— Чёртов убийца точно знает, что делает! — с воскликом встал старший, — Иначе не сидели б целых две недели. Тоже мне, «самые лучшие шерифы и помощники сороковых», а распутать проклятые козни вшивого недоноска не могут! — с силой выдохнул Мэтт, — Скотт, что думаешь?

— Да, но я бы поостерегся с такими заявлениями, если наше отношение дойдет до верха, могут возникнуть вопросы…

— Типа «какого черта мы пол месяца сидим в конуре и соединяем ниточки между собой?» — съязвил молодой, — вы, дорогие господа, понимаете, что нам и словом не к чему придраться?

— Теперь есть, — сказал доселе молчавший шериф, — и скажут, когда на следующей неделе спросят хераль мы улики не ищем и какого дьявола не опрашиваем типа существующих свидетелей.

***

За окном было сыро, как в памперсе у младенца. На деревянных стульях сидели четыре детектива. А на столе лежал глухарь — ни свидетелей, ни улик.

На улице, немного уходя за угол полицейского участка стояло два человека: один в черном костюме с лысой головой, другой же в коричневой шенели с классической шляпой, прикрывающей весь его затылок.

— Эй, Бэн, до меня дошли слухи, что ты видел кое-кого, — страстно прошептал Скотт на ухо практиканту, — ты же понимаешь о ком я?

— Н-нет, что вы. Я никого не знаю! — он жался, как шуганая антилопа.

— А мне вот говорили, что да. Знаешь, кто? — увидев в глазах ещё больше страха и понимания в какой жопе он оказался, Скотт продолжил: — Ты же знаешь, что будет, если по его просьбе ничего не рассказать?

— Пожалуйста, только не говорите никому, — Бэн проблеял на манер овцы.

— Разумеется, все останется только между нами, — тот хищно улыбнулся.

— Это всё был мистер Шелфорд. Это он сказал заменить все черновики Кайна на бред свой кобылы, — мальчонка совсем запаниковал, — он просто хотел высмеять его. Он угрожал мне отчислением! — на его глазах выступили слезы.

Лицо Скотта исказилось в в отвращении.

— Вот же дрянь подворотная, — сквозь зубы выругался гражданин, — этот балбес ни крохи не знает! Дело паскудное.

Скотт был крайне зол, ведь это последний вариант, хоть как-то притянутый за уши.

— Снова ничего. Справа пусто, слева пусто, спереди фиг, сзади кабель подразнивает. И снова ни-че-го.

Тут он заметил человека, идущего справа на противоположной стороне улицы: чёрное кожаное пальто, ужасно высокие для мужчины сапоги на ремнях, перстень на среднем пальце и шляпа-треуголка. Такую колоритную внешность мог иметь только один персонаж — Брайан. Прохвост всегда знал что-нибудь интересное и брал за это соответствующую плату: адрес в обмен на криминальные новости из первых уст, имена и фамилии — за чеканную монету. Дорого, но действительно.

— Брайан!

Тот обернулся на крик.

— Слышал о Вашингтонском глухаре? — подходя, спросил мужчина.

— Говорю сразу: дело гиблое, — информатор стал мрачнее тучи.

— Тоже ничего?

— Хуже, никто ничего. Ни свидетелей, ни продажных, ни имён.

— Хм, а вот с этим я помогу, — увидев взгляд, пояснил: — я и сам знаю, что все с грёбаным серийником стали сами не свои, но жертвы у полиции есть. Мы команду из четырёх замутили. А ты, вроде, с нашими шерифами однажды сотрудничал…

— Намекаешь?

— Да.

— Тогда я в деле, — почесал подбородок, — за некое вознаграждение.

— Хах, без этого-то не обойдется.

Брайан был темной лошадкой этого штата, и если он брал под контроль базу легавых, как в тот раз с делом Милены Сильвер, то тандемом раскрывалось всё.

— О, здравствуйте, мистер Брайан, как же я рад видеть вас…

— Довольно лести. Где папка с делом? — прервал поток подмазывания и подошёл к старому, как само здание, столу, — Та-ак, это ж мисс Франческо. Нашлась старушка, — однако неожиданно замолчал.

Его глаза наткнулись на Сару. С первого взгляда можно подумать, что они никак не могут быть связаны. Со второго — понимаешь, что они вращались в разных кругах. Но лишь немногие знают, что в пятницу вечером они были в одном месте. О нем никто в здравом уме не скажет и не отметит хотя бы на паре бумаг… Но Брайан помнил каждого своего клиента.

Дом на Лэсволд.

Дом, где нет власти, только принцип равноценного обмена.

— Я знаю среди кого надо искать.