Вайль по своему обыкновению зашёл в трактир, но вместо Белла обнаружил его сменщика — довольно брутального парня, которого встречал по пятницам и субботам, когда тот делил смены с Беллом. Вышибала тоже узнал эльфа и махнул ему рукой, призывая подойти.

— Ищешь Беллатора? — Вайль часто просто заходил за своим «наставником», а не перекусить. — Он заболел.

Ани, нагруженная подносами улыбнулась флористу, скрываясь на кухне.

— А чем? — взволнованно спросил Вайль.

— Да я не очень знаю, — пожал плечами вышибала. — Вон у Ани спроси, она вроде в курсе.

Девушка быстрым шагом — нечего терять время — подошла к мужчинам.

— Привет, Белл…

— Заболел, да. Чем?

— Простудился. У нас тут один маг решил побуянить — облил Белла холодной водой со льдом. Мага-то он всё же выставил, но вот так ему аукнулся этот душ.

— Эх, ладно, навещу его тогда.

— Обязательно, привет передавай.

***

Открывший дверь Белл выглядел откровенно неважно. Мутноватый взгляд выразил вялое удивление.

— Привет, пришёл тебя проведать. Голодный? — спросил Вайль, улыбаясь.

Мужчина покачал головой, привалившись к косяку. Говорить было неприятно — горло болело.

— А ел давно? — заботливо поинтересовался Вайль и закрыл за собой дверь.

— Вчера.

— Марш в кровать, я тебе сейчас бульон сварю.

Пока мясо варилось, эльф потрогал вышибале лоб, — горячий — а потом дал настойку, приобретённую по пути в аптечной лавке.

— Спасибо, — улыбнулся Белл. Было страшно непривычно, что кто-то о нём волнуется. Последний раз, когда о нём кто-то искренне заботился, был в детстве. Конечно, потом он неоднократно оказывался на больничной койке, но сухой и равнодушный целитель не идёт ни в какое сравнение с обеспокоенным Вайлем, осторожно придерживавшим чашку с лекарством, а потом и с бульоном.

— Хочешь чего-то?

— Поспать разве что. Сил никаких.

— Я посижу у тебя? Пригляжу, помогу.

— Если хочешь, — пробормотал Белл. А после паузы добавил. — Спасибо.

Где-то с час вышибала продремал, после чего поднял тяжёлую голову. Вайль сидел у окна, держа в руках книгу. Золотистые волосы мягко блестели, словно на них падал луч солнца, а не магического светильника. Эльф казался полностью погруженным в чтение, но почти сразу повернулся.

— Как ты?

— Паршиво. Как ты понял, что я проснулся?

— У тебя дыхание изменилось. Давай-ка ты снова выпьешь настойку, а потом просто водички.

Белл послушно выполнил все рекомендации своей новоявленной сиделки, после чего попытался встать.

— Эй!

— Мне в уборную надо, — прошептал мужчина. Вайль подал ему руку и постарался поддержать нетвёрдо стоящего вышибалу. — Да пусти, если упаду, то всё равно не удержишь, ещё и тебя придавлю.

— Не удержу, так хоть в косяк головой не дам влететь, — возразил флорист и довёл-таки до заветной дверцы.

Потом Белл осилил ещё полчашки бульона и несколько капель настойки целебного сна, Вайль ограничился парочкой бутербродов и пошёл расстилать кровать. Эльф настоял на том, что бы остаться на ночь, поэтому диван пришлось разложить, из других вариантов было только нераскладывающееся кресло или матрас, который Беллатор расстелил, когда у него на руках отрубился пьяненький флорист, просто чтоб не будить его. Вышибала был настолько вымотан, что даже не вспомнил про столь нелюбимые им шрамы, которые Вайль прекрасно видел. И не находил в них ровным счётом ничего отталкивающего.

— Спасибо, — пробормотал Белл, заворачиваясь в одеяло, — что заботишься обо мне.

— Пожалуйста, Колокольчик, — второе слово флорист произнёс абсолютно беззвучно. — Спокойной ночи, просыпайся здоровым.

— Угу. И тебе.

Вскоре до острых ушей донеслось мерное хрипловатое дыхание, говорящее, что вышибала заснул глубоким сном. Вайль чуть приподнялся на руках и просто рассматривал лицо Белла. И незаметно для себя заснул сам, чтобы проснуться глубокой ночью. Эльф сел, и его взгляд остановился на чуть приоткрытых губах. Творец со Сподвижницей, в какой момент он так низко склонился? Белл спит, он ничего не почувствует, ничего не узнает, а Вайль… Разве за заботу он не заслуживает маленькую награду? Губы оказались ещё ближе… Флорист отшатнулся. Он помогал по доброй воле, а на поцелуй разрешения не получал. Невозможность сказать «нет» согласием не является.

Вайль лёг обратно, ощущая одновременно и правильность своего решения, и огорчение от собственной правильности. Белл внезапно открыл глаза и посмотрел на флориста. «Неужели он видел?» — сжала сердце пугающая мысль.

— Холодно, иди сюда, — одним сильным движением вышибала прижал к себе эльфа, даже не пискнувшего от удивления, и засопел в светлую макушку. Судя по ритму дыхания, Белл снова спал. Губами Вайль на мгновение коснулся его ключицы. В голове резко стало пусто. Возможно, этим можно было воспользоваться как-то иначе, но флорист просто обнял Белла, уткнулся носом в шею и закрыл глаза. Пожалуйста, пусть это просто продлится вечно… Так спокойно, хорошо. Можно представить, что на самом деле Белл это сделал не потому что ему во сне, навеянном температурой, что-то показалось, а что они давно вместе и засыпают так каждую ночь. Вайль до обидного быстро заснул, не успев насладиться, несомненно, даром свыше за очень-очень хорошее поведение.

Белл по привычке проснулся рано, отметил, что его больше не морозит, более того, ему очень тепло и уютно, а вокруг неуловимо пахнет цветами. Вышибала подгрёб поближе источник тепла и сам улёгся поудобнее. Источник тепла вяло зашевелился, что-то невнятно пробормотал и слегка сдвинул руку на талии Белла. Руку? Мар побери! Остатки сна слетели с вышибалы, оставив головную боль. Он обнимал эльфа, при чём обеими руками. Лёгкая улыбка бродила по губам флориста, и казалось, что он светится сам по себе, а не от упавшего на золотистые волосы солнечного луча. Белл мог бы заподозрить Вайля в каком-то умысле, но, похоже, подозревать стоит самого себя, судя по положению рук, именно он обнял эльфа первым. Творец, как так-то? Ладно, надо осторожно отодвинуться, чтоб флорист не проснулся и это не смутило бы его или, что ещё хуже, не привязало бы ложной надеждой к Беллу ещё больше. Увы, фокус не прошёл. Фиолетовые глаза распахнулись.

— Белл, — выдохнул эльф, — как ты себя чувствуешь?

— Неловко.

— Ты ночью сказал, что тебе холодно. Видимо, в полусне ты решил, что самое лучшее решение — погреться об меня.

«А ты что?» — чуть было не брякнул Белл. И так понятно, что.

— Прости…

— Ну так и правда тепло, — глупо улыбнулся флорист. — А тебя могло морозить. Ой! Надеюсь, температура не поднялась, — он на автомате коснулся лба вышибалы… губами. — Ты горячий, — прошептал он, — но лучше, чем вчера.

Белл, заливаясь краской, откинул голову, встретившись взглядом с эльфом, и замер. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а потом Вайль ойкнул, пробормотал что-то, вышибала, разобрал только «машинально» и «не хотел», после чего стрелой вылетел в ванную, оставив ошалевшего Беллатора наедине со своими мыслями. Первой мыслью было «что только что произошло?», второй «на кой демон так пугаться?» и наконец «это что, мой первый поцелуй что ли?» Захотелось побиться головой о стену. Судя по звукам, Вайль именно этим и занимался. Если до этого эльф вёл себя очень сдержанно, то теперь его выдержка явно дала сбой. Ладно, нужно просто притвориться, что ничего такого не произошло. В конце концов, в произошедшем была вина и самого Белла, пусть и неумышленная. Самое дурацкое, что это не было неприятно. Мимолётное касание мягких тёплых губ и горячее дыхание… Вышибала встряхнул гудящей головой, отгоняя глупые мысли.

Эльф вернулся из ванной с чуть влажными у лица волосами.

— Ты чего? Подумаешь, автоматически что-то сделал.

Флорист робко улыбнулся:

— Если честно, я сам был очень удивлён. Ладно, пора завтракать.

Есть Беллу не хотелось, но Вайль настоял, что для борьбы с болезнью нужны силы.

— Ты не опоздаешь на работу? — обеспокоился вышибала.

— Я взял отгул, — блаженно улыбнулся Вайльхен. — Думаю, за тобой ещё стоит присмотреть.

Он оказался прав, вскоре у Белла снова поднялась температура. Мужчина лежал завернутый в два одеяла и жалел о невозможности читать — слишком тяжело было сосредоточиться на тексте. Вайль вышел за лекарством и стало очень тихо и скучно. Пока эльф был рядом, даже если он просто молча сидел, само его присутствие словно успокаивало.

— Как ты тут? — наконец вернулся эльф.

— Не помер пока, — натягивая одеяло на нос пробурчал вышибала, — хотя рискую. От скуки.

— Сейчас выпьешь лекарство, а там посмотрим.

— Опять эту гадость? — окончательно скис Белл.

— Давай так, ты пьёшь и не жалуешься, а я тебе почитаю вслух.

— А если я откажусь? — чуть улыбнулся Беллатор.

— Поставлю тебе банки. Трёхлитровые. И клизму сделаю. Так что не вредничай.

— Ладно, обещаю быть паинькой. А сказку расскажешь?

— И сказку расскажу. Пей.

Белл послушно выпил, даже почти не скривившись. Если честно, он пробовал вещи и поотвратнее, просто захотелось немного покапризничать, не часто ведь такая возможность выпадает. Мужчина вернул чашку и поудобнее улёгся, сделав смирный вид.

— Что, маленький мальчик послушно выпил противную бяку и ждёт свою сказочку? — хмыкнул Вайль.

— Ну ведь большой взрослый дядя не станет обманывать ребёнка? — вернул шпильку вышибала.

— Ну хорошо, какую сказку тебе рассказать. Хочешь… про ландыши?

— Хочу, — этого стоило ожидать. О чём же ещё расскажет сказку флорист, как не о своих обожаемых цветах.

— Когда-то давно в одной деревне жили парень и девушка. Они не обладали неземной красотой, как это бывает в сказках, но полюбили друг друга, и казалось им, что нет никого прекраснее, чем возлюбленный. Да только никто из них не осмелился сказать о своих чувствах, они лишь бросали украдкой друг на друга взгляды, полные надежды и тоски. И вот был в их деревне праздник, когда собирались все-все жители, радостные и нарядные, и гуляли-веселились всю ночь. Тогда девушка решила нарядиться, чтоб быть самой-самой красивой и чтоб её любимый наконец обратил на неё внимание. Она не знала, что тот и так давно не может отвести от неё глаз. Она тщательно выбирала наряд и надела бабушкины жемчужные бусы, белые и гладкие. И пошла она туда, где условилась встречаться вся молодёжь. Только так торопилась, что не заметила веточку, которая зацепила бусы, и прекрасные жемчужины разлетелись во все стороны. Девушка горько заплакала, ведь ей было так жаль бусы, и так обидно, что она не сможет в них покрасоваться перед возлюбленным. Она не услышала тихие шаги. Это случайно мимо шёл тот парень, и, конечно, не смог пройти мимо горя возлюбленной. Он спросил её, почему она плачет, тогда девушка рассказала, что порвала бусы, а жемчуг раскатился, а ведь это украшение — память о бабушке. «Ты прекраснее любой жемчужины» — сказал он ей то, что давно хотел. И высохли её слёзы. — «Но давай поищем бусины вместе». Тогда они вдвоём начали собирать рассыпавшиеся жемчужины. И обнаружили, что над каждой жемчужиной вырос ландыш, с такими же белыми и красивыми цветами. Так, благодаря ландышам, они нашли все-все бусины. Тогда парень предложил отнести их домой и вместе заново нанизать бусы. Конечно же девушка согласилась. Когда же они закончили, юноша сказал: «Как эти жемчужины украшают тебя, как ландыши украшают поля, так ты украшаешь мою жизнь, и нет в ней ничего дороже».

Белл лежал, прикрыв глаза, и внимательно слушал. Вайль же пользовался возможностью беззастенчиво разглядывать вышибалу, почему-то выглядящего сейчас очень беззащитным. Даже во сне Беллатор таким не казался. Бледное лицо, залегшие под глазами тени, особенно выделяющийся шрам. Чёрные волосы спутаны ещё больше чем обычно. Ну ещё бы, ведь бывший наёмник с утра не причёсывался. Да и вчера наверняка тоже не уделил волосам внимания.

— Надо бы тебе расчесаться, наверно.

— Наверно надо, — со вздохом согласился Белл.

— Давай я, если тебе тяжело.

— Давай ты, — с теми же интонациями повторил вышибала. На волосы ему было откровенно наплевать, что им сделается. — Сесть на пол?

— Не вздумай! — возмутился Вайль. — Ещё чего не хватало. Просто ляг на живот.

Белл послушно перевернулся:

— Расчёска валялась где-то там, — махнул он рукой. Вообще «валялась» — это громко сказано. Дома у Беллатора были порядок и чистота, поэтому расчёска просто лежала на тумбочке.

Волосы действительно сильно спутались, Вайлю приходилось быть очень осторожным, чтобы не сделать больно. С другой стороны, к эгоистичной радости эльфа, это означало, что расчёсывать вышибалу нужно будет долго. Сам же Белл, казалось, вообще потихоньку дремал. А чего бы и не задремать, было довольно приятно, чем-то похоже на массаж. Да и руки не чужие, осторожные, заботливые, можно расслабиться.

— А ты не боишься сам заболеть? — вдруг спросил вышибала. Эта мысль вдруг встревожила его сквозь лёгкую расслабленность.

— Неа, — довольно ответил Вайль. — Я не заражусь, даже если буду есть-пить с тобой из одной посуды, гулять в одних трусах и целоваться с тобой каждые пятнадцать минут.

— Что, серьёзно? — последний пункт заставил мужчину покраснеть и вспомнить утренний инцидент.

— Хочешь проверить? — хохотнул эльф. — Только без поцелуев, конечно. Просто мой иммунитет гораздо выше твоего. Нас вообще почти не берут болезни. И от ран мы оправляемся легче.

— Везёт же.

— Есть немного. Так что не волнуйся, мне ничего не сделается.

— Не стареете, не болеете, быстро лечитесь. Почему тогда эльфов так мало?

— Нам очень трудно заводить детей, даже если использовать магию. Часть пар — однополые, без вмешательства мага вообще никак, а это дело трудное, дорогое и не всегда успешное. Женщинам проще, они сами могут выносить. Мамы, — это слово Вайль произнёс очень нежно, с любовью, — говорят, до того как мы с Эис у них появились, было ещё несколько попыток. А то что мы двойняшки — вообще считается чуть ли не чудом.

— Мамы?

— Ну да. Не удивляйся, отца у меня нет вообще, только две мамы. Зато самые лучшие! — убеждённости эльфа хватило бы на троих.

— Обалдеть.

— Тебя это смущает?

— Удивляет. Просто никогда об этом не думал. Я бы точно не смог сказать, что мои родители — самые лучшие, — неожиданно признался Белл. — Расскажи о своих?

Флорист на мгновение замер, потом разделил волосы на четыре равные части.

— Я даже не знаю, что рассказать. Ну, например, помню, как мы с Эис решили сделать родителям подарок и что-то приготовить. Когда мамы пришли, на кухне висел густой дымище, посуда была перепачкана, а блюдо… Мягко говоря, выглядело неаппетитно.

— И что вам за это было?

— В смысле, «что»? — не понял Вайль. — Ну посуду мыли, ну так кто насвинячил, тот и убирает. Мы же не со зла что-то сделали. Потом прошли курс готовки с мамой Линой, заодно узнав историю её становления как великого кулинара. Вторая попытка сюрприза была съедена с удовольствием всеми нами. Как сейчас помню, это было запечёное мясо, а на десерт вишнёвый пирог.

— Если бы я уделал всю кухню, то получил бы.

— Наругали бы?

— Побили.

— Обалдеть, — настал черёд Вайля удивляться

— Для тебя это так странно?

— Да, я вообще не помню, чтоб нас хоть раз шлёпнули, как-то разговоров хватало.

— Знаешь, мне никогда не казалось правильным, что однополые пары воспитывают детей. Но твое детство, кажется, было гораздо лучше моего. Мать тянула на себе всё, особенно после смерти отца. Да и пока он был жив, со мной тоже как-то особо разговоры не вели. Сыт, одет, здоров, учителя не жалуются — значит всё нормально. Возможно… мне этого не хватило, и я тебе теперь слегка завидую, — Белл сам не понимал, почему его так тянуло на откровенность. Возможно, способствовала обстановка: забота эльфа, слегка беспомощное состояние самого Белла — навевает воспоминания о детстве. — Я не говорю, что был несчастен, не подумай.

— Я доплёл… Зато теперь ты знаешь, что тебе нужно дать своим детям.

— Спасибо. Надеюсь.

Вайль вернул расчёску на место и увидел кое-что, на что до этого не обратил внимания.

— Ты вяжешь?!

— Эм, — Белл проклял себя за забывчивость. — Короче… Ну в общем, да, я вяжу.

Это маленькое увлечение вышибала скрывал со всевозможным тщанием, полагая, что если кто-то узнает, то поднимет его на смех. Тем не менее, вязание не бросал, находя процесс набора петель довольно медитативным. К тому же хобби имело и практическое значение — Белл стал счастливым обладателем тёплых вещей из мягкой не колючей шерсти практичного бурого цвета. Вещи можно было бы даже назвать красивыми, если бы не этот самый практичный цвет.

— Круто! Да ты просто кладезь талантов!

— Очень смешно, — сдержанно отозвался вышибала.

— А я серьёзен, — так просто и искренне сказал Вайль, что Беллатор понял, эльф действительно считает, что здоровенный мужик, покрытый шрамами, со спицами и мотком шерсти — это круто, а не смешно. — Ты и вяжешь, и другой язык сам выучил, попутно приобщившись к поэзии, я молчу про твою основную деятельность, с оружием или без него ты неподражаем. Я восхищён, без шуток.

Белл вспыхнул. Наверно, никто его так не хвалил. Родители воспринимали хорошие оценки как должное, а больше особо некому. Да, его воинское искусство оценивали по достоинству, но хороший профессионал — не то что бы большая редкость.

— Спасибо, — опустив глаза смущённо произнёс он, заставив сердце эльфа ёкнуть. Он не ожидал такой сильной реакции на свои слова.

— А ты сам не понимаешь, какой ты замечательный, не веришь, что кто-то может тебя похвалить, что кто-то может тобой восхищаться.

— Ты необъективен.

— А кто объективен? — обиделся флорист. — Тот алкаш, который тебя обезьяной назвал?

— Прости…

— А, забудь, — махнул рукой Вайль. Всерьёз разозлиться на вышибалу он бы не смог.

— Я правда не хотел тебя обидеть.

— Всё нормально, — улыбнулся эльф. — А что ты сейчас вяжешь?

— Да ничего. Просто набираю и распускаю петли. Так-то я связал себе достаточно вещей, не хочу захламлять полки.

— Это, наверно, грустно — сначала что-то создавать, а потом самому же и уничтожать.

— Да не особо, тем более в последнее время меня как-то не тянет, — это было правдой, вязание Белл достал, когда уехал флорист, нужно было чем-то занять себя, потому что стало неожиданно скучно и одиноко, хотя вроде бы всё просто вернулось к прежнему ритму.

День прошёл спокойно, Вайль рассказывал истории, сказки, молча читал, пока дремал Белл, а потом отвёл его в ванну, бдительно прислушиваясь, не собирается ли упасть в обморок его «пациент». Обошлось.

— Я завтра выйду на работу, но вечером вернусь к тебе, хорошо? — сообщил эльф, укладываясь рядом с Беллатором. — Или, если хочешь, просто сбегаю ненадолго и предупрежу, что ушёл в отпуск.

Вышибала понял: ради его каприза Вайль действительно уйдёт во внеплановый отпуск, очевидно, что за свой счёт, заодно вызвав большое недовольство хозяина лавки.

— Нет-нет, со мной всё будет хорошо.

— Ну тогда спокойной ночи, я будильник тихо поставлю, чтоб только меня разбудил.

А ночью Белл снова притянул к себе эльфа. Вайль запястьем проверил температуру — не повысилась. Значит вышибалу не морозит, можно успокоиться.

Утром выбраться из кровати оказалось не так-то просто, при чём главную сложность составляло тихое, произнесённое во сне «не уходи». Кто бы не снился Беллу, флорист ему завидовал. Оставив на столе завтрак, Вайльхен с глуповатой улыбкой упорхнул на работу, опоздав. Конечно, владелец цветочной лавки был недоволен, но это быстро прошло, когда он увидел, какими довольными выходят покупатели — эльф был особенно дружелюбен, а его творческие способности били через край, в связи с чем возросло число заказов на дизайнерские букеты.

Белл почувствовал сквозь сон, что флорист встаёт. И сказанные слова были адресованы именно ему, а вот почему его не проснувшийся мозг не хотел отпускать Вайля, мужчина не помнил, потому что почти сразу снова заснул. Мар бы побрал его подсознание! Конечно, он тянулся к открытому и смешливому эльфу так, как может тянуться к нему ужасно одинокий человек. Конечно, ему хотелось быть рядом с тем, кто принёс в его жизнь заботу и тепло. Конечно, ему хотелось защищать доверчивого и незлобивого юношу, который с улыбкой шёл по жизни, не ожидая удара. Только это было не то, что хотел бы от него Вайль. И слова, и касания только усугубляют положение, давая ложную надежду, привязывая флориста всё сильней, не давая отдалиться. А Белл… Белл не мог смотреть как гаснет улыбка, если он отказывался от встречи. Одиночество, прежде привычное, спокойное, сводило его с ума. Но не настолько же, чтоб лежать в обнимку в одних трусах вторую ночь подряд! И не настолько, чтоб не хотеть его отпускать. Не настолько, чтоб постоянно вспоминать случайный «поцелуй», чтоб его.

Беллатор со вздохом встал, стараясь не двигаться слишком резко. На плите был вкуснейший омлет, заботливо накрытый крышкой, чтоб не остыл, а на столе — несколько бутербродов. К ним прилагался травяной чай, которого отродясь не водилось в этой квартире. Как и этого непривычного и неуловимого запаха — смеси цветов, вкусной еды и чего-то ещё. Так же вышибала обнаружил записку с временем приёма лекарств.

День был довольно скучным, хотя голова не так сильно болела, поэтому можно было развлечь себя чтением. Потом вязанием. Потом бессмысленным валянием на кровати. Когда вернулся Вайль, Беллатор уже извёлся от скуки. Ну непривычно ему было целый день просто ничего не делать. У вышибалы даже выходных не было, только «короткие дни» — пятница и суббота. То есть хозяин мог бы их предоставить, но Беллу было не нужно. Друзей нет, семьи нет, зачем ему свободный день. Только раз в месяц-полтора брал отгул — съездить к матери, отдать деньги, помочь с хозяйством.

— Привет. Соскучился? — с улыбкой спросил Вайль.

— Соскучился, — честно признал болеющий, слегка порозовев. И тут же подумал, что зря это сказал. Он опять играет с чувствами эльфа, но… Мар, ладно, в конце концов, Вайль так радостно улыбается в ответ. Беллу кажется, что вместе с этой улыбкой в его дом заглядывает солнечный лучик. Ему нравится эта улыбка.

— Ты все лекарства принял? — спросил эльф, уйдя мыть руки.

— Да, мамочка, — со смешком отозвался Белл.

Флорист первым делом померил температуру — почти в норме. Светлые волосы рассыпались рядом с лицом вышибалы. Лёгкий приятный запах, что витал в квартире усилился. Кажется, так пахло от Вайля. Но проверить нельзя — вряд ли эльф будет против, если «пациент» попытается понюхать его волосы, но поймёт точно неправильно.

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — под пристальным взглядом Белл смутился и выдал честный ответ: — голова болит, и вообще слабым себя чувствую. Но гораздо лучше, чем было!

— Ужинал?

— Не хотел есть.

— Ну хоть немного бы съел. Тебе восстанавливаться надо, а силы ты где возьмёшь.

Вышибала что-то невнятно промычал.

— Тебя с ложечки кормить что ли?

— Ну покорми, — хмыкнул хозяин квартиры. — Что там на работе?

— Начальник был немного недоволен, но, в целом, хорошо, много заказов, — Вайль поставил ужин греться. — А ты тут чем занимался?

— Маялся от скуки. Читал, вязал.

— Ну ничего, теперь я не дам тебе скучать.

— Будешь рассказывать мне сказки?

— Если хочешь, — флорист присел на кровать, а потом непринуждённо облокотился на согнутые в коленях ноги Белла. Живое тепло ощущалось даже сквозь плед. Очень… уютно.

— Мне нравится как ты рассказываешь. Что угодно. Если не сложно, в смысле.

— Для тебя — не сложно, — очевидно, что Вайль получал удовольствие от ситуации. Он прикрыл глаза и положил голову на колени бывшего наёмника. — Не тяжело?

— Нет, что ты.

И эльф говорил о какой-то повседневной ерунде — первое, что полезло в голову, наблюдая за Беллом сквозь густые ресницы, пока не разогрелась еда.

— Лежи, я принесу. Вот. А теперь будем тебя кормить, — флорист вооружился вилкой.

— Я же пошутил, — начал оправдываться Белл, попытавшись забрать столовый прибор. Тщетно. Правда Вайль почти сразу сам отдал вилку, посмеиваясь.

— А я в следующий раз буду серьёзен. Приятного аппетита.

А потом почти весь вечер они болтали. Эльф устроился на прежнее место. Мягкая счастливая улыбка не сходила с его лица. Бывший наёмник сначала подумал, что у флориста произошло что-то хорошее на работе, а потом до него дошло — Вайль просто рад быть с ним рядом. Безо всяких условий, ничего не требуя взамен, ни на что не претендуя, говорить, заботиться, смотреть. Белл считал, что он не заслуживает такого, но Вайльхен упорно отказывался замечать уродливые шрамы, неуклюжесть в общении, отсутствие образования, чёрствость. Отказывался скучать с таким неинтересным собеседником, который даже о себе толком рассказать не может. Отказывался обратить внимание на более достойных кандидатов. Мар побери, это льстило. Как-то незаметно Вайль перебрался под бочок к Беллу. Вышибала не возражал. Эльф так заботился о нём, это меньшее, что он мог сделать — «не заметить», что флорист к нему прижался, хотя на кровати достаточно места. И вообще, Вайльхен своим присутствием создавал ощущение уюта и спокойствия, хотелось даже самому его обнять, притянуть поближе, а заодно проверить, действительно ли это от него неуловимо пахнет цветами… Стоп, что? Белл покраснел, поняв, куда именно завели его собственные мысли. Это уже ненормально, неправильно.

— У тебя румянец, — от зорких эльфийских глаз перемена не укрылась. — Надо проверить температуру, — Вайль поднялся, нависнув над болеющим. Золотистые волосы рассыпались по обе стороны, отгородив Белла от всего кроме его «лекаря». Тёплая ладонь легла на лоб. — Посмотри на меня.

— А? — какие же у флориста красивые глаза, большие, необычного цвета, горящие нежностью и заботой. Проклятье, никто и никогда не смотрел на вышибалу так.

— Вроде, всё по-прежнему, взгляд тоже не мутный. Наверно, показалось.

— Наверно, показалось, — согласился Белл, мысленно давая себе подзатыльник. Какая бы ерунда не творилась в его больном мозгу, нельзя, чтобы эльф заметил. Нельзя, нельзя, это сделает ему лишь больнее.

Ложась спать вышибала настраивал себя, что он больше не будет во сне обнимать Вайля, что вообще всю ночь проспит на противоположенном боку. Проснувшись ночью, Беллатор констатировал полнейшую несостоятельность своих навыков самовнушения. Шальная идея пришла ему в голову, но если эльф проснётся…

— Ты спишь?

В ответ лишь тихое ровное дыхание. Белл, мысленно назвав себя полнейшим придурком и несколькими непечатными словами, принюхался. Цветами пахло не только от волос Вайля, но и от его кожи. И не только ими, но тоже приятно… можно даже сказать, притягательно. «Так, с ума нужно тоже постепенно сходить, — одёрнул себя мужчина, отстраняясь, — хватит на сегодня. Ты не можешь себя выдать, для тебя это лишь порождение одиночества, нежелание отпускать того, кто о тебе заботится. Да ты вообще болен, вот тебе и мерещится всякая дичь». Вышибала осторожно отодвинулся и повернулся спиной. Заснуть-то он заснул, но утром эльф вновь обнаружился в его объятиях. Когда флорист ушёл на работу, Белл сел на кровати, запустив руку в волосы. В его голове творилось демон знает что.