Мой наставник дал мне всё, что нужно. Я это чувствую, хотя он мне этого и не говорит и даже ещё чему-то учит. Но это не то, всё не то! Я уже отлично вижу нити, я практически мастерски их сплетаю, я намного талантливей его, это точно! Уже в пятнадцать я начал сплетать первые нити! Но… всё же никак не могу дотянуться до него сейчас, хотя прошло уже сорок лет с моего побега. Я уже тысячу раз говорил, что хочу знать больше, но тот только грустно улыбался и ничего не говорил. Ненавижу эту улыбку, строит из себя всезнающего! Хотя, наверное, так и есть. Он видит намного больше. Намного более искусный, хотя наша разница всего тринадцать лет! Да, Рейнар упрям. Он никогда не расскажет секрета. Мы ссорились, расходились и опять приходили друг к другу. И, с одной стороны, это не выглядело странным. Мы ведь совершенно разные. У меня есть жена и дети, он же сидит до сих пор в своей лачуге и ни на кого смотреть не хочет с того момента, как его возлюбленная вдруг вышла за муж за другого. Он не любит путешествовать, хотя сам рассказывал про горы, моря и пустыни. Но я всё равно не могу не заходить к нему. А вот это уже странно.

И вот я опять направляюсь в старую лачугу Рейнара. Вернее Ортена, но я того старика и не знал. Иду уже два дня, потому что мне просто хочется снова увидеть наставника. Непреодолимое желание. Оно тянет вперёд, несмотря на усталость, связанную с возрастом и долгой дорогой. Мне иногда кажется, что чем дольше я его не вижу, тем бледнее видится его нить. И это всегда пугало. Потому, наверное, и иду. Какой был, таким и остался. Наставник это тоже всегда повторяет. Не удивлюсь, если в этот раз он опять напомнит, что мне пятьдесят два, а веду себя, как мальчишка.

Нить вела и вела, пока на горизонте не показался лес. Как странно… Он такой большой, этот лес, но, сколько я ни путешествовал, лишь немногие знали, что это такое. Пахнуло лесными запахами, душистой травой, послышались птичьи трели. А вон и домик. Я ускорил шаг, увидев Рейнара, сидящего на лавочке в окружении ониксовых бабочек – ещё одной загадки. Они больше никого к себе не подпускали и тут же разлетались, стоило мне оказаться рядом. Правда, казалось, что сейчас они разлетаются уже менее охотно, чем раньше, и всё же…

– Ты опять вернулся, Дроэр, – с улыбкой проговорил Рейнар.

Я ничего не ответил, но обнял своего наставника.

– И я опять вижу, что с кучей интересных историй. – Его глаза лукаво блеснули, и я вздохнул.

– Ты прав, ты прав…

Да, это тоже был один из наших ритуалов. Я всегда приходил, и примирение начиналось с чашечки чая и моей истории. Сегодня я рассказывал про долину рек. Не удержался, правда, от ворчания, на тему, почему же Рейнар сам не попутешествует. Тот привычно усмехнулся, сказав, что я ничуть не изменился и всё так же хочу затащить его куда-нибудь. А потом вдруг стал серьёзным и спросил:

– Ты ведь всегда хотел стать таким, как я?

Я очень удивился. Этот вопрос оказался весьма неожиданным.

– Можешь не отвечать, и так понятно. Я давно уже видел, как ты завистливо смотрел и каждый раз пытался, пытался, пытался… Я не просто так не говорил, как получить эту силу. Зная тебя, боялся, что ты сразу же сделаешь ошибку, прервёшь наш род, а новому сплетателю нитей придётся до всего догадываться заново, ведь никто не смог бы тогда передать ему свою мудрость.

– Зачем ты завёл этот разговор? – отставив чашку, спросил я.

– Просто хотел сказать, что ждать тебе осталось немного. Скоро ты станешь таким же видящим.

– Я полжизни прожил, ожидая, когда наконец-то смогу видеть. Тебе не кажется, что как-то поздновато?

Он промолчал. Тогда я продолжил:

– А может, здесь какой-то подвох?

Рейнар как-то горько усмехнулся.

– Ты мне снова не веришь. Как не научился доверять, так и не умеешь.

– Не переводи тему.

– Я и не перевожу. Тут просто нет никакого подвоха. Скорее цена, которую ты должен заплатить за силу.

– И какая же цена?

– Она тебе не понравится, но ты скоро узнаешь.

С этими словами он встал из-за стола и вышел из дома. Опять, опять он ничего определённого не сказал! Естественно, что я весь оставшийся день не находил себе места, словно двадцатилетний мальчишка. Мне хотелось, наконец-то, увидеть то, что видел мой наставник. Пару раз становилось даже стыдно за такие властолюбивые мысли, но слишком уж долго я ждал этой силы. Когда мне надоело это всё, я просто пошёл и лёг спать, вновь бессильный разузнать что-либо.

Рейнар лежал на своей кровати и смотрел в потолок, как часто делал в последнее время. Неожиданно окно распахнулось, и в него влетели бабочки. Много бабочек. Они закружились перед кроватью Рейнара и вдруг с мягким свечением превратились в высокую худую женщину с очень печальными глазами.

– Ты готов? – бесцветно спросила она.

Рейнар кивнул и с усмешкой ответил:

– Могла бы и не спрашивать, я уже видел свою нить. 

Женщина никак не отреагировала на эти слова, но только спросила:

– Какую мудрость ты хотел бы оставить после себя?

Рейнар задумался, а потом тихо ответил:

– Настоящая печаль приходит тогда, когда обрывается сплетённая с тобою нить. И только тогда приходит истинное прозрение. Но знаешь, лучше быть слепым, чем видеть все судьбы мира.

И замолк, закрыв глаза. Он уже не видел, как женщина вновь распалась на тысячу бабочек, он только почувствовал лёгкий ветерок, а после его поднял с кровати волшебный вихрь бабочек и вынес в окно. Он не сопротивлялся. Он просто лежал и наслаждался последними минутами жизни, последними прикосновениями ветра к коже, последними запахами. Его нить уже оборвалась, и он приближался к оборванному концу.

Могила Ренара покоилась рядом с могилой Ортена. Напротив них стоял мужчина лет пятидесяти и с горькой усмешкой смотрел на последнюю мудрость, оставленную ему наставником. Теперь он многое понял, многое увидел, но счастливей от этого не стал. Наоборот. Он никогда не думал, что его нить так тесно сплетена с нитью Рейнара. Он никогда не думал, что смерть наставника может так опечалить его. Он не думал… Он вообще не думал, что такое настоящая сила сплетающих судеб. Он не предполагал, что такую цену надо заплатить за этот дар. Теперь он проклинал эту силу, но избавиться уже не мог: цена заплачена, дар передан. Оставалось только передать его ещё кому-нибудь.

Дроэр вздохнул и вдруг резко пошёл прочь от могил. Он больше не мог на это смотреть. Он не мог больше здесь находиться. Ведь жизнь продолжалась, а он ещё не нашёл своего ученика.

За мужчиной, лениво помахивая крылышками, летела бабочка. Теперь он был хозяином печали, теперь ему надо было служить.

Последний сплетатель судеб умер сто с лишним лет назад, так и не успев передать свой дар. Так что ониксовые бабочки до сих пор летают по миру в поисках своего хозяина. И если вдруг ты увидишь такую бабочку, не торопись пройти мимо, лучше пойди за ней. И тогда она приведёт тебя к могилам видящих нити. Прочти всю мудрость, написанную на них, и исполни последнюю волю последнего сплетателя судеб: «Прими дар печали, странник, и неси его достойно, как бы тяжело это ни было».

Конец.