Полгода спустя. 

POV Отабек.

Пройдя регистрацию, проверку и сдав багаж, я пошел в зону ожидания, где уже был тренер. До рейса оставалось около получаса, и я не мог спокойно усидеть на месте – не помогала даже классическая музыка в наушниках, обычно легко успокаивающая нервы. Видимо, мое беспокойство было очень заметно, потому что Владимир даже спросил, все ли у меня в порядке. Мы летели в Петербург, где был организован тренировочный лагерь Якова, и мое нетерпение было связано с долгожданной встречей с Юрой. Общение в скайпе это было замечательно, и определенно лучше переписок или телефонных звонков, но все же его было недостаточно.  Хотелось уже увидеть его и почувствовать все эмоции рядом, а не через экран. Поминутно смотря на часы, я буквально подскочил, когда объявили посадку на рейс до Пулково.

Во время перелета уснуть мне не удалось, поэтому практически все время я смотрел в иллюминатор, но, несмотря на это, часы пролетели удивительно быстро. Разобравшись с багажом, мы вышли из аэропорта и сразу ощутили всю прелесть питерской погоды – капал мелкий дождь. Вызвав такси, мы довольно быстро поехали в сторону лагеря, так как рано утром машин было не так много. Уже в дороге я вспомнил об обещании написать Юре, поэтому отправил ему сообщение о том, что мы едем, и получил на это аналогичный ответ.

Машина подъехала к лагерю, и мы увидели почти полностью заполненную стоянку. Не сразу, но все же водитель нашел место, где можно было остановиться. Мы расплатились и, достав чемоданы, отправились в главный корпус. Волнение от предстоящей встречи, немного уменьшившееся во время поездки в такси, снова вернулось. Осмотрев уже достаточно большую очередь на регистрацию в номера, я выцепил взглядом Юру и направился прямо к нему, краем глаза заметив, как Владимир пошел здороваться с Яковом.

Юра стоял в очереди рядом с Милой, со скучающим лицом слушая, что она ему говорит. Когда я подошел к ним, он сразу оживился и только шагнул ко мне навстречу, как его опередила Мила, буквально повиснув на мне. Спокойно поздоровавшись и с трудом отлепив ее от себя, я, наконец, повернулся к Юре. И замер, глядя на него. Вот почему никак нельзя было ограничиться исключительно общением онлайн – только вживую можно было оценить, как с последней нашей встречи он изменился. Юра стал выше, а волосы короче, и он чаще стал собирать их в хвост, поэтому в глаза бросился индастриал на левом ухе, сделанный недавно. Юра около двух недель назад написал мне о внезапно пришедшей в голову идее – сходить в тату-салон и сделать пирсинг, что он на следующий день и осуществил, и получил за это выговор от Барановской и Якова. Но даже фотографию он мне не отправил, аргументируя тем, что прокол опух и смотреть там не на что, поэтому теперь я завис, рассматривая украшение на все еще слегка покрасневшем ухе.

В реальность меня вернул голос Юры:

– Нравится? – лукаво улыбнувшись, спросил он, видимо, заметив мое внимание к пирсингу.

– Тебе идет. Надеюсь, ты не забываешь его правильно обрабатывать? – ответил я.

– Да про него попробуй забыть, до сих пор болит, даже если почти не прикасаешься, а спать на нем вообще невозможно, – вздохнул Юра, автоматически потянувшись к уху.

– Не трогай, – успел остановить его я, перехватив руку, – не хватало еще, чтобы ты туда занес какую-нибудь заразу.

– Конечно, мамочка, – фыркнул он.

Пока мы разговаривали, подошла наша очередь. Девушка за стойкой регистрации спросила, согласны ли мы заселиться в одну комнату, на что я и Юра, переглянувшись, согласились и, получив свои ключи, поднялись в номер. Отлично, что нам повезло попасть в одну комнату, ведь тренировки будут занимать большую часть времени, а так есть возможность видеться с Юрой, не пытаясь выкроить минутку между занятиями.

Закинув вещи в шкаф, мы решили прогуляться по лагерю, так как на сегодня расписания тренировок не было.

– Ты же на выходных ездил в Москву, как там, с дедушкой все хорошо? – поинтересовался я, прервав молчание.

– Да, все нормально. Я хотел уговорить его переехать в Питер, поближе по мне, потому что все равно беспокоюсь за него. Но он наотрез отказался, сказав, что чувствует себя бодрым и полным сил.

– Надеюсь, так и есть.

Поправив выбившуюся из хвоста прядь, Юра зашипел, случайно задев ухо, и сказал:

– Чувак, если когда-нибудь решишь проколоть хрящ, подумай об этой больше, чем один день.

С улыбкой покачав головой – импульсивность была так в духе Юры – я задал вопрос, интересовавший меня еще с момента, как Юра первый раз поделился своим замыслом.

– С чего ты вообще загорелся этой идеей?

– Ну, знаешь, – Юра отвёл глаза, на мгновение замявшись, – по-моему, шестнадцать – самое время для экспериментов, – он неловко улыбнулся и не стал развивать эту тему.

Это было слегка странно, но допытываться до него я не стал, потому что если он не захочет, то ни за что не скажет.

Я часто слышал от людей, знакомых с Юрой, что его характер невыносим, но мне так не казалось. Да, он был очень упрямым, но это проявлялось в основном тогда, когда задевали его убеждения и принципы, и особенно когда ему указывали на его возраст. На самом же деле профессиональный спорт с детства сыграл огромную роль в формировании его восприятия мира, и во многом он казался взрослее, чем был. А спорить с ним по поводу каких-нибудь мелочей, или же просто обсуждая разные точки зрения, было наоборот очень увлекательно – то, как он с жаром доказывал свою, всегда заставляло меня с таким же удовольствием втянуться в разговор, и иногда вызывало улыбку. Но я пытался это скрыть, ведь если бы Юра подумал, что я смеюсь над его словами, мог и обидеться, даже если обычно это и не длилось дольше пары минут, после которых он остывал и вновь возвращался к любимым темам.

Пока я размышлял, мы молча шли по территории тренировочного лагеря. Но молчание не было неловким. Мне было комфортно вне зависимости от того, разговаривали мы или просто находились в тишине. В последнее время я все чаще задумывался над этим, сравнивая нашу дружбу с моими другими друзьями, и удивлялся тому, как по-разному это ощущалось, но быстро отбрасывал эти мысли, ведь единственным объяснением было «это же Юра».

***

День приезда оказался единственным днем, когда мы смогли полноценно провести время вместе, потому что вся следующая неделя была тяжелой – тренировки с утра до вечера с небольшими перерывами на еду и сон забирали буквально все силы. Естественно, ни о каком совместном времяпрепровождении речи не шло – все, на что нас хватало, это разговоры во время завтрака и перед сном, когда мы включали какой-нибудь фильм, но неизменно оба вырубались до его окончания. После, правда, все равно приходилось проснуться, чтобы убрать ноутбук и лечь спать нормально, и обычно голосом разума выступал я, потому что Юра, если уж уснул, мог спать в любом месте и положении.

Несмотря на отсутствие времени и физическую усталость, я чувствовал подъем моральных сил. Юра своим упорством и стремлением к лучшим результатам мотивировал меня, как никто другой, заражая своим настроем. Я же в ответ старался проследить, чтобы он не пропускал время еды, постоянно задерживаясь в залах для тренировок, потому что в своих порывах он мог абсолютно потерять счет времени. Дай ему волю, он бы и ночью на лед вышел.

Я часто слышал фразу «мысли материальны», но еще ни разу не попадал в ситуацию, так точно подходящую под эти слова – во время ужина Юра заговорщически наклонился ко мне и сказал:

– Сегодня ночью нам надо пробраться в пятый корпус, где есть каток.

С удивлением посмотрев на него, я, даже не пытаясь спорить, спросил:

– И как же ты собираешься это провернуть? А главный вопрос – зачем?

– Первый вопрос я уже почти решил, а ответ на второй узнаешь на месте, – подмигнул Юра и продолжил есть, как ни в чем не бывало, оставив меня мучиться догадками.

Вечером мы вернулись в нашу комнату и приняли по очереди душ. Юра, выйдя из него, сразу потянулся к ноутбуку, через пару минут позвал меня и усадил перед экраном.

– До того, как у нас появится возможность попасть на лед, еще часа два – пока все точно не разойдутся. Поэтому сейчас мы будем смотреть то, что является основой моей задумки.

Он включил фильм, который назывался «Грязные танцы 2: Гаванские ночи». Это было неожиданно, но фильм меня затянул своей атмосферой. Очень интересно, как же загадочная идея Юры связана с ним.

Когда мы досмотрели фильм, Юра посмотрел на часы и сказал, что пора собираться.

– Не забудь коньки! – крикнул он, стоя уже в дверях.

Откуда он взял ключи от входа, он так и не сказал, но мы без проблем зашли в корпус и отправились на лед.

– На прошлом Гран-при зрители очень поддержали нашу показательную, поэтому я подумал, если ты не против, мы могли бы снова выступить вместе. Только в этот раз мы сделаем тебя ключевой фигурой, – предложил Юра.

– Мы для этого смотрели фильм? – пытаясь найти между этим связь, уточнил я.

– Схватываешь на лету, – кивнул он. – Мне кажется, что тема Кубы и её культуры нам подойдет, так как она не заезжена, и элементы их танцев очень чувственны. В твоем исполнении они будут смотреться просто потрясающе.

Фигуристы часто делают показательные номера с партнерами из других сборных, с которыми поддерживают хорошие отношения, но пары в основном состояли из парней и девушек. Однако я подумал, что был бы не против еще раз выступить с Юрой и ощутить его яркую ауру.

– Что именно ты предлагаешь? – сказал я, опираясь на бортик арены.

– Я ничего конкретного не придумывал, ведь не знал, согласишься ли ты, – Юра вопросительно посмотрел на меня, ожидая ответа.

– Хорошо, я за, но Яков одобрил твою идею?

– Не сразу, но перед моим очарованием никто не устоит, – сказал Юра, гордо вскинув голову, – так ведь?

«Определенно, ведь у меня никогда не получалось» – подумал про себя я. Но вслух этого не произнес, и, лишь усмехнувшись на эти слова, сказал:

– Ну, раз Яков поддержал эту идею, с моим тренером проблем возникнуть не должно. Только зачем мы пришли на каток, ведь это можно было обсудить и в комнате?

– А вот в этом самое интересное, сейчас мы начнем ставить танец, – сказал Юра. – Днем у нас на это времени нет, а до Гран-при мы больше не увидимся.

– Юра, да ты издеваешься? – проникновенно начал я. – Сейчас двенадцать часов ночи, завтра нам рано вставать, а сегодня мы вымотаны после тренировок. Давай лучше пойдем выспимся, а завтра пропустим утреннюю тренировку и попытаемся попасть на лёд. Хорошо?

–  Ну нет, это исключено, – возмутился Юра, – во-первых, показательная не влияет на соревнования, и если мы откатаем её не идеально, ничего страшного не случится, а пропущенная тренировка может сказаться на том, кто займет призовые места.  Во-вторых, арена в дневное время расписана по минутам, и мы на неё точно не попадем. Так что всё, что нам остается, это тренироваться в ночное время, – заключил он.

Моя надежда на спокойный сон была полностью убита его словами. Обреченно вздохнув, я пошел надевать коньки.

Выйдя на лед, мы проехали круг по арене, разминаясь и настраиваясь на продуктивную работу. После этого Юра подъехал ко мне и спросил:

– Что ты думаешь насчет того, чтобы добавить в программу несколько поддержек?

– Это рискованно. Я никогда не тренировал поддержки, и если я тебя уроню, то меня ваша федерация фигурного катания закопает живьём.

– Зато мои конкуренты из нашей сборной пожмут тебе руку. Поменьше думай об этом, потренируемся, и все будет хорошо, – уверял меня Юра.

Я понял, что спорить с ним бесполезно, поэтому скрепя сердце согласился.

К концу тренировки мои руки ужасно болели, и когда я, подхватив Юру в очередной раз, понял, что не смогу его удержать, то очень испугался, но он успел схватиться за меня, возвращаясь на лед, и падения удалось избежать. В этот момент мы осознали, что надо заканчивать. Собрав вещи, мы быстро добежали до жилого корпуса. Разбудив охранника стуками в дверь, мы наконец-то добрались до комнаты и, только переодевшись, сразу завалились спать

***

Оставшаяся неделя лагеря прошла в том же темпе: тренировки, еда, отработка показательной по ночам и короткий сон. Постановка программы шла на удивление хорошо – несмотря на нашу усталость, мы с Юрой легко сработались и понимали друг друга с полуслова. Уловив настрой, я также загорелся этой идеей, поэтому за все это время мы практически ее закончили. Это было самое важное, потому что отрабатывать элементы мы сможем потом по-отдельности. Когда номер был поставлен, Яков и Владимир поправили в нем несколько технических моментов и тоже остались довольны.

Юра, замечая то, как первое время мне тяжело было его удерживать, шутил, что обязательно похудеет к Гран-при, на что я ему отвечал, чтобы он не говорил ерунды – если он станет еще худее, его вообще не заметят во время нашего выступления.

Во время завтрака в последний день нахождения в лагере, мы, взяв еду, пытались найти свободные места за столиками, когда нас позвал громкий голос:

– Что вы обычно сидите только вдвоем, идите к нам!

Посмотрев в сторону, откуда доносился голос, мы увидели Милу в компании Георгия и еще одного незнакомого мне фигуриста. Рядом с ними еще были места, поэтому мы подошли к ним.

Казалось, за столом говорила практически одна Мила, остальные лишь периодически кивали, зевая. Она успела поделиться впечатлениями о том, что тренировки в лагере в этом году прошли отлично, упомянула, что к счастью в этот раз не отключали горячую воду, а в прошлом году, когда такое произошло, было просто ужасно из-за невозможности нормально сходить в душ. Пока она говорила, мы поели, и пришло время со всеми прощаться и ехать в аэропорт.

Юра собирался ехать на такси до дома, поэтому, вызвав две машины, мы ждали их около въезда в лагерь.

– То, что мы успели поставить программу здесь, очень хорошо, но жалко все равно, что тренироваться теперь до Гран-при только раздельно, – сказал Юра.

– Главное – не забыть отработанные поддержки. Я уверен, потренируемся во время, свободное перед показательной, и выступление пройдет отлично, – подбодрил его я.

Нам сообщили о подъезжающих такси, поэтому до временного расставания оставалось около пяти минут.

– Ну, – неловко улыбнулся я, – тогда до встречи уже в скайпе?

– Ага, – кивнул Юра.

Помахав рукой, он сел в такси, приехавшее раньше моего, и уехал.

Я остался стоять, испытывая непонятные чувства. Через пару минут приехало и мое такси, и, сев в машину, я задумался. Не мог же я уже начать скучать по Юре, попрощавшись с ним буквально только что? Но ощущение накрывающей грусти давало мне повод сомневаться. Все в том же непонятном мне состоянии я сел в самолет, оказавшись вновь удачно у иллюминатора. Включив негромко музыку в наушниках, я прикрыл глаза и сам не заметил, как задремал.

Ночь. Горят лампы под потолком, слабо освещая  каток и отблескивая на льду. Мимо меня проносится Юра, выходя из дорожки шагов в захватывающий дыхание прыжок и плавно приземляясь. Я, выждав положенные несколько секунд, тоже вступаю на лед, начиная медленно двигаться в его сторону. С каждым движением я приближаюсь к Юре и застываю глазами на его фигуре, стремительно двигающейся также мне навстречу. Я подхватываю его, и, выполнив головокружительное вращение, вновь опускаю на лед. После завершения элемента он возвращается ко мне с улыбкой и горящими глазами и внезапно хватается за мои плечи, подъезжая вплотную.

– Юра? – я смотрю на него вопросительно, замерев от его близости и всматриваясь в его глаза, смотрящие на меня с неуловимым мне чувством.

Он ничего не отвечает, но начинает медленно приближаться к моему лицу. Застывает в считанных сантиметрах от моих губ так, что я чувствую его дыхание, и почему-то от этого не могу дышать сам. Еще мгновение, и мои губы касаются его  – Юра рывком преодолевает последнее расстояние. Я чувствую их мягкость, и, замерев….

Просыпаюсь, вздрагивая от резкого пробуждения. Несколько секунд я не понимал, где нахожусь, все еще пребывая в остатках сна, но реальность обрушилась на меня голосом стюардессы, объявляющей о скорой посадке.

Господи, ну и приснится же такое. Я достаточно давно осознал свою ориентацию, но никогда не рассматривал Юру как потенциального парня, поэтому был в шоке от моего подсознания, подкинувшего мне такие картины.

***

В выходные  бывшие одноклассники позвали меня в загородный дом, чтобы отдохнуть компанией – мы давно не собирались вместе. Когда я подъехал, с участка доносилась музыка и громкие разговоры. Поздоровавшись с хозяином, я пошел помогать парням жарить шашлыки. Погрузившись в атмосферу отдыха, я успел поговорить со многими друзьями. Когда все выпили, расслабились, и разговоры стали более шумными и откровенными, я решил немного отдохнуть от множества людей и пошел к беседке, которая стояла подальше от всей компании. Сев, я вдохнул уже вечерний воздух и расслабленно откинулся на спинку. Но один я находился недолго – вскоре ко мне присоединился Андрей, видимо, тоже уставший от шума. Он явно выпил больше меня, и его потянуло на разговоры:

– Видишь Катю и Айгуль? – сказал он слегка заплетающимся языком.

– Да, и что? – ответил я.

– Прошло столько лет с тех пор, как они начали общаться, и до сих пор не разлей вода. Айгуль настоящая красавица, но пока мы учились вместе, всех парней отшивала. Конечно, можно было списать на то, что мы просто ей не нравились, но ты только посмотри на них. Они глаз друг от друга не отводят, Катька постоянно пытается ее то укутать, то накормить.  Сегодня Славик пытался подкатить к Айгуль, так Катя так на него зыркнула, что бедный парень чуть богу душу не отдал. Так что даю руку на отсечение, что они встречаются.

– Да ты просто выпил слишком много, вот тебе и кажется, – начал переубеждать его я.

Он упорно стоял на своем, и я решил, что бесполезно разговаривать с ним в таком состоянии, поэтому, пожелав спокойной ночи и хлопнув по плечу, ушел ложиться спать. Многие разъехались домой, но некоторые, и я в том числе, остались ночевать здесь. Уже подходя к своей комнате, я услышал какой-то шум и тихий женский смех из коридора. Выглянув из-за угла, я почти сразу отодвинулся обратно. Если бы я был более пьяным, подумал бы, что мне показалось, или что разговоры с Андреем произвели на меня слишком большое впечатление, но пьян я почти не был. Катя прижимала Айгуль к себе и спускалась поцелуями по её шее. Айгуль же пыталась в темноте нашарить ручку от комнаты, которую им выделили. Решив не смущать девушек, я осторожно пошел в свою комнату и тихо прикрыл за собой дверь.

Удобно устроившись на кровати, я надеялся сразу провалиться в сон, но у меня не вышло. Мысли начали метаться в голове, не давая мне покоя. Главное, что меня беспокоило – тот сон в самолете. Я не понимал, почему это пробудило у меня такие эмоции – кроме недоумения было еще что-то, чему я не смог тогда дать название, но что сейчас вызывало странное волнение от воспоминаний происходящего во сне. Теперь же, после увиденного и услышанного в моей голове как будто начал складываться паззл. Я невольно начал проводить параллели, сравнивая девушек и нас с Юрой. Я и раньше понимал, что, возможно, наши отношения не совсем похожи на мои обычные отношения с друзьями, но не придавал этому особого значения, потому что сам Юра был особенным. И только сейчас я начал понимать, насколько особенным, и что именно это для меня значит. Постоянное желание увидеться, а если не было возможности – хотя бы переброситься парой слов по телефону; забота, которую хотелось проявлять постоянно: спросить, поел ли он, не перенапрягся ли на тренировке, задерживаясь дольше, чем нужно. Многие неверно принимали за вспыльчивость и гордыню его упорство и стремление достичь всех своих целей, и даже если эти черты проявлялись в некоторых ситуация несвоевременно, я все равно хотел поддержать его.

И, если уж говорить, я считал Юру по-настоящему привлекательным. Он был красивым и приковывал взгляд, не говоря уже про то, как он выглядел, выходя на лед и исполняя потрясающие фигуры. Но особенно выделяющимися в его внешности для меня были его глаза. Примерно в этот момент своих рассуждений я понял, что окончательно попал в ловушку по имени Юрий Плисецкий. Я постепенно увязал в нем, не замечая этого долгое время, но теперь сомнений быть не могло – я влюбился в Юру.