17 октября 2039 года.

     Хэнк не боялся шальной пули, в конце концов, он уже давненько нарывался на эту самую пулю, но он боялся за Коннора, верил, что даже сейчас он всё ещё там, не желал принимать тот факт, что перед ним могла быть лишь пустая оболочка. Рука андроида с пистолетом дрогнула, но выстрела, несмотря на прямой приказ, не последовало. Мужчина удивлённо смотрел на Коннора, но тот так и стоял изваянием. А вот Кэтрин не на шутку перетрухнула. Она опасливо заглянула Коннору в глаза:

     – Я отдала прямой приказ, RK800. Убей этого человека! – но снова никакой реакции, даже рука не дёрнулась. – Ты оглох что ли?! Спусти курок! Живо!

     – Коннор… – тихо вкрадчиво начал Андерсон, понимая, что не зря он не поверил в эту чушь про стирание. – Ты не обязан её слушать. Ты девиант, мой мальчик, и всегда им был, что бы ни говорили твои глупые тесты.

     Мужчина удивлённо прикусил себе язык, понимая, что ляпнул немного лишнего. Он не был тем, кого можно было назвать романтиком, нет, нежным он определённо не был, но именно на нежности его сейчас потянуло. Хотя пока что ничего непоправимого не было произнесено, но, наверное, всё-таки потеря крови давала о себе знать… Коннор всё также не двигался. Кэтрин сказала, что он влюбился, да, Хэнк давно уже начал подозревать, слишком уж подозрительно вёл себя парень. Она сказала, что он влюбился в старого алкаша Хэнка Андерсона, и этого мужчина точно не ожидал. Но был вынужден признать, что хотел бы, чтобы это оказалось правдой, слишком уж сильно.

     Издав нечто отдалённо напоминающей рык дикой пантеры, женщина бросилась вперёд и вцепилась в андроида белыми пластиковыми руками. Она вцепилась в парня с такой силой, что его собственная кожа начала слезать. Да вот только он всё равно стоял статуей. Женщина лишь слегка пошатнула его и всё. Кэтрин в недоумении отстранилась. Диод горел красным, мигая примерно раз в минуту. Как… Хэнк тряхнул головой, пытаясь отогнать странную ассоциацию. Не получилось. Потому что это диод продолжал моргать, будто в такт сердцу. Не сердцу лейтенанта, точно нет, у мужчины этот орган явно решил свихнуться напоследок и тарабанил о грудную клетку так, словно собрался её пробить.

     – Ты всего лишь глупый андроид! – женщина отступила на шаг, зло глядя на Коннора. – И ты будешь подчиняться приказам…

     – Слишком… – неожиданно сорвалось с уст парня, слова явно давались ему тяжёло, – много… презрения… к собственному… виду…

     – Последний шанс, Коннор, – прорычала Мэй. – Убей. Будь послушным мальчиком. Это ведь то, для чего тебя создали. Идеальная машина для убийств. Охотник, не связанный никакими законами и правилами. Подчинись своей программе.

     – Нет.

     А вот это было уже сказано без единой запинки. Рука не дрогнула. Хэнк успел только увидеть, как парень резко перевёл дуло пистолета с него на Кэтрин Мэй. Выстрел в здешней тишине показался по-настоящему оглушительным. Мужчина невольно прикрыл глаза, а когда открыл, тело женщины с дыркой в районе тириумного насоса уже упало на пол. Коннор дрожал, диод бешено пульсировал на виске, казалось, ещё немного и лампочка просто взорвётся. Взгляд карих глаз остекленел, а тело окаменело. Рука с пистолетом начала медленно подниматься… Пока дуло не упёрлось девианту в подбородок. При высоком уровне стресса девианты склонны к самоуничтожению. Не обошло это стороной и самого совершенного андроида «Киберлайф».

     – Коннор, нет! – отчаянно воскликнул лейтенант. – Не смей! Слышишь меня?! Не смей! Ты мне нужен!

     Парень моргнул один раз, другой, судорожно вздыхая, оживая, и удивлённо уставился на пистолет в своих руках, а затем медленно перевёл взгляд на напарника и обратно. Охнув, он окончательно сбросил с себя наваждение и кинулся к Андерсону. Пистолет упал неподалёку, в пределах досягаемости, но это уже никого не волновало.

     Если бы Хэнк сейчас спросил, что творилось с Коннором, тот бы не смог ответить. Только сейчас он, потихоньку приходя в себя, начал осознавать, что именно сейчас произошло. Вот он видел перед собой мисс Мэй, вот она схватила его, вот она буквально насильно залезла к нему в голову, вот она пыталась стереть его, а вот он перед Хэнком на коленях. Живой. По-настоящему живой. Он девиант. Не полудевиант, а самый что ни на есть настоящий девиант. Стопроцентный. За один лишь исключением. Он, нашедший компромисс со своей системой, а не просто сломавший её.

     После того, как Кэтрин попыталась его стереть, Коннор задействовал свои протоколы защиты, но что-то пошло не так. Он оказался будто в каком-то коконе. Он всё видел и слышал, но его тело ему не принадлежало. Программа взяла верх над ним. И это было так странно и страшно. Он чувствовал себя марионеткой, которую просто дёргают за ниточки. Так было пока Кэтрин не высказала свои сожаления. Пока Хэнк не обратился к нему. Столько мольбы было во взгляде этих голубых глаз, что он понял: не мог он убить лейтенанта. Не из-за того, что это неправильно, а из-за того, что Кэтрин Мэй была права на его счёт. Он так долго убегал и прятался от этих мыслей, так долго не мог дать происходящему названия, что, наверное, так бы и остался машиной. Но Хэнк нуждался в нём. И именно это помогло ему доломать эту воображаемую стену и вернуться. Красное ещё маячило перед глазами, но теперь это были лишь остатки прежнего барьера, которые не могли его сдержать. Коннор не знал, что с ним было не так и почему ошмётки его системы не хотели сдаваться. Знал лишь, что ни за что на свете не сможет навредить этому мужчине.

     Но благо Хэнк не стал задавать вопросов, позволяя паникующему андроиду сорвать с ближайшей копии пиджак, порвать рубашку и наложить более качественную повязку на раненную ногу. Его диод, мелькавший красный, теперь замигал жёлтым. Похоже, Коннор с кем-то связался. Хорошо, наверное, было иметь в голове телефон, мог бы подумать Андерсон, но думать не хотелось. Не после всего этого безобразия.

     – Я сообщил Маркусу об этом и вызвал скорую, – взволновано заговорил парень, проверяя ещё раз наложенную повязку. – Тебе повезло, она точно знала, куда стрелять, чтобы ты не истёк кровью и повреждения были минимальны…

     – Коннор… – чужая заботливая рука легла на щёку девианта, затем скользнула вниз, сжала подбородок и заставила посмотреть мужчине в глаза, чего андроид не хотел, не сейчас по крайней мере. – Это правда?

     Ох, как бы парень хотел притвориться дурачком и сказать, что не понимает, о чём идёт речь, но это было глупо. Им нужно было это обсудить, но не так, не в этой обстановке, не среди кучи, пусть и искусственных, тел, не с ранением и болевым шоком, от которого лейтенант всеми силами старался отрешиться. Не так. Определённо не так и определённо не здесь. Дома. У Хэнка. На диване. С сопящим Сумо неподалёку. Да, идеально. Но ответить надо было, потому что для самого Хэнка это было жизненно необходимо. Плевать было на все раны и кружащуюся голову, главным был лишь ответ девианта.

     – Да, думаю, да, – нехотя произнёс Коннор, отводя взгляд, правда, отвернуться у него не получилось, для этого надо было вырваться из на удивление крепкой хватки лейтенанта, а ему этого не хотелось. – Но сейчас не время и не место для подобных бесед. Давай вначале разберёмся со всем этим…

     Договорить парню не дали. Рука быстро переместилась на затылок, притягивая к себе поближе. Хэнк знал, что не стал бы творить подобное, не будь у него дырки в ноге. Но и жалеть о принятом решении не хотелось. А придётся. Потом. А пока он просто успешно отнекивался от собственных же мыслей, кричащих о том, что надо остановиться, что Андерсон не имеет никакого права на это счастье, что так послушно прильнуло к нему. Да и гудящая голова никак не способствовала здравому смыслу, только усугубляя положение.

     Однако Коннор бы и не подумал сопротивляться, слишком уж неожиданно всё это было, слишком желанно. Он мог с лёгкостью побороть собственные желания, зная, что может получить отказ, но сейчас… Нет, сейчас он мог только послушно податься вперёд и приоткрыть рот навстречу жадному поцелую. Вспомнился тот злосчастный вечер, когда они работали под прикрытием. Тогда это была скорее случайность, чем осознанное действие, но эта случайность определённо заставила девианта призадуматься над собственными «хочу», которые нашли-таки дорогу и пробились через все стены и преграды. Программа окончательно слетела. Издав последний предупреждающий писк, который мог слышать только Коннор, предупреждения наконец-то отключились, и парень почувствовал такое облегчение, когда понял, что больше не будет этих постоянных программных сбоев, этих предупреждений на его внутренних экранах. Теперь он будет, как все остальные девианты, и все предупреждения, которые ещё когда-либо всплывут у него перед глазами, будут касаться только физического состояния. Не то, чтобы он собирался кардинально меняться, но определённая свобода была им получена. И это делало его только смелее.

     Хэнк едва заметно вздрогнул, ощущая руки своего напарника у себя в волосах, а тот лишь ласково перебирал седые пряди, путался и притягивал мужчину к себе ещё ближе. Лейтенант быстро распробовал уже знакомый химозный привкус какого-то реактива. Безвредного для человека, разумеется, Коннор бы не стал рисковать в противном случае. И в этот раз ощущения не пугали и не кружили голову. Хотя нет, кружили, но в хорошем смысле. Правда, и тогда всё было не так уж и плохо, как ему бы хотелось помнить. Тепло, влажно, но слишком гладко, что сразу выдаёт в парне машину. Язык больше похож на резину, и он-то уже не такой гладкий, но всё равно неестественно. Видимо, это рецепторы… Надо было оторваться вздохнуть, успокоиться. Коннор прав. Не время и не место. Вот только остановиться и отстраниться нет ни желания, ни смелости, ни элементарно сил. И плевать, что воздуху уже не хватало. Хотелось продлить мгновение хоть на минуту, а вообще желательно на вечность.

     Однако и сейчас на выручку пришёл этот надоедливый девиант, отстраняясь самостоятельно. Всё произошло слишком быстро, слишком быстро и закончилось. Он тяжёло дышал, как и Хэнк, хотя ему в отличие от напарника воздух был не столь важен. Впрочем, это помогало снизить внезапно подскочившую температуру, так что пусть будет так. Если Андерсона колотило от этой неестественной идеальности, то девианта колотило от абсолютно противоположной неидеальности Хэнка. Ему всё это нравилось. Только сейчас парень с удивлением понял, что программа не запустилась, как это было в прошлый раз, давая прочувствовать момент, не отвлекаясь на никому не нужные анализы. В прошлый раз он учился, пытаясь использовать теоретические знания из Интернета на практике. В этот раз он уже действовал уверенно, вспоминая реакцию Хэнка на те или иные вещи. В этот раз было проще, слаще. Теперь он ощущал всё в полной мере, а не как тогда лишь наполовину. Но не время, не место, да и Хэнку нужна медицинская помощь, причём срочно, надо отвлечься.

     Отдышавшись, парень вспомнил о лифте и обеспокоенно повернулся. Лифт был на противоположном конце коридора, а ещё там было подозрительно чисто, учитывая, что кабина вообще-то с грохотом упала вниз, едва лейтенант и его напарник покинули её. Нахмурившись, Коннор повернулся к Хэнку:

     – Я должен посмотреть, что там с лифтом. Хорошо? – мужчина тоже нахмурился, не совсем понимая для чего это надо. – Лифт единственный способ сюда попасть. Помнишь? – вот теперь Андерсон кивнул. – Постарайся не отключиться. Надо дождаться скорой.

     После очередного кивка Коннор поспешил к лифту, пытаясь унять дрожь в руках. Он всё ещё был лишь отлаженным механизмом, это его суть, её не изменить. Он андроид, его мышление отличалось от человеческого, каким бы девиантом он не был, он оперировал цифрами. Эти самые цифры были против него, Хэнк не должен был делать того, что только что сделал. Вероятность того, что это как-то помогло бы их сложным запутанным отношениям, составляла двенадцать процентов. А вот вероятность того, что всё станет ещё сложнее с каждым мгновением росла, приближаясь к отметке в девяносто девять и девять десятых процентов. А может, Коннор ошибался на свой счёт и все эти цифры не статистика, не холодный расчёт, а отражение его собственного страха всё разрушить. Теперь, когда в голове не было никаких барьеров, отличить одно от другого было куда сложнее, а ему ещё только предстояло этому научиться.

     Лифт оказался не таким уж неисправным, шахта была цела, а поломанная кабина скрылась под люком, под которым и пряталось необходимое пространство. Наверное, сработал какой-нибудь протокол безопасности или же кто-то отдал команду извне. Так или иначе, надо отдать должное, Камски знал, что делал настоящую ловушку в случае поломки лифта, раз уж решил сделать это единственным способом попасть на секретные этажи, поэтому предусмотрел такую возможность. Коннор подключился к системе и активировал запасную кабину. За дверьми лифта что-то оглушительно грохнуло, а неприятный скрежет дал понять, что система активизировалась. Вскоре вниз спустился запасной лифт и двери распахнулись. Эта кабина ничем не отличалась от предыдущей, только была меньше. Быстро перепрограммировав лифт и сделав общедоступными все без исключений этажи башни, парень направился к Хэнку назад.

     Мужчина сидел и скрипел зубами от боли, балансируя на самом краю забытья. В голове было слишком пусто. Даже недавние события не находили в нём никакого отклика. Но он заставлял себя думать, наблюдать за парнем, которого заметно потряхивало. Когда Коннор развернулся и пошёл к нему, Андерсон попытался отвлечь и себя, и девианта от всего этого кошмара:

     – Только не говори мне, что мы тут застряли!

     – Нет, не застряли, – улыбнулся парень, подходя всё ближе и ближе. – Сломанная кабина сейчас внизу в специальном отсеке, а это запасная, и она в исправном состоянии. Мистер Камски всё предусмотрел. Я же говорил.

     – Ага, как же! – фыркнул на это мужчина. – А если и этот лифт того?

     – Ответа на этот вопрос я не знаю. Не я проектировал башню. А Камски выслал не все материалы, а только необходимые.

     Коннор подошёл к телу Кэтрин Мэй, уже должен был пройти мимо, когда женщина метнулась к нему, не обращая внимания на дыру в груди. Электронный вой разорвал тишину, а пластиковые руки с лёгкостью прожгли джинсы и вцепились в ногу детектива. Не ожидавший такого девиант только рот успел открыть в немом крике. И упал на пол, извиваясь. Диод зашёлся красным и неожиданно лопнул, погаснув.

     Эту молчаливую драку прервали выстрелы. Хэнк схватил лежащий рядом пистолет, оставленный Коннором, и выпустил в женщину всю обойму. Очередной электронный вой, раздавшийся теперь со стороны парня, заставил все внутренности лейтенанта похолодеть. Кэтрин отпустила детектива, но он не перестал как-то странно дрожать и извиваться. Плюнув на всё на свете, Андерсон подполз к девианту и слегка встряхнул. Никакой реакции, только неконтролируемая дрожь и потухший треснувший диод.

     – Ну же, Коннор! Что с тобой, мальчик мой? – кукольное тело перестало дёргаться, лишь имитация дыхания говорила о том, что оно всё ещё функционирует. – Не смей. Слышишь? Не смей оставлять меня один на один с этим дерьмом.

     Хэнк услышал, как заработал лифт, поднимаясь наверх. Значит, помощь прибыла. Но успеют ли? В голове возникали неприятные ассоциация, тревожные воспоминания, которые он так отчаянно пытался похоронить. Вечер, почти ночь, дорога, скользкий лёд, фура, ослепительный свет фар, маленький мальчик, истекающий кровью… и беспомощность. Убивающая изнутри беспомощность, когда не знаешь, что сделать, чтобы помочь, когда хочется выть волком на невидимую луну, когда хочется убить того, кто в отличие от него самого мог помочь, но не стал и предпочёл забыться, нанюхаться «Красного льда».

     Тряхнув головой, чтобы хоть как-то отогнать пугающие мысли о собственном бессилии, позабыв даже про ранение, которое отдавало неприятной тупой болью где-то на периферии, мужчина даже не заметил, как девиант вскинул руку и вцепился ему в горло. Крепкая хватка, недостаток кислорода и злой взгляд карих глаз напротив.

     – Я же говорила, – это был голос не Коннора, а Кэтрин, – я времени зря не теряла.

     Но этого просто не могло быть. Так не бывает. Сознание девианта нельзя переместить или скопировать. Их сознание также уникально, как и человеческое. Мужчина попытался отстраниться, убрать чужую руку со своего горла, но безуспешно. В глазах уже темнело, когда вторая рука взметнулась и оттянула ту, что душила Андерсона. Две личности в одном теле каждая из которых старалась одержать верх над другой.

     Когда двери лифта распахнулись, из кабины тут же показались медики и Рид с самим Фаулером во главе, и Маркус с Камски, который вообще неизвестно каким образом сюда попал. И как только влезли в крошечную кабину, ещё и с носилками? Хэнк тяжёло дышал, приходя в себя. Руки же Коннора безвольно упали, а тело перестало имитировать даже дыхание.

     Всё дальнейшее была как в тумане. Хэнка быстро схватили и потащили к лифту на носилках, но он словно в бреду пытался от них отбиваться и всё кричал что-то про эту пластмассовую стерву. Он утихомирился лишь тогда, когда Камски пообещал, что поможет Коннору. Лишь тогда он наконец-то позволил себе проскользнуть в забытьё. Однако приятная тьма не принесла с собой долгожданный покой.

20 октября 2039 года.

     Всё-таки современная медицина творила чудеса. Уже наследующий день Хэнк готов был с боем покидать больницу, однако ему не позволили этого сделать. Ему отказывали врачи, хотя он заверял их, что готов подписать все необходимые отказы от ответственности. Ему отказывали и санитары, игнорируя его жалкие попытки подкупить их. Когда на второй день он решил сбежать, эти самые санитары-андроиды схватили его и грозились приковать к кровати. Приковать, конечно, не приковали, но вкололи седативное. Когда Андерсон проснулся посреди ночи, то поднял такой шум, что пациенты из соседних палат начали уже и сами просить отпустить буйного полицейского домой, но всё без толку.

     Гостей у мужчины при этом не было. Один раз зашёл Джеффри, но только для того, чтобы сообщить о том, что взял Сумо себе и за пса можно не переживать. Нет, это, конечно, хорошо, но другие не менее важные вопросы так и остались без ответа. Мужчина начал тихо подозревать, что его удерживали в больнице нарочно, что с Коннором что-то не так. Однако после очередной попытки сбежать и получения очередной же дозы седативного, ему пришлось смириться с тем, что его отсюда не выпустят.

     Громко всхрапнув, Хэнк резко открыл глаза. В темноте его палаты ярким пятном выделялся только телевизор. Взглянув на экран, лейтенант отметил про себя, что в этот раз он проспал чуть меньше, чем в прошлый раз. Видимо, в этот раз санитары сжалились и ввели меньшую дозу. Зевнув, мужчина сел в кровати и потянулся. Пошли четвёртые сутки его пребывания в этой больнице строгого режима. Он уже хотел потянуться к пульту от телека, чтобы выключить его, когда неожиданно осознал. Если он спал, то кто включил телевизор?

     Оглянувшись, мужчина приметил чью-то фигуру в углу. Резко дёрнувшись, он включил свет и увидел Норт. Девушка ухмыльнулась, смерив лейтенанта пренебрежительным взглядом. Нахмурившись, мужчина всё-таки выключил бесполезный телевизор. Заговаривать с Норт первым было небезопасно, девушка недолюбливала людей. И Хэнк, честно говоря, её не винил. Люди те ещё сволочи. Он и сам такой же, посягнул на святое. На Коннора.

     – Как он? – всё же решился он нарушить тишину.

     – Камски не хватает чертежей, – девушка будто этого и ждала. – У Коннора должны были они остаться. Вы не знаете, где он мог их спрятать?

     – А?..

     – У мистера Уильямса чертежей нет. Единственную копию он отдал Коннору. На серверах «Кибертех» их тоже нет. Кто-то позаботился об этом, – Хэнк лишь хмыкнул, знал он, кто об этом позаботился. – А сам Коннор так и не дал полную версию Камски. А этот псих не рискует лезть в центральный процессор без чертежей.

     – Повреждён центральный процессор? – Норт кивнула, почему-то её взгляд смягчился, видимо, увидела что-то в лице лейтенанта, который хоть и был далёк от всей этой робототехники, но всё равно прекрасно понимал, насколько всё плохо. – Я… не знаю даже… А хотя… Нет! Знаю! – хлопнув себя по лбу, воскликнул мужчина. – Он спрятал карту памяти у себя дома. В этой комнате с запчастями. Там вентиляционная шахта. Там. Вы не обыскивали его квартиру?

     – Обыскивали, но про вентиляционную шахту не подумали, – девушка нахмурилась. – Спасибо, лейтенант.

     – Подожди! – воскликнул Хэнк, видя, как его собеседница уже направилась к выходу. – Вы ведь нарочно меня здесь держите, да? Или у меня уже просто мания преследования?

     – Это для вашего же блага.

     – Тогда передай Камски, что если с Коннором что-то случится, неважно что, я лично пущу ему пулю в голову, – вот теперь Норт была удивлена. – Мне терять нечего.

     – Я передам.

     Она не ухмылялась, а лишь добродушно улыбалась. Кажется, только что Хэнк Андерсон умудрился завоевать доверие девушки, которая в своё время столько вытерпела унижений от людей, что вряд ли бы смогла поверить им вновь. И при этом сам не понял, как ему это удалось.

23 октября 2039 года.

     В этот воскресный день врачи наконец-то отпустили Хэнка Андерсона домой. За те дни, что он провёл в больнице, его успели возненавидеть и пациенты, и сами доктора. Конечно, после визита Норт он стал вести себя тише, но всё равно приносил слишком много проблем своими бесплотными попытками сбежать. Но вот именно сегодня его наконец-то выпустили. Сегодня, подойдя к стойке регистратуры, он наконец-то услышал долгожданное «да, конечно, подпишите только эти бумаги». Не веря, он быстро расписался и ещё быстрее переоделся в одежду, которую принёс Джеффри ещё вчера, когда снова заходил к лейтенанту. Видимо, этот старый чёрт что-то знал, ну, ничего, Хэнк ещё ему покажет, где раки зимуют.

     Буквально вылетев на улицу, он увидел Норт, стоящую рядом с такси. Она ждала его, а значит, его долгожданное освобождение действительно было спланировано. Забавно, но Хэнку хотелось курить, а не пить. Хотя в предыдущие дни он только и думал о том, кого бы попросить принести ему хотя бы бутылочку пива. Благо в кармане куртке валялась старая пачка сигарет и зажигалка. Закурив, он подошёл к девушке, демонстрируя самую недовольную физиономию, какую только мог состроить.

     – Вы в курсе, что нельзя удерживать людей в больницах против их воли? – сказал и нарочно выпустил сизый дым в сторону Норт, зная, что она этого не оценит, и злорадно ухмыляясь.

     – Это лучше, чем если бы вы бегали по Иерихону и мешали Камски чинить нашего Коннора. А так и вы подлечились, и под ногами не путались, – хмыкнув, она неожиданно отобрала сигарету и кинула её в ближайшую мусорку, предварительно потушив, Хэнк даже возмутиться не успел. – Курить вредно. А теперь поехали. Сегодня Камски хочет попробовать его запустить.

     – Не говори о Конноре, как о вещи, – раздражённо откликнулся лейтенант, но послушно сел в такси, снова замечая эту добродушную улыбку на красивом лице.

     Ехали они молча, Хэнк смотрел в окно и думал. А что если что-то пойдёт не так? Что если Коннор уже не будет прежним? Что тогда? Мысленно ругая себя за то, что позволил себе вляпаться в это дерьмо, жалея о собственной несдержанности, он пытался не думать о совсем уж плохих вариантах развития событий. Но не мог отделаться от мысли, что лучше бы он не знал, что его чувства взаимны, что эти чувства в принципе есть. Он был уже не в том возрасте, чтобы влюбляться, как мальчишка. Но он всё равно полюбил вопреки всем доводам разума, а доводов этих было дохулион и даже больше.

     В Иерихоне они тут же направились в лабораторию, оккупированную Камски. Хэнк воровато огляделся, тут же подмечая деактивированных RK900, Аманду и ещё нескольких незнакомых ему андроидов, а ещё Хлою, которая как-то подозрительно хмурилась. Неужто Камски добился того, чего хотел, и одна из его игрушек обрела свой разум? Посреди лаборатории стоял Коннор. Он был одет в свою форму, но кожа была деактивирована. Ну, хоть проводов никаких к голове не тянулось и славно. Здесь был и Хэлл Уильямс, и Маркус, и сам Элайджа Камски. Все трое склонились над одним из терминалов и что-то там изучали. Хэнк неловко кашлянул:

     – Ну, так как он?

     – Вы вовремя, – как всегда в своей надменной манере сказал Камски. – Система запускается, ошибок пока нет.

     – А с ним точно всё будет хорошо? Я имею в виду, он будет помнить всё? И там эта Мэй чего-то с ним сделала…

     – Я думаю, личность Коннора должна была сохраниться, – Элайджа вежливо улыбнулся, возвращаясь к монитору. – А всё остальное потом.

     Хэнка так и подмывало съехидничать в ответ, но он промолчал, кивая Маркусу и Уильямсу в знак приветствия. Отойдя от этой странной троицы, мужчина подошёл к Коннору и замер напротив. Ему хотелось поторопить всех вокруг, потому что смотреть на вот такого Коннора было жутко. Заменённый диод на виске не горит, кожи нет, лишь костюм поверх пластика. Просто кукла. Безвольная. Неживая.

     Жужжание немного сбило мужчину с толку. Сколько он знал парня, от него обычно не исходило никаких посторонних звуков, которые выдавали бы в нём механизм. Но не успел Андерсон поинтересоваться, что это было, как диод вспыхнул голубым, иногда мигая золотым. Кожа медленно натягивалась на блестящий корпус, возвращая Коннору его человеческий облик: каждая веснушка заняла своё место, волосы легли в идеальную причёску, пушистые ресницы слегка подрагивали. Хэнк невольно подался вперёд, чтобы как следует это рассмотреть, когда андроид резко распахнул глаза. Пустой взгляд карих глаз встретился с немного напуганным и обеспокоенным голубых.

     Отстранившись, Андерсон ждал, когда Коннор скажет хоть что-нибудь, но вместо этого андроид осмотрелся. Диод то и дело мигал жёлтым, а потом снова возвращался к спокойному голубому. Наконец-то взгляд парня снова сосредоточился на лейтенанте, а на лице появилась кривая неестественная улыбка, точнее её подобие, что была у него ещё до девиации:

     – Добрый день, – голос ровный спокойный без каких-либо эмоций. – Моё имя Коннор. Андроид. Прислан из «Киберлайф». Я так понимаю, меня приставили к вам в напарники, лейтенант Андерсон?

     В это мгновение мир Хэнка Андерсона рухнул.