Он влип.

Он так сильно влип, что от безысходности плакать хочется.

Даби сидит рядом на трибунах, ехидно скалясь. Благо, в этот раз хотя бы молчит, Томура точно не выдержал бы потока его комментариев.

Заслуженных, но от этого не менее едких.

Кто бы вообще мог представить, что Томура, главный фрик и ботаник школы, настолько сильно влюбится в капитана школьной команды по американскому футболу, что начнет посещать все ее тренировки, прикрываясь выполнением домашки на свежем воздухе, и откровенно засматриваться в коридорах, встречая лицом каждый поворот.

И по всем канонам капитаны встречаются с чирлидерами.

Томура немного щурится, когда снова замечает на поле Таками с отвратительно яркими помпонами, но усмиряет ревность – стоит только вспомнить, с каким обожанием этот нахальный птиц смотрит на Даби, и становится ясно, что никакой капитан ему не нужен.

Даже если это очень горячая девушка, на бедра которой засматривается вся школа.

И Томура в целом согласен с ними – бедра Руми Усагиямы занимают высокое место в его личном списке причин жить (хотя он также не будет против того, чтобы она задушила его ими).

– Земля вызывает Тенко, – Даби щелкает у него перед носом, привлекая внимание.

– Чего тебе, Тойя? – он почти шипит, специально выделяя последнее слово.

– Абсолютно ничего, – Даби тихо фыркает, понимая намек, и кивает куда-то в сторону, – только она будет здесь уже через минуту.

… Это первый раз, когда они сталкиваются так близко, и Томура решительно… провисает.

Он кучу раз прокручивал в голове момент, когда наконец-то решится подойти к ней, чтобы хотя бы заговорить, и каждый раз в мыслях все шло если не гладко, то в принципе неплохо.

В действительности же его хватает только на то, чтобы буркнуть приветствие и уткнуться в учебник, молясь, чтобы Руми не заметила его стремительно краснеющих ушей.

Господи, он безнадежен.

К его счастью – и неудовольствию Даби – они не задерживаются рядом надолго. Уже через пару минут Руми, нетерпеливо притоптывая ногой, куда-то утаскивает Кейго, оставляя их одних.

***

Когда они сталкиваются в следующий раз, Томура сидит на трибунах один и действительно больше внимания уделяет не тренирующимся футболистам, а домашней работе, которой накопилось слишком много. Одно из заданий – эссе по литературе, и он слишком увлекается, расписывая свое несогласие с автором.

Возможно, именно поэтому он не сразу замечает, что на поле осталась одна только Руми – она всегда задерживалась дольше остальных, чтобы дополнительно позаниматься одна.

Он спохватывается только тогда, когда над ним нависает подозрительно знакомая тень.

– Ты уходить собираешься?

И тень говорит голосом его краша.

– А я что, превысил лимит сидения на трибунах? – ехидство вырывается прежде, чем Томура успевает поднять голову, и он мгновенно прикусывает язык.

Но слова уже сказаны, и все, что ему остается – с вызовом посмотреть на нее, чтобы увидеть… улыбку?

Томура глупо моргает, как-то даже завороженно всматриваясь. Он не уверен, что ему еще доведется увидеть школьную богиню так близко, поэтому не намерен упускать шанс.

– Боже, да хоть заночуй тут. Не думала, что тебе так нравится идея насквозь промокнуть, – будто в подтверждение ее слов раздался оглушительный раскат грома, заставивший Томуру подпрыгнуть от неожиданности.

Очень вовремя налетевший порыв ветра тут же радостно подхватил его конспекты, раскидывая их повсюду. И в дополнение сразу же начало противно накрапывать.

Руми, которая явно не ожидала такого исхода, в качестве извинений помогла собрать все до того, как мелкий дождик перешел в полноценный ливень, а после, не слушая его возражений, открыла над ним зонт, тут же устраиваясь рядом.

– Ты не должна была…

Его нагло перебивают.

– Замолчи и прими помощь, я видела, что ты сегодня пришел без зонта.

– А… – щеки начинают предательски розоветь, – ты меня видела?

– Ну знаешь, – Руми слегка щурится, всматриваясь в темнеющее на горизонте облако, – сложно не заметить того, кто вот уже полгода неизменно появляется на каждой тренировке.

Томура благодарит всех богов, что в этот момент она не смотрит на него, и поспешно натягивает капюшон, чтобы хоть как-то скрыть покрасневшее лицо.

С одной стороны, он счастлив, что она его заметила, а с другой – она его заметила.

Боже, Даби прав, он слишком сильно загоняется.

– … живешь?

– А? – он слишком сильно погрузился в свои мысли и в итоге умудрился прослушать. – Прости, я задумался. Можешь повторить?

– Я спрашиваю, где ты живешь, – терпеливо повторила она. – Сомневаюсь, что в такой ливень ты сможешь вызвать такси. Зонта у тебя тоже нет. А я не хочу, чтобы из-за меня кто-то заболел.

– Я не заболею из-за какого-то дождя, – поток возмущений прерывается насмешливым взглядом.

– Конечно. Так где живешь?

Томура никогда бы не подумал, что в один прекрасный день они будут идти вот так, под одним зонтом – который, к слову, ему пришлось забрать у нее из-за разницы в росте, – перепрыгивая лужи и разговаривая обо всем подряд. С Руми комфортно, и неловкость, которая прежде мешала ему, пропадает уже через несколько минут ее расспросов.

Речь как-то плавно переходит на его домашку, и они сами не замечают, как начинают спорить насчет правильности поступков некоторых героев. У них практически противоположные точки зрения, и поэтому Томура откровенно доволен собой, когда Руми неохотно отступает и признает, что в его словах есть логика.

Когда они доходят до его дома, ему кажется, что в голосе Руми звучит тщательно скрытая досада. Он предпочитает не думать о том, чем она вызвана, чтобы не давать себе ложную надежду.

***

С того случая прошла почти неделя, и с каждым днем Томуре все больше начинает казаться, что он живет в каком-то подростковом сериале.

Нет, они с Руми не начали встречаться, они даже толком не разговаривали больше, но теперь каждый раз, когда они пересекались где-нибудь в коридоре или на том же стадионе, она улыбалась и приветливо кивала.

Конечно, это ничего не значило – она точно так же улыбалась всем, с кем хоть сколько-то общалась.

Даби как-то замечает, что он ведет себя как придурок.

– За тебя даже первый шаг сделали, а ты не можешь продолжить общение. На что ты надеешься? На чудо?

Томура понимает, что он прав, и лучше попытаться и провалиться, чем струсить и потом жалеть об этом, но каждый раз, когда он видит Руми одну, что-то внутри мешает ему просто подойти и завязать разговор. Все, на что его хватает – неуверенно улыбаться в ответ, когда она его замечает.

… Когда она подсаживается к нему в столовой перед сложным матчем, он не знает, как реагировать. Руми видит его замешательство и с тихим вздохом поясняет.

– Прости за вторжение, я просто хотела немного отдохнуть, а ты… самый тихий и ненавязчивый из всех, кого я знаю.

Будь здесь Даби, он бы обязательно съязвил на эту тему, и Томура впервые благодарен, что птиц куда-то утащил его.

– Нервничаешь из-за игры?

– Есть немного, – Руми звучит устало и будто… разочарованно. Томура с опозданием думает, что скорее всего от таких разговоров она и сбежала.

– Я уверен, ты надерешь им задницу.

Она удивленно косится на него, явно ожидавшая других слов, но в итоге слабо улыбается. И Томура может поклясться, что это выглядит куда искреннее, чем самодовольные выкрики других членов команды.

– Спасибо.

Остаток обеда они проводят в тишине, но Томура не чувствует ни грамма дискомфорта или неловкости. Он надеется, что Руми тоже.

***

Каждый матч против более сильных противников – то еще испытание для слуха. Подбадривающие крики оглушают, но Томура, кажется, впервые не возмущается, а завороженно следит за игрой, сжимая кулаки на особо волнительных моментах.

И когда Руми на последних секундах зарабатывает такое необходимое очко, буквально вырывая победу из рук соперников, он не сдерживает довольную улыбку, и спешит выбраться с трибун раньше, чем вся толпа начнет двигаться.

Он хочет поздравить ее лично.

Путь до раздевалок занимает всего пару минут, и Томура оперативно занимает неприметное место прямо за углом, откуда открывается прекрасный вид на всех приходящих. Он предполагает, что после такой громкой победы команде и особенно капитану понадобится время, чтобы вырваться из рук счастливых болельщиков.

И он прав – проходит почти полчаса, прежде чем появляется Руми.

Она все еще растрепанная, раскрасневшаяся и наверняка уставшая, но это все меркнет перед тем, что она буквально лучится от радости. Томура не может отвести от нее восхищенного взгляда.

Ему кажется, что у него самого кипит в крови адреналин, потому что сейчас его ничто не останавливает, когда он аккуратно выходит к ней из-за угла.

– Я же говорил, что ты их уделаешь. Поздравляю.

Руми даже замирает на секунду, удивленно, но все равно внимательно рассматривая его, будто размышляет над чем-то, но тут же улыбается и кивает.

И в два шага сокращает расстояние между ними, практически вжимая его в стену.

От такой близости на щеках мгновенно проступает румянец, колени предательски подкашиваются, и Томуре приходится призвать на помощь все свое самообладание, чтобы голос не дрожал.

– Что ты делаешь?

Он почти надеется, что сейчас в ней говорит не только адреналин.

Руми смотрит восхищенно и, одной рукой аккуратно притянув к себе за воротник толстовки, шепчет в самое ухо:

– Для ботаника ты удивительно тупой.

И целует, не давая ни шанса отстраниться.

Томура так и замирает – склонившись в неудобной позе, с широко открытыми глазами и не зная, куда деть руки.  

А губы у Руми удивительно мягкие.

Ноги окончательно отказываются его держать, и он не падает исключительно благодаря крепкой хватке на талии.

Томура не уверен, что все происходящее ему не снится, но даже если так – он не хочет, чтобы все заканчивалось.

И потому, когда Руми отстраняется, так и не получив реакции, он аккуратно обхватывает ее лицо ладонями – большими пальцами бережно проводит по скулам, убирая выбившиеся прядки, – решительно подается вперед и целует ее сам.

Опыта у него никакого, но он чувствует, как она улыбается в поцелуй, мягко отвечая и крепче прижимаясь, и думает, что Руми будет не против научить его.

Отстраняются они только тогда, когда обоим уже начинает не хватать воздуха, и с непривычки голос у Томуры все еще хриплый.

– Что это было?

– Ну, – Руми хихикает, пытаясь отдышаться, и мягко целует его в родинку на подбородке, – в каждой девушке должна быть загадка. Но мне надоело ждать, пока ты разгадаешь мою.

***

– Подожди, так я давно тебе нравлюсь?

– … ты не задумывался о том, почему мы постоянно сталкивались в коридорах, хотя у нас минимальное совпадение в расписании?