"Хочу лазанью," - думал Фуго, глядя в широкое окно витрины кафе. Аппетитное блюдо с мясом, покрытое сырной корочкой, даже своим видом привлекало внимание голодных прохожих. Но, похоже, парочка, увлеченная друг другом, не обращала внимание на еду.

Ему хотелось зайти внутрь и спустить оставшиеся деньги на добротный ужин, коего у него давно не было. Желательно бы еще с бокалом вина. На муранское стекло он уже давно не претендовал.

"Нет!" - остановил самого себя Паннакотта и набрался терпения.

Терпения у Фуго было хоть отбавляй. Если он пожелает. По крайней мере, он хотел в это верить. Хотя, он иногда срывался на том же Наранче, чтобы дать пару раз по башке учебником математики для средней школы. Но Паннакотта предпочитал верить, что все под контролем. Даже если он обижал Гиргу. Это был не он, а какое-то внутреннее дикое чувство, от которого он стремился избавиться вот уж сколько лет. Фуго верил, что это все не он, а какие-то странные и совершенно нерациональные хотелки, которые порой вырывались случайно, когда он терял хватку. Паннакотта не имел к ним никакого отношения.

Фуго вздохнул и пошел дальше. Ну что с этой лазаньей? Зачем тратить деньги? Миста, вон, обещал сегодня приготовить шикарный ужин. Оптимистично. Из всего, что было на кухне.

Паннакотта представил себе слипшиеся спагетти со сгоревшей на сковороде морковкой. Это был верх кулинарных умений Гвидо. Но зато рационально. Зачем тратиться на что-то (особенно, когда каждый цент на счету), когда можно приготовить блюдо из того, что и так есть?

У Фуго заурчал живот, но он продолжил свой путь. Более того, ускорил свой шаг, чтобы уйти от аппетитного запаха ресторанов и кафе, которые, казалось, не кончались. Паннакотта к голоду не очень привык - более половины своей жизни он прожил в сытости. Поэтому чувство болезненно сокращающегося желудка сначала наводило его на мысли о гастрите. Но Фуго не сдавался. У него ведь было великое терпение, в которое он верил и на которое молился. И пусть даже голова тяжелела и скулы сводило от какого-то непонятного напряжения. Но он верил, что были просто его хотелки. На них не надо обращать внимание.

Раздался звон битого стекла позади. Следом - возмущенные возгласы посетителей. Паннакотта бы подумал, что это просто выходка пьяного посетителя ресторана. Однако что-то заставило его обернуться.

- Это он! - тыкала в него наманикюренным пальцем дама. - Он украл!

Фуго опустил глаза. В его руке лежала тарелка с лазаньей, а в другой - каберне трехлетней выдержки. На мгновение он заметил рядом с собой мимолетный туманный силуэт. По спине пробежал холодок.

"Ах, да черт бы тебя подрал!" - думал он и побежал по улице с едой в руках от возмущенного владельца того самого ресторана, откуда Purple Haze только что спер еду, разбив витрину.

Об инциденте Фуго никому не сообщал, кроме Буччелатти. Тот лишь устало покачал головой и сказал, что Паннакотте стоит задуматься о самоконтроле (на фоне возгласов Мисты "Ого, мясо!"). Хотя, казалось бы, он пытался каждый свой шаг контролировать.

Но Паннакотта не сдавался. Он верил, что рано или поздно он сможет укротить свои низменные желания. И что может справляться с собой гораздо лучше. Поэтому он взял в ближайшей библиотеке несколько толстых книжек по психологии и по самоконтролю от каких-то особо успешных американских бизнесменов. Правда, когда он шел из библиотеки, то и дело оборачивался, замечая краем глаза фиолетовую коренастую фигуру. Фуго старался отвлечься от навязчивых мыслей и ускорял шаг. Несмотря на то, что руки и плечи ныли от тяжести.

Но фигура не отставала. В какой-то момент она вовсе предстала перед ним, протягивая сильные руки. Будто предлагая взять часть книжек себе.

- Мне помощь не нужна, - раздраженно взглянул Фуго на Purple Haze. - Возвращайся на место.

Стенд исчез. Паннакотта продолжил ход. Однако его не покидало раздражение и ощущение чего-то фиолетового в уголке глаза. Фуго долго шел, старясь не обращать внимание на этот зрительный стимул, однако постепенно к нему прибавилось и горячее дыхание прямо в плечо. Будто и так жары летнего дня было мало.

Паннакотта обернулся, сердито уставившись на Purple Haze.  Тот, в свою очередь, уставился на хозяина, словно собака, ожидающая команды. От жары слюна на клетчатом подбородке засохла и виднелась белыми разводами.

- Сгинь, - поступила команда.

На счастье Фуго, стенд соизволил раствориться в воздухе. Но счастье длилось недолго. Вскоре парень опять заметил тяжело шагающую рядом с ним фигуру.

"Ладно," - вздохнул Фуго. "Если только это глупое создание не будет мне мешаться".

Неаполитанское солнце катилось к зениту и совершенно не становилось более благосклонным к прохожим. Лавки и кафе закрывались на сиесту от высокого градуса. Даже бриз с залива мало спасал положение.

Но Паннакотта был уверен, что он сможет дойти до дома невзирая на жару. Его воля была гораздо сильнее, чем ноющие от статической нагрузки мышцы, стекающие по вискам капли пота, пересохшее горло, слепящий полуденный свет и прекрасные цветущие ирисы на газоне. Краем глаза он заметил метнувшийся к ним силуэт.

- Стоп! - прикрикнул он. - Фу!

Purple Haze, склонившийся над цветами, грустно взглянул на хозяина желтыми глазами, но все же вернулся к нему.

Фуго скрипнул зубами: "Да что же тебя, как собаку, воспитывать надо?". Но пошел, следя за стендом края поля зрения.

По ходу возникало все больше соблазнов - зайти в кафе, посидеть на лавочке, уйти в кино на интересовавший фильм - и все больше ситуаций, когда хозяину приходилось оборачиваться и криком отзывать непослушного стенда. В итоге Фуго уловил закономерность - чем больше он отвлекался, тем больше проблем выходило. Поэтому Паннакотта уставился строго вперед на плитку и упрямо шел вперед. Пройдя мимо мороженщика, Фуго сделал вид, что его вовсе не существует. Как и нет приятного холодка от морозилки, и нет аромата сливок, и нет жары, побуждающей его насладиться итальянским джелатто. Нет, ну если бы были свободные руки и лишнее евро, то он бы купил мороженое, само собой. Особенно клубничное, с приятной кислинкой, такое освежающее...

Фуго вдруг ударил в нос аромат холодного свежего клубничного мороженого. Спустя секунду он ощутил его на губах. А еще спустя секунду он увидел, как Purple Haze неловко тыкает ему в лицо рожком.

- Вор! - заорал мороженщик, свирепо глядя на Фуго. - Вор!

Паннакотта злобно уставился на стенда. Стенд с глупым видом смотрел на него и, кажется, ухмылялся зашитым ртом.

"Да что ж такое?!" - убегал Паннакотта от мороженщика, пока Purple Haze трусил рядом и, что-то невнятно бубня, тыкал ему в щеку таявшим мороженым.

- Значит, так, - Фуго демонстративно хлопнул книжками по столу и обратил яростный взгляд на стенда. - Сейчас я буду читать, как с тобой справиться. И даже не думай ничего выкинуть, ясно?

Огромная грозная фигура Purple Haze стояла перед ним. Гладиаторский шлем, наплечники, шипы, тянущиеся вдоль верха спины, плащ, развитая мускулатура и, что самое смертоносное, капсулы на костяшках, словно кастеты, внешне делали его устрашающим. Фуго никогда это не нравилось, особенно способность, несущая только гибель всему живому. Но что больше его бесило в стенде - это вместе с угрожающей внешностью еще и крайне глупое поведение. Ладно, он просто бы слюнявил себя и вытирался, а затем вновь слюнявил и вытирался до бессмысленной бесконечности. Сегодня Purple Haze пересек все границы дозволенного. То он постоянно торчал за спиной у хозяина, то крал мороженое, то шутки ради подсунул Мисте четыре бискотти вместо пяти. Лишь невероятным волевым усилием Фуго заставлял его исчезать. И Паннакотта видел в этой тенденции серьезную проблему. Решать ее надо было как можно скорее...

- Даже не думай сдвинуться с места без моего разрешения, - сурово говорил Фуго. - Ты ведешь себя слишком нерационально, чтобы тебя можно было бы куда-то выпускать. Ты должен научиться быть воспитанным, ясно?

Стенд лишь низко промычал. Фуго надеялся, что это знак покорства, и склонился над книгой.

Свет настольной лампы лег на пожелтевшие от старости  и чуть рваные от прошлых пользователей страницы. Мелким шрифтом начиналось вступление. Оно несло мало чего полезного, но Паннакотта по привычке осиливать все и до конца решил не игнорировать его. Паннакотта верил, что все, что он прочитает, так или иначе пригодится ему (как и все книжки по античной литературе, квантовой физике и биохимии, что он читал под чутким надзором родителей. Конечно же, они ему очень пригодились в жизни).

- Ой, Фуго, - ворвался к нему в комнату вдруг Миста. - А ты чего тут сидишь? У нас праздник!

Да, сегодня вечером у банды наконец-то появились деньги.

Паннакотта волевым усилием отозвал стенд, чтобы тот не повелся на соблазны. Ведь у Фуго было куда более важное дело, чем пьянки и игры в карты с Аббаккио на раздевание.

- Извини, занят, - буркнул Паннакотта.

- А-а-а, - протянул Миста. - Книжки умные читаешь. Ну, ладно, кому что.

И ушел.

- Стоять! - рявкнул Фуго стенду, который тотчас появился и устремился к двери.

Огромная фигура замерла в грустно-покорной позе, но к хозяину вернулась.

Паннакотта же продолжил читать. Серые буквы на желтом фоне заставляли его периодически щуриться и потирать глаза, а содержимое с каждой строчкой казалось все нуднее и нуднее. Но Фуго продолжал, веря, что это нужно. И определенно нужнее, чем смех за стеной, разговоры и музыка. Это он вообще пытался игнорировать и сосредотачивался на тексте.

Purple Haze, несмотря на то, что он не желал дематериализоваться, вел себя на удивление спокойно. Он то стоял над душой у хозяина, то, увидя его раздражение, смотрел в окно или припадал к стенке, вслушиваясь в происходящее за ней. Потом он стал ходить по комнате и что-то бубнить. Фуго сердито обернулся на него, и тот, притихнув, сел в уголочке и стал рассматривать картину.

Если бы Паннакотта отвлекся от своей бесконечно скучной книжки и понаблюдал бы за стендом, он бы заметил, как тот от скуки стал теребить плащ, рассматривать собственные пальцы, а затем перешел на более осмысленные занятия в духе попытки читать книжку про животных. Переодически мысли о таких занятиях мелькали в голове Фуго, но тот не смел отвлекаться. Главное, что, в общем-то Purple Haze вел себя тихо и никому не мешал.

Когда Паннакотта, в край задолбанный, пытался мутными глазами читать главу о психоанализе и осмыслять идеи Фрейда вспухшей от напряжения головой, стенд стал учиться жонглировать карандашами. Падающие карандаши он пытался ловить даже ртом, чтобы, не дай Бог, не потревожить хозяина.

Тут дверь распахнулась, и в комнату неровной походкой влетел Наранча.

Стенд, опасаясь гнева хозяина, залез в шкаф и стал из щелочки наблюдать за происходящим. Самому же хозяину пришествие Гирги казалось слишком малозначительным по сравнению с концепцией "Я", "Сверх-Я" и "Оно" Фрейда. Хотя и последнее тоже теряло свою значимость на фоне усталости и желания лечь спать и забыть обо всем происходящем, как о страшном сне. Даже несмотря на то, что Наранча, муркнув, прижался грудью к затылку Фуго и положил руки на его плечи.

- Опять что-то умное читаешь, Фуго? - спросил он, дыша вином.

- Угу.

Гирга пальцами стал вдавливаться в ткань пиджака, нащупывая острые костлявые плечи.

- Ты очень умный, - произнес он пьяно и стал массировать Паннакотту. - Какой-то ты напряженный.

Паннакотта промолчал, пытаясь вчитываться и игнорировать касания. Наранча наклонился над его ухом:

- Мы хорошо повеселились, Паннакотта. Но мне без тебя было скучно.

Фуго краем сознания понимал, к чему клонит его подельник. Обычно в таких случаях, когда его разум был сосредоточен на более высоких материях, чем желание Наранчи, он холодно его прогонял. Но сейчас он сидел, будто бы в трансе. Да уж, кажется, он ну слишком устал.

- Ты устал? - немного обиженно спросил Гирга и убрал руки.

- Угу.

- А не хочешь расслабиться? - сладострастным тоном промурчал парень.

- Хочу.

Фуго сам не ведал, что говорил.

- А чего ты такой?

- Устал.

Гирга вздохнул еще более расстроенно, но надежды не терял. Он пошел к двери.

- Но ты придешь ко мне?

- Наверное.

- Я жду тебя, - протянул Наранча и, одарив не отрывающегося от книги Фуго полным желания взглядом, покинул комнату.

Паннакотта, словно забыв об этом всем, продолжал долбиться глазами в мелкий шрифт, пока он не поплыл у него. Затем слова стали путаться. Смысл ускользал от Фуго шелковой нитью, задерживаясь только на словах "секс", "половой акт", "фаллос", "либидо". А затем и вовсе в глазах потемнело от опускающихся век. Через полчаса Паннакотта лежал на книжке.

Наранча в алкогольном полусне вздрогнул от скрипа двери. Затем что-то рядом с ним приземлилось на кровать. Шторы были плотно задернуты, и видно было ровно нифига. Но такой расклад Гиргу вполне устраивал.

- О, Фуго, - с улыбкой пьяно потянулся он к фигуре. - Я знал, что ты придешь.

"Фуго" ничего не ответил, и вдруг стал целовать его, обнимая за шею и плечи. Наранчу даже не смущало то, что что-то периодически мешало его языку, что-то у губ партнера. Это что-то немного задевало кожу Наранчи, когда "Фуго" спустился к его шее, оставляя крепкие чувственные поцелуи. Напротив, ему даже нравился такой быстрый переход к делу.

Гирга со вздохами завел ладони за голову и наткнулся на гребень шлема.

- Ох, да ты в гладиатора поиграть решил? - сладострастно прикусил губу Наранча. - Что же ты раньше так не делал?

"Паннакотта" в ответ что-то нечленораздельно прохрипел. Это было весьма похоже на хрипы, которые издавал Фуго в постели, и Наранча подвоха не почуял. Разве что сейчас все было куда живее, свободнее и страстнее. Даже ощущаемые пальцами необычно сильные мышцы плеч и спины не вызывали никаких подозрений под опьянением. Тем временем, "Фуго" спустился еще ниже, страстно и напористо лаская партнера. Гирга улыбался этому всему, предпочитая не думать о том, что же поменялось в его партнере за полчаса, а потому со стонами и вздохами отдавался ласкам в объятиях ночного гостя.

Фуго всю ночь снились эротические сны.

***

Фуго в полусне тихо вздыхал и ерзал щекой от ощущения, что все было каким-то душным и влажным. Ему все еще казалось, что он продолжает оставаться в череде снов. Только к остаточным, словно зафлэшбеченным, образам Наранчи почему-то то на пляже, то в лифте, то, упаси Господь, на песке древней арены с ревущей толпой зрителей, примешивались странные отрывки мыслей типа "в моем желудке очень темно", "испытывают ли рыбы неврозы", "Фрейд отрицал у себя оральную стадию".

Что-то холодное заползло в ухо.

Паннакотта с криком вскочил и продрал глаза.

У стола стоял, склонившись над хозяином, Purple Haze. С его губы свисала здоровенная капля слюны, вот-вот готовая упасть чуть ли не на глаз Фуго.

- Отвратительно... - простонал Фуго, увернувшись от слюны. Та упала ему на брюки. - Почему ты все еще тут?

Purple Haze что-то прогудел. Паннакотта раздраженно цокнул языком, ища глазам салфетки. Он наткнулся на раскрытую перед ним книгу по психологии.

- Это ты сделал, говнюк? - процедил он, ткнув пальцем в разворот, весь в пузырях. От влажности текст расплылся, местами становясь абсолютно нечитабельным, а где-то страница протерлась насквозь, будто ее изрядно поскребли. Короче, будто кто-то долго и упорно лизал издание.

Стенд уставился на хозяина и поднял указательный палец.

Фуго ахнул. Непонятно, удивлялся ли он больше или же возмущался такой неслыханной наглости.

- Ты это на меня показываешь?

Purple Haze опустил палец и вновь тупо уставился.

Книга с грохотом шмякнулась об стол. Сдавать ее обратно в библиотеку уже не имело смысла.

- По-твоему, это я сделал?! - взгляд парня блестел от еле сдерживаемой злости. - Ты где врать-то научился, скотина ты неразумная? Ты хочешь сказать, что я по-твоему, сделал это во сне? Это кто из нас еще тут слю...

Неожиданно в голове Паннакотты пролетели отрывки непристойных сновидений. Особенно заело тот, где они с Наранчей сливались в экстазе на арене. На глазах у зрителей. В костюмах гладиаторов. Теперь понятно было, чего же ему было так влажно, особенно ниже живота. И что слюни на книжку напускал ночью вовсе не стенд.

- Боже, какое отвратительное утро! - схватился за голову Фуго и, весь красный, побежал в ванную.

***

Фуго  смотрел в тарелку с яичницей. Яичница улыбалась ему ртом из бекона. Он яичнице - нет. Слишком хреновое было утро у Паннакотты, чтобы улыбаться завтраку, пусть даже и приготовленному Буччелатти.

- Все в порядке? - спросил Бруно.

- А? - поднял Фуго голову. - Не, все нормально.

Он решил не грузить лидера своими проблемами психологического и интимного плана. Еще и за столом, где почему-то хихикал Миста.

Паннакотта напряженно засунул в рот кусок. Мало того, что от сна в неудобной позе у него болела спина, ему сквозь нервы приходилось одновременно лихорадочно соображать, что же делать с Purple Haze, и следить, чтобы последний не выскочил посреди завтрака. Банда ему точно за это спасибо не скажет. Но пока стенд вроде тихо сидел в комнате и возился с карандашами.

А делать точно что-то надо было. В течение последней недели стенд стал часто вылезать и творить непотребства, а с вчера почти отказывался исчезать без сверхусилий хозяина. До завтрака Purple Haze вовсе торчал в душевой кабинке, глазея на Фуго. Это был самый неловкий душ за всю его жизнь. Когда стенд жестами предложил потереть спину, Паннакотта с воплями выбежал из ванной, прикрываясь полотенцем.

Так что проблема требовала срочных решений. С каждым днем Purple Haze становился все более неконтролируемым, более автономным, и прогнозы выглядели для Фуго пугающими. А  потери контроля парень боялся сильнее всего. В первую очередь, из-за смертоносной способности. Во-вторых, чем самостоятельнее становился стенд, тем чаще он действовал хаотично, подчиняясь каким-то внутренним рефлексам и желаниям. В этом он ужасно походил на животное или маленького ребенка, обладающего парадоксально грозным видом. Но одно открытие Фуго коробило сильнее всего - в поведении стенда крылись тайные желания хозяина, его мелкие капризы и хотелки...

Наранча вышел к столу, зевая и сладко потягиваясь.

- Привет, - прильнул он со спины к Фуго и обнял.

Последний напрягся. Он опасался, что вот сейчас он отвлечется и потеряет власть над стендом. А тот обязательно что-то натворит!

- З-здравств... - выдавил Паннакотта.

"Отлипни, блин," - нервно глотал кофе он. Но Гирга и не думал отплипать. Он прижался щекой к жестким светлым волосам, так, что его губы были напротив уха Фуго, и игриво прошептал:

- Ты чего так рано ушел от меня?

Паннакотта понятия не имел, о чем говорил парень. От прикосновения мягких теплых губ к мочке, то ли случайного, то ли намеренного, по коже прошелся легкий разряд. Фуго стиснул зубы. Свежие воспоминания о снах делали только хуже. Его сердце колотилось, глаза бегали, выглядывая фиолетовую фигуру. А Наранча явно не желал оставить его в покое. Фуго едва удерживал себя от того, чтобы не устроить Гирге взбучку за такие ласки. В кулаке погнулась вилка.

- Какой-то ты замученный, Паннакотта, - Гирга с беспокойным видом отстранился от него, не получив ответа.

Тут Мисту порвало.

- Ну конечно! - хохотал он. От его стуков по столу чашки звенели. - Я бы тоже был замученный после такой ночки!

Фуго не понимал, что такое несет Гвидо, и уставился на него волком.

- Не смотри так на меня! - замахал Миста руками. - Все мы слышали. У вас там так койка скрипела, как она еще не сломалась...

- Чего? - Паннакотта обернулся к Наранче.

Гирга надул губы:

- Ты, что, забыл?

- Что забыл?

- Мда, парню сексом память отшибло, -  протянул Миста. - Такого я еще не видел...

- КАКИМ ЕЩЕ СЕКСОМ? - вскочил Паннакотта.

- Ребята, давайте о таких вещах не за столом, - сделал замечание Буччелатти.

У Наранчи на лице нарисовалась обида:

- Да как ты не помнишь? - встряхнул он Фуго за лацканы пиджака. - Ты же меня так страстно от...

Неожиданно у Паннакотты сложился пазл в голове. От догадки он чуть не поседел.

- Простите, - вырвался Фуго из-за стола и бросился в комнату.

Purple Haze сидел в углу и чиркал карандашами в пустой тетрадке, которую ему (не)заботливо  предоставил хозяин. Половина тетрадки, правда, использовалась как салфетка, а стирательная резинка - как жевательная. Но Фуго эта картина ни разу не умиляла.

- АХ. ТЫ. ТВАРЬ! - зарычал он, треснув дверью.

Стенд взглянул на хозяина, выплюнув ластик.

- Ты что это там творил без моего ведома, грязное животное?! - наступал на него хозяин, вытянув ремень из брюк. Его глаза сверкали от ярости. - Кто давал тебе право...

Раздался дребезг стекла.

- А ну вернись! - Паннакотта чуть не выпрыгнул в окно вслед за Purple Haze, размахивая ремнем и брызжа слюной. - Я тебе покажу, сукин сын!

Стенд убегал в кусты самшита, прочь от воплей.