Тауриэль проснулась оттого, что назойливый холодок забирался за ворот туники, морозил пальцы. Камни остужали, и за целую ночь тело заметно продрогло. Зато Кили явно чувствовал себя в пещерах гораздо лучше лесной девы. Откинув голову на подложенную под нее ладонь, он спал и как будто видел приятные сны. Во сне его лицо посветлело, нахмуренный лоб разгладился, а грудь вздымалась мерно и ровно. Тауриэль вспомнила о трепетных словах и крепких объятьях минувшей ночи, и в груди стало тесно. Было ли это желание быть вместе чем-то важным и правильным или же наивным и потому ошибочным? Сердце сладко ныло, но где-то в его глубине все еще плескалось слабое сомнение. Как же все это сложно!.. Так необычно и необъяснимо… но реально. И это грело метавшуюся душу.

— Уже уходишь? — открыв глаза, спросил Кили, наблюдая за поднимавшейся на ноги эльфийкой и неспешно поправлявшей прическу.

Тауриэль обернулась, вознося руки к голове и расправляя косу, и лукаво улыбнулась.

— Просто будешь наблюдать? — изящно расчесав пальцами волосы, откликнулась она.

— В конце концов, это самое красивое, что можно увидеть в этих мерзких пещерах, так что с твоей стороны весьма жестоко упрекать меня.

— Глупый гном, — фыркнула девушка, поднимая с пола оружие. — Не самая удачная идея — валяться здесь.

Кили притворно вздохнул, хотя и понимал, что Тауриэль права. Вскоре оба экипировались и были готовы продолжить путь.

Коридоры снова петляли, то наваливаясь острыми потолками, то расширяясь большими пещерами. Где располагался выход — до сих пор было абсолютно неизвестно, и радовало лишь отсутствие «гостей». Однако, как говорят, все хорошее рано или поздно заканчивается, и здесь этот закон не дал сбоя. Вскоре послышались многообещающие шаги, голоса, а спустя несколько минут Кили с Тауриэль уже спешили прочь, стараясь оторваться от погони.

— Быстрей, сюда! — Кили помог девушке забраться на выступ, уходивший в новый отсек пещер.

Оттуда беглецы рванули дальше, пока не уперлись в очередную стену. Почти отвесная, она не оставляла надежды на спасение, но вдруг метрах в тридцати наверху стал виден едва пробивавшийся дневной свет. Слабый, но все же солнечный!

— Лезь наверх! — скомандовал гном, готовясь в случае чего прикрыть отступление спутницы.

— Ну уж нет! Ты ранен, — Тауриэль резко обернулась и сняла с плеча лук, напрочь позабыв, что колчан давно пуст. — Лезь первым!

— Это не обсуждается! Я сказал, карабкайся наверх, а я следом.

— Нет, я не… — запал оборвался на полуслове: настолько решительным выглядело лицо гнома.

Стиснув зубы, Тауриэль закинула оружие за спину и по-эльфийски ловко запрыгнула на стену. Выступы были слишком малы, чтобы служить надежной опорой, но выбирать не приходилось. Взбираясь все выше, девушка глянула вниз. К счастью, Кили уже спрятал меч в ножны и теперь тоже полз следом. Невдалеке уже слышались гоблинские крики, звон металла и топот десятков пар ног.

— Быстрее! — крикнула Тауриэль, но сказать было легче, чем сделать: не восстановившаяся рука Кили ужасно болела от сильной нагрузки, постоянно норовя отцепиться или ослабить хватку.

— Не оглядывайся! Лезь! — Кили, как мог, старался не замечать подступавшую немоту в плече и кисти, но рана давала о себе знать все настойчивей.

Вот уже в стену врезалась первая стрела. Чиркнув по камням, она упала вниз, но за ней последовала еще одна и еще.

«Мы здесь, как подсадные утки», — с досадой подумал наследник Дурина, прикидывая оставшееся расстояние до дыры, из которой лился свет: оставались какие-то два-три метра. Радовало то, что Тауриэль почти выбралась.

Тауриэль, как только взобралась на выступ, что есть мочи протянула руку, пытаясь втащить на небольшое плато Кили, как вдруг рядом с другой ее рукой вгрызлась в камень еще одна стрела. Пальцы разжались инстинктивно. Не успев ухватиться снова, девушка с коротким криком полетела вниз. От резкого испуга глаза тут же зажмурились, не желая видеть, как тело напорется на торчащие жадные клинки или вовсе разобьется оземь. Но полет закончился рывком — так же быстро, как и начался. Подняв голову, Тауриэль увидела Кили, с трудом сжимавшего ее запястье.

— О Эру…

От такого рывка левое плечо юноши медленно, но верно окрашивалось в багряный цвет, а по кисти уже стекали тоненькие, красные струйки.

— Отпусти! Или мы оба сорвемся! — закричала Тауриэль, со всей ясностью понимая, что его больная рука долго не выдержит, а пальцы здоровой вот-вот разожмутся от непосильной тяжести.

— С ума сошла?! — Кили попытался поудобней перехватить женское запястье, но намочившая ладонь кровь сделала ее липкой и скользкой. К тому же еще и серебряное кольцо на опорной руке нещадно сдавливало палец, точно вознамерившись отрезать его. Жалея, что вообще надел его, юноша в сердцах воскликнул: — Чтоб тебя, дурацкое Кольцо Власти!..

Ах, Кили… Кили… Неужели ты не знаешь, что о таком не говорят вслух?..

Но кричи — не кричи, а лучше от этого не станет. Пальцы дрожали, сапоги соскальзывали и срывались с отвесного камня, а внизу, почти в невесомости, висела Тауриэль, лишенная возможности даже зацепиться за стену, но представлявшая из себя отличную мишень для вражеских выстрелов. Стрелы и клинки летели без остановки. В какой-то момент маленький кривой нож достиг цели, полоснув Тауриэль по пояснице. Девушка коротко вскрикнула, но стерпела: каждое лишнее движение грозило стать последним.

«Силы… Вот когда они нужны! Балрог бы вас побрал! — Кили со злостью сжал зубы. — Гном-слабак, не способный спасти то, что ему дорого… Что за ничтожество!»

Полный праведного гнева на самого себя, он вдруг ощутил, что кровоточащая рана в груди неожиданно затихла, почти перестала ныть, а по больной левой руке побежали волны мурашек. Голова прояснилась, а тело подобралось. Откуда-то взялись новые силы, словно только что открылось второе дыхание. Почувствовав, что способен на решающий рывок, юноша крикнул:

— Я тебя сейчас подброшу! Готовься!

— Но ты слишком слаб! Не надо!

— Давай! — Кили со всей силы рванул руку наверх, подкидывая Тауриэль в воздух. Этого «прыжка» хватило, чтобы эльфийка ухватилась за выступ и, взобравшись, с громким стоном втянула своего спасителя следом.

— Идем, идем… — помогая обессилевшему ему подняться, приговаривала лесная дева. — Скорее…

На нетвердых ногах пробежали еще несколько коридоров. Откуда-то из глубины тоннеля донеслось едва уловимое «Прелес-с-сть…», а потом в глаза ударил ослепляющий дневной свет. Еще несколько рывков — и беглецы выбежали на просторную заснеженную поляну.

— Вот уж не думал, — с трудом пытаясь отдышаться, улыбнулся Кили, — что буду так рад покинуть горные пещеры.