Под высокими сводами зала сгустилась первозданная тьма. В холодном свете ньэннских светильников, соединённых между собой переплетённым медным тросом, тянущимся от противно жужжащего ящика в углу, багряные накидки жрецов отдавали коричневым цветом, а возложенная на алтарь бледная девушка казалась неживой. Однако, всё же, она дышала. Никто из здесь присутствующих не позволил бы ей умереть раньше срока, тем более, пока плод не покинул её чрево.

Витавшую в воздухе магию можно было коснуться рукой, она так и манила потянуться к ней, вобрать, использовать, сотворить что-либо… но никто не торопился начать ритуал. Они терпеливо ждали.

Наконец, на возвышение рядом с алтарём поднялся мужчина в чёрном кожаном доспехе. Яркие рыжие волосы стягивала чёрная же лента, а светящиеся лиловым глаза пытались выцепить чьё-то лицо из-под глубоких капюшонов стоявших в круге. В его руке сам собой возник тонкий обсидиановый стилет, которым он, после всех раздумий, всё-таки указал на одного из жрецов.

– Можешь не прятаться. Своего убийцу я учую за версту.

Весташи, пусть под «указующим перстом» очутился не он, послушно откинул капюшон. Увидев выкрашенные хной волосы мэтра, мужчина в чёрном криво усмехнулся, прекрасно зная о нелюбви кое-кого к рыжим персонам.

– Мне казалось, я совершенно точно отделил голову от тела, – Таши вернул усмешку. – Не поделишься, где нашёл запасную?

Это был Ольхо – исполнительный капитан из приграничной крепости, оказавшийся подосланной Цикадой тенью. За три года на лице добавилось шрамов, изрядно подпортивших миловидное личико, но не узнать того, из-за кого весь план чуть не полетел ачйжи под хвост, Таши не мог. Во многом благодаря тому, что умертвил его собственными руками.

И это точно не был близнец или двойник, о таком, находящийся рядом Кирино, всё ещё скрывавший своё присутствие, совершенно точно сообщил бы. Что ж, оставалось лишь тянуть время, чтобы побратим придумал, что делать дальше. В любом случае, ментальная связь позволяла им скоординировать действия, пусть в ней и не было особой надобности – за долгое время, что братья провели бок о бок, они научились работать слаженно и предугадывать замыслы друг друга.

– Госпожа была очень добра, – с хищным оскалом начал Ольхо, но больше ничего сказать не успел.

Над алтарём словно зародилась новая звезда – из крохотной, но слепящей до слёз искры разросся небольшой шарик, пульсирующий, трепещущий, живой. За доли мгновения он заполнил всё вокруг ревущим пламенем, в котором уже невозможно было разобрать ни очертаний зала, ни силуэты людей. И когда огонь стих, исчезнув также быстро, как и возник, первозданная тьма опустилась из своего укрытия, заполняя пространство липкой тишиной.

– А если бы я не успел? – обиженно пробормотал Таши, только вынырнув из теней.

Тело среагировало куда быстрее, чем разум. Пламя едва успело добраться до багряной накидки, а мэтр уже растворился в ускользающей темноте, и по ней – дальше и дальше от огня и света, разрушающего спасительное пристанище. С изнанки он прекрасно успел разглядеть корчащихся в агонии жрецов, взрывающиеся от жара ньэннские светильники, с лёгкостью плавящуюся медь… Кирино умел управляться с огнём и подобрал температуру так, чтобы не просто сжечь плоть, но также обратить в прах и кости. Несколькими градусами ниже, и они лишь обуглились бы, выше – и покрылись бы фосфорной известью, даже не думая сгореть.

– Сомневаюсь, что твоя реакция хуже, чем у «капитана», – пожал плечами Кир, стряхивая с рук остатки заклинания.

Магия всё ещё витала в воздухе, но – в предлах нормы. Благодаря тому, что Кирино не пользовался длинными словесными формулировками, никто из жрецов не успел среагировать, и вся дрожащая в нетерпении энергия ушла на два его заклинания. Первым, конечно же, было всепожирающее пламя, а вторым…

– Она жива? – спросил Таши и осторожно подошёл к алтарю.

Кирино двинулся следом не сразу – несколько мгновений он прислушивался к чему-то далёкому, а потом щёлкнул пальцами, и из-под земли у его ног выскочила пара ачйжи. Демоны стали послушно обходить зал по кругу, ища след сбежавшего Ольхо. Тратить на него время Кирино не собирался, однако зверушкам не помешало бы запомнить запах врага, чтобы в случае чего предупредить хозяина.

– Я сохранил одну жизнь.

Признавать то, что что-то пошло не так, Кир всё ещё не умел. Тем более, даже такими словами он чуть было не расписывался в собственном бессилии. Больше этого чувства Кирино ненавидел, пожалуй, только колдуна. И рыжих.

– Надеюсь, ты всё сделал правильно, и она не пострадала, – поджав губы, мэтр наклонился и убрал с лица девушки вьющиеся каштановые пряди.

Синяки и кровоподтёки были меньшим из зол – залечить такое для Кирино было делом нескольких ударов сердца. А вот после бугристых струпьев ожогов, оставшихся, несомненно, от раскалённого прута, в лучшем случае останутся тонкие шрамы. И никакая косметическая магия не поможет, разве что иллюзии… И это на столь прекрасном лице!

Таши недовольно цокнул языком. Зачем же её пытали?..

– Одну.

– Ты хочешь сказать, что?.. Но разве ребёнок не в её утробе? Если ты накрыл заклинанием тело, то и то, что внутри…

– Это не так работает, – качнул головой Кирино и бережно взял на руки бездыханное тело. Впрочем, как только заклинание развеется, она вновь станет живой. В отличие от её дитя. – Одна душа. Одна жизнь. Мне нужно было выбирать.

– Ярай оценит твой выбор.

– Мне плевать, что оценит старик, – раздражённо бросил Кир. – Я связан обязательствами, вот и всё.

Тело было легче пушинки. В разрывах грубой холщовой рубахи виднелись и другие следы пыток, на запястьях красовались чёрные браслеты синяков, а от ногтей на руках, кажется, и вовсе ничего не осталось. Кто бы ни сотворил с магессой подобное, он был способен поддержать жизнь в её ребёнке с помощью магии, иначе откуда такая уверенность в отсутствии последствий?

– Ириске не стоит на это смотреть.

– О нет, – хмыкнул Кирино, – как раз-таки стоит.

Оглянувшись на покрытый копотью зал, чуть тише, но куда твёрже и увереннее, он зачем-то повторил:

– Стоит.