Цзян Ваньинь думал, что его сейчас стошнит. Последние три дня он находился на грани нервного срыва, и теперь, когда наступил столь знаменательный день, его желудок никак не мог угомониться.

Спустя несколько месяцев молчания Вэй Усянь наконец-то возвращается домой. Цзян Чэн чувствовал себя настолько виноватым, что даже не пытался связаться со старшим братом, пока тот выздоравливал в Облачных Глубинах, но когда Вэй Усянь признался, что думал, будто Цзян Чэн злился на него и именно поэтому никогда не писал ему — чувство вины в его груди резко возросло.

Он прогуливался по внутреннему двору. Адепты клана Цзян наблюдали за этим, но предпочитали ничего не говорить — они слышали слухи о том, почему их главный ученик так долго не возвращался, и, по этой же причине, слухи о том, что он возвращается, распространились по Юнмэну как лесной пожар. Вэй Усянь не только вернулся, но и привёл с собой второго нефрита Гусу Лань.

— А-Чэн, прекрати метаться, — сказала мадам Юй, стоя на ступеньках, ведущих в главный зал. Она стояла там… непривычно тихая после той ночи, когда она застукала сына рыдающим в своей комнате. Только адепт, которому было поручено принести горячую воду и очистить тошноту Цзян Ваньиня знал, как была потрясена госпожа Пристани Лотоса. Он попытался рассказать о случившемся остальным ученикам, но им было сложно представить её взволнованной, не то что напуганной. — Нам сообщат, когда они прибудут. Протаптывание очередной дорожки не приблизит их приезд.

— Да, матушка, — услышав мать, Цзян Ваньинь остановился, но не смог заставить себя спокойно стоять. Он нервно перекатывался с пятки на носок и обратно, а сердце его колотилось как бешеное.

Юй Цзыюань смотрела на сына, чувствуя кислый привкус на языке. С тех пор как А-Чэн рассказал ей обо всём, она многое переосмыслила. Было ясно, что она не питает к своему воспитаннику особой любви — это было предельно ясно, после всех этих лет, прошедших с того момента, как её муж привёл мальчишку в их дом.

В какой-то момент она была близка с Цансэ Санжэнь — на самом деле, именно Юй Цзыюань первой представила Цансе Санжэнь и Вэй Чанцзе друг другу. Впервые они встретились на ночной охоте, как раз накануне её помолвки с Цзян Фэнмянем. Юй Цзыюань была заинтригована, услышав о юной бродячей заклинательнице, якобы спустившейся с легендарной горы и являющейся воспитанницей самой Баошань Саньжень. Юй Цзыюань, не имевшая в то время близких подруг, привела незнакомку в свой дом. Цансэ Санжэнь прекрасно вписалась в её дом, с лёгкостью завоёвывая сердца всех младых и старых, заклинателей и обычных смертных. Она привлекала внимание везде, где бы ни появлялась, яркой улыбкой и ещё более ярким смехом, который очаровывал всех, и мужчин, и женщин.

Цансэ Саньжэнь была единственным человеком из её дома, который последовал за ней в Юнмэн. Они подружились всего за несколько месяцев до свадьбы, но ей казалось таким правильным, что именно она должна последовать за ней в её новую жизнь. Там, в ту первую ночь на Пристани Лотоса они встретили Цзян Фэнмяня и Вэй Чанцзе.

Юй Цзыюань после стольких лет просто позабыла, кем была мать Вэй Усяня.

Цансэ Санжэнь была экстравертом, однако прекрасно прятала свои переживания в себе. Несмотря на то, как они были близки она едва впустила Юй Цзыюань. Она принимала каждое оскорбление близко к сердцу — каждый раз, когда кто-то обсуждал её родителей, откуда она родом или комментировал её чересчур общительный характер, и то, что с таким отвратительным характером она никогда не найдёт себе мужа, который сможет её вытерпеть — всё это она держала глубоко в себе, где эти слова гвоздями вбивались в её сердце, оказываясь всё глубже и глубже с каждым днём.

Вэй Усянь оказался так похож на свою мать, что Юй Цзыюань испугалась — он был общительными и привлекал всеобщее внимание где бы ни появлялся. Он преуспевал во всем к чему бы ни прикасался и, казалось, расцветал в центре внимания…

Пусть пока он ещё не научился так умело скрывать это, как его мать. У него не получалось скрыть усталого взгляда или то, как он вздрагивал, стоило кому-то повысить голос. Он не мог скрыть того, как аномально теряет вес или, как всегда, приходит на тренировки с синяками под глазами.

Она вымещала свой гнев на мальчишке, потому что он был вечным напоминанием о том, что её муж мог быть ей неверен — во всяком случае, так она говорила себе. Той ночью, в комнате А-Чэна, услышав, как её наследник рассуждает о том, что хочет причинить себе боль только для того, чтобы понять, что чувствует его брат, она кое-что поняла.

Она поняла нечто, что поразило её словно удар Цзыдяня.

Она злилась на Вэй Усяня, да, но не из-за того, что мог сделать её муж. Нет, она злилась на него потому, что завидовала. Завистливая и жестокая по отношению к ребёнку.

Завистливая и жестокая из-за того, что А-Чэн и Вэй имели то, что должны были иметь они с Цансэ Санжэнь. У А-Чэна и Вэй Усяня было то, что втайне всегда мечтала иметь она — кого-то, кому можно довериться, с кем можно поссориться и даже после ссоры прийти за помощью. Кого-то, к кому она могла обратиться в минуты слабости, не стыдясь того, что нуждается в утешении.

Цансэ Санжэнь была для неё таким человеком некоторое время. Затем она бросила её ради Вэй Чанцзе и ушла ночью. Юй Цзыюань ничего не слышала о них с тех пор, пока четыре года спустя в горах не появились слухи о двух разорванных в клочья телах с колокольчиками Юнмэн Цзян. Она не знала, что у них есть сын, пока её муж не привёл маленького мальчика в их дом.

Она завидовала, ей было горько, но также она боялась-боялась, что Вэй Усянь бросит А-Чэна так же, как его мать бросила её. А-Чэн, каким бы сильным он ни казался, на самом деле был ужасно ранимым. Он был чересчур эмоциональным и изо всех сил старался выразить себя через что угодно, кроме крика. Только Вэй Усяню и А-Ли удавалось вытащить другую его сторону наружу, от того она боялась, что потеря Вэй Усяня сломит её сына точно так же, как когда-то потеря Цансэ Санжэнь сломила её.

Поэтому она довела Вэй Усяня до предела. Она вымещала свой гнев на мальчишке в надежде вбить меж ними клин, ради них обоих. Однако её вмешательство только сблизило их. Она притворялась, что не слышала, как Вэй Усянь утешал А-Чэна после того, как его отругали, или как А-Ли пробирается в комнату старшего из мальчишек поздней ночью, дабы обработать его раны.

И после всего этого, А-Чэн все равно был сломлен из-за Вэй Усяня. Он все равно оказался разбит болезненной реальностью того, что Вэй Усянь пытался покончить с собой — что вечно улыбающийся и смеющийся Вэй Усянь вырезал свою боль на своей коже точно так же, как другие люди рисуют кистями холсты. Она сама с трудом могла поверить в услышанное, но и опровергнуть тоже не могла. Вэй Усянь вел себя значительно спокойнее в течение тех нескольких месяцев, предшествовавших их отъезду в Облачные Глубины. Он перестал плавать и, как ей показалось, был слишком увлечен опасными заданиями. 

Она чувствовала себя полной идиоткой. 

— Это они? — спросил Цзян Ваньинь, защищая ладонью глаза и глядя в небо. И действительно, Бичень ослепительно сверкнул на солнце. Мгновением позже приземлился Лань Ванцзи, его руки стальной хваткой обвивали талию Вэй Усяня. 

На первый взгляд Вэй Усянь выглядел как новенький. Он набрал вес и выглядел здоровее, чем когда-либо ещё, а ещё продолжил широко улыбаться, когда Лань Ванцзи продолжал крепко прижимать его к себе, даже после того как спустил с меча. 

— Цзян Чэн! Долго мы заставили тебя ждать? — спросил он, сверкая глазами. Несмотря на то, что тот только недавно видел своего брата, когда тот приехал навестить его в Облачных Глубинах это одно, но совсем другое видеть Цзян Чэна в доме их детства. 

Весь полет до Юнмэна Лань Чжань шептал ему на ухо утешающие и ободряющие слова. 

Он высказал свои опасения по поводу его возвращения домой, пусть и возвращался он всего на пару недель. Лань Цижэнь считал что его выздоровление достигло того момента, когда сможет чувствовать себя хорошо дома — он назвал это экспозиционной терапией.* Он обязан был вернуться в Гусу, если почувствует себя слишком плохо и поймет что не справляется.

Он не знал, как себя чувствовать. Увидев Цзян Чэна и других учеников, его щеки заныли от того, как сильно он улыбался, а когда он похлопал брата по плечу, по его крови пробежалась скрытая волна тревоги. Цзян Чэн усмехнулся, скрестив руки на груди, хотя было очевидно, что он рад видеть Вэй Усяня. 

— Не имеет значения, как долго я ждал, — отрезал он, явно не желая отстраняться от такого маленького проявления привязанности и ласки Вэй Усяня. — Просто не заставляй меня делать это снова. 

— Хорошо, в будущем буду действовать быстрее, — усмехнулся Вэй Усянь и плюхнулся рядом с Лань Чжанем, и выглядело для него это то так же естественно, как умение дышать. 

— Отец запланировал большой ужин, чтобы отпраздновать твоё возвращение домой, но до этого… — нерешительно произнес Цзян Чэн. Он пытался поговорить со своими родителями по поводу того, что большое мероприятие, возможно, не самая лучшая идея после всего, что пережил Вэй Усянь, но когда другие ученики и слуги узнали о том, что он скоро вернётся домой, то стали умолять о праздновании. Цзян Чэн заметил как ухмылка Вэй Усяня несколько застыла. — Может ты хотел бы…поплавать со мной? Прошло достаточно времени и все уже знают, что нужно обходить наш грот стороной. 

Если ты пойдешь со мной плавать, никто, кроме меня, не увидит твоих шрамов, вот что имел в виду Цзян Чэн. Глаза Вэй Усяня слегка защипало, когда он подумал об этом предложении. Прошло так много времени с тех пор, как он плавал со своим братом — это было одна из самых первых вещей, что связали их как братьев, и все же, несмотря на это, он не вступал в озера вот уже три года.

— Ммм, с удовольствием, — сказал он после минутного молчания. Цзян Чэн не просто улыбнулся, он просиял. — Лань Чжань, хочешь пойти с нами?

— Мгм, — Лан Чжан с нежностью посмотрел на него. 

— Ой, я должен сообщить ма-, — Цзян Чэн обернулся и увидел, что лестница опустела. Мадам Юй, должно быть, ушла ещё до того, как Вэй Усянь ступил на землю, и по какой-то причине осознание этого заставило грудь Цзян Чэна на мгновение сжаться. 

Он знал, что самым тяжелым во всей сложившейся ситуации будет встреча Вэй Усяня с матерью впервые с тех пор, как все это случилось и что шансов на полное выздоровление брата без встречи с ней почти не было. 

Тем не менее какая-то часть его была рада, что их столкновение не произошло прямо сейчас. 

Троица отошла от небольшой толпы, пришедшей поприветствовать Вэй Усяня и двинулись мимо прудов, павильонов и других зданий. Их бухта находилась непосредственно на краю территории пристани Лотоса — это была небольшая землянка, скрытая зарослями рогоза. Они наткнулись на него еще детьми, и с тех пор это было их особое место. Цзян Яньли была единственной, кому они лично рассказали об этом, но у Вэй Усяня всегда было такое чувство, что другие ученики знали об этом месте и держались от него на подальше из уважения к наследнику их клана и главному ученику.

Цзян Чэн незамедлительно начал развязывать свой пояс, не стесняясь снимать одежды, чтобы пойти поплавать, особенно учитывая, что он делал это с тех пор, как научился ходить. Вэй Усянь и Лань Чжань же медлили. 

— Все в порядке, — прошептал ему на ухо Лань Чжань. Эта была одна из вещей над которой они работали в последнее время, помогая ему преодолеть стыд, который он испытывал из-за своих шрамов. Дело продвигалось медленно, но он знал, что может доверь Цзян Чэну. Глубоко вздохнув он начал развязывать собственный пояс, его пальцы мелко подрагивали пока он снимал свои одежды слой за слоем и аккуратно их складывал, чтобы потянуть время. Слишком быстро он дошел до своих нижних одежд. Как только он снимет их, на нем не останется ничего, кроме легких хлопчатобумажных штанов, которые выдали ему в Облачных Глубинах. Под ними на нем были только короткие шорты открывающие нижнюю половину бедер — нижнюю половину шрамов. 

Цзян Чэн старался не пялиться, но с трудом мог отвести взгляд. Он знал, что увидит шрамы, но не был готов к столь большому количеству перекрывающих друг друга розовых и белых линий вырезанных на бледной коже его брата. За время проведенное им в Облачных глубинах, загар, который тот приобрел за годы дремы и тренировок под солнцем Юньмэна поблек, что сделало его больше похожим на Ланьского ученика, чем на адепта клана Цзян, и вместе с тем сделало его шрамы еще более заметными. 

Вэй Усянь обернулся и увидел, как Лань Чжань аккуратно складывал свои штаны, в то время как Цзян Чэн прыгнул в воду и обрызгал их водой. Вэй Усянь обхватил себя руками, чувствуя, как огрубевшая кожа растирает голые плечи. Следом он ощутил теплую руку прикоснувшуюся к спине и немного расслабился. 

— Холодная? — нерешительно спросил Вэй Усянь, словно боясь, что его будут ругать. Цзян Чэн поднял над водой свою верхнюю часть тела и оперся о пристань, положив подбородок на руки. Волосы облепили его лицо, а их кончики плавали в воде вокруг его тела. 

— Прохладная, но не такая холодная, как в том ручье, который мы нашли в Цинхе Не.

Вей Усянь тихо засмеялся, погружаясь в озеро. Вода вызвала у него мурашки по позвоночнику, тепло его тела мгновенно испарилось, но это не причинило ему неудобства. На самом деле это было даже приятно, в каком-то ностальгическом смысле. Поскольку погода в Юнмэне всегда оставалась довольно теплой, то в большинстве своем температура воды была постоянной.

Лань Чжань погрузился в воду сразу после него, мгновенно обернув мокрые руки вокруг талии Вэй Усяня. Вода была им не больше чем по грудь, поэтому Цзян Чэн мог только догадываться, почему Лань Ванцзи находился так близко к его брату. 

— Ах, тут так хорошо! — усмехнулся Вэй Усянь, невесомо прыгая в озере. Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз столь свободно плавал. Он нырнул под воду и поплыл вперед, передвигаясь в озере словно рыба. Он всплыл на поверхность только когда его легкие начали гореть от недостатка кислорода, начиная смеяться стоило его голове пробиться сквозь мягкие волны. Цзян Чэн и Лань Чжань же поплыли к причалу, до которого было расстояние не меньше чем в три метра, но на их лицах по-прежнему была видна любовь, ясная как день. Знание, что кто-то заботится и любит его — согрело его грудь. 

Ему пришлось учиться принимать любовь как нечто само собой разумеющиеся, это была одна из самых трудных вещей, которую Вэй Усянь должен был научиться делать. Он так долго отвергал комплименты и убеждал себя, что его никто не может по-настоящему любить, что теперь его чуть ли не насильно ставили перед зеркалом и заставляли перечислять все что ему нравится в себе. Каждый день он должен был повторять список, составленный накануне, и добавлять один новый пункт. Он не выдержал уже через неделю и сбежал за помощью к Лань Чжаню. 

Лань Чжань с удовольствием перечислял всё хорошее о Вэй Ине, а Вэй Ин, в свою очередь, каждый день повторял его слова в зеркале. 

— Лань Чжань! — позвал он, его звонкий голос не смогла заглушить вода. — Плыви ко мне!

— Лань Чжань! — снова позвал Вэй Усянь и его крик заглушил «Догоняй!» Цзян Чэна, который усмехнулся и не теряя времени начал заплыв. Если Вэй Усянь хорошо плавал, то Цзян Чэн делал это ещё лучше. Это была одна из немногих вещей, в которой брат по-настоящему его превосходил. Лань Чжань тут же попытался наверстать упущенное, но все было решено ещё до начала. Вода. — Плыви ко мне! 

Вэй Усянь громко засмеялся, когда Лань Чжань прижал его к себе. Здесь озеро было глубже, поэтому их ноги не могли коснуться дна так, чтобы их головы оставались над водой. При этом он практически без усилий удерживал себя и Лань Чжаня на поверхности, когда оттолкнулся и плыл перебирая ногами там, где не доставал до дна. Грудь Лань Чжаня обжигала его руку теплом, контрастируя с холодной водой, что делало это тепло еще более обжигающим. 

— Наперегонки до другого берега и обратно! — с ухмылкой сказал Цзян Чэн смотря на брата. Его соревновательный огонь разгорелся ещё больше после небольшой разминки. Лань Чжань пусть и с неохотой, но выпустил его из объятий, чтобы позволить братьям поплавать на перегонки. К тому времени, как Вэй Усянь приплыл обратно в док, Лань Чжань вылез из воды и заплетал свои влажные волосы так, как любил Вэй Ин, так чтобы они лежали у него, на плече и в них можно было вплетать цветы. 

Он вылез из воды рядом с Лань Чжанем довольно пыхтя. Его мышцы горели от этой импровизированной тренировки, но именно это приятное жжение заставило его глаза слезиться. Он проигнорировал это, ведь понял. Он скучал по этому. 

— Ммм, я знал что ты будешь прекрасно смотреться на фоне Юнмэнских закатов, — прошептал он, а его глаза пылали любовью. 

— Ты ещё прекраснее, — спокойно возразил Лань Чжань. — Сейчас ты выглядишь расслабленным. Неудивительно, что у тебя такая красивая душа. Ведь ты вырос в столь прекрасном месте, а это не могло не повлиять на тебя. 

— Лань Чжань! — Вэй Ин замолк, неожиданно плюхнувшись рядом. — Как ты можешь говорить такое не краснея! Ты ещё более бесстыж, чем я.

— Только для тебя — улыбнулся Лань Чжань и оставил мягкий поцелуй на щеке Вэй Ина, чуть ниже уха. У Вэй Ина снова потеплело в груди, когда Лань Чжань взял его за руку, поглаживая большим пальцем его костяшки, вскоре к ним подплыл Цзян Чэн со стручками спелых лотосов в руках. — Пора научить тебя правильно очищать семена лотоса, — усмехнулся Вэй Усянь и взял один из стручков у своего брата, который приподнявшись на руках, вылез из воды и уселся рядом с Вэй Усянем, по другую сторону от второго нефрита. Лань Чжань учился быстро, его длинные пальцы с легкостью научились раскрывать ракушки цветков и снимать кожуру с семян, а после очищения он поворачивался и кормил ими Вэй Усяня. 

— Идем, — сказал Цзян Чэн через какое-то время. Цветки лотоса к тому моменту лежали опустошенными на пристани, а радостный и довольный Вэй Ин сидел, прислонившись к Лань Чжаню. После слов Цзян Чэна они встали и надели нижние слои одежд, в то время как продолжил говорить. — Нам пора начинать готовиться. Надеюсь ты не наелся, потому что А-Цзе готовила весь день. 

— Я скучал по ней, — вздохнул Вэй Усянь, отвернув голову и поджав губы. Она была той, кого он… боялся увидеть снова. Пусть он и боялся, что Цзян Чэн будет зол на него, ещё больше он боялся что Шицзе будет разочарована в нем. В конце концов он должен был быть её храбрым и сильным А-Сянем, но вместо это он был лишь трусливым и слабым, бесполезно потребляющим ресурсы как Юнмэна, так и Гусу- 

— Вэй Ин, — голос Лань Чжань выдернул его из мыслей. Он посмотрел на другого парня словно овечка и сердце его сжалось от встреченного им хмурого взгляда Лань Чжаня. — Ничего подобного. 

 — Что? — спросил Цзян Чэн, вопросительно изогнув бровь. Он не мог понять о чем думал его брат в тот момент, а Лань Чжань мог, и он знал этот взгляд Вэй Ина очень хорошо — это был тот взгляд, который появлялся у него, когда тот убеждал себя в том, что он ужасен. 

— Ничего, — ухмыльнулся Вэй Усянь, но выглядела ухмылка сухой и ненастоящей. — Ты прав, нам нужно идти готовиться. Будет не очень хорошо, если я разгневаю мадам Юй ещё до того, как закончится день.

Цзян Чэн хотел было что-то сказать, но к тому моменту Вэй Усянь уже утащил Лань Чжаня в свою комнату, в которую отнесли их вещи. Цзян Чэн нахмурился, прижимая к своей груди поднятые им верхние одежды. Он так боялся, что его мать разрушит весь прогресс, которого добился его брат. Но никак не мог предотвратить это и мог лишь ожидать неизбежного краха всего, чего они добились. 

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

— Я здесь, — Лань Чжань нежно сжал его руку. Вэй Усянь сделал глубокий размеренный вздох, но не смог унять дрожь в своем теле. После того как они помылись и переоделись в более официальные одежды Вэй Усянь тихо плакал уткнувшись Лань Чжаню куда-то в шею и бормоча обо всем, что могло пойти не так на предстоящем ужине. Лань Чжань был бессилен в этой ситуации, ведь не мог изменить прошлого Вэй Усяня, а потому просто поглаживал того по спине и шептал успокаивающие вещи на ухо. — С тобой не случиться ничего плохого. 

— Мгм, спасибо Лань Чжань, — тихо сказал Вэй Усянь, когда они подходили к главному залу. Голоса и музыка доносились до них из-за открытых настежь дверей ведущих во двор, внутри которого стояло и болтало огромное количество людей. Вэй Усянь рефлекторно ссутулился и обхватил себя руками стараясь начать занимать гораздо меньше пространства и просто стать более незаметным. 

Обычно на празднествах от него ожидали, что он будет сидеть рядом с Цзян Чэном, — ожидали, что он будет представлять собой образец для подражания как первый ученик ордена, словно он — породистый скакун на лошадиной выставке. Он должен был молчать и не привлекать к себе внимание предназначенное брату. Иногда случалось так что его даже посылали в дальние части зала после вступительной части с речами. 

— А-Сянь, — это все, что потребовалось сделать Цзян Яньли, чтобы Вэй Усянь бросился к ней сломя голову, обнимая и пряча свое лицо в изгибе её шеи пока она крепко обнимала его в ответ. Он не плакал сейчас только потому что выплакал все свои слезы чуть раньше. — Я так счастлива снова тебя видеть. Ты так похорошел. 

— Я скучал по тебе, Шицзе, — он шмыгнул носом и в глазах у него защипало несмотря на то, что он физически не мог пролить больше ни слезинки. — Я… Я очень скучал по тебе 

— Я также очень рада, что молодой господин Лань приехал вместе с тобой, — она тепло улыбнулась юноше о котором говорила, который все это время молча стоял рядом. Его уши слегка покраснели, а глаза золотые глаза округлились. — Спасибо за то что все это время заботились об А-Сяне.

— Я сделаю все что угодно ради Вэй Ина, — не задумываясь ответил он. Цзян Яньли сделала маленький вдох и её улыбка стала несколько шире. Её глаза загадочно сверкнули, когда она поочередно взглянула на обоих мальчишек и Вэй Усянь задался вопросом о чем она сейчас думала. 

— А-Ин, — Цзян Фэнмянь тепло улыбнулся своему воспитаннику. Вэй Усянь напрягся, но не забыл поклониться главе ордена в качестве приветствия. — Не стоит. Я так рад, что ты наконец вернулся домой. 

Он остановил Вэй Усяня прежде чем он поклонился как подобает и заключил того в очень крепкие объятия. Вэй Усянь уставился пустым взглядом куда-то через плечо обнимающего его дяди, пытаясь, вспомнить, когда Цзян Фэнмянь в последний раз обнимал его, но все было впустую. 

— И второй молодой господин Лань, я искренне ценю все, что вы сделали для нашего А-Ина, — он улыбнулся Лань Чжаню, который протянул Вэй Усяню руку в тот момент, когда его выпустили из очередных объятий. — Мне сообщили, что вы сыграли главную роль в его столь скором выздоровлении. 

— Мгм, я благодарен ему за то, что он разрешил мне стать частью его жизни, — твердо произнес Лань Чжань переплетая их с Вэй Ином пальцы. 

Пока Цзян Фэнмянь общался с Лань Ванцзи и Вэй Усянем, Мадам Юй осматривала помещение. Она слегка хмурилась, будучи недовольной тем, что вынужденна прятаться в тени находясь в собственном доме, но чувствовала себя слишком неловко, чтобы выйти на свет. 

Вэй Усянь выглядел здоровым, но было в его взгляде что-то такое из-за чего по её спине бежали мурашки. 

Никто не знал, что после того как она успокоила сына той ночью ей стали сниться кошмары. 

Так как они с мужем жили в разных покоях, а её личные служанки жили в соседних от её комнаты покоях, выходило так, что каждую ночь она была вынуждена в одиночку сражаться с ужасами созданными её подсознанием.

Это происходило почти каждую ночь. 

Случались дни, когда она просто не могла нормально спать, потому что каждый следующий сон был ещё более страшным кошмаром чем предыдущий. Сны о Вэй Усяне истекающим кровью на полу главного зала. Цзян Чэне смотрящем на неё потухшим взглядом, со струйкой крови бегущей из уголка рта. Вэй Усяне кричащем на неё — или, что ещё хуже, Вэй Усяне рыдающим и сквозь эти слезы говорящим о том, насколько он никчемен. 

Но больше всего её пугали сны о Цансе Санжэнь, где её дорогая подруга холодно смотрела на неё, обвиняя в самоубийстве Вэй Ина. 

Она говорила что Цзыюань виновата в том, что мальчишка хочет умереть. 

Говорила что это её вина в том, что они с мужем погибли. 

Она просыпалась со слезами бегущими по щекам, но каждое утро когда она покидала свои покои в её образе не было говорящего об ужасной ночи. 

Она наблюдала за тем, как Вэй Усянь общается с окружающими его людьми на празднике. Как его фальшивые улыбки исчезают с его лица в те моменты, когда он думает что на него никто не смотрит. Как при любом удобном случае он цеплялся за край одежд Лань Ванцзи, как будто он сломается, если не будет касаться другого мальчика слишком долго. Как его плечи, казалось бы чувствуя растущее количество людей, желающих с ним поговорить и их пожеланий не выдерживали и он начинал немного сутулиться. 

Через некоторое время он исчез с её поля зрения растворившись в толпе. Вздрогнув, она развернулась собираясь пойти принять горячую ванну и выпить, чтобы унять головную боль, которая мучила её с самого утра. К несчастью, когда она повернулась в нужном направлении, то столкнулась с Вэй Усянем, который, по всей видимости, искал Лань Ванцзи, которого нигде не было видно.

— Мадам Юй, — стоило ему увидеть её, как тот сразу побледнел подобно снегу. — Я… я извиняюсь за доставленные ордену неудобства. Клянусь, я постараюсь выздороветь как можно скорее, чтобы больше не быть обузой для вас… 

— Ты должен поправиться ради себя, — сказала она игнорируя подступивший к горлу ком. — Ты должен заботиться о своем здоровье ради себя, а не кого-то ещё. Бессмысленно выздоравливать для всех, кроме себя самого. 

— Я, — он моргнул, его опущенная голова так быстро вскинулась вверх, что она была готова поклясться, что услышала хруст его бедной шеи. 

— И я поговорю с Лань Цижэнем, — сказала она сощурившись. — Никто из клана Цзян не будет принимать ухаживания подобно простолюдину. 

— Вы… вы не злитесь на меня? — голос Вэй Усяня был тихим и неуверенным. Юй Цзыюань почувствовала себя так, словно её ножом пырнули в живот. 

— Ты наш первый ученик, — она сорвалась, пряча защипавшие от подступивших слез глаза. 

— Всегда говори спокойно и уверенно. Никогда не принижай своих заслуг. Иначе окружающие решат, что имеют право тебя принижать. 

— Да, мадам Юй, — он вновь слегка склонил голову и его голос стал звучать увереннее. 

— Хорошо, — она была раздражена из-за того что знала, что должна сказать, но не могла подобрать правильных слов, чтобы наконец сделать это. — Что касается твоего вопроса…нет. Я не злюсь на тебя, А-Ин.

Вэй Усянь начал задыхаться, а из его глаз ручьем полились слезы. Он смотрел в пол и его слезы падали прямо на ковер оставляя на нем маленькие темные пятна. 

— Как я уже сказала, ты наш главный ученик, а это значит, что ты должен поддерживать репутацию и защищать честь нашего клана долгие годы, пока не прейдёт время выбирать нового главного ученика, — она надеялась что истинный смысл её слов был предельно ясен. Мальчишка прикрыл рот рукой, и она поняла что её поняли верно. — Исцелись ради себя, и вернись к нам, чтобы выполнить свое обещание защитить А-Чэна. 

— Хорошо, — сказал он дрожащим, но уверенным голосом. Он быстро утер слезы, словно боясь показать свою слабость перед ней. Она поджала губы, когда он напрягся под её взглядом. — Я…благодарю вас, мадам Юй, за возможность быть главным учеником и за шанс…выздороветь. 

— Не благодари меня за то, в чем я не принимала участия, — раздраженно бросила она, но в словах её было меньше яда, чем обычно. — Ты заслужил этот титул сам, так же как и самостоятельно исцеляешься. Я не имею ко всему этому никакого отношения. 

— Вэй Ин, — появившись словно из воздуха Лань Чжань подошел к ним, его брови были слегка нахмуренны из-за испытываемого им беспокойства. От Юй Цзыюань не укрылось, как выражение лица Второго Нефрита слегка омрачилось, когда он прохладно посмотрел на неё. 

— А, Лань Чжань, — Вэй Усянь мгновенно расслабился, как будто присутствие мальчика было достаточно, что все испытываемое им напряжение исчезло. — Вот ты где.

— Мгм, мне жаль, я тебя потерял, — пробормотал он и его взгляд на мгновение смягчился, прежде чем он переключил свое внимание на неё. 

— Мадам Юй, для меня большая честь познакомиться с вами.

— Да, что ж, полагаю, это своевременная встреча, — сказала она прищелкнув языком. — Приглашаю вас завтра составить мне компанию за завтраком. Я знаю, что вы, гусуланьцы, встаете раньше солнца, так что моё предложение не должно доставить вам никаких трудностей.

— Как пожелаете, — Лань Ванцзи поклонился не слишком низко, но в рамках приличия. Она не обратила внимания на то, как натянуто прозвучали его слова. 

— Если вы собираетесь ухаживать и жениться на Вэй Усяне, то мы должны обсудить вопрос о приданном. — говоря это она постаралась сделать свой голос мягче, насколько это было возможно. Шок на лицах обоих мальчишек дал ей понять, что это хоть немного, но сработало. — Как я уже сказала А-Ину. Ни с одним членом клана Цзян не будут обращаться как с дешёвой шлюхой. Если он хочет жениться на тебе, то это будет сделано по всем правилам или не будет сделано вообще.  

Лань Ванцзи пристально посмотрел на неё и в его глазах что-то промелькнуло, после чего он разжал челюсти и поклонился ещё раз, на этот раз ниже. 

— Для меня будет честью обсудить с вами вопрос свадьбы, — сказал он, заставив Вэй Усяня замереть. — Мне бы и в голову не пришло сделать это не по правилам. 

— Хмф, это радует, — она осмотрелась вокруг, как будто её не особо интересовал разговор. — Потому буду ожидать вас и пошлю кого-нибудь привести вас в свой павильон. Я… — она оглянулась на мальчишек, которые с тоской смотрели друг к другу в глаза. — Я рассчитаю время так, чтобы вы вернулись в покои раньше, чем сможете кому-нибудь понадобиться. 

“Я позабочусь о том, чтобы вы вернулись к Вэй Ину до того, как он проснется” — вот что она имела в виду и потому, как приоткрылся рот Лань Ванцзи, она была уверена, что он понял истинное значение её слов. 

— На этом я удаляюсь. — сказала она, заметив что её охранник вернулся, подойдя к ним с фланга. — Не делай ничего, что могло бы нас опорочить, но… не растрачивай время, которое тебе дано попусту. 

— Что? — Вэй Усянь непонимающе моргнул. 

— Нам дано ограниченное время в этом мире, — тихо прошептала она. — И большая часть этого времени наполнена болью и страданиями. Поэтому мы должны наслаждаться хорошими временами между ними и дорожить ими. Если мы не будем этого делать, они утекут сквозь наши пальцы и больше никогда не повторятся.

— Я… понял, — Вэй Усянь низко поклонился. — Спасибо за вашу мудрость, мадам Юй. Желаю вам хорошего вечера. 

Она кивнула и развернувшись на пятках, отчего её одежды красиво подхватил возникший от движения ветер, удалилась с праздника. Когда она наконец осталась одна в своих цзиньши, то тяжело выдохнула. Говорить с Вэй Усянем оказалось труднее, чем она предполагала.

Она надеялась, что не усугубила ситуацию. 

• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ •

— Вэй Ин? — проснувшийся Лань Чжань позвал его в темноте комнаты. С праздника в честь возвращения Вэй Ина прошло чуть больше недели и все это время Вэй Усянь чувствовал себя хорошо в отчем доме. Конечно, случались небольшие трудности, но они легко решались.

Но сейчас, Вэй Ин не лежал рядом с ним под одеялом, хотя ложились они спать вместе. 

Волна страха прокатилась по его телу, в ушах зазвенело и он стремительно отбросил одеяло. Когда глаза адаптировались к темноте, он увидел, что Вэй Ина в комнате нет, а его обувь и верхние одежды лежат там, где их оставили несколько часов назад. Он обулся и как можно тише покинул цзиньши. 

Вэй Ин с радостью показал ему все свои самые любимые места на Пристани Лотоса, но из-за этого сейчас, Лань Чжань представить себе не мог, куда именно пошёл его парень. Было слишком много вариантов, к тому же большинство показанных ему мест были укромными местечками или лазейками, о которых мог знать и найти в такой темени только тот, кто вырос в этих местах. Сердце больно билось о рёбра, Лань Чжань весь обратился вслух, прислушиваясь, пытаясь понять нет ли где поблизости Вэй Ина.

Как раз в тот момент, когда он собирался развернуться и пойти поискать его в другой части Пристани Лотоса, он услышал тихий всплеск воды. Развернувшись на пятках он понесся на звук и в конце концов остановился перед одним из причалов отходящих от берега в большое озеро. В отличие от других, у этого причала было три больших дерева, которые были расположены довольно далеко от берега, но все ещё оставались живы, и их ветви нависали над водной гладью. Вэй Ин сидел на одной из этих ветвей выходивших на озеро, одной ногой упираясь в ветку, а другая беззаботно свисала вниз. 

— Вэй Ин, — выдохнул Лань Чжань, его грудная клетка разрывалась от боли так, словно он тонул. 

— Лань Чжань? — он сел. Лань Чжань едва смог его лицо спрятанное в тени. — Почему ты не спишь? 

— Тебя не было в кровати, — его глаза стало нестерпимо щипать. Теперь, когда действие адреналина ослабло, его руки стали крупно дрожать, а горло сдавило спазмом. — Я, я не знал, где ты… Я, я думал…

— Ох, — Вэй Ин издал болезненный звук, а затем спрыгнул с дерева и кинулся в объятия к своему парню. Он бросился в объятья Лань Чжаня и его подхватили на руки так, словно он ничего не весил. Он крепко обнял Лань Чжаня чувствуя исходящее от него ощущение комфорта и дома. — Прости меня. Я… увидел кошмар и пришел сюда, чтобы развеяться. Я не хотел тебя из-за этого беспокоить.

— В следующий раз, пожалуйста, разбуди меня, — Лань Чжань спрятал свое лицо на плече Вэй Ина, стараясь глубоко и размеренно дышать, чтобы унять слезы, готовые вот-вот пролиться. С того момента, как он понял, что кровать пуста, и до того, как почувствовал руки Вэй Ина обнимающие его, он не мог заставить себя не думать о худшем — не мог не вспомнить парня, вымазанного в своей крови. Не мог отогнать от себя образ Вэй Ина с потухшим взглядом. Образ посеревшего лица Вэй Ина, повесившегося на дереве, напоминающее то, на котором тот недавно сидел. Вэй Ина, умирающего, угасающего и покидающего его навсегда…

— Хэй, — Вэй Ин провел ладонью по щекам Лань Чжаня. Он видел, что тот погрузился в свои мысли, и на мгновение задумался, не так ли он выглядит, когда его собственные мысли начинают уничижать его. Неудивительно, что Лань Чжань так хорошо читал его — он выглядел сломленным… — Хей, вернись ко мне. 

— Пожалуйста, не покидай меня, — пробормотал Лань Чжань утыкаясь Вэй Ину куда-то в шею, предательская слеза все же упала, тут же впитавшись в одежды Вэй Ина. 

— Никогда, — в который раз пообещал он ему. — Теперь ты застрял со мной. Возможно, даже навсегда! В конце концов мы оба входим в число наиболее талантливых заклинателей, которые в будущем скорее всего смогут достигнуть бессмертия.  

— Навсегда, — Лань Чжань поднял голову только для того, чтобы в следующий момент захватить губы Вэй Ина в жаркий плен своих губ в глубоком поцелуем, стараясь выразить всю бурю эмоций творящуюся в его душе через него, ведь действиями ему было намного проще выражаться, чем словами в большинстве случаев. — Запомни свои слова. Я не соглашусь ни на что, кроме вечности. 

— Не могу поверить, что ты говорил с мадам Юй о нашей свадьбе, — от тихонько захихикал, ситуация все ещё казалась ему крайне абсурдной. Им было всего по шестнадцать! И… и Вэй Ин был сломлен. Конечно, он выздоравливал, но даже если они собрали его так тщательно как только могли - трещины все равно остались. Он уже никогда не будет полностью цел, а Лань Чжань все ещё хочет провести с ним целую вечность? 

— Мгм, 

— Ты так и не расскажешь мне, что именно она сказала? 

— Нет, пока дядя не будет проинформирован о соглашении, которое мы с ней заключили. 

— Соглашение? — Вэй Ин слегка заерзал. — Ты сведёшь меня с ума! 

— Я буду любить тебя, даже если ты сойдешь с ума. 

— Лань Чжань! — он полностью перенес вес своего тела на Лань Чжаня, зная, что он удержит их обоих своих ногах. — Знаешь… Раньше я часто ночевал на этом дереве. 

Лань Чжань мгновенно заметил перемену в его голосе и помог Вэй Ину встать обратно на ноги. Он сжал его руку, чтобы поддержать - напомнить Вэй Ину - что он не один, и что он может поделиться с ним чем угодно, не боясь получить осуждение или непринятие.  

— Когда я был маленьким, это было нашим любимым местом для купания, потому что мы могли прыгать с веток в воду. — вспоминал он, словно слыша эхо своего детского смеха. — В какой-то момент мы даже привязали к одной из них канат, чтобы можно было прыгнуть ещё дальше. После того как я… после того как я перестал плавать, я приходил сюда по ночам. Наверное, я видел в этом месте своеобразное напоминание себе о том, что я разрушил своими же руками, ведь это место хранило так много счастливых воспоминаний, подобных которым в моей жизни больше никогда будет. Я так часто думал о том, чтобы повеситься на этих ветвях, чаще, чем следовало бы, но никогда не пытался сделать этого, потому что боялся того, что именно Цзян Чэн будет тем, кто найдет меня. По крайней мере, так я себе говорил. Сегодня я понял, что… что не сделал этого, потому что не хотел запятнать воспоминания полученные здесь. Даже если я больше никогда не смогу поплавать здесь с ними, я всегда буду помнить, как это было весело. И если бы я покушался на свою жизнь, то никогда бы больше не рассмотрел это место всерьез, ведь я никогда не смогу отпустить эту часть себя. Прийти сюда этой ночью казалось мне таким естественным, но в то же время болезненным из-за того что ассоциируется у меня с ним. Ты наверное подумаешь что я сошел с ума, но благодаря этой боли в груди я почувствовал себя легче, как бывало раньше, когда я причинял себе боль.

— Ты такой храбрый, — прошептал Лань Чжань, заправляя прядь волос Вэй Ина за ухо. Его пальцы нежно коснулись ушной раковины и он почувствовал, как сильно замерзла кожа. Он думал о том, как долго Вэй Ин сидел на том дереве в одиночестве и вспоминал, как ужасно он себя чувствовал. — И такой сильный. Я горжусь тобой, Вэй Ин. 

— Почему? Я ведь ничего не сделал. 

— Вот именно. У тебя было столько возможностей… уйти из этого мира, но ты этого не сделал. Ты мог бы сделать что-нибудь опасное для себя сегодня ночью, так, чтобы я не узнал, но ты не сделал этого. Такое самообладание требует много сил и я очень… очень горжусь тобой. 

— Лань Чжань, — он тихо шмыгнул носом. — Прекрати. Иначе я заплачу. 

— Я никогда не перестану говорить о том, как горжусь тобой, — пообещал Лань Чжань, прижавшись лбом ко лбу Вэй Ина. — Я буду гордиться тобой до тех пор, пока солнце не перестанет подниматься из-за горизонта. 

— До этого ещё далековато, — сдерживая слезы захихикал Вэй Ин. 

— Мгм, я буду гордиться тобой до этого дня, и ещё день после. 

— Лань Чжань?

— Мгм?

— Я… — он колебался. Он уже говорил Лань Чжаню что любит его, и Лань Чжань говорил ему то же самое в ответ, но это были просто шутливые признания. Было так просто улыбнуться и сказать: “Лань Чжань! Я люблю тебя!”, но почему-то сейчас эти слова застряли у него где-то в горле. 

— Не волнуйся, — Лань Чжан поглаживал спину Вэй Ина круговыми движениями большими пальцами, давая ему возможность собраться с мыслями.

— Я правда, правда тебя люблю, — ему тяжело давались слова. — Я люблю тебя так сильно, что иногда это даже пугает. Я никогда не думал, что смогу искренне любить что-то, не говоря о том, чтобы любить кого-то так сильно и так искренне. Я люблю Цзян Чэна и Шицзе, но по-другому. Когда я вижу тебя, то все вокруг словно исчезает и остаешься только ты. 

— Я люблю тебя так же, — Лань Чжань чувствовал разницу между этим “Я люблю тебя” и всеми предыдущими. Эти слова были намного более глубокими, чем раньше. Весомее. — Я всегда думал… что проведу свою жизнь сосредоточившись на самосовершенствовании и клане, и никогда не найду себя партнера на пути самосовершенствования, но сейчас я даже представить себе не могу, как прожить без тебя хотя бы один день.

— Ты… — Вэй Ин отвернулся, его глаза сильно щипало. — он знал, что Лань Чжань был немногословен, и услышав слова любви в свой адрес, особенно с такой любовью и нежностью, звучащей в каждом слоге, его сердце зашлось в башенном ритме. Тепло, которое принесли ему эти слова, теплым одеялом легло на его плечи, спасая его от холода и опасности собственных мыслей. 

— Давай вернемся в нашу цзиньши, — Лань Чжань снова взял Вэй Ина за руку и повел его обратно к домикам. Вэй Ин ощутил странный прилив чувств, оттого что Лань Чжань сказал “нашу цзиньиши”. — Мы можем отдохнуть ещё несколько часов, прежде чем кто-то станет нас искать. 

— Но это противоречит нашему режиму сна, — он тихо усмехнулся. Он не заметил как от его использования слова “наш” у Лань Чжаня запылали уши. За то время, что он провел в Облачных Глубинах он научился получать удовольствие от ранних пробуждений. Он наслаждался прохладой раннего утра и первыми трелями птиц, приветствующих новый день. Конечно он все ещё ложился спать позже, чем следует, но просыпаться теперь было не так уж трудно, как раньше. 

— Мгм, ты заслуживаешь иногда поспать подольше. 

— Спасибо, Лань Чжань, — Вэй Ин подошел к нему вплотную, повиснув на его руке. 

— Между нами…

— Не должно быть места для “спасибо” и “прости”, — со смешком закончил за него Вэй Ин. От этого звука кровь Лань Чжаня забурлила. — Но я хочу это сказать. Я хочу, чтобы ты знал, как я благодарен тебе, и как много ты для меня значишь. Я знаю, что это может звучать так, словно я просто драматизирую и преувеличиваю, но это не так, я просто говорю как много ты для меня значишь.

— Вэй Ин - мое всё, — год назад он почувствовал бы себя глупо, если бы сказал подобное. Тогда он считал, что отдавать себя и свои чувства кому-то другому так свободно и так горячо — по-детски, и что на самом деле невозможно испытывать настолько сильные чувства к кому-то искренне. Что любовь - это не больше чем мимолетное увлечение, которое исчезнет, как и клятвы о вечной любви. 

Но теперь он знал, что все иначе. В самой глубине души он знал, что его место рядом с Вэй Ином, и что быть рядом с ним - правильно. Быть рядом с Вэй Ином было той самой целью, с которой он пришел в этот мир. Он не просто любил его - Вэй Ин дополнял его, был той самой частью которой ему не доставало. 

Он крепко держал Вэй Ина за руку, пока они возвращались в цзиньши. Он не сводил глаз с Вэй Ина до тех пор, пока они не улеглись, удобно устроившись под одеялом и голова Вэй Ина оказалась у Лань Чжаня под подбородком, а их руки и ноги были переплетены меж собой. 

— Спокойной ночи, — зевая пожелал ему Вэй Ин прижимаясь ближе к теплому Лань Чжаню. 

— Спокойной ночи, моё сердце. — сказал Лань Чжань поцеловав его в лоб прежде, чем закрыть глаза.

<center>• ══─━━── ⫷⫸ ──══─━━ • </center>

— На этот раз ты ведь будешь нам писать, правда? — с мягким укором спросила Яньли. Вэй Ин виновато улыбнулся и его глаза немного затуманились. 

— Конечно, — пообещал он. — На этот раз я не буду отсутствовать так долго. 

— Я знаю, но все равно переживаю, — она смахнула невидимую пыль с одежд брата. — Кроме того, если то, что сказала матушка правда, то теперь вы будете проводить много времени раздельно. 

— Шицзе, — он покраснел. Его все ещё не посвятили в подробности разговора между Лань Чжанем и мадам Юй, но он знал, что сразу после того завтрака было отправленною несколько писем. Он знал, что они обсуждали вопрос об их свадьбе, но Вэй Усянь все не решался ничего уточнять, боясь, что что-то может пойти не так. Как бы сильно он ни любил Лань Чжаня, и как бы ни был уверен в том, что Лань Чжань любит его, он не мог не думать о том, что может все испортить. 

Они не говорили о том, кто куда переедет. Вэй Усяню было логично переехать в Гусу, чтобы спокойно жить и учиться, а позже, возможно, и преподавать в Облачных Глубинах, но часть его не могла перестать представлять Лань Чжаня живущего на Пристани Лотоса. Лань Чжаня в тонких фиолетовых одеждах, ходящего босиком и плавающим с ним под луной. 

 — Вэй Ин, — Лань Чжань вырвал его из мыслей. Их вещи были уже упакованы и не то чтобы их количество сильно увеличилось с тех пор, как они прилетели. Лань Цижэнь ждет их к ужину и никак не позже, а значит им нужно было выдвигаться как можно скорее. 

 — Секундочку, Лань Чжань! — крикнул он через плечо, прежде чем вернуться к своей семье. — Я скоро вернусь, обещаю.

— Тебе же лучше, идиот, — насмешливо произнес Цзян Чэн, но Вэй Усянь заметил пролегшую меж бровей складку. Несмотря на свой колючий нрав его брат очень за него беспокоился. 

— Потрать столько времени, сколько тебе нужно, А-Ин, — тепло сказал дядя Фэнмянь, положив теплую ладонь ему не плечо. 

— Вэй Усянь, — позвала его мадам Юй, заставив парня замереть. Он повернулся к ней не смея поднять глаз. Она глубоко вздохнула. — Ваша свадьба состоится на Пристани Лотоса. Если Гусу Лань захочет провести церемонию у себя, мы будем не против, но ваш союз будет заключен именно здесь. Понятно? 

— Д-да, мадам Юй, — он поднял голову и впервые за почти десять лет, лучезарно ей улыбнуться. Он ещё раз низко всем поклонился. — Спасибо вам за поддержку. Я постараюсь как можно скорее выздороветь, чтобы мы снова смогли жить вместе! 

— Проваливай уже! — огрызнулся Цзян Чэн. Его голос был подозрительно тихим, но никто не обратил на это внимания. — Лань Ванцзи уже выглядит так, словно собирается схватить и увезти тебя. 

— Я вернусь! — крикнул он смеясь и весело махая рукой на прощанье, подбежал к Лань Чжаню, который все это время с мягкой улыбкой наблюдал за происходящим. 

— Готов? — спросил он, взяв Вэй Усяня за руку и нежно поцеловав костяшки его пальцев.

— Мгм, — его улыбка смягчилась и стала ласковой. — Не могу поверить, что говорю это, но я немного скучаю по Облачным Глубинам. 

— Отправляемся? — спросил Лань Чжань, жестом указывая на Бичэнь. Он изо всех сил старался сдержать смех, когда Вэй Ин признался, что тоскует по Облачным Глубинам. Его сердце согревало осознание того, что тот парень, которого он так сильно любил, стал воспринимать свой собственный дом, как место, где он может быть счастлив. 

— Мгм, — он радостно хмыкнул, запрыгивая на меч, зная, что Лань Чжань подхватит его, если он начнет падать. Лань Чжань обхватил руками талию Вэй Ина, когда они взмыли в воздух.

Неважно, где он находился, в Облачных Глубинах, Пристани Лотоса или любом другом месте, пока он был рядом с Лань Чжанем - он был дома.