Моб услышал, как за его спиной открылась и закрылась дверь в Шестую Оранжерею: громко спорили, но он не отрывал взгляда от Ядовитой Тентакулы, за которой ухаживал. Моб услышал тонкий, резкий голос профессора Минегиши: значит, зашедший все еще был здесь, даже несмотря на то, что Шестая Оранжерея была для более успевающих студентов. Многие растения были опасны и могли убить.
Взять, к примеру, Ядовитую Тентакулу. Это было маленькое злое растение, способное легко задушить и отравить любого неподготовленного человека. Моб взял свой распылитель и начал брызгать на нее водой. Тентакула открыла пасть и заскулила, лозы проросли вперед. Моб протянул руку в перчатке, и лозы обвились вокруг нее.
Он мягко улыбнулся.
Голоса стали громче. Моб пожалел, что не захватил с собой наушники. Хотя он был единственным, кто приходил в Оранжерею Шесть в этот час. Тентакула извивалась и скулила, шипы безвредно задевали толстую кожу перчаток Моба. Он дотянулся к лозам, провел пальцами к щелкающей части стебля Тентакулы, напоминавшей рот. Растение успокоилось, сок сочился и стекал по его рту.
Он привел сюда Томэ всего лишь раз, чтобы она помогла ему с растениями, после того как вытащила его глубокой ночью в Астрономическую Башню. Томэ проворчала, что он слишком небрежен с таким опасным растением. Но он не был небрежным, подумал Моб. Он всего лишь прислушивался к нуждам растения.
— Ничем не могу вам помочь, — сказал профессор Минегиши, его голос преобладал в разговоре. Моб втянул голову в плечи, Тентакула вновь начала извиваться. — Спросите еще кого-нибудь. Спросите его. Это же ваш проект.
Неужели они правда должны спорить здесь? Даже снаружи было бы лучше. К счастью, он услышал, как профессор Минегиши поднял один из горшков: дверь снова открылась и закрылась. Все затихло. Моб вздохнул с облегчением. Он поставил распылитель обратно на стол и взял маленький серебряный резец, отодвинул лозы, оплетавшие руку, чтобы срезать маленькие боковые побеги под ними.
Тихие шаги позади него предупредили Моба о присутствии другого человека. А он надеялся, что спорщики ушли. Шаги приблизились, и Моб пододвинулся, чтобы можно было встать рядом. Однако пришедший встал позади него и остановился. Моб боковым зрением увидел пару ботинок.
Наверное, с ним хотели поговорить. Он оторвал взгляд от растения. Еще больше лоз потянулись вперед, почувствовав, что он отстраняется, и Моб позволил им оплести его руку. Тентакула успокоилась: поняла, что он не сопротивляется.
Это был какой-то блондин. Смутно знакомый на взгляд. И он смотрел прямо на Моба с широкой улыбкой, рука была на бедре, отведенном в сторону. Он, должно быть, хотел поговорить, и по какой-то неизвестной причине, с Мобом.
Шигео ждал, когда мальчик начнет.
— Эй, Кагеяма! — сказал он. — Не знал, что это ты!
Обычно Моб один приходил в Шестую Оранжерею на внеклассную работу. Он знал, что по средам в три часа здесь собирается клуб, но Моб перестал ходить туда из-за шума. Кроме того, здесь была еще Тентакула. Пока не было студентов шестого года, кто-то должен был присматривать за ней.
— Помнишь меня? На четвертом году у нас была дуэль. Ты… Я был тем еще придурком, но ты в самом деле помог мне.
Моб наклонил голову. Он подумал, что мальчик впрямь выглядел знакомым. У них были совместные уроки Травологии?
Да. Теперь он вспомнил. Блондин был тем шумным парнем, который в том году поспешил сказать всем, что эти занятия бессмысленны.
Теперь, когда он подумал об этом, то понял, что в этом году все стало гораздо спокойнее. Настолько, что Моб просто забыл о его существовании. Он опять повернулся к Тентакуле и продолжил обрезать побеги.
— Я… Я только что говорил с профессором Минегиши — ты, наверно, слышал. Он сказал… Мх. Может, ты бы мог… Эм… Помочь мне?
Оу. Он все еще говорил. Моб повернулся к нему.
— Я не слушал, — честно признался он. — Извини.
Мальчик открыл рот, затем рассмеялся, потирая шею.
— Нет-нет, все в порядке! — сказал он. Он был очень шумным. — Невежливо слушать чужие разговоры, верно? Дело в том, что я могу завалить Травологию, и капитан сказал, что если у меня не будет удовлетворительных оценок, хотя бы к СОВ, то меня выпнут из команды.
Моб не понимал, зачем это ему рассказывают, но он все равно кивнул, посчитав, что это подходящий ответ на недавно сказанное.
Улыбка мальчика немного померкла, рука спустилась от шеи к горлу.
— Я говорил об этом с профессором Минегиши. Я имею в виду, что не собираюсь заниматься Травологией после СОВ, но мне нужна эта оценка, поэтому я… Эм, профессор дал мне внеклассную работу, чтобы улучшить мои оценки.
Видно, он был мастером говорить, поскольку профессор Минегиши мог быть каким угодно, но уж точно не терпеливым. Или, может быть, профессор Минегиши просто был добр. Моб не думал, что быть настолько разговорчивым хорошо, поскольку этот парень не сказал пока еще ничего важного.

— Я думал, что смогу справиться сам, потому что… Ну серьезно, как Травология может быть трудной? — спросил он, махнул рукой и снова засмеялся.
Моб повернулся к Ядовитой Тентакуле и начал распутывать свою руку. Она потянулась к нему, тихонько поскуливая, Моб похлопал ее вокруг рта, пытаясь успокоить.
— Не то чтобы я говорил, что это совсем не трудно! Или, например, если ты и впрямь хорошо в ней разбираешься, то это не значит, будто ты разбираешься в чем-то бессмысленном. Нет. Погоди. Я не это пытался сказать.
Моб думал о своем. Шигео был уверен, что как только парень дойдет до сути дела, он даст знать об этом.
— …но оказалось, что я чуть не загубил проект, который дал мне профессор.
Как безответственно. Он стянул перчатки. Конечно, было важно носить их в Шестой Оранжерее, но все же ему не нравилось, как потеют его руки. Моб слегка помахал ладонями, чтобы избавиться от этого ощущения.
— И тогда я подумал: «Эй. Я знаю кое-кого, кто по-настоящему хорош в Травологии. Так что я подумал, может быть… Что, может быть, ты мог бы… Немного мне помочь?
Ах. Кажется, они наконец добрались до сути разговора. Моб повернулся, чтобы посмотреть на него, и Шигео пришлось поднять голову, чтобы посмотреть в лицо, а не на гриффиндорский галстук. Парень неожиданно стал повыше. Моб держал перчатки в одной руке, в другой — резцы, и ждал, когда тот закончит свою просьбу.
— Я… — начал он, но остановился и, наверно, сменил тактику. У голоса появился новый оттенок, который Моб не мог понять. — Ты явно лучший в Травологии, Кагеяма, — сказал он, внезапно подойдя чуть ближе. В самом деле, очень близко. Он положил руку рядом с Мобом на стол, на котором стоял горшок Ядовитой Тентакулы, и склонился. — Поэтому я подумал…
Он не успел ничего сказать, как Тентакула впилась острыми шипами в его незащищенную кожу.
Крик был очень громким.

*

Позже, когда мальчика выпустили из Больничного Крыла с перевязанной рукой, но все еще розоватой на месте укуса, Моб узнал, что его зовут Ханазава Теруки, и что его нельзя подпускать к любым растениям. Мобу пришлось успокаивать Тентакулу несколько часов, чтобы она перестала плакать.

*

Оказалось, профессор Минегиши доверил Ханазаве Королеву Бриар в Седьмой Оранжерее. Бриар сама по себе была не опасна, но очень своенравна, и если за ней не ухаживать должным образом, то она могла заполонить даже самый аккуратный сад волшебника или волшебницы. Заставить их цвести было нелегко. Требовались тщательная обрезка, тонкий план полива и постоянное наблюдение, чтобы сохранить ее размер. И при всем этом нужно сделать так, чтобы на Бриар росли ярко-розовые цветы. Воистину, подумал Моб, Бриар прекрасна со своими голубыми и бирюзовыми листьями и стеблями, с бледно-розовыми шипами.
Забота за цветением Королевы Бриар подходила скорее для проекта студентов седьмого года, если вообще для студентов. И определенно это не было заданием для пятого года. Возможно, профессор не был так добр, как подумал вначале Моб, поскольку Ханазава сам наверняка не смог бы о ней позаботиться. Когда Моб увидел ее, бедное растение было на грани смерти. Оставшиеся листья были зелеными, почти желтыми, и сама Королева Бриар печально поникла.
— Невозможно, — сказал Теруки, отодвигаясь, чтобы Моб мог ее рассмотреть. — Я сделал все. Все! Но она не стала лучше. Профессор Минегиши велел мне вести журнал, пока она не зацветет, но, думаю, там все неправильно.
Моб взмахнул палочкой, чтобы поднять лист и внимательно его осмотреть. Бриар нужна была незамедлительная помощь. Почва насквозь промокла, на ней росли мхи, а из-за прямых солнечных лучей листья побледнели. Он надел перчатки и поспешил в заднюю часть оранжереи — на склад.
— Ты ее перелил, — фыркнул он, неся с собой новый горшок. Он начал засыпать ее свежей, более сухой почвой. Слишком много воды, слишком мало удобрений. Наверно, Ханазава не пел ей, поэтому неудивительно, что она поникла. Скоро на ней разрослась бы плесень, и было бы уже поздно. Но время еще было. Бриар нуждалась в немедленной пересадке.
Он подошел к горшку. Королева Бриар была всего лишь палочкой в земле, тонкой и вялой, и ни намека на ее яркие цветы. Удивительно, что несчастное растение еще живо, но Моб предположил, что растение чересчур упрямое, чтобы просто так умереть.
Первое, что нужно было сделать, — убрать ее от прямых солнечных лучей. Моб обхватил горшок и попытался поднять его. Все силы сюда. Горшок был настолько тяжелым, его невозможно было даже сдвинуть с места. Шигео шумно дышал, пыхтел и тащил его к краю стола, но не мог вынести за оградку.
— Ну что теперь будем делать? — спросил Ханазава, нависая над его плечом.
— Прямой… свет, — выдохнул Моб.
— Хочешь перенести его?
Он пытался перенести.
Горшок поднялся в воздух, и Моб отступил. Какое-то время он просто глядел на него, потом повернулся и посмотрел на Ханазаву, который держал в руках палочку, его лицо выражало что-то излишне знакомое.
Он смеялся над ним.
— Ты на миг забыл, что мы волшебники? — спросил он.
Моб повернулся и уставился на его ноги. Он удалился в более темное место между большими листьями одинокой огромной Монстеры деликатесной сзади.
— Эй, нет, все в порядке! — поспешил сказать Ханазава.
— Поставь его, пожалуйста, сюда, — сказал Моб.
— Кагеяма. Эй, я ничего такого не имел в виду.
— Сюда, пожалуйста.
Горшок полетел туда, куда указал Моб, и он опустился рядом с ним на колени. Он видел, что Ханазава стоит рядом, переминаясь с ноги на ногу.
— Понял, — быстро сказал Ханазава. — Ты из семьи магглов, верно? Мой отец — маггл.

Моб посмотрел на него сквозь челку. Что ж. Прошло уже много времени с тех пор, как его в последний раз назвали сквибом в лицо. Какое-то время это утруждало его, что не имело никого смысла, потому что с рождения такие, как он, уже были сквибами — по крайней мере, так объяснил профессор Рейген.
Иногда просто становилось страшно, что его магия может — раз! — и исчезнуть. Даже спустя пять лет.
Травология была лучше. Травология была проще. Если он знал, чего хотели и в чем нуждались растения, ему не нужно было использовать магию. Большую часть времени. Он снова повернулся к Бриар.
— Все в порядке, — сказал он. — Я не злюсь.
Ханазава заметно расслабился. Он прислонился к столу рядом с Мобом, на этот раз внимательно осмотрел его, прежде чем что-то делать.
— То есть, я понимаю, что если во всё это ни с того ни с сего нырнуть с головой, какой же будет культурный шок? — Ханазава откинулся назад, скрестил руки на груди, и откинул волосы с глаз. — Так что, если тебе когда-нибудь захочется поговорить об этом, — я здесь, понимаешь?
Моб промычал. Им нужно было оказать Королеве Бриар неотложную помощь. Нужно будет пересадить ее, поставить опору, на которую она могла бы опереться, и оставить восстанавливаться, чтобы потом дать ей немного удобрения. Но прежде всего, нужна была музыка, чтобы дать ей успокоиться. Он не был хорошим певцом: не настолько, чтобы успокаивать придирчивых магических растений, с которыми он имел дело раньше, и все же в оранжерее был граммофон для таких случаев.
— Я имею в виду, мы могли бы поговорить обо всем, не только об этом. То есть, мы не разговаривали после той дуэли, но я видел тебя и думал, что ты классный парень и все такое.
Моб тонко попал в ситуацию. Все вокруг него словно испарилось, и единственное, что имело значение, — это спасение. Он закатил граммофон из Третьей Оранжереи в Седьмую и включил его, чтобы больше не волновать Королеву Бриар. Затем он осторожно постучал по стенкам горшка, чтобы освободить корни. Колючий кустарник был невелик, если у него не было подходящих условий для роста, поэтому аккуратно вытащить его было легко. Шипы были крепкими и могли без усилий проткнуть кожу, но не перчатки из драконьей кожи.
Корни следовало высушить. Моб поставил Бриар в темное место рядом с граммофоном, пока готовил новый горшок и стал убирать сырую почву из старого. Он старался убрать загнивающие корни, которые появились, когда бедная Бриар утопала. Шигео бережно пересадил растение в новый горшок, закрепил простую деревяшку на одной стороне, чтобы Бриар могла на него опереться, и временно обвязал ее лентой. Её нужно будет позже убрать, а то Королева Бриар может счесть это за ущемление ее сил и обидеться. Он усердно поработал. Совсем недолго. Хотя время потеряло для него всякий смысл. Все смешалось, пока он был занят. Должно быть, все длилось не так уж и долго.
У него выступил пот, и он вытер его перчаткой. Моб отступил назад и оглядел Бриар.
Она все еще выглядела едва живой: зеленой, бледной и слабой, но он сделал все возможное. Только время покажет, насколько она сильна. И все же у Моба было хорошее предчувствие.
— Ничего себе.
Моб чуть не выскочил из собственной кожи, когда заговорил Ханазава.
 — Неужели?.. Ты все исправил?
Слово «исправить» сюда не очень подходило. Но он решил, что этого достаточно, и кивнул.
— Спасибо. Я не… Не думал, что ты сделаешь это для меня после всего, что было в том году. Не думал, что ты в самом деле все исправишь.
Моб наклонил голову. Он вроде уже и забыл о Ханазаве. Однако это было бы некрасиво, верно? Он потер щеку.
— Скоро ее следует удобрить, — сказал он вместо этого. — Но не раньше… Не раньше, чем она восстановится. Не раньше, чем снова вырастет. О поливе. У тебя есть лунный календарь? Поливай ее через два дня, опрыскивай каждое полнолуние и новолуние. Ставь ее в лунный свет. Луна поможет ее росту. Гм, — Моб потер перчатки, крошечные бугорки были приятны на ощупь. — После этого очень важно включать музыку. Обычно подходит классика, но у каждой разные предпочтения. Гм. Во время кровавой луны она очень быстро растет, так что лучше ее прятать, — Что еще? — Никогда не засыпай рядом с ней. На Бриар не должно быть ни капли крови. Гм.
— Ты впрямь это все держишь в голове, да?
— Разве ты не должен записывать? — Спросил Моб. В конце концов, это было не его задание.
Ханазава уставился на него и резко покачал головой. Видно, он не согласился, потому что опустился вниз за пером и свитком. Он огляделся и слегка скривил губы.
— Здесь везде грязно? — сказал он. Бросил быстрый взгляд на Моба и также быстро отвел его. — Неважно, — Ханазава начал что-то яростно строчить на сухом столе. — Значит, удобрить?
— Только после того, как она придет в себя.
— … и не переборщить с водой. Гм. Что-то про лунный свет…

— Поливать раз в три дня, — повторил Моб. — И опрыскивать в полнолуние и новолуние. Никакой крови.
— Ладно-ладно, понял, — он взмахнул палочкой, чтобы поскорее высушить чернила. Свиток аккуратно полетел в сумку.
Моб начал убирать устроенный беспорядок в оранжерее. И он сделал всю работу. Нет, он не возражал. Бриар нужна была его помощь, так что он сделал все возможное для ее жизни. Однако он не был уверен, как это поможет Ханазаве получить хорошую оценку. Ладно. В конце концов это не его заботы. Он просто хочет, чтобы Ханазава стал лучше за ней присматривать. Шигео положил мешки с землей на свои места, испорченную почву отправил в компост, а горшок — на склад. Ханазава что-то… делал. Во время всего происходящего.
Моб на самом деле не смотрел.
Он оказался совсем близко, когда Моб начал толкать граммофон к двери. Сначала он напрягался один, но в следующее мгновение Ханазава появился рядом с ним. Что ж. Так будет гораздо легче.
— Ты проводишь много свободного времени в оранжереях? — спросил он. Их руки касались друг друга. Почему их руки касались? Моб слегка пошевелил рукой, чтобы между ними еще оставалось расстояние.
— Наверное. Здесь и в подземельях.
— О? С профессором Рейгеном? — спросил Ханазава и усмехнулся. — Этот парень полная бездарность. Говорю же, он ничего не смыслит в магии. Если бы здесь могли находиться магглы, я бы поклялся, что Рейген он и есть.
— Думаю, он славный. Он мне очень помог.
Ханазава встрепенулся и издал странные звуки, совсем непонятные для Моба.
— Я… Я имею в виду, да, он отличный парень, правда? Настоящий человек, да? Ну да, Травология и Зельеварение. Эти предметы идут рука об руку, верно?
Их ладони снова соприкасались. Ханазава, должно быть, этого не замечал. Совсем не осталось пространства, чтобы Моб мог пошевелить руками. По-видимому, с этим придется потерпеть.
Он вспомнил, что мог бы попросить Ханазаву поднять в воздух граммофон. Что ж, кажется, это вылетело у него из головы. Они вместе покатили его к Третьей Оранжерее.
— Привет, Моб! — окликнула его Эми из четвертого года Когтеврана. Моб поднял руку и неловко помахал.
— Привет.
Все смотрели на него, осознал он. Обычно его никто не трогал, привыкли к его присутствию, но теперь все взгляды были прикованы к нему. Моб застыл. Он… Он сделал что-то не то?
Но нет. На самом деле, все смотрели не на него, а на Ханазаву. Одна из подруг Эми наклонилась к ее уху и что-то быстро прошептала.
Он не знал что, но пока это было не о нем, все было хорошо. Он вышел из оранжереи, полностью уверенный, что Ханазава останется поговорить с ними. Но звуки шагов сзади говорили о другом.
Моб взглянул на него. Он широко улыбался и когда их глаза встретились, Ханазава убрал волосы с лица и пожал плечами.
— Недостатки популярности, — выдохнул он, но вкупе с его улыбкой Моб не понял, было это хорошо или плохо. — Но да, я провожу большую часть времени на поле.
Похоже, их разговор все еще продолжался. Моб редко разговаривал с людьми, с которыми не дружил.
— Зачем?
— Тренируюсь, конечно! — ответил Ханазава и развел руками.
Моб молча посмотрел на парня, и его руки немного опустились.
— Знаешь, — начал он немного неуверенно. — Квиддич? И я играю?
— Ты играешь?
— Я ловец! — сказал Ханазава и опустил руки. — Да ладно, знаю, что я в команде противника, но все же! Ты не должен играть с моими чувствами!
Моб не хотел никого обижать. Даже не думал.
— Извини, я не знал.
Он не следил за играми после второго года. Слишком шумно. С его года играл Ханазава, и он был хорош. Рицу тоже играл, но это не толкало его пойти и посмотреть игру со всевозможными криками и толчками. Кроме того, когда проходили игры, в замке было на удивление тихо. Рицу потом ему рассказывал, как все прошло.
Когда-то он хотел присоединиться к команде, потому что, похоже, Цубоми нравились игроки в Квиддич. Но чтобы понять, что его желудок, высота и скорость плохо сочетаются, потребовалось всего лишь одно занятие. После четвертого урока его вырвало, и тогда ему разрешили просто сидеть и смотреть.
Ханазава только смотрел на него, раскрыв рот и расширив глаза. Моб правда не хотел никого обидеть. Он тоже повернулся к нему. Так он пытался посмотреть ему в глаза, но чужие глаза косились на его щеку. Моб заметил, как тот сглотнул, облизал губы и слегка поднял руку. Ханазава, казалось, на миг колебался, но потом протянул руку.
Он провел пальцами по щеке Моба, тот вздрогнул от неожиданного прикосновения. Ханазава тоже подскочил, отпрянул назад, будто обжегся, с поднятыми руками и покрасневшими щеками.
— Грязь! — вскрикнул он. — У тебя… У тебя была грязь на лице!
О. Моб потер щеку. Так оно и было. Что ж, это не было неожиданностью. Он часто проводил вечера, счищая грязь с ногтей. Томэ смеялась, что когда он приходил с оранжереи, то выглядел словно лесной дух с ветками в волосах и грязью на одежде.
— Спасибо.
— Без проблем! Эй, знаешь, ты должен сесть на ужине с нами, — сказал Ханазава, их плечи столкнулись. — Со мной и моими друзьями. Я хотел бы познакомить тебя со всеми.
— Нет, спасибо, я ужинаю с Томэ.
Ханазава, наверное, хотел еще что-то сказать, но забыл. Он прищурился и наклонил голову.
— Кто такая Томэ?
— Моя подруга.
— Она точно не популярнее нас, — сказал он и слегка рассмеялся. Внезапно его глаза стали больше, он приподнял руки и начал размахивать ими перед лицом Моба. — На самом деле это не имеет никого значения! Я просто… Приятно знакомиться с кем-то новым!
Не правда. Моб считал это сильным стрессом. Но он думал, что для всех по-разному. Во всяком случае, так сказал профессор Рейген. Моб был доволен своими нынешними друзьями.
Ханазава поджал губы.
— Хорошо, — сказал он. — Может, в другой раз?
Моб не знал. Ханазава казался милым, но общаться с новыми людьми всегда было нелегко. Но… Он посчитал, что ничего страшного не произойдет, если он попробует. К тому же, Ханазава, кажется, мог поддерживать разговор сам. Быть может, его друзья тоже будут такими. Он чуть улыбнулся и кивнул.
Улыбка Ханазавы, по сравнению с его, была ослепительной.
— Здорово! Это впрямь здорово. И еще раз спасибо за помощь, Кагеяма, — он зачем-то зажал ладонь Моба между своими. Когда он вновь заговорил, его голос стал тише, улыбка мягче. Он смотрел на их руки. — Обещаю, я когда-нибудь все исправлю.
Хорошо. Пока он заботится о Королеве Бриар, ему больше ничего не нужно. Было бы здорово посмотреть, как она расцветет.
В улыбке Ханазавы было что-то странное. Она была меньше, глаза опущены, щеки все еще красные. Моб тоже посмотрел на них и ждал, что он скажет что-то о грязи. Но Ханазава только провел большим пальцем по костяшкам.
Там не было грязи.
Что ж. Это приятно, подумал он.
Ханазава был немного странным, не так ли?

*

Томэ была недовольна, когда речь зашла о Королеве Бриар.
— Выходит, ты помогаешь какому-то гриффиндорскому красавчику-ловцу с его растениями, а не мне с астрономией? Неслыханно! — она плюхнулась на диван в общей комнате Пуффендуя и сложила ноги на колени Моба. Моб с привычной легкостью убрал книгу и подождал, пока она устроится поудобнее.
— Ночью там холодно, — ответил он.
— Да, но ты только представь, что мы можем там увидеть, Моб! Пришельцев!
— Гм, — то, что магия оказалась реальной, не означало, что пришельцы тоже. Моб положил книгу на ее ноги.
— Ханазава, да? — спросила она, глядя в потолок, и скрестила руки на затылке. — Наверно, он отчаялся. Я имею в виду, да, он хороший игрок и все такое. Ты должен его завалить. Может, тогда мы как-нибудь выиграем.
Моб промычал и перевернул страницу.
Ему нравилось разговаривать с Томэ. Она хорошо рассказывала. Почти как Ханазава, подумал он. Она могла поддерживать большую часть беседы сама так, чтобы Моб в ней тоже участвовал. Они дружили с тех пор, как она его чуть не распарила в коридоре в первую неделю в Хогвартсе. Он не понимал, что происходит, и должен был вот-вот расплавиться.
— Уверена, твой брат тоже хотел бы избавиться от гриффиндорского ловца. Интересно, кто займет его место.
— М-м-м.
Мобу нравилась общая комната Пуффендуя, хотя ему было не с чем сравнивать. Рицу несколько раз водил его в общую комнату Слизерина, правда это было запрещено. Там было намного холодней. И темней. Рицу сказал, что она ему нравилась, ведь такая обстановка была идеальна для учебы. Моб поверил брату, но ему была по душе их комната: теплая, наполненная растениями и хорошо освещенная.
— Ты должен дать понять Ханазаве, что он теперь твой должник. Услуга за услугу. Моб, ты меня слушаешь? — Она пошевелила ногами. Моб положил палец на строку, на которой закончил.
— Нет.
— Гороскоп, — Томэ вздохнула и подняла глаза. — Серьезно, нам надо снова сходить в Астрономическую башню. Говорю тебе, это захватывает дух. Во время занятий это совсем не те ощущения. Ночью тихо и спокойно.
Звучало недурно.
— Тогда тебе придется помочь мне в оранжереях.
Томэ громко застонала и перевернулась на живот. Моб вновь положил книгу ей на ноги.

*

Моб считал, что их с Ханазавой общение ограничится неотложной помощью Королеве Бриар. В конце концов, до сих пор они спокойно жили вдали друг от друга, так в чем же вопрос? Он несколько раз проверял Бриар, но она была в полном порядке. Листья уже немного посинели и совсем скоро начнут нагонять потраченное время в росте. Теперь Ханазаве оставалось лишь позаботиться о том, чтобы она не разрослась и не заполонила всю оранжерею.
Моб думал, что у Ханазавы все под контролем, и они могут существовать отдельно.
Он оказался неправ, когда на следующем совместном занятии по Травологии Ханазава втиснулся между Инукавой и Мобом, которые кормили свою Зубастую герань.
— Эй, Кагеяма! — он широко улыбнулся, совсем не обращая внимания на удивленный вскрик Инукавы. Герань недовольно щелкнула пастью и застонала от голода. — Я только хотел еще раз поблагодарить тебя за помощь с растением. Думаю, все теперь стало гораздо лучше!
Моб не был готов к разговорам. Занятия всегда проходили по знакомому распорядку: профессор Минегиши читал им лекции, — коротко и по делу, — а затем задание. Обычно не нужно было ни с кем говорить, кроме Инукавы. А с Инукавой он был хорошо знаком.
Ханазава выжидающе улыбнулся.
— Гм.
Ханазава опять был близко, прижимался своим плечом к его. Моб не мог отступить, если не хотел помещать Сагаве сзади него.
— Тебе стоит посмотреть. Сейчас все гораздо лучше. И только благодаря тебе.
О. Моб мог говорить. Он немного расслабился.
— Да, знаю, — ответил он. — Я видел.
Глаза Ханазавы расширились.
— Ты ходил посмотреть?
А разве не должен был?
— Тебе стоило сказать мне! — сказал Ханазава и прижался еще ближе. Моб отступил на полшага и наступил Сагаве на ногу. — Я бы пошел с тобой!
— Ах, нет. Да. Я только. По дороге в Шестую Оранжерею.
— О, — Ханазава слегка сбил спесь. Но это продолжалось недолго. — Ты должен пойти со мной сегодня. После урока, перед обедом. Мне нужно у тебя спросить кое-какие советы!
Инукава прокашлялся за спиной у Ханазавы, но тот, казалось, это не заметил. Инукава поднял голову из-за спины, чтобы встретиться взглядом с Мобом, и приподнял бровь в вопросе. Моб пожал плечами.
— Так ты придешь?
— Гм. Ханазава, пожалуйста, подвинься. Ты мешаешь Инукаве.
Ханазава медленно повернул к нему голову. Моб не видел выражение его лица, но Инукава немного отпрянул.
— Давай, парень, — слабо сказал он. — Я просто… Я просто хочу покормить свою Герань.
Ханазава посмотрел сначала на растение, потом на Моба и отступил. Инукава подошел ближе, поглядывая на Ханазаву из-под бровей. Ханазава не отошел далеко, он был все еще слишком близко, чтобы Моб мог чувствовать себя уютно.
— Но ты ведь придешь, правда?
Моб промычал. Наверно, для Бриар так будешь лучше. Он кивнул.
Ханазава ослепительно улыбнулся.
— Отлично! — сказал он и пошел обратно, к своему столику. Его друзья смотрели на них. Все. Просто. Смотрели. Моб даже этого не заметил. Ханазава выстрелил в него из пальца и подмигнул. — Я подожду тебя снаружи, хорошо?
Значит, это все. Он кивнул и снова повернулся к Герани. У них была коробка с замороженными пикси, Моб поднял одну из них и скормил ее голодному растению.
— И что это было? — буркнул Инукава себе под нос.
— Что?
Инукава поднял брови и кивнул в сторону стола Ханазавы. За их Геранью никто не смотрел, она жадно вздымалась вверх, в то время как остальные хлопали Ханазаву по спине, а тот робко потирал затылок.
— Он заваливает Травологию, — ответил Моб.
Инукава посмотрел в их сторону.
— Неудивительно. Ты видел их Герань? Минегиши собирается…
— Ханазава! — голос профессора Минегиши разрезал воздух, и несколько студентов захихикали. — Десять очков от Гриффиндора. Я думал, что ты станешь более ответственно относиться к Травологии!
Ханазава вскинул голову, словно собирался что-то сказать, но потом посмотрел на Моба и покраснел.
— Извините, профессор, — смущенно сказал он.
Его друзья засмеялись.
— О, — сказал Инукава. — О!
— Гм?
— Ничего, ничего. Просто… подумал кое о чем. Не обращай на меня внимания, Моб, — он тоже потянулся за пикси.
Три в неделю — идеальный вариант для Зубастой Герани такого размера. Эти доморощенные герани были выведены ради больших клыков, чем у их диких собратьев, из-за чего они хуже охотились, так что их надо было кормить вручную. Но когда они подрастут, то им может захотеться человечинки. Но клыки к тому времени уже собирали, если их не выращивали специально большими. Герань Моба и Инукавы была самой большой и здоровой в группе, в основном из-за того, что Моб заботился о ней вне занятий. Но другие тоже не были плохи.
Моб мог… Пробраться сюда и поухаживать за теми, о ком плохо заботились. Он знал, что не должен так делать. Профессор Минегиши уже однажды поймал его. Но он ничего не сказал, только устало покачал головой и отпустил его. Так что Моб не думал, что его могут за это наказать.
Ханазава, как и условился, ждал его у оранжереи, когда занятие окончилось. Он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди, и лениво улыбался. Моб видел, что некоторые студенты спотыкаются, засмотревшись на него.
— Удачи, Ханазава! — крикнул один из гриффиндорцев.
— Заткнись! — бросил он в ответ, прежде чем повернуться к Мобу с улыбкой. — Привет! Пошли, посмотрим.
Моб не знал, зачем его позвали, но если Ханазава его об этом попросил, он не станет возражать. Если он, конечно, теперь стал более серьезен к растению.
— … и потом я ему сказал, что он нарушает правила и специально целится в меня…
О, он рассказывал. Моб ничего не понимал. Он пытался сосредоточиться, но затем понял, что это Квиддич. Он так и не запомнил правила. Или они не были для него важны.
Безусловно, в замке он всегда болел за Рицу, но на самом деле никогда не понимал правил.
Ханазава открыл ему дверь в Оранжерею Семь, и Моб прямиком пошел к Королеве Бриар.
Несмотря ни на что, с ней все было в порядке. Гораздо лучше. Желтый оттенок почти исчез, листья были здорового голубого цвета. На стебле уже появились новые бирюзовые шишечки, которые через несколько дней станут маленькими листьями.
Он был прав. Она была бойцом. Скоро Ханазава должен ее обрезать.
— Ты ее удобрил? — спросил Моб.
— Я сделал все, что ты сказал! — гордо ответил Ханазава. — Это, наверное, самое лучшее на свете. Профессор не сможет меня завалить.
— Королева Бриар, — рассеянно подсказал Моб. Он надел перчатки, чтобы проверить шипы. Они стали настолько прочны, что могли проколоть кожу. Хотя Бриар была еще слаба для того, чтобы заманить его в ловушку и обескровить, но он бы не осмелился заснуть с ней рядом. — Надеюсь, она достаточно сильна и сможет зацвести.
Он встал и снял перчатку.
— Думаешь, не сможет? — спросил Ханазава, в его голосе послышалось беспокойство. — Ты думаешь…
— Она зацветет, если будешь о ней хорошо заботиться, — пообещал Моб. Наверно, даже лучше, чем раньше. Он постучал пальцем по щеке. — Ей нельзя давать разрастаться, иначе она потеряет все силы. Но ты должен позаботиться об этом, и все обойдется.
— Что? Как? Что мне сделать?
Моб повернулся к нему. Разве он совсем ничего не делал на занятиях? Они же говорили об обрезке в первом году.
Ханазава виновато улыбнулся.
Ладно. Он же <i>собрался</i>провалиться на занятиях, верно? Моб вздохнул.
— Я скажу когда.
— Да? Кагеяма, ты лучший.
— Гм-м.
— Значит, ты пообедаешь со мной?
Моб не помнил, что он обещал что-то такое. Крошечная вспышка беспокойства начала пульсировать прямо под его легкими.
— Эм.
— Я познакомлю тебя со всеми, — обнадежил Ханазава, будто это было прекрасной идеей. Он приобнял Моба за плечи и притянул к себе, чтобы тот не смог удрать. Моб не мог вспомнить свой ответ, но Ханазава уже вытащил его из оранжереи, совсем позабыв о Бриар.
— Я думал, ты хотел посоветоваться.
— О! Точно-точно. Расскажи мне все, что ты знаешь, Кагеяма.
Ханазаву было трудно понять. Он говорил одно, а делал совсем другое — Мобу было очень сложно следить за ходом его мыслей.
Он бы явно отлично поладил с Рицу.
— Помнишь, когда ее поливать?

— Конечно, три раза в день…
— Раз в три дня, — быстро поправил Моб и уже начал беспокоиться за Бриар.
Ханазава поднял руки.
— Шучу! Шучу. Я раньше его сильно переливал, правда? Так что я… Я запомнил, раз в три дня.
Он был очень странным.

*

Стол Гриффиндора был куда более шумным, чем Пуффендуя. Моб был зажат между Ханазавой и каким-то шестигодкой, чье имя он забыл, как только услышал.
Они были… Очень громкими. И оживленными. Постоянно двигались, всегда хотя бы два человека говорили одновременно. Все они были очень-очень рады, что к ним присоединился Моб.
Это было уже слишком. Слишком много. Слишком много всего. Звуки, прикосновения, взгляды — все эти чувства одновременно переполняли его. Он понимал, что его родной стол находится всего в нескольких шагах, совсем недалеко, но это был другой стол, с новыми и шумными людьми. Он был зажат между абсолютно незнакомым человеком и едва знакомым Ханазавой. Моб не мог ни убежать, ни спокойно дышать, ни чувствовать кого-либо. Он отключался, пытался оградиться от всего, краем сознания он понимал, что остальные разговаривают с ним, но ничего не услышать, из-за чего зубы начали болеть. Он дышал слишком быстро. Голоса вокруг него превратились в какофонию бессмысленных звуков. Шигео даже не мог и подумать о еде, о взболтанном беспорядке в его голове.
Ханазава говорил с ним. О чем-то спрашивал. Не так громко, как люди вокруг, но достаточно слышно. Кричал. Почти. Но не совсем. Моб смотрел на тарелку и не видел ее.
Ханазава повторил вопрос громче. Слишком близко к уху.
Моб не… Он не…
Кто-то схватил его за руку и вытащил оттуда. Это мог быть кто угодно, но затем он узнал Рицу из моря незнакомцев.
Теперь они говорили. Голос Ханазавы звучал настойчиво, его руки двигались размашисто и резко, но Моб хватался только за голос Рицу. Четкий и знакомый. Его руку положили на плечо, и он прижался к ткани его мантии. Хорошо. Так знакомо.
А потом они пошли.
Звуки стали тише, приглушеннее. Прохладный воздух улицы ударил ему в лицо, Моб почувствовал, как дышит впервые за пятнадцать минут. Ему понадобилась минута, чтобы понять, что они сидят на траве. Он отпустил мантию Рицу, обхватил пальцами травинки и на миг крепко сжал их.
Он почувствовал, как они трепетали под его руками — росли.
Моб подтянул колени к груди и положил на них голову.
Здесь тише. Лучше. Он снова нормально дышал. Рицу долго молчал, только громко дышал, чтобы Моб мог повторять за ним. И. Дышать. Вновь. Он медленно развернулся и расслабился. Открыл глаза.
Несколько цветущих клеверов умерло на его руках. Он поднял руки и вытер их об мантию.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Рицу.
— Лучше. Спасибо, Рицу.
Рицу промычал и покачал головой.
Так хорошо было опять сидеть с Рицу. После их ссоры в прошлом году стало гораздо легче. Моб даже не понимал, насколько их отношения изменились, пока Рицу не показал ему.
Ему очень повезло с таким прекрасным братом как Рицу.
— Что ты там вообще делал? — тихо спросил он. — Неужели?..
— Ханазава меня попросил.
Ему не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что Рицу хмурится.
— Ты ведь знаешь, что мог отказаться, правда?
— Хмф, Ханазава славный.
Короткая пауза.
— О?
— Но это было уже слишком.
Рицу вздохнул и покачал головой. Его улыбка была теплой. Моб улыбнулся в ответ. Как хорошо, что у него есть брат.
Рицу прислонился к стене замка. Это было хорошее тенистое место.
— Если он такой хороший парень, то должен был заметить, что ты себя неважно чувствуешь.
Это же нечестно. Ханазава не знал. Моб положил голову на плечо брата.
— Спасибо, Рицу.
Рицу тихо усмехнулся.
— Ты там с врагом сговорился? — сказал он и подтолкнул Моба. — Надеюсь, он пристает к тебе не из-за меня.
— Думаю, он хочет подружиться, — задумчиво ответил Моб. — Он очень дружелюбный.
— Неужто? Интересно. Он был таким мерзавцем.
Моб не могу ответить. Он совсем не общался с ним до четвертого года. А потом была дуэль.
— Теперь он славный.
— Как скажешь.
Рицу достал из-под мантии булочку и предложил ее Мобу.
— Хочешь, я с ним поговорю? — спросил Рицу. — Попрошу его быть более чутким?
Моб покачал головой.
— Нет, — по какой-то причине с теми, с кем «поговорил» Рицу от его имени, как правило, сильнее отдалялись. Хотя это не имело большого значения, потому что обычно те люди были грубы с самого начала. Но не Ханазава. — Все равно спасибо.
— Конечно.
Улыбка Рицу была как всегда теплой. Затем он поднял голову и посмотрел куда-то выше Моба. Его улыбка растворилась.
Моб проследил за его взглядом. На лестнице в замок возле двери стоял Ханазава, сложив руки на груди. Он заметил, что Моб смотрит на него, махнул рукой, но ближе не подошел.
— Я должен поговорить с ним, — сказал Моб.
Взгляд Рицу был мрачным.
— В этом нет нужды.
Моб доел булочку, вытер руки об мантию и встал.
— Спасибо, Рицу, — еще раз сказал он.
Рицу вздохнул и махнул рукой.
— В любое время, — он посмотрел на Ханазаву. — Убедись, что он не повторит одну и ту же ошибку дважды.
Несмотря ни на что, Ханазава все понял и извинился, к удивлению Моба.
— Ты уверен, что с тобой все хорошо? — спросил он. — Ты? Если тебе нужно в больничное крыло, я могу…
— Нет, я в порядке, правда. Было слишком рано для знакомства.
Ханазава посмотрел на свои ноги.
— Может, в следующий раз мы пообедаем за столом Пуффендуя.
Он поднял голову.
— Правда?
Моб кивнул.
— Если хочешь.
— Да. Конечно. Так и сделаем. Полностью. Все, как надо.
Он поднял глаза и замер, встретившись взглядом с Рицу за спиной Моба.

— Ханазава, — сказал Рицу.
— Кагеяма.
Странно. То, как Ханазава произносил имя Рицу, было совсем не похоже на то, как он говорил с ним. Интересно.

*

Королева Бриар росла под присмотром Ханазавы. Появились новые листья, она поднималась все выше и выше. В скором времени ее стоит обрезать, прежде чем она взбесится и заполонит всю оранжерею. Ханазава делал все возможное для нее, хотя, по мнению Моба, все равно переливал.
Как Моб и обещал, он разыскал Ханазаву, чтобы рассказать ему новости. Он застал его возле кабинета Защиты от Темных Искусств вместе с девушкой. Он был удивлен, когда заметил его наедине с кем-то. Интересно, они встречаются?
Рицу поспешил сказать ему, что Ханазава был кем-то вроде серийного романтика на четвертом году, поэтому начинал отношения и заканчивал их быстрее кого-либо в школе. Моб не мог быть уверен в этом на все сто, но, кажется, Ханазава был очень вежлив со всеми.
Ну хорошо, без разницы кем была эта девушка для Ханазавы, но он явно был занят, так что Моб пока не стал его тревожить. Шигео подошел к нему сзади, девушка заметила его первым, и ее глаза расширились. Она схватила Ханазаву за рукав и оттянула, кивнув в сторону только подошедшего к ним Моба.
Ханазава повернулся и резко подскочил, словно увидел привидение. Если тогда он был спокоен, то сейчас был во всем внимании.
— Кагеяма! — крикнул он, отчего Моб вздрогнул. — Что ты?.. Когда ты?.. Ха! Привет!
Девушка засмеялась в руку. Казалось, Ханазава задыхается.
— Нам надо встретиться после школы, — сказал Моб. Легко и просто. Весьма вежливо.
По какой-то причине девушка ахнула и с широкой улыбкой повернулась к Ханазаве. Моб смотрел то на бормочущего Ханазаву, то на странное поведение девушки и пытался понять, что происходит. Румянец быстро простирался по лицу Ханазавы, он смотрел, куда угодно, только не на Моба.
— Конечно! — сказал он, энергично потирая шею. Может, он что-то не то съел? Он ведь не подавился, да? Моб не представлял, что Ханазаву было так легко напугать. В следующий раз он будет осмотрительней.
 — Встретимся возле Большого зала? Хорошо?
Так было удобнее. Тогда они смогут пройти вместе к оранжереям. Ханазава кивнул.
Когда он отошел от них, то слышал, как девушка прошептала «Теру-у-у-у!», на что Ханазава повторял: «Заткнись, заткнись, заткнись, заткнись".
Странно. Но большинство отношений были для него странным, поэтому он решил, что они, видно, встречались. Он вспомнил, что в том году не мог даже заговорить с девушкой. Да, была Томэ, но Томэ — это Томэ. Он все еще неважно общался, но уже не так плохо.
Ханазава наверняка хорошо говорил с девушками, если верить Рицу. Возможно, он сможет подсказать ему, как привлечь внимание Цубоми. Это было бы неплохой сделкой за его помощь.
Все занятие по Истории Магии он думал о Бриар. Раньше он о них только читал. Сколько нужно обстричь, чтобы она как можно лучше зацвела? Бриары сильно разрастались, поэтому важно было их вовремя стричь, но как лучше? Он жевал кончик пера и старался не запачкать лицо чернилами. Успеет ли он взять несколько книг из общей комнаты перед встречей? Он не хотел делать на абы как, из-за чего могла пострадать Бриар. Да, для начала надо забрать свои книги. Моб провел пером по подбородку и посмотрел в окно. Кто-то справа от него храпел.
Ханазава был… Интересным человеком. Должно быть, у него увлекательная жизнь. У него много друзей. И он так дружелюбен с Мобом. Он был почти уверен, что так не было до конца четвертого года, но с другой стороны, мало кто хорошо относился к Шигео до этого. С прошлого года он почти не вспоминал об их дуэли. Много событий было для него, да даже сейчас, как в тумане. Он помнил, как Ханазава бросил ему вызов на дуэль. Конечно же, Мобу это было неинтересно. Он плохо владел заклинаниями, так что дуэль обещала быть в любом случае скучной. Шигео просто не понимал все эти взмахи палочкой и сложные слова. Он знал простые заклинания, но с каждым годом становилось сложнее и сложнее, так что приходилось просить помощи у Рицу.
Ханазава загнал его в угол после того, как Моб в очередной раз отказался сражаться. Он довольно легко забрал палочку, злорадствовал и обзывал его и Рицу.
Моб вроде как… Случайно разрушил школьный двор, когда Ханазава пытался наложить на него заклинание. По правде говоря, нападать на кого-то без палочки было очень бесчестно, так что Моб не чувствовал угрызений совести.
После этого случая ехидные замечания стихли.
Моб был очень рад этому. Раньше он мог расслабиться только после занятий в оранжерее, общей комнате и в подземельях, наедине с профессором Рейгеном. Теперь вся школа была открыта для него. Он мог пойти куда угодно. Хотя, в общем-то, он не очень этого хотел. У него была приятная ежедневная рутина, которую он выстроил для себя за последние пять лет.
После занятий он поспешно вышел, попрощался с Инукавой и побежал вниз по лестнице в общую комнату. Он запыхался, но все-таки нашел нужные книги и направился в Большой зал. Когда он добрался туда, Ханазава его уже ждал.
Моб не знал как, но каким-то образом одежда, в которой Ханазава был всего несколько часов назад, сменилась на более чистую и новую. Его галстук сиял чистотой, словно его только-только достали из пакета, в отличие от поношенного черно-желтого галстука Моба. Галстук такой же, как и в первом году.
Ханазава даже что-то сделал со своими волосами. Они стали блестящими и волнистыми. Ладно. Он думал, что все будет, как обычно, но сейчас было как-то странно. Моб не мог понять в чем дело, просто знал, что что-то изменилось. Он выглядел очень кротким, но в то же время, будто высеченным из камня, что, казалось, будто он мог выдержать ураган.
Когда Моб на него смотрел, Ханазава ерзал, пальцы тянули блестящий новый галстук, нога стучала по полу. Мимо прошли Гриффиндорцы, и он одарил их натянутой улыбкой.
Моб подумал, что было бы лучше позвать его в другое время. Но как только Ханазава заметил его, он выпустил галстук из рук и улыбнулся ему самой ослепительной улыбкой. Казалось, будто у Ханазавы в глазах мерцали звезды.
О, он даже использовал одеколон. Запах ужалил его нос.
— Кагеяма, — сказал он нежным, как мёд, голосом. — Рад тебя видеть.
— Ты испачкаешь свою одежду.
Он не хотел смущать Ханазаву, но от слов Моба его лицо покраснело, а глаза расширились.
— О-оу? — его голос перешел из глубокого урчания в высокий писк. — Неужели? Куда мы идем?
Что он имел в виду? Шигео тоже начал волноваться. Он же знает, чем они будут заниматься?
— Обрезать Королеву Бриар, — напомнил он.
Некоторое время Ханазава просто смотрел на него. Может даже сквозь него. У него был тот же пустой взгляд, который бывал иногда у Моба по утрам.
— О, — сказал он чуть более ровным голосом, чем мгновение назад. Потом чуть резче:
— О! Точно. Конечно. Ха. Ха-ха. Именно так. Я совсем забыл.
Как так можно? Это было единственным, о чем думал Моб последние несколько дней, пытался решить, когда будет лучше ее обрезать. Но с другой стороны, Ханазава не разбирался в Травологии, так что ему это было простительно.
И все же его угасающее возбуждение приводило в уныние.
— Если ты хочешь переодеться…
Ханазава приподнял руки.
— Нет-нет-нет, все отлично. Я просто… Пролил сок на свою одежду. Ха! Не думал, что ты заметишь! Да! Насчет Бриар. Давай же приступим!
Что ж. Может, он был полон энтузиазма. Моб улыбнулся. Или, по крайней мере, притворился. Они пошли вместе, и Ханазава опять открыл ему дверь.
— Ты же покажешь мне, как это делается, да? — спросил он. — Я не хочу опять загубить наш проект.
Он должен был быть более внимательным на занятиях. Моб знал, что он не слушает профессора Минегиши, потому что не раз ловил его взгляд во время лекций. Честно говоря, мысли Моба тоже где-то блуждали, и в конце концов он просто смотрел в пустоту, абсолютно ни на что. Когда их взгляды с Ханазавой встречались, тот махал, кивал или даже подмигивал.
Профессор Минегиши уже начал терять самообладание.
Моб натянул перчатки, Ханазава повторил за ним. Шигео достал со склада пару более крепких резцов. Маленькие серебряные резцы, которые Рицу подарил ему на день рождения, могли срезать боковые побеги, но не толстые ветки.
Он убрал листья и показал Ханазаве.
— Обрезай те, которые все еще бирюзовые, — он приставил резак плотно к основному стволу. — А потом просто — <i>чик! –</i> и все.
Ханазава смотрел на него, а не на резцы. Когда он так близко подобрался? Они стояли на коленях рядом с Бриар, настолько близко, что Моб мог видеть, как двигается горло Ханазавы, когда он сглотнул.
— Ты понял?
— Гм? А? Да!
— Хорошо. Теперь попробуй ты. Это же твой проект.
— О, да! Именно.
Моб подал ему резцы, Ханазава держал их за одну ручку, как палочку. Он должен был срезать молодые, более светлые стебли. Вместо этого он стоял на коленях рядом с Мобом и смотрел на резаки, будто видел их впервые. Он вновь сглотнул и посмотрел на Моба; что-то вспыхнуло в его глазах.
— Ханазава?
— Пожалуйста, покажи мне, как это, — сказал он и прижал к себе резаки.
Но он же только что показывал. Моб вздохнул. Ханазава пытался свалить всю работу на него, не так ли? Не то чтобы он был против. Он просто хотел, чтобы Ханазава был более честен с ним, вместо того, чтобы притворяться дурачком.
Он потянулся за резцами, но Ханазава их не отпустил.
— П-покажи мне, — начал он немного неуверенно, — как я должен держать руки. И все. Хорошо?
Ладно? Это впрямь было так необходимо? Он не стал забирать резцы, а положил руку на кисть Ханазавы и повел их к стволу.
— Со ствола. Здесь, — он сжал руки Ханазавы вокруг резцов, и стебель отломился.
Лицо Ханазавы покраснело. Что ж. Если ему было настолько неловко, тогда ему следовало бы слушать Моба более внимательно. Шигео высвободил руки, а Ханазава возился в резаками и странно улыбался.
— Большое спасибо, Кагеяма. Знаешь, ты мне очень помог. Если ты захочешь что-нибудь взамен… Это значит, что угодно, — сказал он, глядя в глаза. — Можешь просто намекнуть, хорошо?
Моб думал о том, чтобы попросить помочь ему с Цубоми. Но это было немного глупо. Он поговорит с ней, когда будет готов. Беспокоиться об этом пока не стоит.
— Тебе все еще нужно подрезать остальные, — напомнил Моб.
Ханазава, казалось, уменьшился на глазах, он вспомнил, что Томэ говорила раньше о долге Ханазавы. Так вот как оно работает. Это было своего рода разочарование. Ханазава повернулся к Бриар и неуверенно пытался обрезать стебли, как показывал Моб.
Он встал и снял перчатки.
Они стали немного староватыми. Он подумал о сделке, и мысль о новой паре вызывала некоторое беспокойство.
Надо привыкнуть к этим мыслям.
— Мне на самом деле ничего не нужно, — сказал он, тщательно обдумывая свои слова.
 — Но… Мне не помешала бы новая пара защитных перчаток.
Ханазава перевел взгляд на него, изучающее посмотрел, а затем широко улыбнулся.
— Какой у тебя размер?

*

Два дня спустя сова уронила рядом с его завтраком новую пару перчаток из драконьей кожи. Окрашенные в светло-голубой с розовыми бликами, как у Королевы Бриар, и очень мягкие внутри, они, несомненно, стоили дорого. И были гораздо лучшего качества, чем старые.
Ханазава помахал рукой со своего стола, его друзья всё кричали и улюлюкали. Моб не знал, что ему делать, но поскольку это была плата за его работу, то решил, что ему ничего не нужно делать.
Он поблагодарил Ханазаву потом, когда они были в оранжерее. Ханазава стал таким же красным, как и его галстук.
Он был смешным.

*

— Итак, — сказала Томэ, отвернулась от шахматной доски и приближающегося мата от рук Инукавы. — В чем именно заключается ваша с Ханазавой сделка?
Моб поднял голову от книги, которую читал, и посмотрел на них. Король Томэ нетерпеливо постукивал ногой, но уже ничего не могло его спасти. Его силы иссякли.
— Сделка? Я помогаю ему с Травологией.
— Да-да, — Томэ махнула рукой. — Но это не значит, что ты должен много с ним общаться вне оранжереи.
В самом деле. В последнее время он все больше и больше свободного времени проводил с Ханазавой. В основном они даже не занимались Травологией. Ханазава превратился из неловкого знакомого в приятного друга, и Моб не мог пожаловаться. Он был милым, несмотря на свою настойчивость. Томэ тоже, и они неплохо ладили.
— Он хороший, — ответил Моб.
Томэ взглянула на Инукаву, который нахмурил брови, а ее король вскинул крошечные ручки и упал с трона.
— Хороший, как мы с Инукавой, или… Хороший, как Цубоми?
Моб нахмурился.
— Я не понял вопрос.
— Томэ хочет сказать…
— Тише-тише, — сказала Томэ и замахала руками. — Пусть он сам поймет.
Моб нахмурился еще сильнее. Цубоми была хорошей, но другой. Моб даже говорил о ней с Ханазавой и хотя он, казалось, не разделял всеобщего восхищения Цубоми, он согласился, что она милая.
Такая же, как Ханазава?
Оу. Они имели в виду, нравится ли он ему так же, как и Цубоми.
Тогда ответ очевиден.
— Он мне нравится, как вы, — ответил он и положил руку на страницу, на которой он остановился.
— Видишь? — Томэ потянулась, чтобы ударить Инукаву по плечу. — Говорила же тебе.
Но они оба были правы. Они проводили в последние дни много времени вместе. Ходили из класса в класс, сидели и смотрели на облака, — ну, Моб смотрел, а Ханазава говорил, –занимались вместе. Оказалось, что Ханазава был хорош во всем, что было ему интересно. Скорее всего, Травология была просто ему не любопытна.
Однако он быстро учился. У него были проблемы только с грязью на руках.
Осталось совсем немного до того, как Королева Бриар полностью вырастет и зацветет. Моб пожевал губу. Интересно, они продолжат дружить после того, как Ханазава сдаст проект? Он очень на это надеялся.