Больше всего Мирослава бесили мелкие случайные ранки. Он никогда не мог понять, когда и за что зацепился, а они потом начинали щипать и чесаться. Ни пластыря, ни йода под рукой обычно не находилось.
И только кошмары он ненавидел больше. Они заставляли просыпаться среди ночи, оставляя задыхаться от страха. Как лечить такие раны он не имел представления.
Вот в который раз Мирослав сидел на кухне, сверля взглядом пятнышко на столе.
— Господи боже мой! — воскликнул Егор, испуганно шарахнувшись. — Два часа ночи! Что ты тут делаешь?
«Тебе тот же вопрос» — хотел было ответить Мирослав, но лишь беспомощно открыл рот, будучи не в силах произнести и слова.
Егор обеспокоенно сел рядом и взял его ладони в свои, заглядывая в глаза.
— Кошмары, — едва слышно выдохнул Мирослав.
Комнату вновь заполнила тишина, мягкая, сонная, будто облако.
Мирослав не мог больше издать ни звука, но Егор всё понял по дрожи пальцев, по отчаянью в глазах, и крепче сжал руки.
— Я… Мне так стыдно за свои слова тогда, я пытался справиться с собой, боялся, что наврежу близким, — Егор протянул руку и пропустил несколько прядей волос Мирослава между пальцев. — Что и случилось, когда ты вдруг пришёл с этим «не могу жить без тебя»…
Небо за окном медленно светлело, меняя ночной элегантный наряд на тёплые цвета рассвета.
— Кто же знал, что я уже тогда тоже не представлял без тебя свою жизнь, — слабо улыбнулся Егор.
Мирослав глубоко вдохнул, переполняемый чувствами, и выдохнул с облегчением.
Они справятся с любыми кошмарами и залечат любые раны.