Ларий: Что это? Кто? Нет... нет. Они здесь.

Хоук: Кто на этот раз? Черепаха Тортилла? Святая Сырная Голова Андрасте?

Пока они шли к логову Йорвета, Хоук нет- нет, но поглядывала на своего новоявленного спутника и работодателя. В конце концов, когда ещё у неё выдастся возможность во всех подробностях рассмотреть местных эльфов: любоваться было на что. 

Для начала Йорвет оказался высоким – он возвышался над Мариан на голову, да и телосложение у него было атлетичным, и обе эти черты сильно отличали мужчину от тедаских эльфов (успокаивало то, что он хотя бы не пытался перерасти кунари).

А ещё он напоминал Фенриса, хотя внешне они друг на друга совсем не походили, словно день и ночь. 

Лицо бывшего тевинтерского раба, несмотря на перенесенные им беды, каким- то образом сохранило почти детскую мягкость, которая смотрелась дико в сочетании с поседевшими раньше времени волосами и угрюмой складкой возле губ. 

Йорвет, напротив, хоть и обладал приятной внешностью, но в его чертах читалась жесткость, граничащая с жестокостью, и от этого усмешка эльфа казалась особенно жуткой. И дело вовсе не в шраме, скрытом за повязкой на лице. 

Тем не менее, Хоук смотрела на своего нового знакомого – и ловила себя на мысли, что если бы Фенрис родился свободным долийцем, то тогда бы он вырос в кого- то очень похожего на этого скоя’таэля: оба отстаивали свою точку зрения, не лишенную истины, идя иной раз по головам, разделяя весь мир на черное и белое – и со скрипом зубов мирились с редкими серыми тонами. 

«Ага, и у обоих татуировки – вот он, признак истинного духовного родства!» - одернула себя Мариан, запрещая сравнивать этих двоих: дожила! В каждом остроухом бывшая любовь мерещится. 

Эти мысли отразились на лице женщины, и Йорвет это заметил, но понял неправильно.

- Что, прикидываешь, не суну ли я тебя лицом в ближайший муравейник? – оскалился скоя’таэль. 

Хоук зацокала языком, представляя себе эту картину:

- Если это первое, что ты говоришь девушке при встрече, то я не удивлена, что ты кукуешь в одиночестве. Ты не пробовал начинать разговор с обсуждения погоды? Потом – плавно переходить к выяснению увлечений и хобби, а там и до узнавания намерений и целей в жизни дойти – раз плюнуть. 

Эльф скривился, и у него нервно дернулся край рта, словно Йорвет хотел оскалиться. 

- Я не хочу ничего знать о твоих увлечениях! Мне нужно найти Геральта, а всё остальное меня не касается, даже если тебе нравится плакать по ночам в подушку. 

«Видимо, знатно я мужика достала, раз он уже огрызается,» - хмыкнула про себя Мариан, и решила оставить вопрос о чужом воспитании до лучших времен. И попыталась плавно перевести тему в другое русло. 

- Да мне- то от твоей «велеречивости» ни горячо ни холодно, а вот кто- нибудь особо чувствительный может это оценить сталью под ребра. 

Увы, её спутник лишь сильнее скривился:

- Меня ещё dh’oine младше раза в три не воспитывали. 

И Хоук едва не запнулась, когда услышала:

- Во сколько? – и уставилась на эльфа во все глаза, пытаясь обнаружить либо признаки подшучивания (чем демон не шутит?), либо сумасшествия, но их почему- то не было. – Серьезно? Тебе сто два года? 

Тут на лице Йорвета появилась на редкость постная мина, которую Мариан уже где- то видела… ах, да. Фенрис строил точно такую же рожу, когда Хоук лезла в очередную сумасбродную авантюру, где заодно фигурировали работорговцы или маги (а иной раз – всё скопом). 

Вот и тут эльф выражал всё свое презрение к мыслительным способностям своей собеседницы. 

- Тебя что- то удивляет? 

- Не- не, - Хоук замотала головой, непроизвольно ускоряя шаг. – Но для ровесника моего дедушки ты хорошо сохранился. Не дала бы тебе больше тридцати. 

- Сомнительный комплимент от сомнительной dh’oine, - отозвался Йорвет. – И ты идешь не в ту сторону. Нам нужно повернуть направо. 

Женщина пожала плечами: её новоявленный спутник лучше знал здешнюю местность, так что пусть и ведет её тем путем, какой он считает лучшим. Да и мало ли, что встречается на пути, ведущим напрямик. 

Какое- то время эльф ворчал на тему «дхойнэ», которые не могут сориентироваться в трех соснах, но в этот раз Мариан решила его не поправлять замечаниями, что, вообще- то, это он ведет её к своему логову, и если уж он не может её правильно сориентировать, то все претензии к «проводнику». 

«Но лучше промолчать, у него и так настроение паршивое,» - не всегда, но Хоук могла взять смысловую паузу для своих «блестящих» комментариев. 

Оставшуюся часть пути по лесу они проделали в напряженном молчании, и у Йорвета при этом был достаточно угрюмый вид, чтобы Мариан лишний раз убедилась, насколько вынужденным для эльфа является его союз с человеком. 

Постепенно деревья по левую сторону сменились зловонной топью, и Хоук лишний раз порадовалась (про себя), что встретила своего спутника: влезть по колено в болото – сомнительное удовольствие, которое в этом мире не единожды выпадало женщине (и каждый раз ей приходилось там прятаться от всяких ненормальных фанатиков, которые кричали: «Колдунью на костер!» - и были ещё одной причиной, чтобы избегать большие города). 

Они обогнули болото уже ближе к сумеркам, и Мариан уже догадывалась, что сегодняшняя ночь, как и многие другие, она проведет на земле. 

«Как в старые добрые времена,» - волшебница покачала головой: каким бы сильным ни было чувство ностальгии, рядом с ней не проверенные временем и бедами друзья, а незнакомый эльф, который не отличается ни человеколюбием, ни приятным характером. Кажется, у Хоук наклевывалась очередная ночь «Сон вполуха». 

И, когда окончательно стемнело, они вышли к небольшой опушке, где имелись в наличии и небольшая палатка, которой пользовался Йорвет, и потухший костер, и привязанная к дереву «пропажа».

Завидев эльфа, девица сдавленно пискнула, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше, и Мариан не смогла удержаться от колкости: 

- С этой девушкой ты тоже начал разговор «Твое лицо – мой муравейник»? 

Услышав чужой голос, девица перевела взгляд на Хоук и, узнав в ней человека, облегченно выдохнула. Мариан, не теряя времени, направилась к своему «заказу», попутно осматривая девушку на пример травм. 

- Пара синяков и ссадин? Милочка, да ты везунчик! Я боялась, что с тобой творились всякие непотребства! 

За спиной послышалось презрительное фырканье эльфа, который уже быстро скрылся в палатке (и, судя по закрытому пологу, женщине не предлагали более- менее комфортного соседства). Но и девица – тоже успокоилась.

- Пожалуйста, заберите меня отсюда! – прошептала она, еле- еле сдерживая слезы. – Он меня убьет! 

- Ну- ну, - Мариан принялась разрезать веревку и распутывать узлы, навязанные на запястьях девушки. – Тихо. Подумаешь, эльф. Я, что, эльфов не видела? Этот не хуже и не лучше других. 

- Но… это же Йорвет! – прошелестела девица, нервно поглядывая в сторону палатки. – Он убийца! И вырезал сотни человеческих деревень! 

- Пф, - Хоук еле сдержалась от того, чтобы не закатить глаза. – Я, что, убийц не видела? 

- Но он ненавидит людей! 

- Напугала ежа голой задницей, - рассмеялась Мариан, с удовольствием наблюдая за округлившимися глазами своей «подопечной». – Я, что, раздраженных идеологов не видела? В городе, где я жила, как- то жил целый лагерь таких разобиженных «философов» - и ничего, пережили. 

- Но они же людей не резали! – воскликнула эта наивная девочка, а потом испуганно прикрыла рот рукой, скосив настороженный взгляд в сторону – да, всё того же Йорвета. Благо, что эльф пошел спать. 

- Милая, тебе слово «кунари» о чем- нибудь говорит? Нет? И слава Создателю, - хмыкнула Мариан, вспоминая размышления Аришока незадолго до того, как кунари решили «навести порядок» в Киркволле. Может, кто- то и находил в Кун себя и гармонию, но это не значило, что остальные должны находить свое счастье там же. – Ладно, хватит таких разговоров. Сейчас мы заночуем здесь.

- Нет! Пожалуйста, отведите меня домой! – вскрикнула девица, вцепившись в плечи Хоук. – Не оставляйте рядом с этим монстром! Он убьет нас! Как пить дать убьет ночью! 

- Да, bloede dh’oine, убью, если вы не прекратите орать над ухом! – прошипел Йорвет, откидывая полог палатки. – И я прекрасно слышу ваши перешептывания. 

Девушка тут же попыталась спрятаться за спиной Хоук, а сама волшебница с иронией вскинула бровь: 

- Плохо спится? Спеть колыбельную? Рассказать сказку? 

- Sh'aente do aef luned, foile beanna, - негромко ответил Йорвет, но от этого тона у девицы, стоявшей за Мариан, началась нервная дрожь. Небезосновательная, видимо. – Я хочу спать. И хочу это делать в тишине. 

И забрался обратно. Какое- то время Хоук и её «спасенная» молчали, а потом женщина пожала плечами и уже тише добавила:

- Нервный какой, - и принялась разводить костер: сама- то она может и спокойно переживет ночь без света и тепла, но вот её подопечная… 

Мариан бросила беглый взгляд на девушку, по которой сейчас нельзя было понять, от чего она дрожит больше: от холода или многообещающего взгляда эльфа. 

«Не стоит рисковать. Зимы здесь не ферелденские, да и вряд ли эта девчонка жила полукочевой жизнью, чтобы переносить походные условия,» - и у неё не было такого полезного бонуса как магия. 

Так что спальник из походного рюкзака Хоук был торжественно вручен продрогшей барышне, а сама Мариан решила обойтись небольшим одеялом, которое она иногда использовала вместо навеса, ширмы и – словом, много чего. 

Завернувшись в него, волшебница устроилась возле огня и глубоко вздохнула. Девица какое- то время дрожала – и явно не от холода, а от неприятного соседства с эльфом, - но потом всё- таки уснула. То ли тепло все- таки разморило девчонку, то ли близость другого человека – успокоила расшатанные нервы девицы. 

Сама Хоук не могла похвастаться подобным удовольствием: ей ещё «стоять» на часах, да и интуиция подсказывала, что вся дальнейшая ответственность за судьбу девушки теперь лежала сугубо на её собственных плечах, и теперь Йорвет умывает руки. 

«Везет же мне на всяких упрямых эльфов,» - хмыкнула про себя Мариан, прикрывая глаза: её сознание погрузилось в зыбкую дрему, сквозь которую женщина прекрасно слышала потрескивание дров в костре, негромкое дыхание своей подопечной и крики ночных птиц. Чувство времени размылось, вместо него осталось лишь ощущение покачивания на мысленных волнах, когда ты с головой то ныряешь куда- то вниз, то невидимая сила выбрасывает тебя наверх.

Из поверхностного сна её вырвал шорох в кустах на краю опушки. Хоук прислушалась, стараясь не шевелиться: что бы это ни было, лучше ему не знать, что его заметили. Дикие звери лишний раз не приблизятся – пока еды в лесах хватало. Нежить могла и побаиваться живого огня. Люди… люди могли и следить. 

Какое- то время женщина слышала шуршание листвы, которую кто- то задевал то ли руками, то ли плечами, а потом, напрягая как можно сильнее слух, до неё донеслись голоса: 

- Две бабы, итить коротить! В лесу! – хрипло пробормотал первый.

- Тихо ты! – шикнул на него второй. – Перебудишь всю округу! И вообще, мы здесь ради каравана. 

- Да пока мы дождемся его, озвереем! – буркнул кто- то третий. – Мы по этим лесам уже третий месяц бродим! Я бабу не видел, знаешь, сколько?! 

- Подумаешь, титьки не тискал с полгода! Пятеро наших куда- то пропали сегодня, а ты только хреном и думаешь! – огрызнулся второй. – В ваши бошки, что, никак не приходит мысль, что две бабы в лесу – это, мать вашу, подозрительно?! 

- Ну, может, мужик ихний в палатке спит. 

- Ага, а баб своих снаружи сторожить оставил? Да какой придурок до такого додумается? Не смеши меня! Вон, у той, что постарше, в руках какая- то палка странная. И вообще на ведьму похожа. 

- Пф, тоже, нашелся мне умник! – хохотнул кто- то из его собеседников. – Какая из неё «ведьма»? Ты этих чародеек в глаза не видел! Они и покраше будут, и одеваются как шлюхи, а эта… ну, недурна, конечно, но одета скорее как наемница – вон, видишь? Доспех какой- то.

- Ну, пусть не колдунья, а наемница, мечница или ещё что в этом духе – одинаково жареным пахнет! Пошли- ка отсюда… 

- В штаны наложил из- за двух спящих баб? – смешок. – Ну, ты и лох… Судьба сама нам их подсовывает, а ты – ссошься из- за того, что это «выглядит подозрительно». 

Говорившего поддержали неровные смешки, и Хоук насчитала примерно шестерых человек. Хм, будь она с кем- то из своих, это было бы плевым делом. Но в одиночку? 

«Ой, импровизируй – и удивляй!» - самое простое решение, чтобы добиться победы. 

- Ну, так что? Кто тут мужик и у кого не обвисает из- за «страха»? – хмыкнул новоявленный предводитель, и когда его поддержал нестройный хор голосов, Мариан про себя усмехнулась, сжимая пальцы на посохе…

… и тут над её головой просвистела стрела, а один из разбойников с вскриком упал. 

- Bloede dh’oine! – послышался рык со стороны палатки, и Хоук почувствовала, как вдоль её спины скользит неприятный холодок: она даже не услышала, как Йорвет вышел наружу. 

«Демон, умеет же он быть тихим!» - женщина мысленно сплюнула – и резко кувыркнулась в сторону, уходя от нескольких случайных стрел. Рука вспыхнула белесым огнем – и их стоянку накрыл небольшой барьер. 

- Магичка! – вскрикнул кто- то из бандитов прежде, чем эльфийская стрела пронзила ему горло. 

- Да неужели?! – съязвила Мариан, начертив острием посоха полукруг – и там тут же появилась стена льда, намертво схватив ещё двоих разбойников. 

Их друзья успели отскочить в сторону от расползавшегося по поляне конуса льда, но тут к ним подскочил Йорвет – и двумя быстрыми взмахами клинков добил оставшихся. Хоук оттерла пот со лба – нет, ну, этот эльф все- таки дает! Меньше всего она ожидала, что он полезет в эти разборки. 

Но не успела Мариан обрадоваться, как сбоку послышался сдавленный писк, и женщина тут же вскинула голову, ища новую опасность – но наткнулась на испуганные глаза разбуженной девицы. Сначала Хоук решила, что дело в Йорвете – ну, мало ли что спросонок пришло в голову девушке! – но потом заметила, что смотрит- то девчонка на неё. 

«Ох, только не говорите мне этого снова…» - почти застонала женщина, и её подопечная не стала её «расстраивать».

- Ведьма! – полузадушено выдохнула она, а Хоук закатила глаза: 

- Да ладно вам! – она почти рычала. – Вам тут всем не угодишь! Одному не нравится, что я не Геральт, кого- то не устраивает, что я – маг, а кто- то третий ещё говорит, что у меня характер не сахар! 

Девица тряслась, но молчала. Йорвет наблюдал за всем происходящим с насмешкой – и явно не собирался вмешиваться. Впрочем, когда проблемы Хоук решал кто- то кроме самой Хоук? 

«Миры и люди меняются, а это остается прежним,» - и, сделав глубокий вздох, Мариан осторожно присела на корточки, смотря в глаза своей подопечной. 

- У меня к тебе один вопрос: домой хочешь? 

Девица отчаянно закивала, по её щекам стекали слезы, словно Хоук тут собралась её есть. Или была одержимой. Или демоном. Или порождением тьмы. 

Бесит, но когда было по- другому? Даже Фенрис дергался, когда она применяла магию. 

- Отлично, тогда давай условимся: ты не создаешь проблем, а я препровождаю тебя домой. 

- Препро…что?! – икнула девушка, а Мариан тяжело вздохнула: всё- то нужно объяснять.

- Отведу. Ясно? 

- Д- да… 

- Вот и хорошо, - улыбнулась Хоук, но её улыбка произвела ровно обратный эффект – девица задрожала сильнее. Но у женщины уже не осталось ни сил, ни желания переубеждать девушку в том, что Мариан не какой- то монстр и не устраивает кровавые ритуалы в духе безумных малефикаров, да и опыт подсказывал, что бесполезно. – И вот ещё: постарайся не совершать такую глупость как побег в ночи к деревне через лес. Мне не хватало ещё тебя из какого- нибудь болота вытаскивать или тащить в деревню твои кости. 

С этими словами Хоук подхватила одеяло и двинулась в сторону палатки, на полпути ей преградил дорогу Йорвет.

- Ты куда? 

- Спать, - с зевком отозвалась Мариан, подныривая под руку эльфа. – Теперь твоя очередь стоять на часах и сторожить сию барышню.

- Кажется, это - твоя забота, - мужчина прищурил глаза, а Хоук вновь закатила глаза:

- Нет, Йорвет, это – наши деньги, - очередной зевок чуть не вывихнул женщине челюсть, и она едва успела прикрыть рот ладонью. – Вряд ли Геральт ждет нас за ближайшим поворотом, поэтому нам понадобятся припасы, информация – и деньги, на которые мы будет всё это покупать. 

- Ты же чародейка, у тебя должны быть хоть какие- то сбережения, - заметил эльф, явно не доверяя её словам. – Ни за что не поверю, что существуют бедные волшебницы. 

- Тогда поздравляю тебя, ты встретил уникальное исключение из этого правила, - усмехнулась Хоук и нырнула в палатку. – Разбуди через три часа, я тебя сменю. 

И, завернувшись в одеяла, легла рядом со спальником Йорвета – и тут же отрубилась. 

Её ждал тяжелый день. 

*** 

Эльф проводил чародейку внимательным взглядом, и когда в палатке всё стихло, то он уселся перед костром, положив оружие так, чтобы до него было быстро дотянуться. Сам же – достал трубку и закурил, не обращая внимания на подрагивающий комок, в который свернулась напуганная dh’oine luned. У Йорвета были и куда более интересные поводы для размышлений.

Например, эта mannas beanna, с которой ему пока придется считаться. 

Лидер скоя’таэлей никогда не любил волшебниц и не без причины, но его новая знакомая превосходила все возможные и невозможные подозрения. 

Для начала, магичка полезла туда, куда вся чародейская братия искони даже нос не сует, боясь замарать подол своего платья (которого, к слову, у женщины не было, в отличие от доспеха), а если им что- то и нужно в лесу, то они посылают за нужным предметом или ингредиентом ведьмака. Про спасение простых селянок маги и вовсе не размениваются. 

Эта – полезла. 

Сначала Йорвет списывал это на возраст и общую юношескую глупость, хотя поначалу он опешил, когда понял, что имеет дело не с опытной чародейкой, а с девицей, которая, в лучшем случае, должна ещё обучаться у одной из колдуний. 

«Впрочем, способности у неё не самые обширные… - это эльф заключил из внешности ведьмы, которая не вписывалась ни в какие рамки: как только у колдуньи появлялось достаточно сил, она тут же лепила себе идеальное лицо, а уж если волшебница не была способна даже на это… - Как бы не пришлось её саму спасать». 

По меркам dh’oine колдунью можно было назвать с некоторой оговоркой симпатичной – если Йорвет правильно понимал вкусы этих aep pavien, - правда, сам эльф не находил ничего особенного ни во взлохмаченных черных волосах, которые торчали во все стороны, ни длинноватом носе, ни слишком широком рте. 

Единственное, что эльф находил более- менее интересным – глаза, синие, ярче полуденного неба в солнечный день. Странные глаза. 

Мужчина выпустил колечко дыма, наблюдая за пляской пламени в костре: как бы он ни прикидывал, как бы ни думал, но в голову ничего не приходило. Только смутное ощущение какой- то неправильности не отпускало его – и Йорвет дал себе слово, что потом вытянет из ведьмы правду. От начала и до конца. 

Потому что он видел, как она отреагировала на бой с теми bloede dh’oine: он, скоя’таэль, решил, что женщина всё благополучно проспала – а она, увернувшись от стрел, тут же наложила барьер (а это не самое простое волшебство – та же Трисс Меригольд, подруга aep Gwynbleidd, выдохлась, поддерживая его для Геральта и Роше), а потом – применила ещё одно заклинание. И очень быстро. 

«Это не уровень ученицы,» - это Йорвет видел так же ясно, как пылающий костер перед собой, но вот всё остальное было покрыто туманом. 

Что в этой глуши забыла сильная чародейка, которая не чурается «грязной» работы – и при этом совершенно никак не реагирует на его имя? 

«Будто вообще ничего не слышала, а я – простой скоя’таэль, каких десятки,» - мог ли это быть спектакль, рассчитанный на то, чтобы выманить главную занозу всех dh’oine? Нет, слишком сложно: проще оглушить – и оттащить туда, куда нужно. 

«Да и услышав про ведьмака она тоже никак не отреагировала,» - вернее, отреагировала, но совсем не так, как нужно! Никаких вопросов: «Зачем тебе Геральт из Ривии? Что ты задумал, проклятый «скотаэль»?!» - и, кажется, она вообще не имела ни малейшего представления о Белом волке. Будто никогда не слышала о нем. 

Йорвет покусывал трубку, перебирая эти мысли точно разрозненные кусочки мозаики – на пальцах. Но никакие идеи его не посещали. Вопросов было больше, чем фактов. Лидер скоя’таэлей вообще никогда не слышал ни о какой «Мариан Хоук», а значит, она была либо мелкой рыбешкой по меркам чародеев, либо темной лошадкой. Очень ехидной, к слову. 

«Нравится мне это или нет, но мне придется полагаться на эту a`foile beanna, пока не найду Геральта или других скоя’таэлей,» - эльф поднял голову к звездному небу – и тяжело вздохнул. 

Ему придется запастись терпением.