— Пошевеливайтесь! — рявкнула Виктория, показываясь в дверях, — Никто не смеет отлынивать от работы.
Люди в спортивном зале сразу оживленно задвигались, имитируя активную деятельность. Кто-то надувал шарики, кто-то вешал плакаты, кто-то расставлял столы.
В общем, каждый занимался чем мог.
Виктория деловито скользила между студентами, отдавая указания. К работе был привлечен весь курс. Учеба началась всего несколько дней назад, а Чейз уже во всю руководила.
— Отлично, Тейлор. Хорошо справляешься, — Виктория коснулась плеча девушки, которая уже была вся красная от количества надутых шариков.
— Помоги ей, Хейден, — распорядилась она. Джонс как-то лениво хмыкнул и блаженно улыбнулся, — Срань господня, Джонс. Ты опять убился в хламину?
Хейден в ответ лениво ей подмигнул и отвернулся к Тейлор, с наслаждением наблюдая, как та из последних сил раздувала щеки, надувая красные шарики.
Виктория закатила глаза и двинулась дальше.
— Вы меня в гроб вгоните, — бурчала она себе под нос. Чейз резко остановилась, — Боже, у тебя что, руки из задницы растут?!
Уоррен дернулся от ее слов, роняя на пол плакат, который они с Брук так старательно лепили на стену.
— У нас тут День Труда на носу. Первый понедельник сентября, растяпа! Какого черта этот плакат тут делает?!
Брук сердито поправила очки на носу.
— Это ж Дядя Сэм.
Виктория сверлила ее глазами, и Брук невольно поежилась под ее взглядом.
— Ты записался добровольцем? Ты, блять, серьезно? День Труда! При чем здесь армия?!
— Ну...
— Снять! — рявкнула Виктория, заставляя Уоррена снова выронить плакат.
Чейз прошествовала дальше. Она обвела взглядом украшенный зал. Шарики, плакаты, освещение. Чего-то не хватало. Виктория задумчиво постукивала пальчиком по подбородку.
Ее глаза просияли. Она резко обернулась, ища козла отпущения. Все были при делах. Только Колфилд ковырялась в мешках, засовывая туда упаковочную бумагу и всякий прочий мусор.
— Ты! — ткнула в нее пальцем Виктория, — Дуй в кладовку и притащи с верхних полок коробки с флажками. Растянем их над всем залом.
Макс испуганно замерла, почти с головой засунувшись в мешок. Она медленно выбралась из него, стряхивая с головы бумагу.
— Они тяжелые. Да и я даже до них не дотянусь, — возмутилась она.
Виктория сжала зубы. Эта чертова хиппи смела с ней спорить. Но она, действительно, была крошечной и даже самой Виктории едва доставала подбородком до плеча. Ну ладно, может она и преувеличила. Не такой уж маленькой она была.
Чейз недовольно фыркнула, блуждая дальше взглядом по залу.
В углу, на уже завязанных мусорных мешках, обнаружился Нейтан. Он просто вальяжно сидел на мешке, словно в кресле, и ковырялся в телефоне, явно не сильно заинтересованный суматохой, которая царила вокруг него.
— Нейтан, помоги этой коротышке!
Нейтан поднял на нее удивленный взгляд.
— А еще что? — насмешливо спросил он. Но взгляд Виктории был такой острый, что отказать ей было довольно сложно. Нейтан обреченно закинул голову к потолку, — Нет, Вики.
Виктория уперла руки в бока. Все. Дело пахнет керосином.
— Нейтан Джошуа Прескотт. Подними свою жопу и помоги мне.
Нейтан цокнул языком и оторвал-таки жопу от нагретого удобненького мешочка.
Не торопясь, он приблизился к Макс, глаза которой так и норовили закатится от предоставленного ей напарника.
— Пошли, — он пихнул ее в спину, — Быстрее начнем, быстрее закончим.
Виктория довольно выдохнула, провожая их взглядом. Вдруг за спиной раздался звон разбитого стекла.
— Боже правый! — завизжала она, резко поворачиваясь к Закари и Логану, — Допрыгались?!
Те виновато потупили взгляд, отталкивая ногой футбольный мяч.
— Идиоты, — прошипела Виктория.
///
Нейтан и Макс уже несколько минут молча пялились на коробку, которая стояла под самым потолком кладовки. Было непонятно кто ее туда засунул, как и зачем.
Макс скрестила на груди руки, Нейтан засунул руки в карманы. На эту коробку можно было смотреть вечность. Но под их взглядами коробка не двигалась.
Нейтан шумно вздохнул.
— Ладно, садись мне на плечи.
Глаза Макс расширились настолько, что чуть не выпали на пол.
В любом случае, выбора особо у них не было. Виктория хочет флажки. Виктория их получит. Макс не сомневалась, что при желании, Виктория бы смогла сдвинуть эту коробку своим взглядом. А заодно сжечь неверных и нерадивых рабов.
Нейтан сел на корточки, многозначительно вздергивая брови и всем своим видом показывая, чтобы она пошевеливалась.
Безнадежно застонав, Макс забралась ему на плечи, взвизгивая в тот момент, когда Нейтан резко выпрямился.
— Не трогай, блять, мои волосы, — рявкнул Нейтан, когда Макс вцепилась ему в голову.
— Прости, — испуганно прошептала она. Но руки не убрала. Не за уши же его держаться, в самом деле.
Конечно, обстоятельства были не идеальны, и Нейтан был, действительно, раздражен происходящим. Но в целом, он был не против, чтобы Макс к нему прижималась. Своей задницей и … Боже. Она так елозила на нем, стараясь дотянуться до коробки, что ему становилось плохо.
В кладовке было темно, лампочка едва освещала вход. Макс было почти не разглядеть, но ее силуэт хорошо вырисовывался в темной, узкой и душной комнате. От Макс пахло яблоками и океаном.
— Повыше, Нейтан! Я не могу дотянутся, — она так напряженно тянулась вверх, что Нейтан чувствовал как ее бедра напрягались под его руками. Ее чертовы ноги были такими идеальными в этих обтягивающих джинсах. А футболка задралась кверху, обнажая животик. Нейтан опустил голову, стараясь не смотреть на нее. Он мысленно дал себе пощечину. Но сложно взять себя в руки. Не каждый день все-таки на тебе верхом сидит женщина.
— Куда, блять, выше? — раздраженно зарычал он, сжимая ее бедра в молчаливом бунте. Не ему же одному страдать? — У тебя что, ручки короткие?
— Короткие! — огрызнулась Макс.
Нейтан глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Эта чертова девчонка с первого дня заполнила все его мысли. Она вся такая задумчивая, улыбчивая, маленькая. Всем стремится помочь. Но его она явно обходит стороной. Да что там, ее наверняка тошнит от него.
Он, конечно, давно смирился, что большинство так к нему относится.
Но...ох...
Макс уперлась ему руками в голову, едва не вырывая волосы, стараясь ухватиться за край коробки. Нейтан низко зарычал, чтобы она убрала руки.
Та только обессиленно плюхнулась ему на плечи, опуская свои горячие ладони ему на шею.
Ситуация...хм...немного компрометирующая. Макс слишком близко. Она вжимается ему своей... Нейтан снова глубоко вздохнул. Прямо ему в шею. Она трется об него.
Не специально, конечно. Но его фантазия за него додумывает уже такое, что Нейтан на всякий случай вцепляется одной рукой в стеллаж напротив. Ну, чтобы не упасть.
— Ладно, давай попробуем еще раз, — Макс что-то нашаривает на полке, чем можно подтянуть к себе коробку. Нейтан плохо видит, но кажется это просто какая-то палка.
Которую она обхватывает своей маленькой ручкой. О, боже.
Он едва не утыкается головой в полку от отчаяния. Одно дело смотреть на объект вожделения, а другое дело оказаться...под ним. Никогда еще они не были так близко друг к другу.
— Давай, еще чуть-чуть... — горячо шепчет Макс, стараясь поддеть коробку и подвинуть ее к себе. Она так ерзает, и теребит его волосы, — Ну же Нейтан, поднимись чуть-чуть!
Нейтан никогда не был так напряжен. Его зубы стискиваются, а пальцы еще больше вжимаются в ее бедра. Он даже довольно улыбается, думая о том, что обязательно оставит ей синяки.
— Приподнимись немного, Нейтан! — она злобно смотрит на него сверху вниз. И он старательно приподнимается на цыпочки, все еще стараясь держаться одной рукой за стеллаж, чтобы не свалится.
— Еще немножко...я почти...почти...
В кладовке так тесно и душно, что он сейчас упадет в обморок. Нейтан мысленно радуется, что Макс не догадывается о том, в какое безнадежное положение она его поставила.
— О боже, Нейтан... Я уже почти...
Черт.
Макс раздраженно рычит, дергая его за волосы. Ее задница уже едва касается его плеч, она уже почти схватила эту гребанную коробку.
В штанах у него давно не было так тесно.
— Я уже нащупала уголок! Какая же она, блять, тяжелая!
Кажется, в первый раз он слышит, как Макс ругается. И это...так горячо, что он снова радуется сумраку вокруг него, потому что его щеки пылают как угли.
Когда она наконец дотянулась до коробки и потянула ее на себя. То...ну было очевидно, что ее маленькие ручки не справятся с такой тяжестью.
И они оба вместе с коробкой повалились на стеллажи, и вместе со всем что было на полках рухнули вниз.
— Я же говорила, что это глупая затея, — пробурчала Макс прямо ему в щёку.
— Я приму это к сведению, — проворчал Нейтан в ответ, смахивая с них связку флажков.
Отлично. Она практически лежит на нем, присыпанная гребанными флажками, как тортик на день рождения. Можно поставить десять баксов на то, что она чувствует его эрекцию.
С полок вдруг падает какая-то пустая коробка, стукая Макс по спине, и она от испуга еще сильнее вжимается в него, вцепляясь ладошками в его шею.
— Прости, — шепчет Макс, убирая свои волосы за уши, которые щекочут Нейтану нос. У нее очень милые маленькие ушки.
— Наверное, тебя раздражает, что я так близко к тебе. Прости, я такая растяпа.
И что это в ее голосе? Она расстроена? Почему она звучит так, как будто ей жаль?
— Прости, — снова шепчет она ему почти в шею, стараясь подняться. Ее ладони упираются ему в грудь, когда она садится на нем.
Нейтан почти стонет, и едва сдерживает свои руки, которые так и рвутся к ее бедрам. К этим мягким упругим бедрам, в которые упирается его член.
За что же такое наказание-то?
Его сердце стучит так громко, что Макс наверняка слышит его в темноте.
— Нужно выбираться отсюда, — вздыхает она, пытаясь соскользнуть с него на пол. Но кладовка такая узкая, еще теперь и вся засыпанная всяким хламом, — И еще собрать эти флажки.
Нейтан не может ей ничего ответить, потому что его разум просто девственно чист.
Они оба пытаются подняться и развернуться между стеллажами. У них получается подняться на колени и водрузить рядом коробку, чтобы собрать гребанные флажки.
Макс поворачивается к Нейтану спиной, стараясь дотянутся до свалившихся за стеллаж флажков. На мгновение он даже облегченно выдыхает, но когда она выгибается в спине и стонет, он едва не разрывает флажок в руках. Ее задница прямо перед ним, и черт возьми, она чертовски круглая, и удивительно, как она ее запихивает в такие узкие джинсы.
— Черт, мне кажется я ударилась спиной, когда упала, — скулит Макс, и пытаясь выбраться, шарахается головой об верхнюю полку, — Черт!
Она так резко подается назад, что снова упирается в Нейтана. На этот раз задницей.
Это уже не нормально. Это уже на грани. Если она еще раз к нему прикоснется... Боже, он никогда не был так тверд.
— Черт, все мышцы сводит, — бормочет Макс.
— Давай, я помогу.
Нейтан сам пугается своего хриплого хищного голоса. Он что, только что открыл рот?
Но руки его уже разминают ее напряженные плечи, которые такие твердые, что он нисколечко не сомневается, что ей правда больно.
— Ммм, — довольно мычит она. И Нейтан так шумно сглатывает, что Макс наверняка слышит.
— Лучше? — да заткнись же ты. Просто не говори с ней. Не трогай ее. Беги, блять.
— Да, — блаженно шепчет она, расслабленно прижимаясь к нему задницей. Опять.
И Нейтан притворяется, будто сдвигается для того, чтобы встать поудобней, а вовсе не для того, чтобы вжаться изнывающим членом в её бедро.
Об нее так приятно тереться. И пахнет она так, что голова кружится начинает. Ее хрупкие плечи, и то как она вздыхает, когда он разминает ее мышцы. Какие-то просто до безобразия непристойные стоны.
Он до неприличия твёрд, и он морально готов, что в любую секунду Макс заржет, или закричит, или прошипит, что он отвратителен до омерзения.
— Нужно собрать все побыстрее, — шепчет Макс. — А то Виктория нас убьет.
Нейтан возвращается к реальности, стараясь не обращать внимание на возбуждение, и тянется к флажкам. Она права. Лучше момента для побега не найти.
Дверь резко распахивается.
— Какого хрена так долго? — рычит Виктория.
Нейтан только устало вздыхает.
///
— Ну и скажите мне, — весьма подвыпившим голосом спрашивает Нейтан, — чья это была тупая идея устроить вечеринку Циклона на пляже?
— Твоя, — раздраженно кряхтит Тейлор справа. У нее на коленях сидит Виктория. Они, как селедки в бочке, запихались в машину Хейдена.
— Поверить не могу, что вы уговорили меня поехать с вами, — стонет Макс, подпрыгивая на каждой кочке и вжимая Нейтана в сиденье.
Здесь снова жарко и тесно. И они снова встряли. Зажатые между дверью и пьяной Викторией с Тейлор, которых с другой стороны прижимают к ним Закари с Джульет.
Но последние так заняты друг другом, что в машине уже воздух электризуется.
— Боже, снимите номер, — морщится Виктория, опираясь руками на передние сидения, чтобы уж не слишком давить своим королевским телом на Тейлор.
Машина еле тащится, собирая каждую кочку, потому что за рулем Хейден. Он обкурен, но на всеобщем голосовании был признан самым трезвым и усажен за руль.
— Кортни, детка, сделай музыку погромче, а то пока Джонс нас довезет, я умру, — мурлыкает Виктория, едва ли не падая вперед между сиденьями. Кажется она чертовски пьяная.
Кортни, подается вперед и выкручивает громкость на максимум. Логан только недовольно морщится, когда та откидывается обратно на него.
Девять человек в тачке, и позади еще несколько таких машин, набитые пьяными студентами. Но Нейтана сейчас это слабо заботит, потому что задница Макс опять трется о его штаны,и он ничего не может с этим поделать.
Ехать еще далеко, а Хейден плетется как черепаха. И этим он обрекает его на смерть от сперматоксикоза.
В этот раз Макс хотя бы сидит к нему спиной и не видит его напряженного лица. Вокруг еще не успело стемнеть, и вряд ли он готов будет выдержать ее осуждающий взгляд.
Спасибо, что Тейлор уже почти вырубается, а Виктория больше занята разговорами с ребятами впереди. Еще и музыка отлично заглушает его стоны. А стонет он каждый раз, когда Хейден налетает на кочку.
Они несутся к пляжу. Солнце еще не село, обдавая их теплыми мягкими лучами света. Макс довольно морщится, прикрывая глаза. Она чертовски симпатичная. На ней привычные джинсы и короткая майка, которая слегка оголяет ее живот и часть спины. Ее кожа едва заметно блестит на солнце. И Нейтан едва сдерживается, чтобы не прижаться к ее шее губами и не попробовать ее на вкус.
Ее задница плотно прижимается к его члену, а Хейден словно специально натыкается на каждую яму на дороге, и на бог знает что еще. Нейтан не удивился бы, если предыдущая колдобина оказалась бы затупившем оленем.
Ему даже насрать куда они едут, и кто вообще запихнул Макс к нему на колени. Ему все равно. И единственное, что он сейчас хочет, это вжать ее в себя покрепче.
Она оборачивается, грустно улыбаясь, и так соблазнительно закусывает губу. Ох, чтоб вас всех.
— Слушай, прости, что так вышло, — тихо говорит она, даже не стараясь перекричать музыку. Он ее и так слышит. Они слишком, блять, близко.
— Да забей, Колфилд, — наигранно морщится он.
— Нет, серьезно. Если бы я знала, что окажусь у тебя на коленях, я бы села в следующую машину. Знаю, ты меня ненавидишь, так что...
— Что? Нет, что за чушь. Почему я должен тебя ненавидеть? — Нейтан совершенно серьезно хмурится. Неужели она так думает?
Макс расплывается в улыбке, и снова кусает свои чертовы губы.
— Правда? Я думала, что...
— Нет.
Хорошо, что в машине жарко. Он весь горит. Но стать еще более красным было бы за гранью добра и зла.
— Мне казалось, что я тебя раздражаю.
— Немного, Колфилд. Но меня все раздражают. В любом случае, лучше не испытывай мое терпение, малышка. Я могу тебя отшлепать.
Макс заливисто начинает смеяться, а Нейтан, единственное что может сделать в таком состоянии - просто громко выдохнуть через нос. Определенно, он пьян, иначе откуда взялась эта малышка?
Перестав смеяться, Макс все еще кусает губы, глядя на него. Ничего не ответив, она снова отворачивается. Она касается лбом кресла перед собой и слегка выгибает спину. Продолжая вжиматься в него задницей.
Она ерзает. Ерзает и ерзает. И у Нейтан возникает чёткое представление о том, как именно она будет выглядеть голой, пока он будет трахать её именно так.
Здесь как раз достаточно места для манёвра, но всё равно будет тесновато. Да и вообще, это машина Хейдена. Так что... Чёрт.
Косые лучи солнца делают ее волосы бронзовыми. Они немного растрепались. А эти ее острые плечи, узкая талия - он почти уверен в том, что мог бы полностью обхватить её руками, а затем сжать ее мягкую задницу.
В ушах стучит собственное сердце. Кровь несётся по венам, словно река, а сердцебиение сотрясает грудь, словно землетрясение.
Ему слишком жарко. Он весь горит.
Макс тянется вверх, разминая спину и негромко стонет, как раз в тот момент, когда они налетают на очередную выбоину. Она подпрыгивает, едва не стукнувшись головой о крышу, но Нейтан оказывается быстрее: поймав её, он кладёт руки ей на бёдра и тянет ближе к себе.
Теперь он чувствует и её сердцебиение тоже, и что-то ещё, нечто такое, что висит в воздухе.
Он старается не паниковать, позволив ладоням плавно скользнуть по её бокам, но вскоре вовсе убирает руки, стараясь успокоиться.
Макс. Она какая-то особенная. Рядом с ней как-то дышится легче, свободнее.
Она словно успокоительное, которое ему действительно помогает, в отличии от того дерьма, что ему прописывают. Стоит наткнуться на нее в коридоре, и всё, катарсис.
Даже забываешь, что только что кому-то угрожал разбить лицо. Она, словно яркий лучик света. Само добро. Разве может человек быть настолько одержим желанием всем помогать?
Разве такой как он вообще заслуживает даже думать о ней? О такой чистой, светлой, невинной. Он может только разрушать. И его неконтролируемое желание ей обладать тому доказательство. Одержимость, болезнь. А может наоборот, спасение и лекарство? Черт ее знает. От одного ее присутствия на душе как-то становится легко.
Но сейчас... сейчас он просто весь горит. Он сплошная похоть и желание. Он становится твёрже, и вжимается в неё, утыкаясь носом в ее волосы. Как же она пахнет. Дурманит похлеще травы.
Возможно, она его убьет, если поймет, что он делает. Но все тело сводит от желания к ней прикоснуться. Ему даже приходится сжать руки в кулаки, чтоб сдержать себя.
Но Хейден, будь он неладен, снова едва не влетает в какую-то яму и тормозит так резко, что Нейтана по инерции бросает вперед на Макс, а ее к спинке кресла напротив.
— Господи, ты в порядке? — бормочет он.
— Да... — еле слышно отвечает Макс, теснее прижимаясь к нему, — просто ты меня впечатал в кресло.
Ну, и у Нейтана не остаётся выбора. Он обнимает её и тянет на себя, возвращаясь в нормальное положение.
Макс едва ощутимо вздрагивает в его объятьях, и сжимает его руку своей, оставляя на коже отметины от ногтей.
Нейтана колбасит как от холода, несмотря на дикую жару.
Нужно было идти пешком.
Макс вдруг слегка двигается, меняя положение тела и прислоняется к его груди спиной.
И, блять, она точно слышит стук его бешенного сердца, потому что в следующее мгновение она поворачивает голову и подозрительно смотрит на него.
— Ты в порядке? — спрашивает Макс.
Конечно, он не в порядке.
— Да, почему я должен быть не в порядке?
Макс еле заметно кивает и отворачивается. Но ее пальцы все еще также сжимают его руки.
Он хватает ее еще крепче, когда Хейден съезжает с дороги в сторону океана. И становится еще хуже.
Прикрыв глаза, Нейтан мысленно ругает себя, что не догадался накуриться вместе с Хейденом. Хотя вряд ли бы ему это помогло.
Он прижимает бедра Макс к себе, и позволяет трясущейся машине взять контроль над движением их тел.
Нейтан старается медленно дышать, отдаваясь ощущениям, которые накатывают как теплые волны океана.
Это с небольшой поблажкой практически секс. И он не может с этим бороться.
Он не сомневается, что Макс прекрасно его чувствует, и вряд ли он может скрыть от нее то, что происходит в его штанах.
Спасибо, что Тейлор и Виктория совершенно не обращают на них внимания. Иначе это было бы просто гребанное фиаско.
От всего этого кружится голова, и вертится одна единственная мысль, что он долбанный извращенец, а Макс не заслуживает такого отношения.
Слова извинений так и норовят соскочить с языка, но вместо этого он молчит, сильнее сжимая зубы, и молясь, чтобы она ...
— Нейтан? — она кажется немного удивленной и… возмущенной — Что за...?
Она даже многозначительно прижимается к нему, как бы намекая на это что за.
— Что?
— Мне кажется или ты... твои штаны...
— Штаны?
Это просто, блять, невероятно. Остановите, я сойду.
— Да, мне кажется...
Блять.
— Слушай, Макс... Правда, прости, но...
— Прости? О чем ты говоришь? Это я должна извиниться. Это чертова дорога, а я тут еще жмусь к тебе. Прости, ты все-таки парень... И с этим ничего не поделать. Прости, это я виновата.
Нейтана едва не парализует от ее слов. Она ему будто бы подыгрывает. Нужно быть полным идиотом, чтобы не воспользоваться предоставленным шансом и все к хуям не испортить. Она же сама его спасает.
— Да... просто дорога такая...
— Да, не переживай, Нейтан. Я все понимаю. Это не твоя вина.
Нейтан закрывает глаза. Нет, он определенно не заслуживает ее.
— Черт, Макс, все равно прости. Уверен, я тебя чертовски смущаю. Это, блять, отвратительно. Но мы скоро приедем, и я свалю подальше.
— Расслабься, это не отвратительно. Это даже забавно, что вы мужчины такие чувствительные. Всё нормально. Правда.
И, ради всего святого, она снова ерзает на нем, и он молит всех богов, чтобы не кончить в штаны в этой чертовой машине.
Но машину мотает, как ебаный миксер, и он тихо стонет, уткнувшись носом в волосы Макс.
— Прости, — говорит он еще раз, вжимая её бёдра в себя.
Если Хейден сейчас не приедет, то будет весело. Всем. Но точно не Нейтану.
Макс разворачивается к нему вполоборота, словно прикрывая его спиной от Вики и Тейлор.
— Боже, расслабься, — смеется она, — Черт, никогда не понимала, как вы ходите с этой штукой в штанах. Он же огромный.
Она опять двигает задницей таким образом, что у Нейтана не остаётся никаких сомнений в том, что теперь ей отлично известен его размер.
Сейчас его точно инфаркт хватит.
— Ну... он же не всегда такой большой.
Только, когда ты трешься об него своей попкой.
— Наверное, твои подружки в восторге, — смеется Макс.
— Что? Издеваешься? Единственное зачем девочки охотятся, так это за моим большим кошельком. Но точно не за этим. — Он дергает бедрами вверх, заставляя Макс еле слышно взвизгнуть. Молодец. А то бы она не поняла.
Макс смотрит на него, облизывая губы, и ее глаза кажутся какими-то мутными. Может, она думает... Боже, не о его же большом кошельке?
Она даже задумчиво приоткрывает рот.
И он снова сжимает руки в кулаки, сдерживая желание засунуть ей пальцы в рот. Или что-нибудь похуже.
Кажется, нужно посчитать до десяти.
— Ладно, забей, — небрежно говорит она, — Я не хотела тебя обидеть.
— Ну, а ты? Встречаешься с кем нибудь? Со своим гиком? — не в силах удержаться, спрашивает он.
— Что? Нет! — смеется она, — Уоррен просто мой друг. А остальные... кажется, меня вообще не замечают. Чувствую иногда себя серой мышью.
Нейтан чувствует облегчение, но в тоже время у него сердце кровью обливается, потому что Макс так прекрасна, и он хочет сказать ей об этом, но сейчас действительно не самое лучшее время для подобных признаний.
Всё, что он может, это снова застонать, вжавшись в нее, когда Джонс влетает в очередную яму.
— Блять, Макс. Мне кажется, я сейчас... не доеду до этого сраного пляжа.
Не говорить же ей, что он сейчас кончит ей на попку?
Едва сдерживая очередной стон, Нейтан откидывает голову на кресло.
Сейчас он точно поедет кукухой. Макс прекрасно понимает, что происходит. Это и неловко, и в тоже время невероятно сильно возбуждает.
Нейтан, сжимает ее бедро рукой, запуская вторую ей на живот.
— Макс, — рычит он.
Она все еще ерзает на нем время от времени из-за чертовой дороги к пляжу. И если она не перестанет двигаться...
— Макси, солнце, пожалуйста, постарайся не двигаться, или я... блять, какая же у тебя охуенная задница, — шипит он, утыкаясь носом ей в висок.
То ли уже все мозги растряслись в этой машине, то ли сперматоксикоз уже бьет в голову. Сложно сказать.
— Эээээ. Спасибо...? Или... Слушай, Нейтан, я не обижусь, если ты ... ну, знаешь. Закончишь.
Господи, зачем ты оставил этого ангела на земле?
Застонав, Нейтан сжимает ее еще сильнее, едва ли не толкаясь в неё бёдрами.
— Макс, не зли меня, — шепчет он ей на ухо, — Просто, блять, не шевелись...
Он вжимает ее в себя, что есть силы, заставляя ее больше не шевелится. И Макс честно старается не двигаться. Но... когда Хейден за рулем...
Закрыв глаза, Нейтан стонет, с головой окунувшись в ощущение. Еще немного и он достигнет точки невозврата.
Он даже думает попросить Макс его ущипнуть, но боится, что это произведет только обратный эффект.
Стоит ему открыть глаза, он видит, как Макс с приоткрытым ртом наблюдает за ним, и ее рука непроизвольно скользит по его плечу, сползает на грудь, и спускается все ниже...
— Приехали!
Машина резко тормозит, выруливая на пляж.
Голос Виктории отрезвляет лучше холодного душа.
///
— Нейтан, — Макс заглядывает в класс, обнаруживая его одного в пустом кабинете, — Виктория попросила тебя помочь мне притащить из подсобки, в кабинете биологии, два скелета.
Нейтан устало вздыхает. Виктория совсем крышей поехала с подготовкой к Хэллоину. Но он и Макс? Опять? Это уже попахивает каким-то вселенским наебаловом.
— Иду, — вздыхает он.
Он едва не теряет остатки самообладания, когда дверь в каморку размером с шкаф захлопывается, оставляя его, Макс и двух скелетов один на один. Опять. Но на этот раз они тут заперты, потому что...
— Блин, Нейтан... — Макс растерянно смотрит на дверную ручку в своей ладошке.
Нейтан едва не скулит, вскидывая голову к потолку.
— Боги, почему это происходит со мной?!
Макс как-то сразу сникает, опуская плечи, едва не роняя ручку на пол.
— Да... знаю, мое общество тебя не очень радует... — бормочет она.
— Господи, мы уже говорили об этом, — раздраженно фыркает Нейтан. Внутри него все бурлит. Макс опять слишком близко. С прошлого инцидента прошел месяц.
И он как мальчишка прятался от нее в коридорах, даже боясь на нее посмотреть. Грязный извращенец, который едва не спустил в штаны.
Она наверняка сейчас только об этом и думает, иначе чего она так жмется к двери? Да, хочет сбежать отсюда поскорее. От больного развращенного идиота.
Счастье, что между ними хотя бы есть пространство, и она не трется об него своей задницей.
В подсобке светло, прохладно. Макс стоит напротив, потупив взгляд. И только два скелета насмешливо смотрят на них.
И Нейтан слишком раздражен сейчас всей этой ситуацией, чтобы возбуждаться. Во всяком случае пока.
Но он бы соврал, если бы сказал, что его не тянет к ней. Она стоит прямо перед ним. Только руку протяни. Волосы взъерошены, длинные ресницы отбрасывают тени на щёки, а губы - розовые и влажные, и его окружает её запах.
Он готов упасть на колени, чтобы уткнуться ей в живот, зарыться носом в ее тупую футболку с оленем, и вдыхать ее, целовать ее, сжирать ее...
Макс хмурится.
— Виктория знает, что мы здесь, так что я думаю она быстро спохватится, что мы не выполнили ее приказ.
Почему-то кажется, что она расстроена. Расстроена тем, что Виктория их найдет? Или то, что все это время придется торчать тут с ним?
Но проходит почти полчаса… а Виктория все еще не появляется, чтобы их спасти.
Макс раздраженно поднимается с корточек, разминая затекшие ноги.
— Господи, даже некуда присесть, — вздыхает она.
Нейтан откидывает голову на дверь, глядя на нее снизу вверх. Он сидит на полу, и ему хорошо. Разве что задница уже превратилась в ледышку от этих ледяных полов.
— Ты можешь сесть на пол, — насмешливо говорит он, похлопывая ладонью рядом с собой.
— Мне холодно сидеть на полу, — хмурится она, — я и так замерзла.
И что-то щелкает внутри. Какой-то переключатель, который отключает мозги.
— Можешь сесть на меня, — Нейтан очень надеется, что на его лице ничего не написано, потому что лампочка под потолком очень хорошо освещает комнату.
Он стягивает с себя свой бомбер, и тянет ее к себе за руку, заставляя опуститься вниз.
Она не сопротивляется, и это добавляет ему уверенности.
Нейтан скользит бедром между её ног, и Макс ахает, ухватившись за его плечи. Главное не сажать ее к себе на... Спокойно. Всего лишь бедро.
Прикусив губу, она утыкается лбом ему в плечо, пока он накидывает ей на плечи свой бомбер.
— Так тебе теплее? — спрашивает он.
Макс кивает. Она искусала все свои чертовы губы. Они уже пунцовые.
Нейтан снова твердеет. Ну, кто бы сомневался. Было бы даже странно, если бы этого не произошло.
В таком положении хотя бы можно это контролировать. Разве что ее коленка едва не упирается ему между ног. Но он слегка ее отодвигает.
Бедром он отчетливо чувствует жар, исходящий от нее. Даже сквозь слои одежды.
Макс в какой-то момент смещается, слегка поёрзав, её зрачки расширяются и она поглубже закутывается в его куртку. Она утыкается лицом ему в плечо, словно боится встречаться с ним взглядом.
Она ерзает снова.
Она...что она делает...? Это же не...?
— Тебе неудобно? — спрашивает он.
Она только отрицательно мотает головой и снова двигает бёдрами, и, издав еле слышный звук, вжимается лицом в его шею.
Ее горячие дыхание обжигает.
Руки непроизвольно ползут под куртку, скользят по ее спине. Медленно. Нежно. Успокаивая.
— Ты в порядке? — спрашивает он, подняв руку и убрав с её лица волосы.
Она снова шевелится, и да, её щеки горят, глаза мутнеют, а зрачки пульсируют.
— Да, просто пытаюсь сесть поудобнее, — выдыхает она.
Нейтан только кивает, прижимая ее к себе покрепче, а руки вновь скользят со спины на бедра. Из Макс вырывается уже какой-то откровенно громкий стон.
Почему она делает это? О чем она думает?
— Макс, — зовет Нейтан.
Она смотрит на него так пронзительно и глубоко, что вопросы вдруг отпадают.
Он так резко притягивает ее к себе еще ближе, что с ее губ снова срывается стон. А его член вжимается ей в бедро, и она едва не задыхается, тяжело дыша ему в самое ухо.
— Тебе приятно двигаться вот так? На мне? — голос звучит так хрипло, что Нейтан сам его не узнает.
Она долго молчит, утыкаясь ему в шею, и из его груди едва не вырывается дикий рык, когда она кивает.
И этот абсолютно четкий зеленый свет срывает с петель все, на чем держались все хлипкие аргументы, вынуждающие держать его себя в руках.
Властным движением он хватает ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
— Смотри на меня, — говорит он. Макс открывает глаза. — Я не слышал твоего ответа.
— Нравится, — выдыхает она.
Она смотрит ему прямо в душу. Ее рот приоткрыт, искусанные губы блестят.
— Тогда не останавливайся.
И она снова начинает двигаться, вцепляясь в него руками.
— Боже, ты так прекрасна, — шепчет он, рассматривая ее румяное лицо, дрожащие ресницы, покусанные губы.
Но она вдруг останавливается.
— Зачем ты все это говоришь? — голос ее резко меняется и едва не срывается. Она пытается слезть с него. — Прости, я нафантазировала себе что-то...я...боже...я не должна была...
— Макс, — он не дает ей отстранится и снова хватает ее за подбородок, — Черт возьми, о чем ты говоришь? Да я с ума схожу по тебе с первого дня, как увидел тебя. А ты все еще думаешь, что я ненавижу тебя?
— Я... я думала, это только в моей голове. Все эти твои взгляды. Я... — она снова кусает губы. И, Господи Иисусе, ничего горячее он в жизни не видел, — Я только и думаю о тебе последнее время. Мне кажется, я помешалась.
Она даже смеется, а у него кружится голова от ее слов.
— Боги, Макс, — рычит он, впиваясь в ее бедра, — продолжай двигаться, или я сам заставлю тебя. Я хочу видеть как ты кончишь. Здесь и сейчас.
— Нейтан, я...
Но он не дает ей договорить. Прихватывает ее за шею и целует эти, сводящие с ума, губы. Она снова стонет ему в рот, продолжая тереться об него.
Он уверен, что от того, что они сейчас делают, даже у скелетов стоящих рядом приоткрываются рты.
— Я каждую гребанную секунду думаю о тебе, — шепчет он, на мгновение отрываясь от нее, — каждую ночь я не могу заснуть. Ты думаешь обо мне?
Она молчит, и он сильнее сжимает ее задницу, заставляя ответить.
— Думаю, — шепчет Макс.
Она просто сносит крышу своим видом, своими движениями, своим хриплым от возбуждения голосом.
— Ты трогала себя, думая обо мне?
Она кивает, но Нейтан недовольно рычит.
— Я не слышу.
— Да, — она вскидывает подбородок и в ее глазах можно сгореть заживо. У Нейтана сводит низ живота от охватившего его жара. Если бы не Виктория, которая может нагрянуть в любую минуту, он бы уже точно трахнул бы ее прям здесь, предварительно развернув скелеты к стеночке лицом. Они точно смотрят осуждающе. Завидуют.
— О чем именно ты думаешь?
— О том, что это не мои пальцы....а твои. — она смотрит ему прямо в глаза, продолжая тереться об него. И Нейтан не удержавшись сам стонет. Ну, разве она не прекрасна?
— Боже, Макс...малышка, не останавливайся... — он шепчет еле слышно, чтобы не сбить ее.
Она прикрывает глаза, скользя ладонями по его плечам к шее, зарываясь пальцами в его волосы.
Она стонет с каждым движением все громче, уже еле сдерживая себя. О себе он почему-то сейчас не думает. В штанах тот еще ураган, но то, как она приближается к краю, просто завораживает.
Он целует ее в шею, наслаждаясь тем, как она закидывает голову. Он гладит ее руками, обжигает дыханием. Она вся дрожит и выглядит так, как будто он ее трахает.
И черт возьми, он едва сдерживается, чтобы не оттрахать ее, наплевав на всех, кто может ворваться в эту каморку.
Он не может поверить в то, что всё это реально.
— Давай, Макси, — подбадривает он.
Кусая губы, она стонет. Она уже дрожит, все ее мышцы напрягаются.
— Нейт… — еле выдыхает Макс.
Как раз в тот момент, когда дверь кладовки распахивается.
— Ну и где скелеты? Вас как за смертью посылать! — рычит Виктория.
Она явно пыталась скаламбурить, но улыбка сменяется на ее лице удивлением, когда из открывшейся двери они плюхаются к ее ногам, красные как два помидора.
Виктория приоткрывает рот. И в ее глазах явно читается вопрос какогохренавытутделали.
Но Макс протягивает ей отломанную ручку от двери, и так наивно моргает глазами, что Виктория снова захлопывает свой рот.
— Черт, Колфилд, я же тебя предупредила! Не закрывай дверь, ручка сломана! Ты совсем тупая? Специально же сказала тебе взять Нейтана, чтобы ты тут идиотина не застряла и не надорвалась...
Но Нейтан, лежа на полу, все еще прижимая к себе Макс, удивленно хлопает глазами, когда до него начинает доходить. Он смотрит Макс в глаза, и понимает, что та краснеет еще больше, хотя дальше уже некуда.
Брови его ползут вверх.
— Ну я....подумала...что если мы застрянем тут... — еле слышно бормочет Макс. Но Нейтан вдруг резко поднимается, сгребая ее в охапку, и закидывает ее на плечо.
— Господи, — взвизгивает Макс, — Что ты...
— Я опять не слышу тебя, Макс, — он подкидывает ее, хватая поудобнее, заставляя вскрикнуть от неожиданности, и шлепает ее по заднице, — я заставлю тебя кричать.
Макс, цепляясь ему в спину, едва сдерживает смех.
Когда они скрываются из виду, Виктория только удивленно вскидывает бровь.
Она задумчиво вытаскивает двух свидетелей произошедшего из кладовки.
— Мда, — она обнимает двух скелетов, закрывая им челюсть, — Учитесь, ребята. Они в отличии от вас времени тут зря не теряли.