Знаете, в положении умирающего есть свои преимущества. Когда нечего терять — не боишься риска.
(Рэй Брэдбери, «451 по Фаренгейту»)

— Это было слишком, — произнес Блэк в воздух уже поздней ночью (или ранним утром, как посмотреть).

Не мог уснуть после увиденного, наверное. Впрочем, Скай тоже не мог и друга прекрасно понимал. Запах крови все еще чудился ему, как и солоноватый металлический привкус на губах. Бойня, что устроил Алек на допросе стояла перед глазами, а стоило их закрыть — оживала заново. Скай проклинал свою модификацию, проклинал за то, что она не даст ему это забыть, никогда не даст.

Но стоило только задаться вопросом, каково тогда будет самому Алеку — и злиться не получалось. Он не мог его осуждать за сделанное, не мог, особенно после упоминания ядерного оружия, после находок в той лаборатории. Модификанты на стороне врага — ужасно. Пара капель тех веществ, что нашли там помимо записей исследований, могли выкосить города. Да, определенно, эта бойня была оправдана, обоснована. Алек все сделал правильно, но, все же, это было ужасно. Нелюдь — до того он был готов спорить с Блэком. Сейчас — соглашался. Вспоминая равнодушную улыбку Алого, залитого кровью с головы до ног, довольную — командира десантуры, он не мог не согласиться с другом.

Не люди, кто угодно, но не люди. Что осталось человеческого в тех, кто способен хладнокровно мучить, резать глотки беззащитным людям? Даже ради спасения других, даже ради победы — не слишком ли велико меньшее зло, не слишком ли велика цена?

— Согласен, — также в пустоту откликнулся Скай. — Слишком. Но это было необходимо.

С соседней койки послышался шорох. Скай убрал руку с глаз: друг сел, прижимая к себе одеяло. Блэк посмотрел на него и слабо улыбнулся, откидывая с лица отросшие волосы, тяжело вздохнул.

— Необходимо, Влад. Ты прав. А я не смог, — он прерывисто выдохнул. — Знаешь, самому смешно. Он же вроде новичок зеленый, в летном не учился, не военнообязанный и вообще до войны не служил, а во всем лучше меня. Это модификация?

— Не знаю.

— Я тоже не знаю. Извини за то, что я тогда нес, Скай. Я завидую, наверное. Ему, потому что он всегда прав. Тебе — потому что ты командир, а из меня только рядовой летчик вышел.

Слышать такую правду из уст Блэка было едва ли не больнее, чем все те оскорбления, которыми он его осыпал тогда, давным-давно.

— Ты хороший летчик, — тихо сказал Скай, не покривив душой.

— Но и близко не такой хороший, как ты. Как Алекс. Как... — Кир на миг запнулся. — Как Алек.

— Алый лидер заслужил твое одобрение? — не удержался он от сарказма, но тут же сам пожалел о своих словах.

Блэк криво улыбнулся, вставая с койки и вытаскивая сигарету из лежащей на тумбочке пачки. Ему тоже достал и кинул, Влад поймал. Прикурили они одновременно, и, какое-то время, молча вдыхали и выдыхали горький дым, в котором Скаю отчего-то мерещился слабый, почти неуловимый привкус ментола.

— Алый лидер — ебанутый, конченный, свихнувшийся модификант, — наконец, отчеканил Блэк, а потом вздохнул, усмехнулся и уже спокойнее добавил. — Но я не могу не признавать его правоту, Влад. Он делает то, что должен, а мы творим какую-то хуйню.

Надо было ответить что-то вменяемое, но подобрать нужных слов Скай не мог. 

— Согласен, — неосознанно повторяясь, произнес он.

Коротко, емко и по сути. Блэк улыбнулся, подошел к нему, и крепко сжал по наитию протянутую Скаем ладонь.

— Доброй ночи, — прошептал он, вернувшись в свою постель.

Скай откликнулся эхом и, как ни странно, заснул буквально через минуту. Даже снилась ему не кровь и мертвецы, а их выпуск из училища. Смеющийся Алекс, загадывающий желание на бумажке, которую по новогодней — новогодней, а не выпускной, блядь! — традиции надо сжечь над бокалом шампанского.

— Я буду командиром, — орал пьяный Алекс с крыши училища под утро. 

— Я тоже, — лениво бурчал уже почти спящий Скай.

— Вы оба будете трупами, если нас командир запалит! — шипел Блэк, пытаясь утащить их обоих в жилой корпус.

Сон оборвался на жалобном вопле заметившего командира Кирилла, но, принимая душ и умываясь, Скай улыбался. Какими же они тогда были зелеными, верили в справедливость, чудеса и свою доблесть, и героизм, конечно же. Даже о войне, помнится, почти мечтали. Ведь без нее — как стать генералом? Как говорится, не стоит мечтать, потому что мечты иногда сбываются. Вот и их сбылась, и война пришла. И Алекс уже мертв, а сам Скай жив разве что чудом. Удача, видимо, за что-то его очень сильно полюбила, или как объяснить, что он сел тогда, не разбился. Что от него осталось достаточно, чтобы Саша могла сунуть это в репликатор. Что репликатор сработал, в конце концов. И ведь везти продолжало: даже Док говорил ему, что с яростью — своей яростью модификанта — он справился не иначе, как чудом.

Слишком много чудес на него одного. На мгновение Скаю стало интересно, это вообще черная полоса его жизни или белая, но ответа он найти не смог. С одной стороны, война никак не может быть белой полосой. С другой — он все еще жив. И будет жить — дошло с опозданием. И помнить, как и предсказывал Алый в ту невозможную, неслучившуюся ночь. Очень-очень долго, если повезет, жить и помнить, всех, кто погиб за него, вместо него и из-за него.

В столовой, когда он туда добрался, было уже пусто. Разве что в дальнем углу сидели командир с Блэком, но они не завтракали, а что-то обсуждали за чаем. Судя по закаменевшим плечам друга, разговор был напряженным. Влезать Скай не стал: выпросил у поварихи остатки еды, налил себе кофе и сел на первое попавшееся место. Он ел, не чувствуя вкуса, а перед глазами мелькали лица: Алекс, Мыш, Саша, Саша, Саша. Карие глаза блестели, то от смеха, то от слез, алые губы складывались в улыбке и приоткрывались для поцелуя. Скай медленно глотал свой кофе, обжигающе-горячий. Этот жар отрезвлял и не позволял пролиться слезам, стоявшим в глазах. Он потерял ее, хотя она, вроде, и осталась жива, превратившись в Алека. Она улыбалась его губами, говорила его голосом, но разве смогла бы его Саша сделать то, что Алек сотворил вчера?

«Нет», — хотелось прокричать Скаю, но, вновь и вновь, вспоминалась скользкая от крови рукоять, зажатая в маленькой женской ладошке, и обманывать себя не получалось. Смогла бы. Потому что так надо. Черт, в какой момент она — женщина — оказалась сильнее их? В какой момент они забыли, что значит служить и защищать? Скай горько усмехнулся, залпом допил кофе, грохнул поднос на специальную подставку и собрался уже ходить, когда на плечо опустилась рука Блэка.

— Пойдем, покурим, — необычайно задумчивым голосом предложил он, и Скай не стал отказываться.

Первую сигарету Блэк тянул долго и молча, раздумывая о чем-то своем. Скай не торопил его, терпеливо ждал, пока друг заговорит сам. Боль осознания, накрывшая в столовой, не торопилась отпускать, все еще сжимая сердце и душу острыми когтями, и Скай едва справлялся с прорывающейся дрожью.

— Сколько у нас в части модификантов сейчас?

Вопрос поставил его в тупик. Скай прикрыл глаза, пытаясь сосчитать: по всему выходило, что чуть ли не каждый третий, но точную цифру назвать он бы не взялся.

— Много, — Скай улыбнулся почти виновато. — Точнее не скажу, извини, как-то никогда не интересовался.

Блэк улыбнулся ему в ответ и тяжело вздохнул.

— Скай, извини за глупый вопрос, — он на миг замялся. — Что меняется после модификации?

— В смысле?

— Ну, вот, пришел ты в себя... Нет, не знаю, как это происходит. В общем, модификация завершена, как это ощущается? Что в тебе изменилось после?

Вопросики, блин. Как можно описать все и ничего? Ужас от ставшего чужим, непослушного тела в первые минуты-часы-дни и восторг от него же после, когда понимаешь, сколь многое стало возможным. Как рассказать ему, что такое ярость — его ярость — когда мир затягивает алой дымкой, а внутри будто взрывается что-то, наполняя все мышцы брызжущей силой? Что такое шепот в голове, вой в ушах, когда работаешь на пределе? Как можно рассказать человеку об ощущении собственной всесильности, испытанном пусть и на миг?

— Не знаю, Кир, — он пожал плечами. — Вроде все тот же. Сильнее стал, да. Меня сложнее убить. Память, — осенило его, наконец. — Фотографическая память, ощущение, что в голову видеокамеру запихнули.

Ему снова вспомнилась бойня, в которую превратился допрос, и он поморщился. Да уж, эта проклятая совершенная память далеко не всегда была благом. Судя по гримасе, скорченной Блэком, тот догадался, о чем он подумал.

— Мне предлагают модификацию, — протянул друг после минутного молчания. — Командование, в целях нашего усиления и прочее бла-бла-бла. — он махнул рукой, потом достал сигарету и, повертев ее в пальцах, прикурил. — Я не уверен, что стоит соглашаться.

— Что обещают?

— Уложить, проконтролировать. Командир не так чтобы много рассказывал. Говорит, стану сильнее, быстрее, живучее. Он меня послал к Доку или Алому за подробностями, но я как-то не горю желанием с ними общаться на эту тему.

— Не доверяешь? 

— Им — нет.

Подразумевающееся под этим: «тебе — да» — льстило. Скай улыбнулся, запуская пальцы в волосы, разговор заставил его задуматься. Стоит ли Кириллу соглашаться на это предложение? Стоит ли оно того? Для себя он ответ знал, но спрашивали-то не его, у него вообще в свое время альтернатив не было.

— Хочешь знать мое мнение?

— Ага.

— Соглашайся, Кир.

Друг усмехнулся, кинул окурок на землю и раздавил его каблуком. 

— Рекламируешь?

— Да, нет, — Скай запрокинул голову, глядя в небо, на серые, тяжелые, низкие облака. — Боюсь, что, если что-нибудь случиться, мы не успеем тебя спасти.

В лицо ударил порыв холодного ветра. Блэк молчал, молчал долго. Потом вздохнул, хлопнул его по спине, и Скай услышал звук удаляющихся шагов. Оставалось только надеяться, что Кирилл понял его правильно. Он отчаянно не хотел больше никого терять, и, если для этого его близким придется стать чуть менее людьми, что ж... так тому и быть. Это невысокая цена за жизнь.

Влад еще раз глубоко вздохнул и пошел в штаб. На сегодня, если он верно помнил, планировался перелет до той самой, обнаруженной в процессе разведки лаборатории. Но какой вылет на задание без долгих споров и обсуждений, как это лучше сделать?

Скай уже ностальгически скучал по тем славным временам, когда звание не требовало от него присутствия на таких совещаниях: мозг они выносили похлеще, чем лекции и семинары в процессе учебы. Впрочем, в этот раз все завершилось неприлично быстро, наверное, сыграл свою роль усталый и опасно- холодный взгляд Алого. Да, нескоро ему забудут этот допрос, но сегодня оно и к лучшему — от силы десяток вопросов, пара предложений, принятых без диспутов, и они уже шли за своими бойцами. С собой было решено взять Дока и пару техников, но летели они с алыми, так что для Ская стандартная процедура не изменилась.

— К взлету готов, сладкая, — пропел он в микрофон услышав знакомый голос той девчонки-диспетчера, с которой развлекался беседами во время разведывательных вылетов.

— Взлет разрешаю, — она засмеялась.

В наушниках послышался тихий смех Алого, которому на заднем плане вторил Док. Скай чуть смущенно улыбнулся, а потом, разом посерьезнев, взмыл в небо. Полет был недолгим, но веселым: ребята откровенно стебались над ним и диспетчером, он сам защищал девичью честь от посягательств, под неуверенные комментарии второй героини дня, Док, то и дело, отбирал у Алека наушники и микрофон, чтобы влезть в беседу, алый лидер беззлобно матерился — идиллия, как она есть. Противник этот район, похоже, оставил, так что, и долетели, и сели они без приключений.

Полуразрушенные здания чужой базы производили удручающее впечатление. Скаю мерещился слабый запах гари, но все вокруг выглядело прилизанным и упорядоченным. Кажется, союзники прибрали за собой, ну, трупов, во всяком случае, нигде не валялось, да и шаткие конструкции были доломаны и уложены на землю явно человеческими руками. Алый махнул рукой, приглашая следовать за собой, Скай повторил его жест для своих и пошел. Док с техниками ковыляли следом, лишь в дверях лаборатории врач оттер его плечом. С одной стороны, это было нарушением правил безопасности, с другой — он, и правда, лучше знал, что здесь надо делать. Блэк и техники натянули маски-респираторы, Скай огляделся: остальные просто улыбались и шли дальше. Да, кажется, с «каждым третьим» он здорово преуменьшил, модов среди них сейчас было явно больше пятидесяти процентов.

Он услышал странный писк, но раньше, чем начал искать источник звука, понял, что это та самая «сигнализация», о которой они тогда говорили с Доком. Сегодня его прообраз «голосов в голове» был необычайно четким. Скай попытался прислушаться, но разобрал только: «Обнаружено...» — и невнятное мычание. А говорили, что утечек биологического оружия здесь не было, хотя, черт его знает, что именно «обнаружено». Может, то, что он нервничает? Словно отвечая на этот вопрос, один из техников достал из кармана какой-то прибор, нахмурился и постучал по коммуникатору, как по часам. Время? О чем он, блядь?

— Высокая концентрация отравляющих веществ в воздухе, — безэмоционально, каким-то машинным голосом, произнес Алек. — Во время предыдущего визита зафиксировано не было. Возможна утечка из неизвестного хранилища.

— Ищем?

— Надо бы, — ответил ему со вздохом Док.

Алый встрепенулся, будто просыпаясь и резко развернулся к ним.

— Блэк, бери техников и идите к машинам, — в этот раз он говорил нормально. — Если тут станет безопасно, мы с вами свяжемся.

Кирилл коротко кивнул. Они вышли быстрым шагом, не сняв респираторов, как показалось Скаю, даже когда оказались на улице. Теперь в комнате оставались только модификанты. Алый вздохнул, задумчиво барабаня пальцами по стене, Док искоса взглянул на него и сделал неопределенный жест рукой. Алек кивнул в ответ, усмехнулся и шагнул в центр комнаты.

— Так, я уж не знаю, сколько из вас приходили в санчасть с жалобами на шум в ушах и голоса в голове, но просвещаю всех сразу — это норма. Можно считать это своеобразной сигнальной системой, с ней сейчас и будем работать. Рассредоточиваемся. Идем вдоль стен, заглядываем во все комнаты с открытыми — подчеркиваю, с открытыми! — дверями. Закрытые не трогаем. Если где-то шум-писк-голоса становятся громче — зовем остальных. Вопросы?

— Никак нет! — гаркнул Скай, улыбаясь, присоединившись к хору чужих голосов.

Алек ответил ему веселой улыбкой и потащил с собой. В коридоре к ним присоединился Док. Забавно, все бойцы разбрелись по одному, а они идут втроем. Моральная поддержка? Или есть вменяемые причины?

— Скай, ты слова своих «голосов» разбираешь? — спросил у него Док, когда они оказались в конце коридора и Алек остановился, вертя головой.

— Нет, — сознался он со вздохом.

Писк стал громче, почти что переходя в вой.

— Алый разбирает, — врач похлопал последнего по руке. — Куда дальше?

— Вниз, — закрытые глаза, снова механический голос. — Сто одиннадцать метров, семнадцать сантиметров и...

— Без подробностей, — прервал его Док.

Скай только головой покачал, но, когда Алый осторожно открыл неприметную дверь под лестницей, послушно пошел следом, слыша щелчок замка за спиной. Док позаботился о том, чтобы никто из ребят не последовал за ними. Громкость воя в ушах все нарастала. «Опасность», — слышал Скай, потом сообразил, что это значит, и перестал дышать. Писк снова стал тихим и почти неразличимым.

Они спускались долго, пролет за пролетом. Металл звенел и скрипел под ногами, натужно проворачивались вентиляторы, скрытые проржавевшими сетками. От вида этой шахты пробирала дрожь, слишком похоже на декорации к фильму ужасов. Где-то посередине спуска на площадке лежал труп в форме союзнической армии. Ага, не знали дорогие друзья про утечку, конечно, блядь!

Тупо закрыли и сбежали, но не докажешь. Скажут, думали, погиб в бою, искали, не нашли, а дверь — не заметили. Алек наклонился и перевернул тело: бледное лицо с бесцветными губами, без признаков гниения. Впрочем, здесь было изрядно холодно — неудивительно, что хорошо сохранился.

Подавив желание вздохнуть, Скай пошел дальше. Ступени с адским скрежетом прогибались под ногами, делать следующий шаг было, подчас, просто страшно. Он смотрел на неестественно ровную, напряженную спину Алека и вспоминал свои утренние размышления. Готов на все, действительно. И «так надо» для него не просто аргумент — руководство к действию. Док, бредущий рядом, застонал.

— Анекдот, что ли, хоть какой расскажите! Чувствую себя, как в ужастике!

Скай засмеялся, от случайного вдоха в голове опять заорала сирена. Алек не отреагировал на слова врача никак, абсолютно, будто и не слышал. Продолжил идти вперед, продолжая молчать. Док вздохнул и поплелся следом, вцепившись в плечо Ская. Похоже, ему и правда было страшно. Логично, в общем-то: он медик и вот таких развлечений ему точно никогда не доставалось. Самому Скаю тоже, так что, на самом деле, боялся сейчас не один Док.

Вход в источник искомой утечки вырос перед ними неожиданно: просто, вдруг закончились ступеньки, и они оказались перед тяжелой, монолитной преградой, запирающейся на кодовый замок. Но механизм, похоже, был мертв: не мигал ни один диод, да и сама дверь была приоткрыта.

— Это, что — приглашение? — прошептал Скай с изрядной долей иронии. Док хихикнул. Алек развернулся к ним.

— Источник вещества установлен, — он моргнул, и что-то неуловимо изменилось в выражении его глаз. — Заходим?

— Есть варианты?

— Есть. Можно взять пробы воздуха, чтобы определить, на что эта неведомая фигня распадется при нагревании. Хотя... — Алек замолчал, прикрыв глаза. — Должна на безобидные компоненты. Идея подорвать тут все мне нравится.

— Командованию она не понравится, — пробурчал Скай, и Алый невесело усмехнулся и кивнул в ответ.

— Наш вердикт о захваченных и разобранных репликаторах, как основе для обнаруженных здесь исследований им тоже не понравился, — вздохнул Док. — Ладно, хули спорить, — его глаза на мгновение блеснули красным. — Заходим.

Он рванул на себя дверь и, в нарушение всех правил, первым шагнул вперед. Ничего не произошло. Скай облегченно выдохнул и пошел следом, пропустив Алого перед собой. Здоровое помещение напоминало лабораторию, но все колбы были пусты. У стен выстроились баки, помеченные десятком разноцветных наклеек с какими-то иероглифами. По центру — стеклянный куб, внутри которого стоял еще один бак, побольше, под которым растекалась темная лужа.

— Утечка? — одними губами спросил Скай.

Док и Алек синхронно пожали плечами. Шаг вперед, еще шаг. Скай услышал писк, почти свалил его на свои «голоса», но заметил, как Алый судорожно оглядывается. Док сделал следующий шаг, сухой щелчок из-под поднятой им ноги прозвучал оглушительно громко.

— Блядь! — заорал Скай, уже не заботясь о вое сирены в ушах, и метнулся к выходу так быстро, как мог.

За его спиной набухало облако огня, стеклянный осколок просвистел в сантиметре от уха, грохот взрыва оглушил. Перед глазами потемнело и, кажется, на мгновение, на долю секунды, он потерял сознание, а очнулся уже от ледяного дождя, льющегося с потолка. Он с трудом поднялся, чувствуя, как пол уходит из-под ног, а потом меняется местами с потолком. Док лежал неподалеку, но Скай узнал его разве что по одежде: изуродованное стеклянным крошевом лицо и кровавое месиво вместо шеи. Алек — дальше, ближе к месту взрыва, но прямо перед врачом. Закрывал его собой, что ли?

Скай попытался шагнуть вперед, но бессильно свалился на колени. Тело не слушалось, мышцы дергало мелкими судорогами, а он все равно полз вперед, надеясь на лучшее. Не повезло и повезло — одновременно: Док был мертв, безнадежно мертв, даже кровь уже не текла из ран, а вот Алек еще дышал. Ярко-алая кровь булькала в пробитом горле, осколки — на редкость крупные — торчали отовсюду, но вытаскивать их Скай не решился. Серые глаза смотрели осмысленно и обреченно. Дрогнули уголки губ, Алый пытался то ли улыбнуться, то ли что-то сказать, но изо рта не вырвалось ни звука.

— Блядь, — повторил Скай и бессильно завыл.

Топот десятка ног за дверью заставил его расхохотаться, непослушные бойцы все-таки прибежали на грохот взрыва. Его попытались потащить наверх, но он намертво вцепился в руку Алого, и ребятам, явно боявшимся трогать израненного алого лидера, пришлось переть на себе их обоих. Даже в машину их уложили вместе.

— Не довезете, — тихо сказал один из техников.

Скай по-звериному зарычал на него, а Блэк отвесил подзатыльник, и они, наконец, полетели. Алый хрипел, Алый бился в судорогах, то прекращая — и тогда Скай беззвучно кричал — то вновь начиная дышать. А он мог только смотреть на это до боли сухими глазами, гладить темные, слипшиеся от крови волосы и шептать:

— Живи, блядь! Живи!