:

— Да я могу и… сам…

— Ладно тебе! — улыбнулся Оли и наклонился ниже.

Лермат закивала, подтверждая мысли хозяина. Ил смущенно хмыкнул, ухватился за руку принца и, оттолкнувшись от поваленного дерева, сел в зазор между лошадиной шеей и седлом. Оливер приобнял его со спины, драконье тепло растеклось по груди, как жар от алкоголя. Оли вдохнул запах трав и ткнулся в горячую шею.

— Ай! — Ил тыкнул Оли в живот локтем и тихо засмеялся. — Если ты так будешь делать, мы далеко не уедем.

— Думаю, Лермат и без нашего внимания справится, — заметил Оливер и оставил быстрый поцелуй на загорелой коже.

Дракон засмеялся вновь и повернул голову, чтобы пересечься с принцем взглядами.

— Я же ее сам и буду останавливать. А то на ходу целоваться опасно.

Оливер усмехнулся, коснулся губами губ дракона и устроил голову на его плече. Лермат, задорно махнув хвостом, сорвалась с места. С каждым шагом она разгонялась все сильнее, высокие корни и густые кустарники скоро перестали ее тормозить и превратились в черно-зеленый вихрь вокруг.

Несколько секунд — и они уже на плато перед пещерой. Ил резво выпутался из объятий Оливера (чему сам Оливер был не так уж и рад), спешился и поспешил ко входу. Оли не успел даже решить, стоит ли ему тоже слезть и помочь любимому со сборами, как тот уже выбежал из пещеры, в рубашке, с извечным черным плащом и чем-то небольшим, что дракон прижимал к груди.

— Это все? — удивился принц.

— У меня особо нет вещей, — пожал плечами ящерка и обернулся на занавес. По его лицу скользнула тенью грусть, но сразу же исчезла от лучезарной улыбки. — Почти все принадлежит Дейру. Да и все, что мне нужно, будет со мной.

Он повернулся к Оли и посмотрел с такой нежностью, что Оливер едва не задохнулся от подскочившего к горлу сердца. Только мысль о колдуне заставила сохранить ясность мыслей и не пуститься в мечты о будущем.

— Дейр не будет зол, что ты вот так уезжаешь? — уточнил Оли, вновь подавая ящерке руку.

— Не думаю… ух! — Дракон забрался на лошадь, расправил плащ и обернулся через плечо. — Я оставил ему записку, что со мной все хорошо. Потом, как все уляжется, пошлю с Лермат письмо, где все объясню. Он поймет! Грустно, конечно, что я с ним лично не попрощаюсь…

— Ты же не на тот свет уезжаешь, — успокоил его принц. — Как-нибудь вернемся и ты с ним повидаешься. Если захочешь.

Ил кивнул и, словно только сейчас спохватившись, нагнулся к походной сумке, прикрепленной к седлу. Оли тоже только теперь обратил внимание на предмет, который ящерка вынес из пещеры.

— Что там? — вытянул шею Оливер.

Дракон несколько смущенно повернул к нему вещь. Белый свет луны и синеватые отблески камня в ошейнике позволили рассмотреть название — как оказалось — книги. Впрочем, принц и без того узнал бы этот сборник из миллиона.

— Сказки? — поднял на Ила взгляд он.

Ящерка виновато пожал плечами:

— Я не мог ее не взять. Столько воспоминаний…

Оливер улыбнулся. Он не стал говорить, что воспоминание, по сути, всего одно. Но какое воспоминание!.. Ночь, когда они открыли друг другу души, ночь, когда Оли дал обещание не забывать, а Ил дал обещание ждать. Ночь их первого поцелуя.

Оли не забыл. Ил дождался. У их сказки будет хороший конец.

Принц помог убрать книгу в сумку, обнял Ила и легонько ударил каблуками по бокам Лермат. Лошадь с готовностью цокнула копытом и сорвалась с места. В ушах зашумел ветер, но Оливер ощущал только тепло дракона и слышал только быстрые толчки его сердца.

Лермат мчалась во весь опор и только у расщелины, служившей выходом из долины, притормозила. Ил заметно напрягся, когда лошадь медленно, даже с опаской, ступила в горную тень. Оливер обнял дракона крепче и поцеловал возле уха. Ящерка было расслабился, но с каждым шагом вновь вздрагивал и ерзал на месте. Лермат, очевидно, почувствовала его настроение и уже у самого выхода остановилась совсем.

Ил быстро спешился и потер плечи, словно озяб. Оли тоже соскочил на землю. Лермат прошла через густые стебли растений, скрывающих расщелину и коротко заржала — она ждет снаружи. Оливер проводил ее взглядом и повернулся к ящерке. Тьму разбавлял только свет амулета и поблескивание желто-синих глаз, отчего кожа дракона казалась неестественно бледной, а знакомые черты искажались резкими тенями.

— Что-то не так? — забеспокоился принц.

Дракон нервно улыбнулся, глянул на выход и снова поежился.

— Просто… боюсь.

— Не бойся, — Оливер подошел, взял дракона за руку и ненавязчиво потянул следом за Лермат. — Я же рядом.

Ил улыбнулся еще шире, но все еще не спешил сдвинуться с места.

— В этом и проблема, — с истерическим смешком сказал он. — Если что-то случится, если не сработает, ты будешь рядом. А с драконом тебе не справиться.

— Ты меня недооцениваешь, — шутливо подмигнул принц.

Но ящерку шутка не успокоила.

— Пообещай, что, если я потеряю контроль, ты сразу же вскочишь на Лермат и убежишь так далеко, как только возможно, — на одном дыхании выпалил он.

Оливер хотел вновь пошутить, чтобы разбавить напряженную ситуацию, но Ил смотрел на него с таким страхом и нежностью в глазах, что голова сама по себе кивнула.

— Обещаю, — добавил Оли, чтобы придать вес согласию.

Дракон улыбнулся — и на этот раз, облегченно, — и несмело шагнул к выходу. Оливер стиснул крепче его руку и смело вышел за плющевую завесу. После сырой расщелины свежий лесной воздух показался еще ярче, ароматнее и свободнее. Оли вдохнул густой, как сама ночь, аромат и обернулся. Между темными стеблями поблескивали разноцветные глаза. Сцепленные руки щекотала жесткая листва. Оли потянул чужую ладонь, медленно, бережно, как тянут кончик атласной ленты.

— Все будет хорошо, ящерка, — шепнул принц. — Можешь мне верить.

Ил глубоко вздохнул, зажмурился — и вдруг одним прыжком выскочил наружу и сразу же отпустил руку Оливера. Синий камень в ошейнике тревожно замерцал, отчаянно вспыхнул — и погас. Ил распахнул глаза, но не шевелился. Его зрачки метались из стороны в сторону, а грудь вздымалась так часто, что Оли бы принял это, скорее, за сердцебиение, чем за дыхание.

Несколько секунд ничего не происходило. Ил медленно поднес руку к шее, так же медленно разогнулся и ощупал ошейник, шею, плечи. Оглянулся через плечо. Глянул вниз. Молчал.

— Все в порядке? — заволновался Оли.

Ящерка положил ладонь на грудь и словно бы к чему-то прислушался. Оливер дернул пуговицу на рукаве. Он обещал в случае чего сразу же бежать прочь. Но именно сейчас никуда убегать не хотелось. Даже если Ил прямо сейчас рухнет на землю, если из его спины вырвется пара крыльев, руки и ноги вывернутся и превратятся в лапы, а кожа начнет покрываться белой чешуей — Оливер будет ждать до последнего. Ждать и верить.

Но Ил не рухнул на землю, а посмотрел на Оливера, и в его глазах плескалось робкое, еще не до конца осознавшее своей победы над ужасом, счастье.

— Кажется… получилось? — проговорил дракон и вытянул руку перед собой. Осмотрел ее со всех сторон и уже уверенней повторил. — Получилось?.. Получилось! Оливер, получилось!

Он громко рассмеялся и бросился на принца с объятьями. Оли не устоял на ногах и рухнул на колючую лесную траву и плющевой опад. Листва смягчила падение — впрочем, Оливер сразу же отвлекся. Ил вновь осыпал его поцелуями: щеки, подбородок, скулы, виски — и Оли казалось, что с каждым таким быстрым поцелуем он получает капельку чужой радости. Принц поймал лицо ящерки в ладони, чуть отстранился — полюбовался тем, как ярко, без малейшего намека на магию, сверкали разноцветные глаза — и оставил на его губах долгий трепетный поцелуй. И капельки превратились в волну, захлестнувшую обоих.

Пальцы наткнулись на тонкую холодную полоску на шее, и Оливер вспомнил, о чем они говорили недавно. Он нехотя — очень-очень нехотя — оборвал поцелуй и сел прямо на мокрой земле. А после вытащил из сапога стилет и показал замершему рядом ящерке.

— Давай сделаем так, чтобы больше ничего не напоминало об этом проклятье, — пояснил он.

Ил окинул лезвие взглядом, с готовностью кивнул и запрокинул голову. У Оли внутри что-то приятно дернулось. Вновь вспомнилась их первая встреча, когда дракон, маленький запуганный дракон, боялся любого человека, с оружием или без. А сейчас так спокойно подставляет шею клинку — словно в его сердце нет и тени сомнения, что Оливер может навредить.

Принц пододвинулся ближе и осторожно, стараясь не задеть лишний раз кожу, поддел лезвие под плотный ошейник. Он был сделан не из ткани и даже не из кожи, а из какого-то странного материала, прочного, как металл, но намного более гибкого. Оливеру пришлось приложить усилия, чтобы его повредить, — и все это время ящерка сидел, не шевелясь, только часто пульсировали венки под тонкой кожей и изредка подрагивал кадык. Из-за этого Оли еще сильнее отвлекался (на совсем свежие воспоминания и мысли, которые до сих пор вгоняли в краску) и возился только дольше.

Наконец, ошейник треснул и соскользнул с шеи. Ящерка глубоко и, впервые за много лет, свободно вдохнул. Оливер не удержался и оставил на красноватой полосе несколько легких поцелуев. След будет сходить явно не один день. И Оли будет закрывать его поцелуями до тех пор, пока последнее напоминание о плене и лишениях не исчезнет с тела дракона. И после, и после, каждый день.

Каждый день. И каждую ночь. Всегда.

— Саднит. Надо будет сделать отвар как-нибудь, когда все уляжется, — прыснул Ил.

Он подобрал уже мертвый ошейник и осмотрел его странным взглядом, не то печальным, не то любопытным. Оли вдруг понял, что это первый раз, когда ящерка может рассмотреть символ своей неволи. Но ошейник прямо в руке начал мутнеть, его очертания расплылись, и уже через секунду ветер попросту сдул темно-синее облачко в руки дракона, словно иллюзию.

— Ого, — протянул Ил, провожая ветер взглядом. — Не знал, что Дейр умеет такие вещи создавать.

Оливер ничего не ответил и поднялся на ноги. Ящерка последовал его примеру, и Лермат с готовностью подбежала к хозяевам.

***

Острые пики вспыхивали в свете молний и словно раздирали низкие черные облака своими белесыми гранями. Оливер запрокинул голову (лишь бы не смотреть вниз) и проследил за тем, как огибают скалы клубы грозовых туч. Они с Лермат поднимались туда, прямо в эту тьму, рассекаемую вспышками. На мгновение стало страшно. Как будто Оливер мог слиться с этой тьмой, раствориться в ней и никогда не вернуться обратно.

Лермат коротко фыркнула, и принц, осадив себя, выбросил глупые мысли из головы. Он ничего не боится. И уж тем более не боится глупых выдумок.

Дракон тоже считался выдумкой…

Лошадь снова зафырчала и вдруг споткнулась. Сердце подскочило к горлу. Оливер вцепился в поводья и прижался к черной шее так плотно, насколько возможно.

От этой вспышки страха дернулось что-то внутри. Но сразу же и пропало, не дав принцу даже осознать, что это было.

Лермат осторожно встала прямее и низко наклонила голову, и Оливеру все же пришлось от нее отцепиться. Он наклонился чуть вбок — его тело повисло над обрывом — и посмотрел на дорогу. Тропка обрывалась и вновь начиналась лишь через полудюжину шагов. До вершин оставалось всего ничего…

— Да уж, удобно иметь крылья, — огрызнулся принц, но его возмущение потонуло в громе. Дождавшись затишья, Оливер наклонился к Лермат и спросил. — Ты справишься?

Лошадь потопталась на месте и нервно дернула головой. Оливер потянул на себя поводья, поднимая ее морду.

— Ты справишься, — твердо произнес он и, намотав ремни на руки потуже, ударил каблуками по бокам.

Лермат испуганно заржала, ударила копытом — и прыгнула. Оливер зажмурился и затаил дыхание. Под ними — десятки метров. Под ними — верная смерть…

Лошадь приземлилась с глухим вздохом, и Оливер вздохнул вместе с ней. Он обернулся — пропасть позади. Позади… А впереди — нечто пострашнее.

— Умница. — Принц потрепал Лермат между ушей и вновь обратил взор к верхушкам гор. — Теперь нам ничего не страшно, я прав?

Лермат заржала и с прежней прытью — если не с большей — помчалась по тропе.

***

— Куда мы сейчас? — на ходу спросил Ил, оборачиваясь через плечо.

Лермат пронесла их через лес за считанные секунды и почти у самой опушки остановилась. Мельком огляделась, прислушалась — Оли краем глаза заметил вдалеке проблески фонарей.

— В город, — чуть запоздало ответил Оливер и улыбнулся дракону. — Надо в последний раз встретиться с принцессой и сообщить, что все получилось.

Ящерка отчего-то смутился и потупил взгляд:

— Может, мне подождать тебя здесь?

— Зачем? — не понял принц.

Дракон смутился еще больше. В полумраке Оливеру показалось, что он побледнел.

— Просто… не думаю, что мне стоит появляться в столице. Наверняка люди меня не очень любят.

Так вот в чем дело! Оли погладил Ила по плечу и быстро коснулся губами его щеки. Ящерка улыбнулся, но мышцы под его кожей оставались напряжены. Да уж, сложно за пару минут избавиться от многолетнего страха.

— Не волнуйся. — Оливер провел пальцами по скуле дракона, которая еще недавно была вечно покрыта белой чешуей. — Принцесса обо всем в курсе и ни капли тебя не боится. А что до остальных людей — даже если мы кого и встретим, то никто не догадается, кто ты. Ты выглядишь совсем как человек.

Последняя фраза попала точно в цель — Ил расправил плечи, улыбнулся широко-широко, а в его глазах засверкали робкие искорки радости. И за эти искорки Оливер был готов сказать еще тысячу слов. Лишь бы они никогда не исчезали, лишь бы Оли видел их всегда.

— Ладно. Верю тебе, — с плохо скрываемым удовольствием ответил Ил и погладил Лермат по шее.

Лошадь поняла его и возобновила бег. Мимо мелькнули последние деревья — и пятнами понеслись размытые силуэты окраинных домов. Оливер прижался к ящерке сильнее, чтобы не упасть, и, наслаждаясь теплом, окинул взглядом мазки, в которых угадывались столичные улицы.

Подумать только!.. Он столько раз возвращался этой дорогой, столько раз мчался, окрыленный радостью и горечью недавних встреч — а сейчас он едет здесь в последний раз. В последний раз Лермат несет его от гор к замку.

Но грусти не было. Напротив, Оли чувствовал, что никакой это не конец. Это начало чего-то нового. Не финал книги, а окончание одной главы. А за ней последуют новые, намного более интересные и захватывающие. До финала еще очень и очень…

Сердце екнуло. Оливер даже не успел ничего сообразить — только то, что что-то не так. Ил дернулся тоже и, кажется, захотел обернуться, но не успел.

Лермат истошно заржала, споткнулась и на полном ходу повалилась на землю. Наездники полетели вниз следом за ней. Оливер приземлился на бок, плечо больно ударилось о каменную мостовую. Ящерка рухнул в нескольких шагах и, не успев даже оправиться от падения, уставился куда-то с таким ужасом, что у Оли кровь застыла в жилах. Лермат билась на боку, путаясь в длинных ногах и чем-то — черном, длинном, что опутало ее колени и не давало встать. Оливер с трудом отполз от паникующей лошади. Плечо ныло нестерпимо, но двигалось — не вывих. Можно сражаться. Это единственное, что мелькнуло в мыслях Оли прежде, чем он поднял глаза.

— Решил сбежать? — раздался грозный голос — не то со злобой, не то с издевкой, как говорит охотник с подстреленным оленем.

Полумрак ночного города разогнал слепящий синий свет. Оливер прищурился, но все равно сумел разглядеть темный мужской силуэт в развевающемся черном плаще и с неестественно белым посохом.

Колдун парил над площадью в темно-синем облаке, в сиянии магического камня. Порыв ветра сорвал с его головы капюшон, и Оливера прожгли насквозь два синих, точь-в-точь как свет амулета, глаза. Они горели, пылали, как у кровожадного хищника, но при этом источали столько холода, что Оли показалось, будто он примерз к месту. Молодое лицо было искажено яростью.

— Значит, так ты мне отплатил за годы, что я тебя растил, защищал, возился с тобой? — четко проговорил Дейр. Синие глаза перекинулись на ящерку. — Сбегаешь?!

— Дейр, я могу объяснить, — начал было дракон, приподнимаясь после падения. Но колдун не дал ему продолжить.

— Разве я разрешал тебе?! — прорычал он, как настоящее чудовище. Черное облако, на котором он медленно спускался к земле, разразилось молниями. — Я разрешал тебе уходить?! Как ты вообще посмел пересечь барьер?!

— Я…

— Я разрешал тебе говорить?!

Дейр резко выбросил руку с посохом вперед и указал синим камнем прямо на Ила. С граней сорвались несколько белесых лучей и рванули вперед. Дракон едва успел откатиться вбок — лучи разбились о камни мостовой, где он лежал только что. Но Дейра это не устроило: он оскалился, синие глаза вспыхнули животным огнем, и в Ила полетел новый сноп магии. Ящерка чудом увернулся и, наконец-то, вскочил на ноги. И вовремя — ему пришлось отпрыгнуть, чтобы избежать нового удара.

Оливер словно очнулся, вытащил из сапога стилет и, перемахнув через брыкающуюся Лермат, бросился к колдуну. Дейр пришел явно не с добрыми намерениями. И если он только навредит Илу, если хоть еще раз…

Оли замахнулся и прыгнул, готовый вонзить стилет в плечо (да кого он обманывает! В шею) колдуна, но замер в воздухе. Невидимая сила разжала его пальцы, и стилет звякнул по камням мостовой.

— Безрас-с-судно, — прошипел Дейр, лениво поворачивая голову к неудачливому убийце. — Кажется, Вы еще не поняли, Ваше Высочество, что не стоит переходить мне дорогу?

Оливер успел только вдохнуть для ответа — и из темного облака вырвались два тугих жгута и обвились вокруг шеи, подобно щупальцам. Выдохнуть принц уже не смог. Перед глазами заметались черные мушки, в ушах зазвенело. Но даже сквозь звон Оливер слышал ровный оглушительный голос колдуна.

— Не стоило Вам злоупотреблять моей добротой. Думаете, я не знал о Вашей прихоти? Думаете, я не знал, что происходит в пределах мною же возведенного барьера с моим же драконом? — Он цокнул языком и рыкнул. — Я надеялся, Ил в конечном итоге тебя все-таки сожрет. Но, видимо, все снова придется делать самому!..

— Не трогай его!

Рычание колдуна перебилось другим, теперь уже действительно звериным и хорошо знакомым. Путы резко исчезли, и Оливер, судорожно глотая воздух, рухнул на землю. И тут же его снесло мощным потоком ветра. Глаза застлала пыль, и Оли потребовалось несколько секунд, чтобы вернуть зрение. Но уже одни только звуки заставили сердце в груди испуганно замереть. Рычание, крики, треск молний, отчаянное хлопанье крыльев.

Оливер сморгнул последние песчинки и огляделся. Колдун поднялся выше, а следом за ним взметнулся и Ил — в своем получеловеческом обличье. Дракон налетал на противника быстро, метко, как коршун, и в то же время изворачивался в воздухе, пытаясь избежать снопов яркой искрящейся магии. Колдун размахивал посохом, отбивался от когтей, и теперь синие глаза горели так, что Оливер видел их даже на расстоянии.

Совсем рядом заржала Лермат. Оли боялся опускать глаза — казалось, стоит ему прекратить смотреть на ящерку, как один из колдовских снарядов настигнет его, — но все же глянул на любимицу. Лошадь все еще лежала на боку, ее ноги спутала магическая веревка. Оливер посмотрел наверх, схватил выроненный стилет — посмотрел наверх — подбежал к Лермат — посмотрел наверх — и одним движением перерезал путы. Лермат сразу же вскочила на ноги.

Ее черный силуэт рванул с места и исчез за ближайшими домами бесплотной тенью. Оливер проследил за ней взглядом. Куда она? За помощью? Остается надеяться, что помощь не понадобится…

И в это самое мгновение сверху раздался надрывный рев.

Ил рухнул в десятке шагов от Оли. Драконьи крылья болезненно дергались, между ними темным пятном расплывался магический туман. Ящерку колотило, как в лихорадке, длинный хвост извивался, точно пойманная змея, а дрожащие руки тщетно пытались приподнять тело, царапая камни мостовой.

Живой. Он еще жив. Это было первое, о чем подумал Оливер. А вторая мысль потонула в ярости.

Оли перехватил стилет и прицелился. Да, не метательный нож, но Оливера не волновало это. Его волновало только то, что колдун вновь заводит над собой посох и метит в дракона на земле. Его волновал дракон на земле. А все остальное — пусть горит синим пламенем!

Стилет полетел вперед тонкой стрелой и впился в плечо колдуна. Дейр болезненно зашипел, рука с посохом резко опустилась, а бешеные глаза сверкнули в сторону принца. Стилет сам вырвался из плоти, повернулся в воздухе — и, окровавленный, оставляющий за собой черный магический след, сиганул обратно к Оливеру.

Все это произошло в мгновение. Оливер не успел среагировать. Клинок врезался в его грудь и отбросил назад на несколько шагов. Грудь пронзило жаром, Оли попытался вдохнуть, но воздух словно превратился в кипяток.

— Нет! — раздалось как из-под воды.

Оливер распахнул глаза, но зрачки подернула пелена. Он видел лишь размытые силуэты. И пару синих огней. И пару из желтого и голубого.

— Не приближайся к нему! — повторил голос — знакомый, любимый, от которого сжималось что-то совсем рядом с лезвием стилета. — Иначе…

— Иначе что? — Синие огни на секунду пропали, но тут же вновь появились.

— Иначе я тебя на части разорву!

На мгновение пелена спала, и Оливер четко разглядел лицо Ила — решительное, яростное, взрослое и поразительно смелое. Или же это была просто игра угасающего воображения?

— Разорвешь? — язвительно заметил колдун, и зрение вновь начало меркнуть. — Неужели?

— Я озверею. И разорву, — с той же решимостью ответил ящерка.

Дейр засмеялся, тихо, но с каждой секундой все громче, как подступающая буря. Оливеру показалось, что этот смех наполнил всю голову и вытеснил остальные звуки. И уже в нем, в этом смехе, он слышал далекие голоса.

— Ты до сих пор веришь в ту сказку, что я тебе наплел? Ха, подумать только! Ты и правда как ребенок!

— Сказку?.. О чем ты говоришь?! Я не теряю контроль за барьером?

— Теряешь. Но я сделал так, что контроль переходит мне. Вернее, переходил, до тех пор, пока твой влюб-лен-ный принц не разрушил связь… Я, по правде, думал, что ты уже давно догадался. А ты, небось, до сих пор винишь себя в смерти моей сестрицы? Брось, Ил, я не верю, что ты настолько слепо верил мне!

— Ты… ты приказал убить ее!

— Я не люблю тех, кто пытается превзойти меня в силе! А если бы она забрала твою драконью сущность, то стала бы сильнее меня. Кроме того, разве мог я лишиться такого послушного зверька, как ты?..

Дальше все смешалось в единый шум. Оливер попытался разглядеть хоть что-то, но увидел только два белых пятна — драконьи крылья. Кажется, кто-то зарычал, кто-то закричал, что-то заскрежетало, что-то зазвенело. Или же у Оли просто звенело в ушах. Он перестал различать что-либо. Только боль в груди оставалась такой же острой.

Но ящерка ведь будет в безопасности? Мимо пролетел синий камень, как если бы некто с силой отбросил посох прочь. Где-то далеко и удивительно четко застучали по камням лошадиные копыта. Ящерка будет в безопасности…

Оливер уже почти закрыл глаза и спокойно заснул — отчего-то страшно хотелось спать, — как вдруг боль в груди вспыхнула с новой силой.

Принц застонал и дернулся, лезвие медленно выходило из его тела, и на место ледяного лезвия приходила горячая кровь. На языке заплясал железный привкус, к горлу подкатило, как перед приступом кашля.

— А теперь вылечи его, — издалека послышался приказ. — И только попробуй навредить!..

В приказывающем Оли не сразу узнал Ила. Боль постепенно стала отходить, кровь будто превращалась в пар и улетала прочь горячими клубами. Оливер облегченно вдохнул, и грудь свободно поднялась, впуская в излечивающиеся легкие живительный воздух.

Оли сморгнул мутноту с глаз и повернул голову, чтобы оглядеться. Совсем рядом стоял колдун и крайне нехотя водил перед собой руками, посылая к Оливеру клубы светлого тумана. Туман рассыпался искрами возле груди принца, и искры падали в заметную лужу крови, что успела натечь за то время, что Оли пролежал со стилетом между ребрами. Дейр то и дело косился вбок, где стояла Эрика — и не просто стояла, а крепко сжимала в руках белый посох, наклонив его к ногам, и буравила колдуна решительным взглядом. Не оставалось сомнений, что, стоит Дейру сделать что-то недоброе, как посох сразу же окажется переломленным о хрупкое девичье колено. Рядом с принцессой мотало хвостом и скалилось существо, окруженное черным ореолом, как шерстью, — оборотень. Тут же, за их спинами, почти сливаясь с ночной темнотой, топталась на месте Лермат.

И совсем в отдалении, шагах в десяти от всех, замер Ил. Он все еще был в получеловеческом обличье, тяжелые крылья давили его плечи к земле, ноги дрожали от усталости и, казалось, вот-вот подкосятся. Ящерка тяжело дышал, кожа казалась бледной и почти сливалась по оттенку с чешуей. Но, несмотря на недавнюю — явно нелегкую — драку, дракон неотрывно смотрел на Оливера, словно вовсе не замечал своего состояния.

Поймав взгляд Оли, Ил улыбнулся. И Оли не мог не улыбнуться в ответ. В только-только зажившей груди с новой силой вспыхнуло тепло нежности и радости. От кровопотери голова кружилась, но только ящерку Оливер видел четко, будто весь остальной мир вертелся вокруг них двоих. И ничего больше не имело значения. Только они. Их будущее. В котором все должно быть хорошо. В котором все будет хорошо…

Сердце больно стукнуло по ребрам, и недавнее место ранения снова заныло. Оливер поморщился и тяжело перевел взгляд на колдуна. Тот все еще колдовал, но светлые лечебные потоки сменились другими, зеленоватыми. Поначалу оттенок был почти незаметен, но с каждой секундой он становился все темнее. А сердце стучало все быстрее, разгоняя остатки крови по телу. А вместе с ней и холод.

Оли поднял глаза на лицо Дейра. Синие глаза горели, а на губах проступила странная улыбка. Злобная, похожая на оскал. Победная.

Лермат тревожно заржала. И все произошло в считанные секунды.

Дейр резко выбросил руки вперед, и в Оливера влетел сгусток мутного темно-зеленого тумана, прошиб грудную клетку, как пушечное ядро, и растекся ледяным ядом. Оли скрючился и распахнул рот в немом крике — от боли… нет, от холода, от сковывающего душу холода он не мог даже пошевелиться. Лермат снова истошно заржала, отзываясь на состояние хозяина. Послышались встревоженные крики. Оливер насилу поднял голову. Через вставшие в глазах слезы он заметил, что лошадь взбесилась и встала на дыбы. Оборотень и Эрика, стоявшие совсем рядом с ней, бросились в разные стороны, чтобы не попасть под копыта. Последнее, что Оливер различил, — это белый посох, вылетевший из рук принцессы.

Синяя вспышка. Крики. Злорадный смех. Рычание. Все смешалось, как пейзаж во время быстрой езды на лошади. Горы, лес, город. Город, лес… Что дальше? Что дальше?!

Оливер прижал руки к груди и почувствовал, как лед расползается по ребрам, заключая в тиски живое тепло. Сдавливая. Уничтожая. Стирая без остатка.

— Что ты сделал?! — раздался голос… Чей голос?

Голос, голос… Такой знакомый. Оливер попытался уцепиться за него, но полупрозрачные мысли выскальзывали между пальцев и растворялись. Ну же! Он знает этот голос! Тепло в груди на мгновение остановило холод. Он помнит! Он должен вспомнить!

Имя. Одно имя, которое заставляет сердце биться чаще. Звонкий смех. Тепло рук. Ласковый взгляд. Ну давай же! Вертится на языке! Только произнеси — и холод исчезнет!

Но стоило Оливеру только дотянуться кончиками пальцев до заветной истины, она сразу же исчезала без следа. Каждая деталь, которую он пытался удержать в памяти, пропадала.

Пещера. Очаг. Запах трав.

Крики заглушило звериное рычание. Тело обдало жаром, но он не спасал от холода, а только погнал лед дальше, вглубь, к яростно колотящемуся сердцу.

Сказки. Секреты. Поцелуй.

Земля затряслась, что-то огромное заслонило луну. Все вокруг отчего-то окрасилось синим. Кто-то закричал — испуганно, пронзительно. Девушка. Эрика!

Четыре года. Письма. Каннор.

Крик оборвался так же резко, как и начался. В нос ударил запах крови. Сердце, почти уже скованное холодом, забилось с удвоенной силой, впуская лед глубже. Оливер уже плохо понимал, что происходит, но ошметками ясного сознания осознавал, что что-то ужасное.

Чешуя. Магия. Колдун.

Где-то завопили люди, целая толпа. Застучали копытами лошади. Залаяли собаки. Налетел иссушающий ветер, и воздух содрогнул чудовищный рык, исчезающий вдали.

Крылья. Глаза. Любовь.

Оливер услышал причитания и топот подбегающих к нему людей. Множество рук подхватили его, множество ртов начали что-то спрашивать и вопить. Но Оливер уже не различал ни слова. Он опустил веки.

Последний огонек, сдерживающий холод, погас.

***

Лермат несколькими мощными прыжками преодолела последние каменные выступы, и остановилась возле самого пика. Горная тропа бежала дальше, вниз — по другому склону горы. Оливер позволил лошади отдохнуть и оглядеться. Ему и самому нужно было время. Руки мелко тряслись — то ли от холода, то ли от предвкушения.

Он здесь. Наконец-то. Он здесь.

Молния сверкнула за спиной, и огромная тень принца на коне упала на долину. Оливер увидел ночную рощу, наполненную внутренним неземным светом, похожим на сияние сотен светлячков. Ее кольцом оббегали горы, чьи острые вершины напоминали аспидную корону. Посреди рощи растекалось озеро — черное, отражающее тьму небес. Но несколько молний изломились над ним, свет упал в воду и разбежался быстрыми мелкими волнами по всей глади.

Зрелище воистину чарующее. Оливер невольно залюбовался тем, как перекатываются вдалеке отблески. В груди неприятно потянуло. Это озеро… Где Оливер мог видеть нечто подобное? Может, в детстве? Или в книге? Или же во сне?..

Лермат заржала и вскинула голову. Наваждение от вида озера мгновенно исчезло. Оливер тряхнул головой, выбрасывая из головы глупые предрассудки, и впился взглядом в то место, куда смотрела лошадь.

Несколько секунд он не видел ничего, кроме грозового мрака. Оливер напряженно потрепал Лермат по шее и, не опуская глаз, сказал:

— Что там, милая? Показалось?

Но только он хотел ударить по бокам лошади каблуками, как среди скал по ту сторону рощи мелькнуло что-то белое — настолько ослепительное, что в уголках глаз проступили слезы. Оливер прищурился и попытался вглядеться лучше. Бельмо вспыхнуло и пропало, и его можно было бы принять за низкую молнию. Но…

Нечто внутри, нечто странное, словно бы полуживое, некий отголосок незнакомых чувств, заставил душу встрепенуться, завертеться на месте и попытаться вырваться из груди навстречу этому отблеску.

Оливер осклабился и сжал рукоять меча.

— Вот и ты, тварь, — прошипел он сквозь зубы. На губах сама по себе заиграла победная улыбка. — Что, не ждал меня?

Лермат заржала и, звонко ударив копытами по камням, бросилась дальше по узкой горной тропе. Принц запоздало опустил взгляд и прижался ближе к лошадиной шее.

Все решится. Сейчас все будет кончено!..

***

Оливер смотрел в окно. Лекари, которых он выгнал с криками и угрозами, причитали за дверью и ругались со слугами. Голова все еще кружилась, а от лишних звуков к тому же и гудела. Оливер поморщился, зашел за полупрозрачный тюль и встал почти вплотную к стеклу. От шума это не спасло, но возникло чувство, что принц оградился от остального мира.

С тех самых пор, как принцессу утащил дракон, Оливер не мог найти покоя. Он почти не помнил, что происходило той ночью. Словно кто-то стер любые воспоминания. Лекари говорили, что это может быть последствием тяжелого удара. Но нечто внутри, нечто болезненно тяжелое говорило, что дело в чем-то ином.

Несколько дней Оливер восстанавливался — он сам не знал, от чего. Слуги говорили, что его нашли в крови. Но ран не было. О том, что произошло на самом деле, никто долго не сообщал — не хотели беспокоить и так вымотанного принца. Но Оливер хватался за мутные обрывки воспоминаний, и очень скоро все понял. Оглушительное рычание. Девичий крик. Нестерпимая боль в груди.

Во всем был виноват дракон.

Очень скоро Оливер встал на ноги. И пускай лекари до сих пор противились тому, чтобы больной поднимался с постели, он все равно вскакивал ни свет ни заря и метался по комнате принцессы — его положили сюда, так как места здесь было больше. Принц вызывал к себе охранников, слуг, лакеев — всех, кто мог знать хоть что-то о той ночи. Но люди лишь разводили руками. Все тогда бродили возле леса в поисках сбежавшей лошади.

Лошадь, кстати, нашлась совсем рядом со своим поверженным хозяином.

Но Оливер не отступал. Он собирал целые отряды из стражи, добровольцев, простых людей — и посылал их в лес, искать следы дракона и принцессы. Но поиски не приносили никаких результатов. Один раз охотники наткнулись на кровавый след, гончие мчались по нему несколько часов, но напоролись лишь на раненное уродливое животное, отдаленно напоминающее не то пса, не то большую кошку. Оливеру сказали, что это животное, в итоге, насмерть загрызли. Оливеру было плевать. Это был не дракон — а значит, не имело значения.

Принц коснулся лбом холодного стекла, чтобы успокоиться, и сердце отозвалось таким же холодом. Внутри него что-то надломилось, он точно чувствовал. Что-то поменялось. Что-то страшное случилось. Что-то у него отняли в ту ночь — важное, необходимое, живительное. И, как бы он ни мучил себя, вспомнить, что именно, Оливер не мог.

Мог лишь догадываться.

Он опустил взгляд и коснулся рукой кольца на пальце. Не так много вещей могло занимать сердце принца. Не так много вещей у него могли отнять. Пусть нечто внутри и вопило, что принцесса здесь вовсе не при чем, Оливер держался за эту мысль. Потому что это было единственное объяснение.

Да, их с Эрикой отношения нельзя было назвать любовными, но, с иной стороны, откуда Оливеру знать, что такое настоящая любовь? Может, такая она и есть — простая и пресная? Или же вовсе не любовь тяготит принца, а совесть? Он же был тогда с Эрикой, он должен был ее защитить — но не защитил. Или же виновато что-то еще… Болит же отчего-то в груди! Скучает же принц по кому-то. По кому, как не по принцессе? Не по дракону же!

Дракон… Оливер огрызнулся. В его душе огромная дыра, словно кто-то выдрал из нее все светлое длинными черными когтями. Дракон забрал то, что делало Оливера счастливым, что бы это ни было. Дракон забрал его покой! Разве можно это простить?!

Нет. О нет, Оливер это так не оставит. Он не успокоится, пока это крылатое чудовище не сдохнет. Пока Оливер не увидит огромную рогатую голову, прибитую к стене в королевской гостиной, как охотничий трофей. Пока он не выкорчует этой твари глаза, пока не вырвет из груди этого монстра сердце — точно так же, как он вырвал сердце из груди принца!..

В дверь настойчиво постучали, и Оливер, скрипнув зубами, рыкнул:

— Войдите!

Стекло отражало хуже зеркала, но все же принц увидел, как в спальню скользнул паж и, переминаясь с ноги на ногу, встал у порога.

— Ваше Высочество, охотники вернулись и…

— Ничего не нашли? — язвительно перебил его Оливер, резко развернулся и вышел на середину комнаты. — Как и предыдущие, как и до них!.. Мне надоело. Передай королеве, чтобы пригласила лучших стрелков из окрестных земель. И спустись в конюшню. Пусть подготовят сбрую для моей лошади.

Паж испуганно вздрогнул.

— Н-но Ваше Высочество, лекари строго-настрого запретили Вам…

— Я здоров телом. А духом излечусь только тогда, когда тварь, посмевшая похитить мою невесту, будет мертва! Мне все равно, что говорят лекари. Я отправлюсь в поход и убью дракона, раз уж во всем королевстве нет человека, что сделал бы это для меня.

— Но, с позволения сказать, Ваше Высочество, многие пытались убить змея, но никто никогда н-не… не одерживал победу.

Оливер почти услышал, как слуга говорит «не выживал». Принц нервно оскалился и дернул рыжую ленту на хвостике. Откуда она у него? Так тяжело об этом думать… Значит, вероятно, принцесса подарила. Мысль о принцессе заставила скрипнуть зубами и расправить плечи. Он вернет то, что потерял! Принцесса это или нет.

— Значит, я буду первым, — уверенно ответил Оливер и указал на дверь. — Это приказ. И любой, кто его ослушается, понесет наказание. Я желаю выдвинуться завтра же на рассвете. Чтобы к закату тварь уже была мертва.

Паж, не смея перечить разъяренному принцу, выскочил за дверь. А Оливер остался один-на-один с пустотой в душе. Которую медленно, но неутомимо наполняли ледяная ярость и желание мести.

***

Лермат остановилась на небольшом каменном плато, напоминающем чем-то балкон без перил. Оливер огляделся и соскочил с седла — ноги ударились о землю вместе с сотрясающим горы громом. Молния осветила вход в пещеру, скрытый разодранным куском не то ткани, не то шкуры. Оливер глянул на Лермат, но лошадь только мотнула головой. Стало не по себе. Принц вытащил клинок из ножен и опасливо пошел к пещере.

Откуда тут занавес? Оливер коснулся изуродованной и замаранной чем-то темным ткани, и по телу побежали мурашки. Повесить занавес мог только кто-то разумный. А разодрать — только дракон.

— Эрика! — крикнул принц, ступая в темную пещеру.

Свет молний проскочил между следов от когтей и озарил… настоящее жилище. Посередине — очаг, пусть и давно остывший, но аккуратно обложенный камнями. Каменный пол устелен шкурами животных. Потолок затянут плетеной сетью, с которой тут и там свисали пучки сухих трав. По краям пещеры стояли мешки, железки, грубо сколоченные ящики. Только возле входа царил хаос: все в лоскутах мешковины, обрывках шкур, обломках древесины. Словно нечто огромное просунуло лапы через вход и начало громить все, до чего могло достать.

Крови не было. Оливер выдохнул, то тут же крепче сжал рукоять и зашагал вперед.

— Эрика, это я, — уже тише произнес он, вглядываясь в полумрак.

Он остановился возле очага и вновь огляделся. Пещера казалось смутно знакомой, как если бы принц видел ее на картинке в книжке. Вот только не такой, пустой и холодной. Очаг непременно горел. На огне в котелке кипел травяной отвар, и вверх поднимался ароматный пар. Возле шкур лежали косточки, оставшиеся после ужина — жареного кролика или любого другого пойманного в лесу зверька. И, конечно, где-то рядом сам хозяин пещеры. Добрый, чуточку пугливый и очень, очень любопытный.

Что-то внутри болезненно зашевелилось, и Оливер зажмурился до черноты перед глазами. Придуманная картинка погрузилась во тьму. И тогда до слуха долетел неосторожный шорох.

Оливер распахнул глаза и впился взглядом в дальние уголки пещеры. Вспышка молнии — и среди мешков показался человеческий силуэт.

— Эрика! — Принц сорвался с места, в два мгновения пересек расстояние и ухватился за тонкие девичьи плечи. — Эрика, ты слышишь меня?

Отгремел гром, и новая молния озарила лицо принцессы — бледное, измученное, с фиолетовыми губами и едва подрагивающими ресницами. Оливер подхватил девушку на руки, перенес на середину пещеры и закутал в шкуры. Эрика дрожала и хрипло дышала. Ее кожа оказалась ледяной, как каменные стены пещеры.

Оливер медленно выдохнул. Сколько времени девушка в таком состоянии?! Сколько просидела здесь так — без огня, без воды, в окружении глухих камней, в ужасе прячась от монстра, чьи огромные когти раздирали занавес у входа?..

Принц бережно сжал ладони Эрики, но, к своему удивлению — и ужасу — понял, что внутри ничего не поменялось. Да, он рад был найти принцессу живой. Но на душе все такой же холод. Внутри все так же клокочет ненависть. И единственный способ избавиться от этого, отомстить за мучения принцессы и самого Оливера — это…

— Оливер, — шепнула Эрика, и принц наклонился к ней ближе.

— Да, все хорошо, я здесь, — проговорил он.

Светлые ресницы дрогнули — и принцесса открыла глаза.

— Оливер, — улыбнулась она и попыталась встать. Но слабость дала о себе знать, и принц едва успел подхватить ее за спину, чтобы девушка не упала обратно на шкуры. — Как хорошо, что ты пришел!.. Ты все исправишь.

— Конечно, Эрика, я все исправлю. Но не шевелись, тебе нужно беречь силы.

— Все стало так ужасно, — продолжала принцесса, будто и не слышала чужих слов. — Он совсем озверел. Колдун куда-то исчез. Может, сбежал. Может, он его убил… Я не знаю, это неважно. Оливер, ты должен ему помочь.

Оливер нахмурился и прислонил ладонь к холодному лбу Эрики. Сложно сказать, в каком она сейчас состоянии. Но явно не в самом здоровом.

— У тебя бред, но все будет хорошо. Лермат отвезет тебя во дворец, там тебе помогут, — сказал принц и прислонил пальцы к губам, чтобы свистнуть.

Но лошадь влетела в пещеру прежде, чем ее хозяин издал хоть один звук. Откуда она могла знать?.. Впрочем, сейчас это и неважно. Важно — помочь принцессе.

И дракон. Тоже очень важен.

— Эрика, послушай меня, — вновь повернулся к невесте Оливер. — Постарайся собрать все силы. Лермат донесет тебя до столицы. Только удержись в седле.

— Ты должен ему помочь, — в бреду забормотала девушка. — Оливер, любовь побеждает проклятье, ты помнишь? Тебя прокляли. Его прокляли. Но вы… вы друг друга спасете, я знаю.

— Эрика, я не понимаю, о ком ты говоришь, — мотнул головой Оливер.

Принцесса вновь открыла рот, чтобы ответить что-то, но ее слова заглушил грохот. Оливер поначалу принял его за гром, но лишь затем различил — никакой это не гром. Это рычание. Оглушающее, отраженное эхом, звериное рычание.

Дракон совсем близко.

От этой мысли задрожали кончики пальцев. Оливер впился взглядом в полосу темного неба, виднеющуюся из-за остатков занавеса, в надежде заметить хоть кончик драконьего хвоста. Одно только понимание, что ящер здесь, заставляло клокотать то незнакомое внутри, что заменило собой счастье.

— Тут опасно, — спохватился принц и поднял на руки принцессу, прямо так, завернутую в шкуры. Она начала согреваться, и Оливер надеялся, что горячее тело лошади поможет ей оставаться в сознании. — Не волнуйся, я справлюсь с чудовищем.

Эрика пролепетала еще что-то, что Оливер уже не смог разобрать. Он усадил девушку в седло и, подумав немного, стянул с Лермат торбу и походную сумку. Вытащил крепящие ремни и обмотал ими тело Эрики — чтобы девушка наверняка не свалилась во время быстрой езды. А Оливеру вещи уже ни к чему.

Лермат повернула голову к хозяину и тревожно сверкнула черными глазами — будто спрашивала, а как же ты? Оливер улыбнулся и погладил ее по горячему носу. За какие только заслуги ему досталась такая восхитительная лошадь! И вправду, за какие? Откуда у него Лермат? Кажется, Оливер встретил ее в лесу, давно, когда любимица была еще жеребенком. А потом… что же было потом?..

Снаружи вновь раздалось рычание, и принц бросил взгляд на выход из пещеры.

— Будь осторожна, — шепнул он лошади и шлепнул ее по спине.

Лермат заржала и послушно сорвалась с места, унося с собой почти впавшую в беспамятство принцессу. Оливер проводил ее взглядом — занавес взметнулся, выпуская лошадь и наездницу на свободу, — и стиснул пальцы на древке лука.

Что ж, теперь у него только одно дело. Одна цель. Они с драконом тут одни.

Оливер шагнул было к выходу, но наступил на что-то и едва не поскользнулся. Он опустил глаза — походная сумка. Без ремня и лошади — абсолютно бесполезная. Да и с ними ненужная. Оливер понятия не имел, зачем она ему. Видимо, просто осталась с прошлой поездки.

Принц отпихнул сумку в сторону, и из нее бесшумно выскользнула объемная книга. В пещеру ворвался мощный грозовой ветер. Он всколыхнул обрывки шкур и мешков, зашевелил остатки деревянных ящиков — и подцепил обложку фолианта. Одна за одной быстро заметались страницы и, наконец, остановились. Вспыхнувшая молния озарила открывшийся разворот.

Иллюстрация. Смелый рыцарь. Обозленный дракон. Мгновение до смерти, и никто из них не знает — чьей именно. Оливер усмехнулся такому забавному жесту судьбы. И еще чему-то, какой-то странной мысли, вспыхнувшей и тут же померкшей, как молния.

Впрочем, та сказка оканчивалась печально — рыцарь так и не нашел сокровище, даже убив дракона. Оливер поддел носком сапога обложку и захлопнул книгу. Его сказка окончится иначе. Должна.

Снаружи в третий раз зарычало чудовище, и принц смело зашагал к выходу из пещеры.

***

— Что… что ты сделал?! — выдавил из себя Ил, как только пасть уменьшилась достаточно, чтобы говорить.

С глаз спали остатки синей пелены. Тело ужасно ломило, и Ил не смог устоять на ногах и без сил рухнул на камни. Камни? Он быстро огляделся. Плато возле пещеры.

Ил понятия не имел, как оказался здесь. Вернее, он не помнил — все как будто потонуло в тумане. Понятие-то он как раз имел.

Дейр брезгливо отряхнул руки от грязи (грязи?), критически осмотрел занавес, закрывающий вход в пещеру, и повернулся к еще не до конца обратившемуся дракону. Ил попытался подняться, но руки, ноги, тело — все дрожало и не слушалось. Горло саднило.

— Вернул то, что принадлежит мне по праву, — холодно ответил колдун, медленно ступая по плато. — А заодно забрал небольшой извинительный подарок.

Ил с трудом дотянулся до шеи, и пальцы обожгло знакомым холодом. Ошейник. Снова ошейник. Ничего не изменилось.

Рука наткнулась на шершавый край чешуи, и сердце ухнуло вниз. Ил провел ладонью вдоль каймы — по подбородку, носу, лбу… Пальцы задрожали. Дракон ощупал лицо, и распахнул рот в немом крике. Нет. Нет-нет-нет. Оливер же снял проклятье! Чешуя должна была исчезнуть, Ил полностью перевоплотился в человека! Оливер же…

Кожу покрыло что-то липкое и вязкое. Ил провел ладонью по губам — наполовину скрытым чешуей — и, едва дыша, выставил ее перед собой. Кровь…

Желудок свело. На языке проступил железный привкус. Дракон пошатнулся и метнулся взглядом к занавесу. Ткань пересекал длинный темный след, словно огромный зверь провел по ней окровавленной лапой. Ил выставил перед собой обе руки. Кровь. Нервно облизнул губы. Кровь…

Он же не… Нет, пожалуйста, нет!!!

— Не бойся так. Это было просто надоедливое животное. Твой принц жив, — издевательски протянул Дейр и перебросил из руки в руку посох. Ил завороженно проследил за сиянием камня, осознавая смысл сказанных слов. Колдун усмехнулся. — Пока что. Видишь? Я не ненавижу тебя. Даже оставил в живых твоего ненаглядного.

Ил с трудом оторвал взгляд от камня и перевел на лицо Дейра. Шок отступал, наваждение от магии — тоже. Воспоминания о том, что случилось в городе, резким потоком ворвались в память. Во время сражения дракону некогда было думать о вскрывшейся правде. Когда Оливера ранили — тоже. Когда Дейр вдруг выбросил в Ила заклинанием, которое теперь красовалось на шее ошейником, и когда сознание помутнело и подчинилось действиям колдуна — тем более. Но сейчас…

— Ты управлял мной против моей воли, — отшатнулся Ил и сжал кулаки. — Ты заставил меня убить Фию. Ты мне врал столько лет!

— Ты — моя собственность! Я тебя вырастил, и теперь имею право делать с тобой, что захочу! — огрызнулся Дейр, синие глаза и камень на посохе вспыхнули одинаковым огнем.

Ил вздрогнул и ухватился за ошейник — шею сильно опалило, будто прижали раскаленную цепь. Боль прошла почти сразу, но сердце застучало быстрее. Дракон впервые видел Дейра настолько разъяренным и… ужасающим.

Колдун глубоко вдохнул и продолжил говорить уже более ровным голосом — но его горящие глаза навсегда остались в памяти.

— Но даже при этом я позволяю тебе оставаться в собственном сознании. Я мог бы снять барьер, чтобы контролировать тебя каждую секунду — но я этого не делаю. Видишь? Я не зло во плоти. Ты должен быть мне благодарен!

— Благодарен?! За то, что ты управляешь мной, как какой-нибудь лошадью?! — Голос Ила сорвался, не то из-за дерущей горло крови, не то из-за дерущих душу эмоций.

— Знаешь, ты не так уж далеко ушел от лошади. Ты все еще зверь. А звери подчиняются своим хозяевам. Так что не заставляй меня использовать кнут, я и сам этого не хочу.

И, противореча своим словам, Дейр сверкнул глазами. Ошейник снова вспыхнул, и Ил замычал от жжения на шее. В глазах встали слезы, но дракон их удержал. Захотелось разодрать себе грудь когтями от отчаяния.

— Зачем я вообще тебе нужен? — обреченно спросил Ил.

— Да уж, мозг у тебя далеко не человеческий, — хмыкнул колдун, и на душе стало еще гаже, чем прежде. — Глупый вопрос. Никто не осмелится пойти против того, на чьей стороне огромный крылатый ящер. Люди боятся тебя. А значит, боятся меня. И они будут готовы на все, чтобы я не обрушил на их жалкие жизни твой гнев.

— И что ты хочешь от них? — поднял глаза дракон.

Дейр странно покосился на вход в пещеру. Ил посмотрел туда же и попытался вспомнить о том, как оставил кровавый след на занавесе. Но голову наполнял густой синий туман. Все, что происходило под контролем Дейра оказалось подернуто дымкой. Разве что… Пронзительный женский крик. Больше ничего.

— Ты же помнишь, что рассказывал тебе твой южный принц о своем королевстве, — протянул колдун. — Я хочу того же, чего хотел мой менее удачливый соратник, убивая короля Инсива. Власти, Ил. Нет большей силы, чем власть. — Он усмехнулся и прикрыл глаза. — Но я учел чужие ошибки. Принцесса — гарантия моей безопасности. Никто не посмеет меня тронуть, иначе мое кровожадное крылатое чудовище немедленно сожрет всеми любимую наследницу.

Ила передернуло. Он с трудом поднялся на ноги и, чуть качаясь от слабости, произнес со всей решимостью:

— Я не буду этого делать.

Дейр рассмеялся и лениво махнул посохом:

— Тебя никто не спрашивает! Ты подчиняешься…

Договорить он не успел. Ил собрал в кулак всю силу, бросился вперед и выдрал из пальцев колдуна посох. Дейр, не ожидавший от своей собственности такой дерзости, не успел защититься — и дракон отпрыгнул назад, сжимая посох в руках. Синий камень сверкнул — вслед за ним сверкнул ошейник.

— Я не буду этого делать, — повторил Ил.

Он помнил, как перепугался Дейр, когда на площади дракон выбил у него посох из рук. В оружии была почти вся сила колдуна. Если его сломать — Дейр не сможет и искорку высечь.

Но, в отличие от города, сейчас Дейр спокойно повернулся к Илу и скрестил руки, будто не его собираются лишить такой желанной силы. Ил не ожидал такой реакции. Стало жутко.

— Конечно не будешь, — усмехнулся колдун. — Ты не будешь ломать посох.

Дракон передернул плечами и прижал белое древко к колену. Но руки дрогнули — и Дейр это наверняка заметил.

— Отпусти меня и принцессу. — Ил старался сделать голос твердым, но страх все равно проскальзывал между прерывистых вдохов. — И… не преследуй нас. Просто отпусти — и забудем друг о друге.

На последних словах Дейр отчего-то прыснул. Он развел руками и шагнул ближе. Ил отскочил почти к самому краю плато. Из спины сквозь зачарованную одежду прорвались крылья. Дракон поморщился, но не стал отвлекаться на то, чтобы убрать их. Он не сводил взгляда с колдуна.

— И куда же ты пойдешь, если я тебя отпущу? — дернул бровью Дейр. — К людям? С чешуей на лице? Что ж, удачи прожить с ними десять секунд, до тех пор, пока первый же попавшийся человек не пронзит такое чудище, как ты, мечом. И вот будет забавно, если этим человеком окажется твой возлюбленный принц!

Сердце пропустило удар. Ил чудом удержал руку на посохе, но мысли сами вернулись к чешуе на лице. И к Оливеру. И к тому, что Оли говорил — о любви, побеждающей проклятье.

— Он никогда так не сделает, — уверенно ответил Ил и плотнее прижал посох к колену.

А в голове — мысли, мысли, мысли. Ведь если проклятье вернулось… то что случилось с любовью?

— Он бы никогда так не сделал, — поправил Дейр. — Если бы я не стер ему все воспоминания, связанные с тобой.

Ил покачнулся на самом краю. Пальцы дрогнули, едва не выпуская из рук древко. Сердце вопило, что это неправда. Это не может быть правдой! Но чешуя… Ил сжал зубы и сильнее прижал посох к колену.

— Кроме меня у тебя больше никого нет, — с жестоким наслаждением продолжал колдун. — Так что будь послушным и не делай глупостей. Иначе в следующий раз кровь на твоих зубах будет «голубой».

Дракон вскинул голову. Дейр смотрел на него с таким холодом, что по коже побежал мороз. Вот, почему он не убил Оливера сразу. Ни о какой доброте не шло и речи — Дейру просто нужно было то, что удержит Ила в узде. Видимо, контролировать огромного ящера постоянно он не в силах.

Дракон опустил взгляд на тревожно мерцающий синий камень.

— Что случится, если я сломаю посох? — спросил Ил и сам же ответил. — Никто не сможет меня контролировать.

— Никто не сможет контролировать дракона, — заметил Дейр. — Так что в твоих же интересах отдать мне посох, пока я не разозлился. Ты ведь хочешь остаться человеком. Хоть на время.

Ил поднял голову. За спиной дернулись крылья. В ладони начали впиваться когти. В груди заклокотало рычание, стремясь вырваться наружу. Дракон метался внутри, скованный и обозленный. Если раньше он смиренно спал, убаюканный чувствами, то теперь его жгли магические путы.

Он никуда не исчезнет. Он всегда будет — кровожадное чудовище, безумное, жестокое, не знающее, что такое любовь. Ил заглянул в глаза Дейра. Нет, он не отдаст такое чудовище еще более жестокому.

— Я никогда не был человеком, — на одном дыхании ответил дракон и с силой переломил посох.

Все разом погрузилось во тьму. Где-то далеко зазвенел крик, тело свело судорогой, затрещали кости. Ил закрыл глаза и покорно качнулся назад, с края плато.

Пускай он никогда больше не вернет себе рассудок. Пускай он умрет и уступит место дракону. Пускай. Зато у этой твари не будет причин нападать на людей. А если и будет…

Что ж. Среди подданных королевства наверняка найдется достаточно хороший стрелок.

«Лишь бы Оливер никогда не встретился с драконом», — мелькнула в голове последняя мысль, и человеческий разум окончательно потонул в животной ярости.

И горы содрогнулись от драконьего рыка.

***

Рычание и гром сотрясали скалы. Оливер стоял на самом краю плато, вглядываясь в клубящуюся тьму над головой. Сотни молний раздирали ее, сотни белоснежных росчерков. И среди них — один дракон, до скрежета подобный им, до боли в груди отличный, как чистый лунный луч.

От частых вспышек начали болеть глаза, но Оливер смотрел, не отрываясь, сжимая до треска древко лука. Смотрел и ждал.

Сейчас. Сейчас все закончится. Все должно закончиться. И Оливера наконец-то перестанет терзать проклятая неизвестность. Он вернет себе покой, вернет то чувство, чей отголосок жжёт горло и не дает жить.

Вспышка! Несколько молний пронзили небосвод, но одна из них не исчезла. Она изогнулась змеей, взвилась на секунду и, будто заметив принца, рванула вниз. Оливер затаил дыхание, одним движением стянул лук и вытащил из колчана отравленную стрелу.

Он хороший стрелок. И, если бы захотел, принц бы подстрелил эту тварь и там, в небесах. Но измотанное яростью сердце пылало и требовало взглянуть дракону в глаза. Увидеть, как они затягиваются пеленой агонии, как на мгновение сверкают страхом — и стекленеют, навечно. От подобной мысли Оливера прошибло дрожью. Отчего-то захотелось вопить, отчаянно и громко — будто некто внутри, маленький осколок души оплакивал это чудовище. Принц криво усмехнулся. Что за глупая фантазия!

Дракон глухо зарычал — его рев слился с громом. Он все приближался, быстро и бездумно, действительно будто разряд молнии. Свет промчался по подвижному телу и вспыхнул на паре крыльев. Оливер прищурился. Он не боялся ни капли. Отчего-то образ чудовища не вызывал страха. Вызывал что-то другое, что принц никак не мог распознать.

А может, богатое воображение настолько закалило дух образами гигантских тварей, что закрывают собой половину неба, что сейчас реальность казалась совсем простой.

— Тоже мне ящер! — прыснул Оливер, прикладывая оперение к тетиве. — Обычная ящерка.

Рука дрогнула, и стрела выскочила из паза. Принц мигом поправил ее и натянул тетиву — но сердце застучало в сотню раз быстрее. Что это с ним? Неужели все-таки боится?!

Дракон тоже вдруг дернулся, словно ветер донес до него слова человека, и ящер на мгновение захотел сменить направление. Но все-таки удержался. Раскинулись в стороны белоснежные крылья — и дракон рванул к плато, сокращая расстояние между ним и принцем.

Оливер вскинул лук и начал отсчитывать про себя секунды. Десять секунд — и он выстрелит. Девять. Восемь.

Острие, черное от яда, указывало прямо на дракона — между его глаз. Свет молний вспыхнул на белой чешуе и озарил их. Как странно… Оливер никогда прежде не видел, чтобы глаза были разного цвета.

Семь. Шесть.

Голубой и желтый. Словно небо и солнце. Рассвет и закат. День в одиночестве и ночь при свете огня.

Дракон летел прямо на принца, но принц видел только его глаза. Сверкающие. Волшебные. И будто бы… человеческие.

Пять. Четыре.

Оливер был уверен, что эти глаза принадлежат не бездушному чудовищу, а кому-то, у кого есть душа. Кто может чувствовать. Кто может любить.

Три.

Дракон был так близко, что Оливер мог разглядеть черные когти на тянущихся к нему лапах. Руки дрожали. Надо стрелять. Надо стрелять, иначе будет поздно. Иначе…

Что будет иначе?

Два.

Клыкастая пасть распахнулась, готовая сомкнуться на хрупком человеческом теле. На острых зубах чернела запекшаяся кровь. Руки дрожали сильнее, стрела плясала в луке. Сердце стучало так, что заглушало гром. Горло стянул невидимый ошейник, а глаза заболели от блеска чешуи, переливов волшебных глаз и рвущих душу чувств.

Иначе Оливер умрет от лап дракона. Ил не хотел именно этого.

Один.

Ил?..

Дракон вздрогнул всем телом, словно пораженный стрелой.

И Оливер отпустил тетиву.