После того, как я нашёл могилу учителя, жизнь на какое-то время потеряла смысл. Вернее, она стала бесцельной. Я просто лежал на земле у могилы и жевал траву, смотря в голубое небо, и ощущал необычайную давящую пустоту в голове. Чем теперь заниматься? Чем вообще занимаются такие, как я? Чем занимался учитель? Учитель меня учил, да… В общем-то, и я могу учить, но у меня слишком мало знаний, я только-только начал ощущать мир так, как ощущал его Ортен.

Я не заметил, как погрузился в размышления, а из-за этого не услышал тихие шаги Дроэра.

– И что теперь? – задал он тот же вопрос, над которым я думаю уже… а сколько я тут лежу? Попытался понять, смотря на солнце. Не получилось. Пришлось встать с земли, от чего с меня тут же вспорхнули три бабочки.

– Не знаю, Дроэр, – ответил я. – Не знаю.

– А чем вы занимались до этого?

– Я искал своего наставника. Но… мы уже нашли его.

– А чему он вас учил?

Говорить не хотелось. Всё равно мальчишку этому учить буду. Но не так уж и часто он задавал вопросы, предпочитая просто идти рядом, так что я ответил:

– Он учил меня видеть нити судьбы, переплетать их. Переплетать, чтобы соединять судьбы.

На лице мальчишке отразилось сомнение. Кажется, он ждал от меня совсем другого ответа. Интересно, а кем он считал меня? Этот вопрос я и задал. Кажется, он немного смутился, но через секунду ответил чётко и с достоинством:

– Я  думал, вы наёмник.

Я удивился. Честно удивился, потому что не думал, что выгляжу наёмником. По моему разумению, во мне не было ничего такого... устрашающего? Честно говоря, я не знал, как должны выглядеть наёмники.  

– Боюсь тебя разочаровать, но меня учили только работе с нитями.

Кажется, я паренька всё же разочаровал. Да, судя по его глазам и по цвету нити. Пришлось встать, подойди к нему и положить руку ему на голову.

– Скажи, что ты видишь вокруг?

Дроэр посмотрел на меня как-то раздражённо.

– Лес вижу. Могилу. Вас, – сквозь зубы проговорил он, уходя из-под моей руки.

– А я вот вижу нити. Твою, нити деревьев, нити животных, насекомых, птиц… – начал перечислять я, глядя куда-то перед собой, но меня прервал крик.

– Я тебе не верю! Вы все меня обманывали! Я думал, что хоть вы, а вы…

Я холодно посмотрел на мальчишку, представляя, как выливаю ему на голову целое ведро ледяной воды. И Дроэр сразу же замолк, что стало некоторой неожиданностью.

– Разве я врал тебе, когда говорил, что иду в лес? Я не врал тебе. Я ненавижу врать. – Каждое предложение я выговаривал чётко и жёстко, с каждым словом всё ближе и ближе подходя к Дроэру. – А теперь смотри.

И я дёрнул что-то невидимое для других в воздухе. Ничего вроде и не произошло, но мальчик вздрогнул, и в глазах его появился страх.

– Это была нить твоей судьбы. Чувствуешь, как жизнь буквально сейчас может повиснуть на волоске? – Я резко отдёрнул руку, вдруг поняв, что творю. Отвернулся от парня. – На сегодня закончили. Если ты захочешь уйти – уходи. – И я быстрым шагом пошёл прочь.

Зачем я сделал с ним такое? Зачем напугал его до полусмерти? Как маленький решил покичиться своей силой, хотя клялся, что делать этого не буду. Вздох. Прости, наставник, плохой из меня вышел ученик…

Утро встретило меня мелким моросящим дождиком. Я поёжился, вставая с мокрой земли. Да, нехорошо было так ложиться, теперь простужусь ещё… Со вздохом поднявшись на ноги, я вдруг увидел сидящего на земле Дроэра. Он встал сразу же, как я к нему подошёл, и посмотрел прямо в глаза своим серым, но таким пронзительным взглядом.

– Научите меня.

Мне понравилось, как твёрдо это прозвучало, так что я улыбнулся и кивнул ему.

– Хорошо. А теперь пошли. Думаю, мы поселимся в доме моего наставника. Надеюсь, он не будет против…

В доме всё было так же, как и тогда, когда я покинул его. Только очаг не горел и не потрескивал весёлым огоньком, а безжизненно стоял у стенки, храня в себе холодные мёртвые угли. Зрелище удручало, потому я поспешил разжечь огонь. Мгновенно вспыхнув, тот радостно осветил осиротевшее жилище, которое теперь снова имело хозяев.

Обучать Дроэра начал буквально на следующий день. У паренька действительно оказался дар. Теперь я понимаю тебя, Ортен. Да, эта благородная осанка, этот острый взгляд и цепкая память… Я понял, как ты нашёл меня. А ещё почувствовал, как моя нить снова становится полной. Как будто нить этого мальчика переплетается с моей. С каждым днём эта связь становилась всё крепче и крепче, пока однажды он не воскликнул:

– Я вижу!

Это был, наверное, один из тех моментов, которые можно назвать самыми счастливыми в жизни. И я стал стараться ещё больше. Я хотел передать ему всё, что знаю, одновременно оттачивая и своё мастерство. Для меня же мир теперь стал ещё более ярким, чем прежде. Сотни, тысячи нитей кружили вокруг, переливались и светились. Было очень грустно, когда какая-нибудь из них рвалась, но она тут же заменялась толстой, только что родившейся, что наполняло сердце радостью. И только ониксовые бабочки, летая между красивым, нет, невероятным узором, напоминали мне об утрате. Иногда это раздражало, а иногда я был им благодарен.

А однажды Дроэр задал тот же вопрос, который хотел задать и я сам когда-то.

– Почему эти бабочки боятся меня, но так и липнут к вам?

А я ответил ему с лёгкой грустной усмешкой:

– Это ониксовые бабочки, бабочки печали. Ты ещё не познал её, чтобы они признали тебя своим.

А перед глазами сидел Ортен, когда-то навсегда поселившийся в моём сердце. А ещё, я вспомнил твоё последнее послание, оставленное мне на надгробии: «Никто не может увидеть своей нити. Только смерть может показать её тебе». Я улыбнулся. Мой дорогой Дроэр, ещё не скоро эти бабочки примут тебя в свою стаю. Ещё очень не скоро…