мне не холодно, мне тепло — голые ноги греет огонь, угли и пепел под босой ступней, а северный ветер смотрит свой бесконечный сон. я смеюсь — и смеются мои неродные сёстры, и тяжко вздыхают сосны, и волки, и лисы протяжно воют, и совы им вторят, и плачут в ближних деревнях дети — этой ночью меня нет на свете. и нет для света и мира ни меня, ни сестёр моих. руки мои перепачканы сажей и кровью, и проклятым словом, и чьей-то болью, и химерами чёрных теней — это руки моих сестёр, точно такие же, поглощают пламя костра и становятся глубже, темнее ночи. смотрят за нами звёзды, смотрят глупо и немо, и кто бы во что ни верил, но у звёзд нет голосов — только беззвучные имена. воздух от дыма стал тяжёлым и серым, и пахнет пряно — мы с сёстрами бросали в него травы и листья, и ягоды, и кормили звериной кровью — и он рвётся в мои ладони, и в ладони моих сестёр, обнимает за плечи. и заставляет слушать. огонь поёт, и слова как смола затекают в уши. говорят — сумасшедшим гореть веселей, но у нас получается лучше — нужно просто уметь видеть и уметь слушать.