Ребенок осел на землю, его руки забились в конвульсиях, он выгнулся и умер. Жандарм спокойно убрал револьвер в кобуру и продолжил свой путь. Я всмотрелся в него: ни жестокости на лице, ни следов злобы. То был нормальный, спокойный человек, который только что исполнил одну из своих многочисленных ежедневных обязанностей — не самую важную — и сразу забыл об этом, занятый другими делами, куда более серьезными.
(Владислав Шпильман, «Пианист. Варшавские дневники»)

Несколько месяцев пролетели, как день. Восходило и закатывалось солнце, дожди сменил снег, потом они вновь вернулись, но Скай не замечал этого, закрученный водоворотом ежедневных забот. Вылеты, тренировки, учения — где-то посреди этого пряталась боль от воспоминаний о последнем разговоре с Блэком, рядом с которой были редкие встречи с Алеком. Алый лидер перекроил расписание своего звена под себя, и ни один из его бойцов не спорил. Они подчинялись, послушно шли следом за Алым, выполняя каждый приказ, каждую просьбу. Когда-то давно, еще в училище, Скай считался хорошим командиром. Сейчас, глядя на Алое звено, он понимал, что у него цветет и пахнет демократия. Слово Алека была законом, он назвал Арка заместителем — все кивнули, он переставил пары для тренировок — никто не пикнул. Скай понаблюдал за парой их учебных вылетов, потом перестал: слишком плохо он чувствовал себя после этого, слишком много косяков находил у своих ребят. И Блэк, вернувшийся на позицию его зама, не помогал, напротив, он демонстративно игнорировал своего командира, выполняя требования, но так, что хотелось удавиться или удавить. Отвечал односложно, отворачиваясь, когда Скай появлялся в зоне видимости. Мудак, ебаный. Скаю хотелось кричать, но это было бы не просто слабостью — концом его, как командира звена.

— Строй своих, — мрачно сказал ему полковник после отъезда генерала.

Он кивнул тогда и ушел, не спрашивая, что сказало командиру части начальство. На хуй не надо было спрашивать, он и так догадывался. В конце концов, на показательных учениях Алое звено сделало их подчистую. И это, как выразился генерал, командир, никогда не обучавшийся военному делу. Финиш. После тех учений Скай долго сидел у Дока, пили, правда, чай, но вот говорили, как за водкой. Потом пришел Алек и разговор оборвался на полуслове. Скай сбежал, чтобы не думать, не расстраиваться лишний раз, и с тех пор так оканчивалась каждая их встреча. Его по-прежнему тянуло к Алому, как ни смешно, та «беседа» с Блэком заставила его это признать. А вот Алого к нему, похоже, больше нет, но Скай смотрел на него и вспоминал податливые губы, жар чужого тела — и плыл, плыл, как от чистого спирта внутривенно.

Потом был вылет, много вылетов. Перелом в войне все-таки наступил, все чаще они оказывались над территорией противника, все чаще сражения оканчивались бегством врага. Те пытались спасти остатки техники — они догоняли и добивали. В этом было что-то уже не от войны, а от бойни, но, когда Скай попытался заговорить об этом, он поймал два мрачных, холодных взгляда — Блэка и Алого.

— Выполняй приказы, — почти в один голос сказали они и так же синхронно встали, и ушли.

Приказы становились все более жестокими, но он выполнял. И Алек выполнял, а то и составлял, как смутно догадывался Скай. Совещания Алека и командира части проводились все чаще, становились все дольше, но больше никого из летчиков туда не приглашали. Так что прозвучавшая на днях отмашка на сборы для очередной смены диспозиций была настоящей неожиданностью.

— Куда? — спросил Скай.

В ответ он услышал какое-то странное, ни о чем не говорящее название, но Стас просветил его. Речь шла о районе, находящемся на земле, раньше принадлежавшей противнику. «Раньше», — повторил Стас, улыбаясь, и Скай выдавил из себя корявую улыбку в ответ. Они побеждали, они, наконец, побеждали, но какой ценой?

Он не мог забыть тот вылет, когда их использовали, как бомбардировщики, не мог забыть воронки от снарядов, остающиеся после них на земле. Даже понимание, что враг также летал над их территориями, не помогало. Он чувствовал себя убийцей, чистильщиком, и Алый, кажется, это заметил. Больше на такие задания звено Ская не брали. Блэк тогда пытался ругаться, но Скай, не желая спорить, просто отвесил ему подзатыльник и ушел под ржач своих ребят. Унизил заместителя, да. Вот только, отчего-то, ему теперь было на это плевать. Оказалось, что между защитой своего и захватом чужого есть большая разница. Даже когда они откровенно перестреливали противника в небе над своей частью — это его не трогало, а вот когда стали делать то же самое, но на чужой земле...

За успешно проведенные операции им вручили очередную горстку медалей и приказы о повышении. Сначала подполковник, потом полковник, которого даже обмыть не успели, ни Блэк, ни он сам, потому что вместо пьянки случился бой. Вчерашней ночью, безумной ночью, что ознаменовалась для них захватом чужой базы. Скай был высоко в небе вместе со своими ребятами и худшего не видел, но рассказывали, что Алые первым делом ударили по жилым корпусам, рассказывали, что десант и пехота безжалостно резали военных. Шепотом говорили, что командир этой базы пытался застрелиться, но командир десанта — тот самый, за чьей модификацией Скай наблюдал, — выбил табельный пистолет из его рук. Сейчас этот командир сидел где-то в подвалах вместе с оставленными в живых людьми. «Противниками», — постоянно поправлял себя Скай, но, все же, несмотря ни на что, они оставались для него просто людьми, а десантник — тюремным надзирателем.

Вход в бывший — да, и нынешний — командный корпус охраняли двое солдат, Скай скучающе отсалютовал им, ничуть не заботясь о своей непокрытой голове, и прошел мимо. Импровизированный штаб встретил его гулом голосов: что-то вещал в режиме радио Блэк, с ним спорили два подполковника из подручных командира, сам командир изредка вставлял свои комментарии. У стены на раскладных стульях сидели Алек и замполит — слушали перебранку молча. Скай подошел к ним, оба поприветствовали его синхронными кивками и указали на свободный стул. Он уселся, прислушиваясь к разговору.

— Это необходимо! Не зная расположения их баз, мы можем искать до бесконечности! — убеждал Кирилл.

— Допрос ничего не даст! — штабисты-подполковники отвечали хором.

— Можно послать разведчиков, — осторожно вклинивался полковник.

— Эти поиски ничего не дадут, — ультимативно заявил Блэк, ставя точку в обсуждении, и спор пошел по новому кругу.

Судя по легкой улыбке замполита и насмешливо вздернутой брови Алого, этот круг был далеко не вторым и даже не третьим. Скай устало вздохнул, откидываясь на спинку, устраиваясь поудобнее.

— Не выспался? — негромко спросил у него Алек.

— Почти не спал, — он пожал плечами. — Две машины с критическими повреждениями, торчал с технарями, пока мне точно не сказали, что починить смогут. Правда, с софтом неясно...

Алый лидер скупо улыбнулся, глядя на спорщиков. 

— Скажи, когда техники закончат, я посмотрю.

Да уж, он посмотрит. Хотя, даже инженеры единогласно признавали его лучшим во всем, что касалось программного обеспечения. Интересно, это от прежней специальности или особенности его модификации? Хотелось спросить, но сейчас этот вопрос прозвучал бы на диво бестактно, особенно, учитывая, что их тут было два модификанта на всю комнату.

— Да какой смысл в ваших разведчиках? — вдруг заорал Блэк.

Замполит поморщился, Скай тоже не удержался от усталой усмешки. Алый вздохнул и встал, подошел к спорщикам.

— Если разведывательный вылет не даст никаких результатов, мы будем точно знать, что допроса не избежать, Блэк, — он легко улыбнулся, опуская руку на плечо полковника. — Давайте учтем, что он уничтожил все данные и пытался покончить с собой, лишь бы мы ничего не узнали. То, что их командир сейчас в наших руках, случайность, а не продуманная операция.

Полковник кивнул и откашлялся.

— Я считаю, что нам необходимо провести разведку. Допрос и методы его ведения можно обсудить позднее, если это еще будет необходимо.

— Поддерживаю, — откликнулся бесцветным голосом замполит со своего места.

— Поддерживаю, — повторил за ним Скай, потом, повинуясь наитию добавил. — Если не будет возражений я бы предложил свое звено для проведения разведывательных мероприятий, но нам необходимо пополнить парк машин.

Внезапно, все взгляды скрестились на нем. Скай подавил желание вскочить и убежать только благодаря насмешливой, но устало-радостной улыбке Алого, который, прежде чем успели отреагировать остальные, спокойно произнес:

— Возражений нет, машины будут. Закончим на этом, господа.

Первым кабинет покинул замполит, за ним последовал полковник со своими штабистами. Блэк вышел, гневно фыркнув, окинув Ская презрительным взглядом, а Алек остался стоять, все также улыбаясь.

— Я зря влез?

— Нет, но я не ожидал, если честно, — Алый улыбнулся шире. — Спасибо, ты сэкономил нам массу времени.

— Это всегда так?..

Сформулировать вопрос он не смог, неопределенно поведя рукой в сторону, будто пытаясь обрисовать это «так». Глупый и невнятный жест, но Алек понял, рассмеялся, обнимая его за плечи и уводя из штаба.

— Не, обычно хуже. Три часа споров из-за ничего, счастье, что в тактику во время боя они не лезут, — он вздохнул. — Полковник выдаст вам координаты, мы отмечали все подозрительные точки, которые смогли наснимать со спутника. Сколько из них дельных, Скай, честно скажу: понятия не имею.

— Но проверять все?

— Да, — он развел руками.

Скай кивнул, между делом они уже дошли до санчасти, оккупированной их медиками. Док с утра прыгал от радости, закончив с проверкой здешнего запаса лекарств. Неприятной неожиданностью стал аналог репликатора, но, по вердикту спецов — нерабочий и дивно кривой. Технологию сперли, а повторить не смогли?

У дверей санчасти Алек остановился, устало вздохнул и потер руками лицо.

— Мне сюда, — сказал он и, предвосхищая вопросы, добавил. — Живу я тут, пока что. Скай, постарайтесь найти хоть что-нибудь по этим координатам.

Его голос звучал настолько безнадежно, что Скай готов был пообещать луну с неба и немного звезд в придачу, но не успел — Алек уже сбежал, махнув на прощанье рукой. Эта усталость и отчаянная надежда на них были лишними поводами постараться, как следует, так что ребят для разведки Скай отбирал тщательнейшим образом. Блэк остался в части, Стас тоже — полетели только самые въедливые и терпеливые. Вообще, задание было приятным разнообразием, Скай чувствовал себя почти что на отдыхе, лениво маневрируя в чистом небе, координируя своих летчиков и перешучиваясь с диспетчером. Девочка острила, явно смущаясь, но не замолкала, и это было чудесно. Ближе к ночи пришел приказ на возвращение, а на следующий день все повторилось — только координаты были другими. Три дня, пять вылетов, сотни точек, лишь одна из которых «выстрелила». Да, повезло им серьезно: в пришедшем на следующий день докладе союзной армии, который командир зачитал Скаю по большому секрету, говорилось о лаборатории с исследованиями, аналогичными теме модификации, и биологическом оружии — но это была лишь одна обнаруженная часть.

Одна из тридцати, существование которых подтверждали разные источники разведки, координаты которых точно знал тот, кто некогда командовал в этих стенах. Когда — на четвертый день — стало ясно, что дальнейшие разведвылеты ничего не дадут, на поле раздалось целых три обреченных вздоха под сияние одной торжествующей улыбки — Блэка. Полковник недовольно покачал головой, замполит похлопал его по плечу, неодобрительно хмурясь, а Алек скривился так, будто его дня два лимонами кормили — но все трое, не сговариваясь, пошли в сторону штаба. Скай последовал за ними, слыша за спиной шаги Кирилла, единственного, кажется, кто радовался своей правоте.

В кабинете они, не сговариваясь, расселись кругом. Скай оказался между Блэком и командиром, напротив сидел Алек, донельзя мрачный. Чувствуя себя не в своей тарелке, Скай огляделся. Замполит рассеяно крутил на пальце обручальное кольцо, избегая смотреть на остальных, полковник потирал виски.

— Допрос необходим, — заявил Блэк через пару минут абсолютной тишины. Замполит кивнул, нервно дернув уголком рта. Командир вздохнул.

— Вы понимаете, что он просто не будет отвечать? — спросил он в пустоту.

— Не будет, — Алек прикрыл глаза. Устало, до невозможности устало. — Но я согласен, допрос необходим. То, что обнаружили союзники в той лаборатории на захваченной базе, идет вразрез с нашими сведениями. Если противник серьезно продвинулся в работе над аналогами модификации, если их вооружение выходит на новый уровень, мы должны узнать об этом сейчас, а не когда нас начнут бить.

Новый кивок замполита, Скай тихонько застонал, не до конца понимая, к чему все эти споры. Если они уверены, что он промолчит — зачем допрос. Если знают, что заговорит, почему бы просто не перейти к главному уже?

— Тактические ядерные удары, — пробормотал замполит. — Не будем забывать.

— Было два, и это не предел их возможностей, — кивнул Алек, и Скай похолодел.

Таких подробностей им не сообщали, если верить сводкам, ядерное оружие в ходе этой войны вообще не применялось. Ложь? Это — ложь? А что еще ложь от первого до последнего слова? И куда ударили враги, по каким городам, странам, базам?

— Нам нужна информация, — тихо подытожил полковник. — Вопрос в том, на что мы готовы ради нее пойти...

— На все, — перебил его Блэк неожиданно эмоционально.

Алек вдруг встал, окидывая Кирилла презрительным, насмешливым взглядом.

— Все, блядь, — он цедил слова сквозь зубы, а в его глазах было что-то, чему Скай не мог подобрать названия, но от чего пробирала дрожь. — Заебало. Выдайте этому придурку инструментарий и пусть допрашивает до посинения, я все подпишу. Тема закрыта! — проорал алый лидер, затыкая на полуслове- полувздохе открывшего было рот командира, и вышел, почти выбежал, из комнаты.

— Инструментарий?.. — неуверенно уточнил Скай.

В ответ криво усмехнулись и командир, и замполит. Последний с горестным вздохом ответил вопросом на вопрос:

— А ты думал с ним за чашечкой чая вежливо побеседуют, что ли?

Именно в этот момент до Ская с опозданием дошло, к чему были все эти недовольные гримасы, и он тихо застонал, прижимая ладонь к горящему лбу, глядя на друга, с лица которого медленно сползала широкая победная улыбка. Надо отдать ему должное, впрочем, в санчасть за всем необходимым Кирилл сходил сам. И даже обратно вернулся, являя собой образец мужества и героизма.

Сладостно и почетно умереть за Родину. Скай горько ухмыльнулся, вспомнив эту прописную истину. Интересно, а пытать за Родину — это тоже сладостно и почетно, или уже не поощряется. Пока он пытался обрести подобие душевного равновесия, пленного уже привели, причем, в комнату его ввел тот самый десантник, что не дал покончить с собой. Тонкая ирония. Или продуманное давление, Скай никак не мог понять, где проходила грань между ними.

Чужой командир смотрел на них всех на диво равнодушно, едва ли не презрительно. Его руки — да, и ноги — были скованы, но на стуле он сидел прямо, гордо. Замполит задал пару пробных вопросов — тот не ответил. Десантник пару раз съездил пленному по лицу, он сплюнул на пол кровь, но продолжил хранить гордое молчание. «Опомнись, идиот! — хотел заорать Скай. — Они же убьют тебя за эту правду!»

Но почувствовал на своем плече тяжелую ладонь, промолчал, тяжело вздохнув, и обернулся. За ним стоял Алек, глядя на происходящее сощуренными, внимательными глазами. Изучал, определенно. С таким же выражением лица он копался в новой технике, разбирался с непонятного назначения девайсами и программами. Но там-то все ясно, а здесь он что нового увидеть надеется? Скай снова посмотрел на пленного, на сей раз обращая больше внимания на детали: потрепанная, перепачканная кровью и грязью форма, погоны. Когда-то их заставляли заучивать чужие воинские звания, и он до сих пор помнил. Не все конечно, но это — помнил. Генерал армии: высокая, однако, пташка попалась к ним в руки. И тренированная, наверняка, не заговорит. Без шансов.

Блэк, тем временем, неуверенно взял в руки шприц, наполненный какой-то мутноватой жидкостью. Вогнал в плечо, нажал на поршень. Спустя несколько мучительно долгих минут вражеский генерал задрожал. Его трясло, он выл от боли, но упорно молчал в ответ на все вопросы, разве что пару раз выругался на чистейшем русском, без акцента даже. На спецкурсах утверждали, что во время допроса нельзя даже рот открывать — не остановишься, но к этому человеку прописные истины, похоже, не относились. Он ругался, но молчал, он страдал, но молчал. Блэк пробовал все новые и новые средства, дрожащими не слабее, чем допрашиваемый, руками. Ничего не помогало.

— Дэн, — услышал он тихий голос Алека.

Десантный командир встрепенулся и быстрым, летящим шагом подошел к ним. Алый что-то зашептал ему на ухо. Пленный замер на своем стуле, кажется, напряженно прислушиваясь к отголоскам фраз, но напрасно — разобрать слов не удавалось даже Скаю, стоящему в разы ближе. И улучшенный слух не помогал. Алек договорил, десантник вдруг эйфорически-светло улыбнулся, отдал честь и куда-то убежал. Вроде бы все, но допрашиваемый продолжал смотреть прямо на Алого, странно так смотреть, а тот холодно улыбнулся в ответ на пристальный взгляд и шагнул вперед, обходя Ская, оказываясь в первых рядах.

— Понимаешь по-русски, да? — лениво протянул алый лидер.

Пленный никак не отреагировал, Блэк с яростно-отчаянным взглядом отвесил ему оплеуху. Голова дернулась из стороны в сторону, как кукла-неваляшка, но враг не издал ни звука, все так же глядя на Алека исподлобья.

— Ты хорошо подготовился, — Алек говорил тихо и спокойно, чуть растягивая слова. Скаю захотелось очутиться рядом с Блэком, чтобы видеть его лицо, но судя по ужасу друга, оно того не стоило. Скорее, наоборот. — Уничтожил все. А все, кто мог что-то знать, покончили с собой, интересно, это традиция? — жилка на виске пленного дернулась, Скай услышал смешок Алого. — Нет? Не важно. Вы делали все, чтобы спасти людей, тех, кто не мог ничем нам помочь. Привыкли к ним? Хотя, может быть, там просто ваши семьи? И, знаешь, когда их допрашивали — они соловьями пели, рассказывая все, что нам надо и что не надо. Ничего дельного не знали, правда, но в один голос утверждали, что все знаешь ты, — шаг вперед. — Я бы хотел вытащить ответы из твоей головы, хотел бы вколоть тебе правильный наркотик и задать правильные вопросы, но я их не знаю. Зато ты знаешь, что я хочу услышать, — он вдруг повысил голос, а за дверью послышались чьи-то стоны и топот ног. — Координаты баз! Сейчас! — дверь распахнулась, невесть откуда взявшиеся десантники начали загонять внутрь грязных и окровавленных людей. Алек обернулся на миг и Скай увидел его глаза. Ледяные и прозрачные, будто припорошенное пеплом стекло. — Сейчас, генерал, или они умрут. Все. А потом ты все равно мне все расскажешь, потому что я умею спрашивать. И потому что каждый день твоего молчания будет оплачен жизнями тех, кого я пригоню сюда из городов и деревень твоей родины. Скольким придется умереть, чтобы ты заговорил?

Блэк закусил губу, Скай закрыл глаза, не желая видеть этого, не желая смотреть, как дрожат губы пленного генерала, как он жмуриться, пытаясь не замечать умоляющих взглядов своих же людей. А потом допрашиваемый заговорил. Торопливо, захлебываясь цифрами и названиями, путая слова своего и чужого языка.

«Слава Богу!» — подумал Скай и облегченно вздохнул, открывая глаза. Для того чтобы увидеть холодную усмешку Алого, оказавшегося уже на месте Блэка рядом с пленным.

— К твоему сожалению, генерал, — процедил он, склонившись к самому его уху, но по-прежнему не прикасаясь к нему. Только голос, вкрадчивый и нежный. Только слова, режущие по живому. — Мы уже проверили большую часть этих координат. И там пусто.

— Нет, — прохрипел пленный.

Губы — те самые губы, что он когда-то целовал — сложились в почти ласковой улыбке. Пальцы, по-прежнему тонкие и музыкальные, скользнули по измазанной кровью и пеплом щеке в ласковом, едва ощутимом прикосновении.

— Ты выбрал сам, генерал. Но тебе же не впервые посылать людей на смерть?

Алый разогнулся, шагая к столику, на котором лежал кейс, притащенный Кириллом. Блэк отшатнулся от него, уступая дорогу, но Алек только ухмыльнулся, насмешливо и презрительно, и пошел дальше, к довольно улыбающемуся десантному командиру. Он требовательно протянул руку, десантник без лишних вопросов вложил в нее свой нож.

Кто-то из пленных закричал, кто-то заговорил, заскулил, умоляюще и отчаянно, а Алый шел к ним. Неторопливой, скользящей походкой, будто на прогулке. Крики становились громче, Скай едва удержался от того, чтобы не зажать уши руками. Крики стали надрывнее — он шагнул было вперед, но замполит остановил его, схватив за руку.

— Не лезь, — прошептал он. — Он все делает правильно.

— Так надо, — командир хрипел еле слышно, но Скай все равно разобрал эти страшные слова.

«Так надо», — повторял он себе, глядя, как зазубренное лезвие впивается в предплечье орущей и отбивающейся женщины, которую Алый легко удерживает одной рукой. «Так надо», — шептал он, глядя на расстающегося с завтраком, обедом и ужином Блэка. «Так надо», — облегченно твердил, когда Алый продолжал резать, но пленный, наконец, начал говорить.

Он сказал все — Алый остановился. Крики не прекратились, но стали тише, откровения генерала замполит уже торопливо передавал союзникам для скорейшей проверки. Десять минут, полчаса, час — когда он кивнул, подтверждая, что на этот раз допрашиваемый не соврал, Скай выдохнул, пытаясь не расхохотаться от этого эйфорического счастья, от понимания, что все закончилось. Алый улыбнулся, печально и скупо.

— Ты будешь жить генерал, — ровно сказал он, опуская нож к полу.

С лезвия мерно капала кровь, и Скай не мог отделаться от ощущения, что уже видел это однажды. Только тогда насквозь пропитанная рукоять с кожаной оплеткой была намертво зажата в изящной женской ручке, а на лице — его, ее лице — была боль и пустота. Сейчас — только усталость. Алек равнодушно смотрел, как командир десанта оттаскивал в сторону трупы, пока его ребята затрещинами и оплеухами пытались успокоить оставшихся в живых пленных. Ему было все равно, Владу — больно.

— А они? — надтреснутым голосом спросил допрашиваемый.

— А они умрут, чтобы ты больше никогда не медлил с ответом, — улыбнулся Алый.

Когда до Ская дошел смысл его слов, он вздрогнул. Когда Алый снова принялся за свою работу, когда вновь зазвучали крики, а в комнате резко, невыносимо запахло кровью — отвернулся.

Это было необходимо, он знал, он верил. Но он просто не мог на это смотреть.