(9)

Кипенный носил своё название не случайно – город стоял на берегу соледобывающего озера. Полвека назад здесь проходил оживлённый торговый тракт, но со временем он сместился севернее, отчасти из-за более выгодной и удобной дороги, отчасти – из-за изменившейся границы Топей. Однако город не обеднел. Цветущее по весне и большую часть лета – что делало его нежно-розовым или даже ярко-красным время от времени – озеро привлекало немало путешественников, в том числе богатых сеньоров, а иной раз даже магов. Здешняя соль считалась особым магическим ингредиентом, а солевые ванны – целебными и восстанавливающими душевное равновесие.

Но по осени поток приезжих мельчал, а к зиме вовсе сходил на нет, и Раджети надеялся примкнуть к какому-нибудь небольшому каравану, покидающему город вместе с закрытием сезона, который вот-вот должен был наступить. По амулету связи Ирнэ передавала, что город уже начал готовиться к осеннему фестивалю. Она и Юта покинули Кипенный следующим же утром, не задерживаясь, и никакого хвоста за собой пока не наблюдали, но Ардо настоятельно попросил не терять бдительности и двигаться строго по намеченному маршруту.

– А можно будет посмотреть на ярмарку? – не без потаённой надежды спросила я, отчего-то заранее готовясь к отказу.

– Было бы странно, не задержись мы здесь ради неё, – усмехнулся маг. – И даже бусы тебе какие-нибудь присмотрим, если хочешь.

Я хотела. Очень даже хотела. Но скорее не бусы, а поглазеть на город куда больше родных Штолен. Тем более, во время фестиваля!

Кипенный располагался посреди озера, на рукотворном островке, окружала его внушительная крепостная стена с развевающимися над башнями флагами, а к дубовым воротам, в девять локтей высотой, вели каменные мостки. Серые плиты покрывал белый солевой налёт, и сразу становилось ясно, почему город носил такое имя.

За несколько дней бок о бок я смогла найти общий язык с норовистой Микель, и когда Раджети спешился и повёл её в поводу, она не стала выделываться и показывать всем своим видом, что ей неприятна моя персона в седле. Во многом помогла любовь кобылы к различным лакомствам, которые маг давал весьма неохотно, а передо мной выбор особо и не стоял. Быстро поняв, у кого теперь можно всегда выпросить что-нибудь вкусное, Микель сменила гнев на милость.

На воротах стояли стражники в полном парадном обмундировании – видимо, фестиваль был в самом разгаре, – не ставшие ни останавливать, ни задавать каких-то вопросов, только лениво мазнули взглядами, выцепив приколотый к груди Ардо значок. Все люди, служившие какому-либо семейству Владеющих, для удобства носили медальоны или значки с гербами. Время от времени появлялись те, кто готов был рискнуть головой и воспользоваться подобным в корыстных целях, но маги быстро пресекали любителей лёгкой наживы. 

– Не верти головой, – хохотнул Раджети и, схватив за щиколотку, помотал моей ногой туда-сюда, будто бы это должно было меня утихомирить.

От нетерпения я начала подпрыгивать в седле, что не укрылось от зоркого взора мага. В Штольнях самым высоким зданием была городская ратуша аж в три этажа. Один раз отец взял меня с собой, и после решения каких-то важных дел мы поднялись с ним на пристроенную к зданию колокольню. Тогда мне казалось, что руку протяни – и можно коснуться облаков. А сейчас над головой небо было едва-едва видно сквозь узкую полоску – каждый следующий надстроенный этаж выпирал над предыдущим, образуя над улицей незамкнутую арку. Вниз я старалась не смотреть, избегая нелицеприятной картины грязных помойных луж. И это ещё солнечная погода несколько дней держалась, а что в дождливое время творится?

– Ближе к главной площади чище, – усмехнулся чародей, завидев сморщенный нос. – Но там и людей больше.

И зачем он пешком идёт? Неужели не лень будет отмывать сапоги вечером?

Приглядевшись, озадаченно уставилась на чистенькую до блеска обувку. Вот интересно, а заклинание сложное? Спросила бы, да только улица пусть и казалась пустой, а редкие прохожие всё же были. Так что не стоило, наверное, пока раскрывать рта и выдавать, что мы с Ардо владели Словом. Вот окажемся на постоялом дворе… первым делом расспрошу, как ставить полог тишины. Чтобы точно никто не подслушал! Что такое заклинание есть – знала благодаря рассказам самого Ардо, но в действии никогда не видела, а тут как раз случай удобный подвернулся.

В хитросплетении улочек, проулков и переулков я запуталась довольно быстро и не стала пытаться запоминать дорогу. Сначала чародей хотел посетить почтовое отделение, которое по удачному стечению обстоятельств находилось по пути к главной площади, где проводилась ярмарка. Основное действие и представления разыгрывались ближе к вечеру, поэтому сейчас людей на улицах практически не наблюдалось, но даже так было на что поглазеть. Как и обещал Ардо, улица постепенно становилась чище, а ещё – шире и наряднее. Крыши украшали яркие флажки, на ставнях висели незажжённые пока бумажные фонарики, пёстрые гирлянды из бархатных цветков висели то тут, то там… казалось, каждый дом соревновался с другими, чей «наряд» вычурнее.

Мне пришлось остаться у коновязи вместе с Микель, пока чародей ушёл отправлять кому-то срочного магического вестника. Как назло, по ту сторону улицы стояла женщина, торгующая яблоками в карамели, и просьба Раджети постоять недолго превратилась в сущую муку – вредная кобыла тянулась к вожделенному лакомству не только душой, но и телом. Поняв, что удержать её мне не под силу, Микель мотнула вредной башкой, и я полетела на мощёную мостовую… полетела бы, не успей меня кто-то поймать.

– Аккуратнее, – беззлобно проворчал мужчина в богатом дорожном камзоле. 

Кроме одежды и светлых льдистых глаз разглядеть ничего не успела – спаситель поправил широкополую шляпу и поспешил к замершей посреди улицы девочке. Девчушка щурилась, глядя на яркое солнце, и не думала обращать внимание на то, что в любой момент мимо может проехать гружёная телега или карета.

– Купи мне яблоко! – звонко попросила обладательница.

– Не думаю, что стоит из-за этого задерживаться, – спокойно возразил её спутник, будто бы специально встав так, чтобы кроме его спины ничего высмотреть не получалось.

Интересно, кем он ей приходится? Братом, скорее всего. А может, отцом?..

– Пожалуйста, – осторожно попыталась настоять девочка.

– Ну хорошо, – не стал продолжать спор мужчина и направился к торговке яблоками. – Но только одно, Листик!..

Затылок вдруг пронзила резкая боль. На миг перед глазами почернело, а когда темнота развеялась – ни девчушки, ни её «брата» уже не было.

Спохватившись, заозиралась по сторонам, но Микель так никуда и не делась, оставаясь рядом. Видимо, игра перестала быть интересной, как только я выпустила из рук поводья. Хитрая вредина косила большим глазом и насмешливо – мне так казалось – всхрапывала, но пока я всерьёз раздумывала над тем, чтобы всё-таки привязать кобылу к коновязи, вернулся Раджети.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он, наклоняясь ко мне. – Ты вся бледная.

– Не знаю, – я потянулась к знаку, скрытому рукавом рубахи.

– Хочешь яблоко? – заботливо предложил Ардо, кивая в сторону торговки.

Подсознательно ожидаемая боль не навалилась с новой силой, и я вздохнула свободнее. На предложение чародея покачала головой и широко улыбнулась:

– Лучше давай посмотрим бусы!

***

Отыскать постоялый двор со свободными комнатами удалось не сразу. Ардо уже всерьёз задумывался над тем, чтобы спешно покинуть город и, пока совсем не стемнело, подыскать удобную полянку в лесу, когда нам неожиданно повезло. Правда, просили втридорога. Однако в том, что у слуг магов водились деньги, ничего подозрительного не было, и пока я раскладывала на кровати ярмарочные трофеи, чародей отмокал в располагавшейся за дубовой ширмой бадье. Разумеется, с растворённой в воде пригоршней местной лечебной соли. Иначе тут и не мылись.

Причиной подобной «неудачи» был мой живой интерес буквально к каждому прилавку или представлению бродячих артистов. Когда же оказалось, что на нашем постоялом дворе остановился странствующий сказитель и менестрель, Раджети понял, что проще поужинать в зале, со всеми посетителями, чем убеждать одну очень непоседливую девицу в нецелесообразности и рискованности некоторых шагов. Поглазеть хотелось на всё, и не было ничего удивительного в том, что все самые дешёвые комнаты расхватали в то время, пока чародей убеждал меня в необходимости купить бусы, потому что «каждая уважающая себя барышня должна иметь хотя бы стеклянные». В итоге маг под шумок купил браслет из янтарной крошки, брошь с кораллами-ягодками и глиняную свистульку. Под конец прогулки Ардо гордо вручил сшитого из лоскутов зайца, а на возмущения, что я уже взрослая для игрушек, прямо заявил: всё это – учебные пособия.

– Ладно, – не выдержав умоляющего взгляда, махнул рукой маг, – поужинаем в общем зале. Но три следующих дня котелок моешь ты!

Я так быстро закивала головой, что Ардо понял – продешевил. За возможность послушать сказителя можно хоть до самой Алитты каждый день оттирать засохшую кашу, благо, теперь умела воду кипятить на раз-два. В Штольни редко забредали даже торговцы, не то что барды или трубадуры.

Радости не было предела, когда выяснилось, что бард не просто бард, а прославленный Лэтис Артуа. И выступать он собирался с историей о Семи Башнях! Переписанная на новый лад древняя легенда удивительным образом перекликалась с легендами о Семерых, а уж с Ночью Гнева, написанной святым Анкараем, многие видели слишком недвусмысленные параллели. Вся разница была лишь в том, что в Ночи Гнева рассказывалось, как Семеро заточили Неназываемого за его жажду силы, а в Семи Башнях главной фигурой повествования был влюблённый рыцарь, готовый ради своей сеньоры вызвать на бой проклявших её демонов.

– Ты, должно быть, читала эту сказку раз сорок, не меньше? Не надоело ещё? – тихо посмеиваясь, спросил Ардо, но, бегло оглядев зал, сочувствующе вздохнул: – Кажется, все места заняты…

– Но можно ведь постоять у стеночки, – робко возразила я. – А поесть потом, в комнате…

– Погоди-ка, – хитро улыбнулся Раджети и, взяв меня за руку, потащил за собой.

Небольшое возвышение, служившее по совместительству сценой, располагалось в дальнем от входа углу, рядом с камином. Отведённое странствующему сказителю место пока что пустовало, но ближайший столик на пять персон был занят одним-единственным посетителем. Подсесть к нему никто не решался – скорее всего, из-за внушающего опасения вида и тёмной ауры.

– Ньэннец, – весело шепнул чародей, будто для него видеть ньэннцев было делом привычным – не меньше десятка каждый день, вот ей-ей. – Скорее всего, телохранитель.

Я никогда до этого не видела представителей Ньэнна. Отец любил рассказывать про империю не-людей, которые, несмотря на отсутствие магических способностей, благодаря своим тайным знаниям имели нешуточное влияние на Конклав. Магам приходилось считаться с ньэннцами по многим вопросам, хоть империя старалась и не вмешиваться в человеческие дела лишний раз. Отец говорил, что только увидев ньэннца, я сразу пойму, что это он.

Ньэннец вряд ли был ниже двух метров, но, помимо роста и худощавого телосложения, разглядеть что-либо ещё не представлялось возможным из-за тёмного, чуть блестящего и шелестящего даже на вид плаща, плотно укутывавшего долговязую фигуру. Не-людь сидел спиной к сцене, взирая на забитый посетителями зал двумя парами чуть светящихся из-под глубокого капюшона вишнёвых глаз. В столешницу перед ним был воткнут изогнутый когтем обсидиановый кинжал.

Замерев в пяти шагах, Раджети сложил ладони вместе и медленно, держа спину идеально ровной, поклонился. Головы он при этом не опустил и продолжал смотреть на ньэннца. Стоило тому повернуться, чародей произнёс короткую фразу на странном, щёлкающем, но при этом довольно певучем языке.

– Ты знаешь нашу речь, – довольно прошипелявил не-людь. – Могу я знать имена, которыми вы связаны?

– Моё имя Арьин. А это моя сестра, Кель.

Насколько я помнила из рассказов отца, народ Ньэнна не любил, когда люди коверкали их язык, однако из принципа делали вид, что не понимают человеческий. Если уж ньэннец переходил на какой-то из общих языков, значит, он оценил то, как с ним завели разговор на его наречии. А ещё это значило, что Ардо говорил на ньэннском практически без акцента. Хотя, маг же сам заявлял, что уметь надо если не всё, то очень многое…

– Садись, именем Кель связанная, – наклонившись вперёд, не-людь обозначил поклон кивком головы. – Садись, именем Арьи-ин связанный. Будьте гостями моего сердца.

Постаравшись не глазеть совсем уж откровенно, не сразу сообразила, что, судя по приглашению ньэннца, первой занять место за столом должна была я, и только потом – чародей. Раджети не торопил, давая спокойно воспринять происходящее и всячески делая вид, что остался стоять он не просто так. Служанка, которая, без сомнения, прекрасно видела махающего ей Ардо, в свою очередь делала вид, что у неё есть дела куда важнее, чем обслуживание столика с не-людью за ним.

– Люди забавные, – едва различимо щёлкнул ньэннец. – Всё ещё боятся нас.

Словно пытаясь доказать обратное, я заняла место по правую руку от него, хотя изначально на это место метил чародей. Ньэннец уставился темнотой капюшона на меня, и лишь каким-то чудом нашлись силы не отводить взгляда. Снова рассмеявшись, ньэннец дёрнул плечами.

– Ты хорошо говоришь на коссэльте, – не смог не отметить Ардо, продолжая тщетно пытаться привлечь внимание служанки.

– Я храню того, кто носит имя Лэтис. Моё сердце у него. Человек настоял, чтобы я выучил его язык, если хочу вернуть сердце.

– Он украл ваше сердце? – невольно вырвалось у меня. – Как вы можете жить без сердца?

Ньэннец откинул полу плаща в сторону, и длиннопалая рука – одна из четырёх имеющихся – потянулась к моему лбу. Как зачарованная смотрела на тёмную эбонитовую кожу, пока Раджети вдруг не схватил не-людя за кисть. 

–  Я могу жить без сердца. Ты тоже можешь жить без сердца, – безэмоциональным тоном заявил телохранитель, обратно закутываясь в плащ. – Лэтис спас мою жизнь. Сердце за сердце, я обязан служить ему, пока не верну долг. 

– Он дал тебе имя? – вдруг спросил Ардо и продолжил говорить уже на ньэннском наречии.

– Хватит, – резко оборвал его ньэннец. – Ты слишком много говоришь.

– Я пришёл к этому столу не просто так.

– Уходи.

Две пары вишнёвых глаз уставились на мага, на что Раджети недовольно поджал губы и, не став спорить, послушно встал. Я было потянулась за ним, но в последний момент была остановлена цепкой рукой не-людя, схватившую меня за правую руку, точно под сгибом локтя. Знак полумесяца отозвался мгновенно, но не как обычно, сейчас от него шла приятная прохлада, разливающая по всему телу бодрящее чувство.

– Квиль. Имя, которым меня связали, Квиль. Если сестре-без-сердца нужна будет помощь, ищи меня этим именем.

Я смогла только кивнуть в ответ.

– Идите, – кивнул в сторону лестницы Квиль. – Больше вам здесь делать нечего.

С лица Раджети будто бы разом стёрли всю беззаботность. Настаивать на том, чтобы всё-таки остаться и посмотреть на представление барда, видя непривычную серьёзность чародея, не хотелось, и потому мы быстро вернулись в свою комнату.

Оказалось, Ардо слышал ещё на ярмарке, что в Кипенный приехал известный бард Лэтис, а в телохранителях у него настоящий ньэннский воин. Несмотря на отсутствие магических способностей, народ Ньэнна был весьма тесно знаком с магией смерти, хотя сами они называли её иначе, хельши. Перевода этого слишком сложного понятия не существовало, самым близким по смыслу слову была разве что «темнота». Не тьма, не зло, не что-то демоническое. Просто… темнота.

Рассказав это, чародей замер у окна, не оборачиваясь и собираясь то ли с духом, то ли с мыслями, чтобы продолжить разговор.

– Мне бы очень хотелось, чтобы моя догадка не подтвердилась, – наконец заговорил Раджети. – Потому что теперь мне совершенно точно придётся обращаться за помощью к тому, кто…

Он неожиданно хлопнул себя по лбу и просиял.

– Подождёшь меня здесь? Я быстро. Надо отправить ещё одного эфирного вестника, и, если повезёт, мы сможем раскусить природу твоего знака на раз-два, – маг прищёлкнул пальцами и подмигнул, – даже тащиться в Алитту не придётся.

Я неуверенно кивнула, отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке. Возможно оттого, что перестала что-либо понимать уже в тот момент, когда Ардо заговорил на ньэннском. 

– Почему он назвал меня сестрой-без-сердца? – выпалила мучающий меня вопрос я, прежде чем Раджети выскочил за дверь.

Маг замер в проёме, до побелевших костяшек сжав дверную ручку. Чуть покачнувшись, он сделал шаг назад и медленно повернулся. Улыбка на его лице выглядела неестественной, но Ардо, кажется, и не стремился обмануть. Скорее, ему неуютно было говорить о том, что он понял из разговора с ньэннцем.

– Понимаешь, в Ньэнне верят, что каждый носит с собой смерть, храня её в сердце. Отдавая кому-то своё сердце, ты отдаёшь не только свою жизнь, но и смерть. Видимо, это всё-таки проклятие, скорее всего, очень древнее и помочь в его снятии может только Лига. Правда, остаётся неясно, каким образом проснулся дар… впрочем, не важно. 

– Вы ведь о чём-то таком с самого начала думали?

– Думал, – не стал врать Раджети, – но не хотел пугать тебя. Но теперь я точно знаю, кто с этим может помочь. И что ничего ужасного не случилось. Веришь мне?

Я снова кивнула, но уже решительнее.

– В конце концов, все дороги ведут в Ньэнн, – в полголоса пробормотал чародей и, усмехнувшись, вышел в коридор.

Закрыв за ним дверь на ключ, я осознала, что впервые за последнее время осталась в одиночестве. Гнетущее предчувствие чего-то тёмного и опасного неожиданно свалилось на плечи.

***

– Всё уже закончилось, – хрипло рассмеялся ньэннец, сидящий на нижних ступеньках лестницы.

Ардо не возвращался, хотя прошло уже несколько лучин, и я вовсю начала волноваться. До полноценной паники было ещё далеко, но её отголоски плясали где-то на краю сознания, вынудив спуститься в зал и подождать чародея у входа.

– Я здесь не за этим, – тихо возразила и, обняв колени, опустилась на корточки двумя ступенями выше.

Зал оказался пуст. Скорее всего, именно по этой причине не-людь избавился от своего шуршаще-блестящего плаща, и теперь я могла как следует разглядеть его. Кожа у ньэннца была вовсе не эбонитовой, как мне сначала показалось, а сизо-пепельной, с лунным отблеском, и словно светилась изнутри. Плотные, чёрные перчатки доходили до локтей всех четырёх рук. Две пары узких, миндалевидных глаз смотрелись тёмными гранатами, притягивая к себе всё внимание, и далеко не сразу стало заметно, что лицо выглядело почти человеческим – разве что более вытянутое, с высоким лбом, плавно перетекающим в длинный тонкий нос. Чёрные волосы, заплетённые в мелкие косички, были собраны в высокий хвост, топорщащийся на затылке словно куст, а в заострённых ушах красовалось сразу по три серебристых колечка. Одет он был в кожаную безрукавку с воротом под подбородок, тёмно-синие шаровары и тканевые расшитые туфли, никак не вязавшиеся с общей тёмной аурой своим кричаще-алым цветом.

– Сестре нужна помощь? – вновь рассмеялся Квиль.

Смех выглядел немного жутковатым, словно ньэннец пытался повторить человеческую манеру, не совсем понимая смысл.

– С чего вы взяли? – настороженно спросила я.

Ньэннец откинулся назад, опираясь локтями, и запрокинул голову, с хищной улыбкой изучая моё, несомненно, испуганное выражение лица.

– Я знаю, что тот человек тебе не брат. Я знаю, кто он на самом деле, потому что ваше чародейское искусство не в силах обмануть мой взор. А ещё я знаю, что твоё сердце отобрали без твоего согласия.

Я сжалась и покачала головой, отказываясь от помощи.

– Я знаю, кто твой «друг» на самом деле. В Ньэнне он известная личность.

– Тогда почему не расскажете мне сразу?

Квиль стёр с лица улыбку.

– Ты веришь ему. Мои слова могут пошатнуть твою веру. Стоит ли это того, если на самом деле он не плохой человек? К тому же, отчего тебе верить мне? – не дожидаясь ответа, он встал, и спустя всего мгновение из дверей, ведущих в кухню, вышел владелец постоялого двора с заставленным едой подносом. До этого я видела его только мельком, когда Ардо расплачивался за комнату. Широкоплечий высокий мужчина походил больше на вышибалу, чем на радушного хозяина, встречающего гостей хлебом-солью, и рваный шрам через переносицу только подкреплял первое впечатление.

Почувствовав запах еды, я мигом вспомнила, что так и не поужинала.

– Сбитень закончился, я принёс твоё любимое вино… ох, девочка, – мужчина перевёл настороженный взгляд на меня, – тебе что-то нужно?

– Всё в порядке, Врэн. Она меня не боится. Могу ли я её угостить?

– Конечно, – пожал печами хозяин. – Но вина ей не налью!..

– У меня всё равно нет на него денег, а уговор был только насчёт еды, – усаживаясь за ближайший столик, Квиль поманил меня рукой. 

– А это за Эду, – тут же нашёлся Врэн, поставив поднос и быстро разлив вино по кружкам. – Может, мне стыдно за то, что девица так с тобой себя вела?

– Не стоит тебе портить отношения с невесткой. Я уеду, а она останется. Мне не привыкать к шепоткам за спиной и настороженным взглядам.

– Я понимаю шепотки и взгляды, – всплеснул руками хозяин. – Но она не хотела обслуживать гостя!.. А ты чего замерла? Не бойся, этот красноглазый тебя не съест. Он вообще мясо на дух не переносит.

– А она не меня боится, – широко оскалился ньэннец и с усмешкой посмотрел на меня. – Сядешь? Или пойдёшь к себе?

Набравшись смелости, я устроилась на табуретке и принялась таскать запечённые в кисло-сладком соусе овощи. Пока мужчины ударились в воспоминания – в прошлом Врэн был боцманом на торговом судне, а Квиль работал таможенным досмотрщиком в ньэннском порту, – удавалось без труда выцеплять особо понравившиеся кругляши кабачков и кусочки сладкого перца. Каким образом Квиля забросило так далеко не только от родного архипелага, но и от деятельности простого портового служащего, оставалось загадкой. Хотя, возможно, одного его вида хватало, чтобы достойно выполнять обязанности телохранителя!.. Но зато я узнала, что в Ньэнне в принципе не носили имён, называя себя по роду деятельности.

– Как вы при этом разбираетесь, кто имелся в виду!.. – сетовал Врэн, эмоционально жестикулируя руками. – Найдите Лодочника, сказал он. Так мы того конкретного Лодочника полдня по всему городу искали, и то повезло, что он был тридцатым, а не сто тридцатым!..

– Лодочник, – произнёс Квиль, выхватывая прямо из-под моей руки последний ломтик перца, и повторил: – Лодочник. Ты разве не слышишь разницы?

– Демоны раздери, конечно не слышу! Эту вашу разницу в интонациях только Владеющие разобрать и могут. 

– И кошки, – поддакнул ньэннец. – Чудесные создания.

За весёлыми рассказами я совсем потеряла счёт времени и перестала чувствовать тревогу. Но Раджети не возвращался, и, несмотря на слипающиеся глаза, твёрдо решила дождаться чародея, чего бы то ни стоило. Однако Квиль считал по-другому, о чём не преминул сообщить.

– С ним всё будет хорошо, – уверенно сказал он и пальцем верхней руки коснулся моего носа.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю, кто он такой, – напомнил ньэннец.