Был поздний вечер, и привычная суета, характерная поселению, давно утихла. Лишь редкие прохожие тенями мелькали по улочкам, почти незаметные из-за идущего снега. Позволивший себе сегодня отметить удачную вылазку тролль возвращался из таверны домой, погружённый в свои мысли. И именно поэтому, сворачивая в очередной переулочек, дабы срезать дорогу, он не обратил внимания на три смутных тени, видневшиеся в стороне, на автопилоте попытавшись обогнуть их, когда они перекрыли ему дорогу.

Первый удар неожиданно прилетел под рёбра, выбив воздух из лёгких и возвращая из мыслей в реальность, которая сейчас была не очень приятной. Пытаясь судорожно вздохнуть и пытаясь прийти в себя, драккари не расслышал, что ему сказали нападающие.

Резко оттянутая за волосы голова — и челюсть обожгло болью от следующего удара, окончательно выветрившего хмель из головы. Следующий удар Тарс отбил неловким взмахом руки, ещё несколько дезориентированный, но уже начавший закипать от такой наглости. На фоне этого попытка огрызнуться контратакой выглядела несколько смазанной, но раззадорившей и разозлившей атакующую троицу.

Пытаясь закрываться от чужих ударов и дать на них сдачи, Тарсонджи успел про себя посетовать на оставшееся дома оружие.

Вряд ли бы к нему посмели сунуться, будь он вооружён. Да и какого ляда им вообще надо? Что ими движет? Зависть, злость, гнев?.. Впрочем, это сейчас не так важно, главное - отбиться от них и по возможности проучить за такую наглость.

Но с этим пока были существенные сложности — на стороне нападавших было и численное преимущество, и эффект неожиданности, поэтому окружённому недружелюбно настроенными сородичами охотнику приходилось несладко. Боль вспыхивала укусами по всему телу, отмечая точки ударов, но собственные кулаки тоже ныли — ответные действия не проходили вхолостую. И оппоненты были сейчас не менее злы, чем он сам.

Мужчина упустил момент, когда двое из атаковавших крепко вцепились в его руки, ограничивая возможность движения. А обрушившиеся на него удары третьего чуть не выбили из тролля дух.

— Ты на него посмотри! — донеслось как сквозь толстый слой ваты до хватающего ртом и пытающегося отдышаться охотника. — Самый смелый и крутой тут выискался!

Ещё серия ударов, вспышками боли прошедших по телу.

— Ничего, щас мы выбьем из тебя лишний гонор!

Отчаянно дёрнувшемуся в попытке вырваться охотнику, попытавшемуся огрызнуться пинками в ответ на агрессию незамедлительно достался ещё град ударов. Внезапно взорвалась болью левая сторона лица и до оглушённого этой болью драккари донёсся короткий хруст.

— Ты ещё поогрызайся тут!

Тычок под колени уронил охотника на примятый ногами снег, а сильные пинки опрокинули на него вовсе. Всё тело горело болью, волнами злых укусов прокатывающейся с головы до ног. Инстинктивно сжавшийся в комок тролль, прикрывший голову и живот от ударов ногами, желал уже только, чтобы это всё прекратилось. Где-то в груди росли обида, злость и ярость — собственное бессилие служило отличным катализатором для них.

И критическая точка была достигнута после насмешливого оскорбления от уже натешившихся избиением оппонентов, что теперь собирались уйти, как им казалось, проучив жертву.

На глаза Тарсу попался собственный сломанный клык, валявшийся прямо рядом с ним.

Прекрасно, вот и оружие...

Быстрым движением схватив клык, Тарсонджи, подстёгиваемый пылающим внутри гневом, вскочил на ноги и, зарычав как его покровительница — могучий ледопард Хар'коа, атаковал уже потерявшую к нему интерес троицу.

Месть была быстрой и беспощадной — ярость горела в груди багровым и всеразрушающим пламенем. Не ожидавшие ответного нападения сородичи пытались оказать сопротивление кипящему бешенством охотнику, вооружённому лишь собственным клыком, но разъярённый тролль буквально смёл их, обрушившись на них кровавым ураганом.

По истечении дюжины секунд оказывать сопротивление было уже некому — тяжело дышащий охотник, сжимая в руке импровизированное оружие, стоял над телами оппонентов, оскалив клыки как огромный кот. Многочисленные ссадины и кровоподтёки отчаянно ныли и горели узором боли по всему телу, требовавшему лечения и покоя. Драккари, сплюнув кровью в сторону, осторожно дотронулся до левого угла рта. Сильно рассечённые губы отмечали место, где раньше был клык. Скривившись и тихо выругавшись, едва держащийся на ногах Тарс поковылял к дому. Усилившийся снегопад мягким белым покрывалом укрывал рослую фигуру, уходящую прочь, и заметал следы скоротечной драки.