— Там такая погода! Идём лепить снеговиков, играть в снежки и делать ангелов, — тараторит Суиль, ввалившись в комнату и щедро посыпая снегом Донёля.

— Ты дурак или да? — тяжело вздыхает тот, спасая конспекты от внезапной влажной атаки. — Завтра на пары, а сейчас ночь. Какие нафиг снежки? И вообще

Договорить он не успевает, получив в лицо теплым свитером.

— Я тебя не спрашиваю, — следом летят джинсы, — а ставлю перед фактом, — сверху приземляются носки. — И даже по-дружески даю шанс одеться.

Донёль продолжает ворчать, но все-таки собирается. Суиль и правда может вытащить его на улицу в домашней одежде, просто из вредности и искреннего желания показать хорошую, в его понимании, погоду.

Во дворе, правда, красиво. Тихо-тихо. Какие нормальные люди в ночь на понедельник пойдут гулять? Снежинки падают размеренно. Кружатся в свете фонаря, узоры в полёте выписывают.

Ли так залипает на эту красоту, что пропускает ком снега в лицо. Такой мягкий и рассыпчатый, что сразу и по волосам, и в рот, и за шиворот. Последнее — самое обидное. Поэтому отбросив созерцание, Донёль с самым настоящим боевым кличем, шепотом, чтобы соседей не разбудить, идёт в бой на Суиля.

Спустя целый вытоптанный двор, массу эпичных и не очень падений, несколько снежков, улетевших в чужие окна, парни валяются посреди площадки и стараются отдышаться. Ни на каких ангелов уже сил уже не остается, а промокшая одежда упрямо намекает, что пора бы и домой топать.

— Потрясающая погода, — собравшись с силами, говорит Донёль, ловя снежинки широченной улыбкой.

— Я же говорил.