Tell me it gets easier…

***

Сезон дождей ожидаемо начинается ближе ко второй половине июня. Ливни и грозы гарантированно продолжатся вплоть до августа. И на всё это время и без того серый Сеул станет совсем безжизненным. Не сказать, что в этом есть что-то однозначно плохое, поскольку это просто особенности климата Кореи. Вот только раздражает всё равно, ведь на место лужам и прохладе резко приходят духота вкупе с жарой.

Воскресное утро встречает не ярким солнечным светом в лицо, а звуком капель дождя, разбивающихся о подоконник. Кихён ворочается на кровати, шурша мягким одеялом, и потягивается, открывая глаза. Часть естественного освещения пробивается через щели жалюзи, покрывая полупустую стену полосами разной ширины. Серость за окном смешивается с серостью спальни, и даже несколько растений не спасают ситуацию. Ю садится на постели, машинально приглаживая растрепавшиеся после сна недавно выкрашенные в насыщенно-рыжий волосы, и берёт в руки смартфон. Скучающе пролистывает сообщения группового чата с бывшими однокурсниками, на фоне задумываясь о том, зачем вообще там состоит. Они учились вместе несколько лет, имея при этом вполне сносные отношения, поэтому создание беседы кажется довольно закономерным решением. Вот только Кихён всё равно не видит в этом особого смысла, потому что основным её содержанием является лишь обсуждение выпивки, спорта, политики и семьи. Скучно.

Ответив на несколько сообщений с упоминанием собственного имени чем-то скомканным и непонятным, он открывает диалоговое окно с Чангюном, ожидая увидеть там банальное: «Доброе утро», и несколько секунд просто смотрит на дисплей. Пусто. Ю щурится, вспоминая их вчерашний телефонный разговор, а потом просто откладывает телефон в сторону и поднимается с кровати. Ничего удивительного, и чего он только ожидал.

Контрастный душ оказывается как никогда кстати и частично сбрасывает только начавшее копиться напряжение. Кихён теперь не так сильно хочет вернуться в постель на весь день. Пусть дождь за окном и лёгкая меланхолия настойчиво требуют обратного.

Ничего, кроме крепкого кофе, не лезет в глотку, так что Ю даже не пытается что-то съесть. Сидя за столом, рыжий флегматично просматривает свой почтовый ящик на предмет наличия важных писем, избавляется от спама и чувствует, как его неминуемо топит глухая тоска. Та, как пуховое одеяло, мягко ложится на плечи, сначала не вызывая никакого дискомфорта, а потом, с каждой прошедшей секундой, давит всё сильнее. На место былому относительному расслаблению приходит раздражение, которое находит свой выход в тяжёлом выдохе.

Кихёну бы прекратить выдумывать себе же проблемы и закончить проект, сроки сдачи которого стремительно подходят к концу. Но вместо этого он сидит на кухне, сверлит нечитаемым взглядом кружку с остатками кофе, и думает, думает, думает. Мысли переплетаются друг с другом, как тонкие нити, и в итоге образуют огромный спутанный клубок. Рыжий тщательно перебирает в голове всё тот же телефонный разговор со своим молодым человеком, который закончился чем-то слишком напоминающим ссору, и не понимает, где они свернули не туда. Он знает, что Им устаёт, поскольку, как и сам Ю, работает. Вот только выплёскивать негатив на невиновного человека вовсе не обязательно.

Примечательно то, что этим занимались оба, а не кто-то один.

Взгляд невольно скользит по лежащему на столе смартфону, и поток мыслей тут же спотыкается, обрываясь, как туго натянутый канат. Может, позвонить? В конце концов они же не дети и знают, что для решения проблем крайне желательно сначала их озвучить. Вопрос лишь в том, кто переступит через собственную гордость первый. Кихёну думается, что это будет далеко не он — Чангюн всегда сдаётся быстрее, и именно с его стороны зачастую уступки. Собственная позиция претит рыжему, но резко сменить её на что-то прямо противоположное он не может — разрушит построенный образ, тщательно собираемый по крупицам долгие годы. Чужая личность въелась в собственную настолько, что уже непонятно, где оригинал.

Тяжёлый вздох вырывается изо рта сам собой, и Кихён взлохмачивает волосы, сцепляя руки в замок. В действительности он не хочет ссор и скандалов с Чангюном, но только увеличивающееся недовольство и вопросы не дают рыжему спокойствия. Настойчиво жужжат в черепной коробке, мешая нормально жить.

***

В определённый момент Ю закономерно срывается: спешно одевается, хватает телефон с ключами от квартиры и едва ли не сбегает по лестнице вниз. Сначала хочет пойти к машине, которая стоит на парковке, но запоздало вспоминает, что бак почти пуст и бензина явно не хватит.

Поездка на такси только подливает масла в огонь благодаря излишне общительному водителю. Тот явно считает себя крайне хорошим собеседником и именно по этой причине без умолку рассказывает что-то всю дорогу. Конечно же, Кихён его не слушает. Рыжий просто очень старательно сдерживает своё раздражение, которое в итоге всё равно замечают. Как следствие Ю закатывает глаза и выходит из машины почти на квартал раньше нужной остановки и громко хлопает дверью.

Прохладный воздух тут же забирается под ткань толстовки и щекочет кожу, заставляя поёжиться. Он накидывает на голову капюшон и убирает руки в карманы, быстрыми шагами идя в нужном направлении. Дождевые капли впитываются в одежду, и та ожидаемо мокнет и прилипает к телу, причиняя лёгкий дискомфорт.

Искомая многоэтажка показывается примерно через пятнадцать минут и приблизительно три поворота. Благо, удаётся проскочить внутрь без использования домофона. Кихён жмёт кнопку нужного этажа в лифте и бросает взгляд на своё отражение в зеркале. Недовольно цокает языком и пальцами убирает несколько намокших прядей волос со лба.

Ненавязчивая и приглушённая мелодия, играющая в кабине, капает на воспалённый мозг, нервируя.

Три минуты пребывания в лифте превращаются в самую настоящую пытку, и рыжий чувствует короткое облегчение, длящееся лишь несколько секунд, когда покидает его. Кихён подходит к двери, делает глубокий вдох и нажимает на звонок.

Вскоре Чангюн открывает. Удивление, проскользнувшее в его взгляде, заставляет Ю сухо усмехнуться и кивнуть в сторону коридора квартиры. Им хмурится, но послушно отступает, пропуская нежданного гостя внутрь, и закрывает за ними дверь, кодовый замок которой издаёт подтверждающий блокировку писк.

— Давно не виделись, — именно с этого начинает Кихён, скрестив руки на груди и смотря прямо на старшего.

— Целых два дня, — отвечает ему брюнет и зеркалит позу, щурясь. — Зачем ты приехал?

— О, так я уже не могу приехать к тебе утром воскресенья? — с явной желчью в голосе интересуется рыжий.

— Я имел в виду далеко не это, а ты опять специально искажаешь мои слова, поэтому я спрошу по-другому: зачем ты приехал утром воскресенья, когда на улице ливень?

— Захотел.

— Исчерпывающий ответ.

Они смотрят на друг друга со странной смесью эмоций. Чангюн думает о том, что, если не замнёт беспочвенный конфликт сейчас, он явно доведёт их до ссоры. Думать-то он думает, вот только, вопреки этому, медленно начинает раздражаться, потому что все эти заскоки Ю и проявление его строптивого характера там, где это не нужно, действительно действуют на нервы.

Кихён взаимно сверлит Има тяжёлым взглядом, на фоне размышляя о том, почему тот снова ведёт себя так. Что именно включает в себя это «так» рыжий и сам не до конца понимает, просто нутром чувствует, что с брюнетом что-то не так, что-то он явно не договаривает. И именно это «предчувствие» капает Ю на мозг, порождая множество подозрений, большинство из которых не имеют под собой достаточных оснований. Волнует ли их бессмысленность рыжего? Конечно же нет.

— А теперь давай серьёзно, — вновь начинает говорить Чангюн, решая наладить контакт, — в чём реальная причина твоего приезда?

— Проверить, не изменяешь ли ты мне, — сразу же выплёвывает Кихён и предостерегающе щурит свои лисьи глаза.

В ответ на эту реплику брюнет сначала удивлённо моргает несколько раз, а после сводит брови к переносице. «Измена, значит…» — думает Им и на мгновение сжимает челюсти до выступивших желваков.

— То есть вот какого ты мнения обо мне? — вкрадчиво спрашивает он и подходит ближе. — Настолько доверяешь, что допускаешь подобные мысли?

— А о чём ещё мне остаётся думать?! — взрывается Ю и толкает старшего в грудь, заставляя отойти от себя. Хватает за ворот футболки, сжимая ткань пальцами. — Ты сам постоянно динамишь меня, когда дело касается секса. Каждый чёртов раз, Чангюн. Сколько должно пройти времени, чтобы ты наконец созрел для него? Год? Два? Десять? Я всё понимаю, но разве не логично в таком случае подозревать о наличии третьего лишнего? Я вижу, что ты тоже хочешь меня, как и я тебя. Так какого ты всегда даёшь заднюю?

— Всё понимаешь?! — рычит в ответ Им и отталкивает Кихёна от себя. — Да ни черта ты не понимаешь и не хочешь понимать вообще! Думаешь только об удовлетворении своего самолюбия и эго. Скажешь, что нет? Каждый наш конфликт и каждая ссора происходят именно с твоей подачи, потому что тебя вечно что-то не устраивает. А сейчас что? Секс? Да, у меня есть свои причины на отказ. Но их ты почему-то не учитываешь, сразу же обвиняя меня в измене. Не самый честный подход, не думаешь?

— О, так у тебя есть причины? Какая неожиданность, — сардонически усмехается рыжий, пропуская мимо ушей остальную часть монолога старшего, и сдерживает в себе желание просто послать куда подальше. — Не соизволишь поделиться этими своими причинами?

— Нет, не соизволю.

«Потому что ты просто не поймёшь их, ведь они напрямую связаны с тем, чего ты ещё не знаешь и чего я не могу сказать тебе».

— И после этого ты говоришь мне о доверии? А не лицемер ли ты часом в таком случае?

Чангюн в ответ молчит, и это молчание лишь злит и без того разозлённого Кихёна. Изначально он приезжал совсем не за этим, но что получилось в итоге?

— Так и будешь молчать? — спрашивает Ю после нескольких секунд взаимной тишины.

Ответа ожидаемо не поступает, пусть взгляд старшего и очень красноречив.

— Что ж, в таком случае… — рыжий несколько раз сжимает и разжимает пальцы в кулак, поворачивается к двери, вставая к Чангюну спиной, и, не оборачиваясь, бросает. — Катись со своими непонятными причинами к чёрту и вообще забудь о том, что нас связывало до сих пор. Мне надоело.

Уходя, он громко хлопает входной дверью, и её кодовый замок коротко пищит. Этот звук кажется Иму оглушительно громким в звенящей тишине квартиры. Он смотрит ушедшему Кихёну вслед, ожидая, что тот передумает и вернётся. Просто не станет заканчивать всё именно так.

Но Кихён не возвращается. Ставит на их отношениях жирный крест, вырывает листы, вдоль и поперёк исписанные совместными воспоминаниями из дневника своей памяти. Хоронит пережитое вдвоём, силой закрывает некогда собой же открытые двери собственного сердца и души. Бежит вниз по лестнице, посылая лифт к чёрту, и изо всех сил сдерживает рвущийся наружу крик. Крик, полный глухой боли, злости и неверия.  

Ю злится и ненавидит. Себя и Чангюна. Обстоятельства и свой скверный характер, своё недовольство и свои скелеты в шкафу, которые мешают ему жить. Ненавидит эту убогую и ненужную сейчас гордость, которая не даёт ему вернуться обратно и сказать, что вспылил, что не хочет конца и разрыва, что им нужно успокоиться и поговорить, как взрослым людям. Ненавидит то, что поддаётся ей, уходит, растворяясь в нескончаемом ливне, и пытается не слышать хруст хрупкого «мы», ломающегося с каждым его шагом. Наивно полагает, что вода, стекающая по его ничего не выражающему лицу и пропитывающая лёгкую одежду, смоет с него всё эту тупую боль и горькое чувство утраты чего-то нестерпимо важного. Не знает, правда, что это так не работает.

Чангюн давит в себе всплеск злости, настигающий его подобно цунами, и, почувствовав резкую слабость во всём своём теле, облокачивается на стену спиной. Накрывает лицо руками и пугающе смеётся с явным отчаянием. Не верит, что потерял во второй раз. Неоправданно думает, что это полностью его вина, считает, что мог быть лучше. Мыслей о том, что отношения — совместная работа, брюнет в этот момент почему-то не допускает. Раз за разом прокручивает в голове их недавний диалог и нарочно мучает себя воспоминаниями. Теми самыми, о которых Кихёну неизвестно, но частью которых он является. Им чувствует, как дорогой сердцу человек ускользает от него, словно вода сквозь пальцы. Это ощущение парализует, не давая сдвинуться с места, и заставляет думать, что уже поздно.