2023 год.

Слишком тихо. Она словно заперта в бункере под землей, куда не попадёт ни лишнего звука, ни света. Элизабет оглядывается по сторонам и останавливает взгляд на виде из окна: деревья, деревья, деревья. Окна этой стороны здания, где находится общая ординаторская, выходят на небольшой лес, который первое время её успокаивал, но сейчас начинает действовать на нервы. Слишком тихо. Никакого движения.

Она смотрит на часы, висящие на стене; пять пятьдесят — её смена закончится через десять минут. Потом домой, где также тихо.

Элизабет устраивается психиатром в эту лечебницу три месяца назад, в надежде, что сбежит от тишины. В надежде сбежать от одних и тех же проблем, с которыми люди приходят к ней — к психологу, которая должна помочь справиться с последствиями двух щелчков какого-то очередного пришельца, стершего половину населения на пять лет. Как там его? Танос?

Она сама страдает от этого — её тоже распылило на эти долгие годы. Когда вернулась, обнаружила, что её младший брат больше не ребёнок, а двадцатилетний студент. А мама... Она умерла три года назад от сердечного приступа. Её не вернёт уже ничто. Элизабет сходит от этого с ума; кажется, ей и самой нужна помощь психотерапевта, поэтому она не в силах больше выслушивать, как другие люди борются с последствиями щелчка. Возможно, она эгоистка и непрофессионал.

Миссис Мартин, как всегда, ураганом, врывается в ординаторскую и удивлённо поднимает свои густые брови, когда видит её. Закрывает дверь и, прижимая к боку синюю папку с бумагами, проходит в кабинет к своему излюбленному месту у окна, которое никто не рискует занимать. Все знают, что это мягкое сиреневое кресло, абсолютно не вписывающееся в серо-белый интерьер ординаторской, принадлежит Лиссе. Элизабет выучила это в свою первую неделю работы.

— Ты чего домой не идёшь? — Миссис Мартин задаёт вопрос с таким тоном, что кажется, будто отчитывает двоечника, но она всегда так разговаривает. К её грозному виду и громкому голосу нужно лишь привыкнуть, и тогда станет ясно, что, на самом деле, она очень милая и добрая женщина, всегда готовая прийти на помощь. Именно она помогла обосноваться Элизабет в этой лечебнице.

— Не хочу, — тихо кидает Элизабет ей, одной рукой подпирая подбородок, а другой рисуя бессмысленные линии и круги на бумаге красной ручкой.

— Лиззи, — с усмешкой вздыхает Мартин. — Ты единственный известный мне психиатр, который не желает поскорее оказаться дома подальше от всех наших... пациентов.

Её слова заставляют Элизабет поднять на женщину взгляд. Её лицо озарено доброй, какой-то материнской улыбкой. 

Вообще-то, они одногодки. Но, учитывая фактическое отсутствие Элизабет в мире, ей всё ещё двадцать девять. Как бы странно это ни было. А Лиссе тридцать четыре, поэтому она и воспринимается как наставница и старшая сестра. Всё это слишком странно.

— У тебя всё в порядке? — аккуратно уточняет Лисса. Элизабет поджимает губы; всё то время, что работает здесь, она успешно скрывает, что нет, она не в порядке, но Мартин уже давно наблюдает за ней. Стоило ожидать этого вопроса.

— Роберт снова пытается уверить меня, что мы были женаты, — старясь звучать весело, сообщает Элизабет, хватаясь за тему, которую, она знает, что Мартин не упустит. Лисса любит подтрунивать над ней из-за влюбленности пациентов. Вот и сейчас она начинает смеяться во весь голос.

Элизабет тоже улыбается, опуская взгляд на свои руки. Улыбка с лица сползает почти сразу же, когда она снова вспоминает Роберта.

Он стал её пациентом три недели назад, но находится в лечебнице уже пять месяцев. У Роберта диссоциальное расстройство личности, из-за которого он чуть не убил своего младшего брата в порыве ярости. Это единственный пациент Элизабет, который совершил тяжкое преступление и опасен для общества, поэтому находится в отдельной изолированной палате. Главный врач подумал, что она готова для такого пациента, и Элизабет не стала возражать.

На самом деле, Роберт её пугает. Она не слышала ничего плохого о нём ни от одного из своих коллег; все пять месяцев, что Роберт находится здесь, он был прилежным пациентом. Но на их сеансах, которые всегда проходят под присмотром санитаров он продолжает утверждать, что Элизабет — его жена.

— Откажись от него, если он тебя пугает, — в который раз предлагает ей Лисса, уже с серьёзным тоном. Элизабет лишь отрицательно мотает головой и слышит, как Мартин цокает языком — она не может её понять.

Ей не хочется отказываться от пациента только из-за того, что он немного сложнее других. В целом, у них всё идёт хорошо, и кажется, что от терапии намечается даже какой-то прогресс. Элизабет напоминает себе, что она шла сюда не только для того, чтобы убежать от сидения в душном кабинете, где люди вываливали на неё иногда бессмысленные глупости. Она целенаправленно шла в психиатрическую лечебницу, чтобы работать с более проблемными людьми, чтобы попытаться помочь им. Она напоминает себе, что, проходя учебу в университете, планировала работать именно психиатром. Но мама была против.

— Элизабет, — Мартин снова вздыхает, глядя на неё. — Иди домой и отдохни. Если честно, ты выглядишь ужасно.

— Ну, спасибо, — иронично отвечает она, думая о том, что Лиссе хоть иногда следует быть более тактичной. У этой женщины язык за зубами не держится никогда.

— Послезавтра жду тебя такой же красоткой, какой ты пришла сюда в первый день. Если снова увижу эти синяки под глазами, буду вынуждена и тебе лечение назначить, — она говорит всё это слишком серьёзно, без единого намека на шутку. Не знай её Элизабет, испугалась бы, но она понимает, что Лисса просто пытается её взбодрить. Что ж, может она действительно выглядит так плохо, и с этим нужно что-то делать.

Пока она едет домой, звонит Аарон, чтобы напомнить о завтрашнем ужине у отца. Младший брат слишком взволнован из-за этого и хочет исключить все шансы на какие-либо конфузы. Он хочет, чтобы знакомство отца с родителями его девушки прошло идеально. Вырос ужасным перфекционистом, поэтому так действует Элизабет на нервы, в которой мама это стремление к идеальности воспитать не смогла. Боже, видела бы мама её квартиру сейчас...

Аарон эту квартиру тоже не любит, хотя и жил тут, пока Элизабет... не было. Никто из семьи не захотел расставаться с её квартирой, надеясь, что она вернётся. Три года квартира пустовала, а потом Аарон закончил школу и сказал, что хочет здесь жить. Он был первым, кто увидел Элизабет после возвращения и чуть не разрыдался, когда всё осознал. А она не могла признать в этом крепком высоком парне с щетиной своего младшего брата, которого видела всего сутки назад, пока он был ещё пятнадцатилетним мальчишкой.

Именно от Аарона она всё и узнала. Он не забыл упомянуть и её — её — брата, говоря, что, вероятней всего, это снова их вина. Элизабет поняла, что, безусловно, без Мстителей тут не обошлось. Кто ещё мог оказаться замешан в таком-то?

Она дозвонилась до Сэма только через два дня. Он спросил в порядке ли она и попросил не беспокоиться и не кричать. Элизабет бросила трубку, потому что говорить спокойно с родным братом не могла.

Ей часто кажется, что они не родные. Сэм Уилсон ощущается для неё чертовски чужим человеком из-за всех своих поступков. Ей было всего десять, когда умерла мама через два года после смерти папы. Сэм как раз отпраздновал своё совершеннолетие, но ей было всего десять — Элизабет забрали в детдом, в котором она, видимо, оказалась потеряна для своего старшего брата. Она до сих пор не может простить ему это, хоть приёмные родители и просили множество раз не держать в себе эту детскую обиду.

Элизабет оказывается дома ровно через сорок пять минут — её почти каждодневная дорога до работы и обратно. Она даже не разогревает вчерашнюю лазанью и съедает её на ужин холодной, думая о Сэме. Будь у него возможность, он ведь предотвратил бы это, верно? Если бы мог, он бы предупредил её. Не настолько же ему плевать на свою сестру. Элизабет это знает.

Она не замечает, как засыпает. Понимает, что уснула, когда резко просыпается от трели дверного звонка, что бьёт по ушам. К ней так давно никто не приходит в гости, что Элизабет отвыкает от этого звука и в первые несколько секунд не может понять, что происходит. Она смотрит на часы и понимает, что проспала два часа; когда трель снова начинает действовать на нервы, Элизабет встаёт с дивана, на котором отрубилась, чтобы посмотреть на нежданного гостя.

Распахивает дверь сразу, даже не смотря в глазок. Видит на пороге Сэма и впадает в ступор. Брат смотрит на неё виновато и постоянно отводит взгляд. Как только он раскрывает рот, чтобы что-то сказать, Элизабет прямо перед его носом захлопывает дверь, не желая ввязываться в это снова. Она убегает в кухню, понимая, что сна у неё больше ни в одном глазу. Её начинает трясти, и она тянется к стакану с водой, чтобы успокоиться.

В прошлый раз, когда Сэм появился на неё пороге, это обернулось катастрофой. Он втянул её в какое-то дерьмо, из-за которого её чуть не подстрелили, а потом ещё и скрываться пришлось несколько месяцев. Он притащил с собой раненного Капитана Америка и сказал, что им больше не к кому обратиться. Тогда они находились в розыске. Элизабет всё ещё помнит это слишком хорошо.

Она двадцать минут нервно расхаживает по квартире, думая, что опять Сэму понадобилось от неё. Он всегда приходит, только когда ему что-то нужно. Это не семья, если он вспоминает о ней только в этих случаях. Она чертовски зла.

Элизабет быстро пересекает свою небольшую квартирку и снова оказывается у дверей, резко распахивая их, потому что знает, что Сэм ждёт. Он сидит на полу в коридоре рядом с соседней дверью, где живёт милая старушка. Когда видит сестру, тут же поднимается, улыбаясь во весь рот.

— Привет, мелкая, — радостно выдаёт ей, а Элизабет дрожь пробирает от его ликования.

— Что на этот раз? — в лоб спрашивает она, показательно складывая руки на груди и даже не приглашая его зайти.

— Тут такое дело. Нужна твоя профессиональная помощь, — Сэм мнётся, говорит медленно, уже без веселья. А потом смотрит вправо; Элизабет переводит взгляд туда же и только в этот момент замечает в конце коридора, сидящего на тумбе, которую туда поставила она, ещё одного мужчину. Присматривается и сразу же понимает, кто это. Зло снова смотрит на брата.

— Издеваешься надо мной? — тихо шепчет ему, но выходит что-то больше похожее на хрип.

Сэм вздыхает, закатывая глаза, а мужчина поднимается с тумбы и скрывается на лестнице. Элизабет смотрит ему вслед.

— Бетти, брось, — умоляет Сэм, делая к ней шаг.

— Тот самый Зимний Солдат? — она не замечает, как повышает голос, не давая брату возможности сказать что-то ещё. — Ты смерти моей хочешь?!

— Нет, нет. Послушай, — Сэм пытается её успокоить, укладывает свои ладони ей на плечи и смотрит в глаза. — Всё нормально. Он не Зимний Солдат, это Баки Барнс. Его немного подлечили... скажем так, новыми технологиями.

— Я рада за него, — язвит Элизабет, не желая больше помогать брату с его пришибленными друзьями. Ей хватило Стива Роджерса и его рваной раны в боку.

— Ему нужна помощь, с головой всё ещё не лады. А ты лучший мозгоправ, которого я знаю, — он отпускает её и пожимает плечами. Она даже не делает вид, что верит его словам — склоняет голову, подозрительно щурясь (лучший мозгоправ? он серьезно так считает?). — Ну ладно, может быть не лучший. Но ты всё ещё хороша. И... Слушай, он никому не доверяет.

— Ну да, — Элизабет усмехается, невесело улыбаясь. — А мне доверяет?

— Он поверил мне, когда я сказал, что тебе можно доверять. Я рассказал про Стива и что ты помогла нам.

Она поджимает губы и отводит взгляд. Сэм замолкает. Ждёт.

Её бесит, что Сэм для неё важнее, чем она для него. Как бы они ни злилась на него, каждый раз, когда он обращается за помощью, Элизабет не может отказать. Пусть это случается не так уж часто, как иногда ей думается, но каждая их новая встреча — просьба о помощи от Сэма, сопровождаемая словами: «Мы же семья». Чертовски верно. Пусть она и выросла в другой семье, которая её очень сильно любит.

— Почему я не могу тебе отказать? — прикрывая глаза, Элизабет задает этот вопрос скорее самой себе, чем брату, но он всё равно отвечает.

— Ты любишь меня, — у него в голосе ни веселья, ни поддевок, просто спокойный тон с какой-то нотой отчаяния. Может быть, Сэм тоже понимает, что просто пользуется этим.

— Это даже помощь не тебе, а твоему дру... Вы хоть друзья?

— Думаю, да.

— Ты думаешь? Ты думаешь, что вы друзья? Класс.

Она устало закатывает глаза под тихий смех Сэма. Чёрт бы его побрал, этого старшего брата, любящего геройствовать, вместо того, чтобы больше времени проводить с сестрой.