К пяти часам Чуя Накахара, уже студент пятого курса, успел зайти в магазин за вином, забрать из доставки учебник по психологии творчества, перекинуться парой слов с однокурсницей на перекрёстке Девятой и Одиннадцатой и теперь подходил к общежитию. Несмотря на приподнятое настроение, Чую весь день не покидала лёгкая тревожность: как будто в расплавленном летнем небе кто-то проделал дырку, и через неё мир медленно сдувался. Появление метафорических сквозняков никогда не сулило ничего хорошего, а сейчас ещё запотевшая бутылка норовила выскользнуть из рук.

Чуя понятия не имел, откуда дует, и это пугало больше всего. До тех пор, пока он не увидел скорую у подъезда общежития.

Чуе вдруг захотелось уехать к друзьям на другой конец города на ближайшие пару месяцев и вообще не думать о том, что здесь случилось. Но он уже об этом думал и перебегал дорогу на красный.

Задние двери скорой были открыты, Дазай сидел, свесив ноги и привалившись к стенке. Медсестра рядом с ним накладывала шину на его правую руку, пока он, вяло жестикулируя левой, что-то рассказывал шофёрке. Чуя, почувствовав облегчение напополам с раздражением, от того, что Дазай не отправился к апостолу Петру, хотел обойти скорую спереди, чтобы остаться незамеченным, но Дазай уже махал ему рукой, улыбаясь.

— Вот, девушки, это тот самый, о котором я вам рассказывал, — радостно воскликнул он. Медсестра и шофёрка злобно посмотрели на Чую. — Я бы хотел поговорить с ним наедине пару минут, если вы не возражаете.

Медсестра как раз закончила с шиной и встала.

— Зови, если он попробует снова тебя обидеть, — сказала она. Шофёрка фыркнула, и обе отошли к подъезду.

— Хули ты им понарассказывал? — Чуя не собирался цапаться, зная, что Дазаю только того и нужно, но всё это уже начинало его раздражать.

— Какое потрясающее слово ты выбрал! По-на-рас-сказывал. Целых три приставки! Профессор Толкин тобой бы гордился!

— Я серьёзно!

— И я серьёзно. А ты мог бы так не бросаться на человека, который только что пережил ужасный травмирующий опыт.

Чуя закатил глаза.

— Какая это попытка? Девятая? Да тут травмирующий опыт переживают все, кроме тебя! А ведь даже учебный год ещё не начался!

— Жестоко говорить такие вещи, Чуя, — Дазай нахмурился. — К тому же, это ведь ты обещал приехать в половину пятого и не приехал. Поэтому я выпрыгнул.

— Между четырьмя и пятью! — взорвался Чуя. — Это не то же самое, что половина пятого! И уж тем более, это не повод прыгать из окна.

— Не повод, — легко согласился Дазай. — Но я хотел выпасть из окна именно в тот момент, когда ты войдёшь в комнату, и к тридцати пяти минутам мне стало скучно тебя ждать. Сам виноват, что всё пропустил.

— А девушкам ты, конечно, рассказал про несчастную любовь?

— Ну… — Дазай пожал плечами. — Вообще-то нет. Они сами себе это придумали. Что с них взять? Новенькие.

— То-то я смотрю, бригада незнакомая. Жаль, что не Йосано приехала, — Чуя хотел сказать это грозно, но получилось как-то обречённо. Он вдруг понял, что очень устал.

— Сердца у тебя нет, — Дазай поджал губы.

— А у тебя тормозов, — Чуя задрал голову и посмотрел вверх, на открытое окно их комнаты.

Через полминуты к машине вернулись девушки из бригады в компании врача и коменданта Рюро.

— Вот его соседу и скажите всё, что только что говорили мне, — Рюро махнул рукой в сторону Чуи. — Я им не нянька, чтобы каждого с подоконника снимать. Моё дело следить, чтобы они мне здание не спалили.

Чуе очень захотелось спрятаться или провалиться сквозь землю.

— Когда кто-нибудь насмерть разобьётся — это будет ваше дело, — врач вытащил из кармана зажигалку и предложил её Рюро. — Вас, конечно, «общежитием десантников» называют, но это до поры до времени.

Рюро закурил и посмотрел на Чую:

— Что, тебе рассказали уже? Сиганул прямо из вашего окна! Я бы из-за него поседел, но я уже седой.

— Ты удивительно везучий человек, — врач похлопал Дазая по левому плечу. — Пятый этаж, а ты отделался только сломанной рукой и синяками. Надо, конечно, сделать рентген и перепроверить, но, кажется, это всё. Залезай, поехали.

Чуя отвернулся и пошёл к общежитию, чтобы случайно не уехать с Дазаем в больницу. В последнее время ему всё чаще казалось, что его голова и ноги живут разными жизнями.

— Чуя, не выпивай всё вино один, а то я обижусь! — радостно прокричал Дазай ему вслед.

Чуя ускорил шаг. За его спиной хлопнули двери скорой, но оглянулся он только тогда, когда затащил чемодан на крыльцо. На скамейке под старым деревом сидел Рюро. Он курил и внимательно смотрел на Чую.

вот его соседу и скажите

Чуя громко хлопнул дверью.

Старый громыхающий лифт подъехал через пару минут, и из него вышел заспанный Рюноске.

— Плохой день? — спросил он, оглядев Чую.

Чуя дёрнулся как лошадь, сгоняющая мух.

— Зато я учебник твой забрал. Зайди потом.

В лифте мигала лампочка. На двери за лето появилась новая надпись  — ХВАТИТ ПОРТИТЬ СТЕНЫ! — Чуе она не нравилась, но отворачиваться от дверей было глупо и некуда. Когда лифт остановился, надпись разделилась на две не очень осмысленные части — ХВА ПОР СТЕ и ТИТ ТИТЬ НЫ! — и уехала вместе с дверьми. Чуе от этого стало только хуже. Он проволок чемодан по коридору и остановился перед дверью своей комнаты. Где-то в недрах общаги, кажется, на кухне, раздавались голоса, потом хлопнуло окно, а лифт снова поехал вниз.

Чуя толкнул незапертую дверь, она легко и тонко скрипнула. Он оставил чемодан у двери, сел на подоконник и закурил. Теперь дуло только из открытого окна.