— Кинни! — как сквозь вату, она слышала знакомый голос, но никак не могла прийти в себя. — Кинни, мы уже на месте. Я понимаю, что тебе трудно, но нам нужно идти, времени совсем мало! 
    Кинни открыла глаза и поняла, что над ней ничего не нависает, а голова такая, будто она очень и очень долго спала — тяжелая и какая-то не своя. Она попыталась вспомнить, что же с ней произошло за последние часы, но как ни старалась, не могла. 
    — Что ты сделал со мной? Ты стер мне память? 
    — Наоборот, у тебя сейчас в одночасье появилось слишком много сведений. То, что ты ничего не помнишь — просто защитная реакция. Но как только тебе понадобятся какие-то знания, ты сразу сможешь ими воспользоваться. Нам надо идти, мои друзья ждут нас. 
    — Мне нужно будет остаться с ними? А ты уйдешь? 
    — Если ты вспомнишь, — проговорил Гейрт практически по слогам, — мы с тобой договорились только дойти до корабля. Я всей душой хотел тебя отпустить жить мирно и не хотел тебя убивать, несмотря на то, что должен был! Однако обстоятельства изменились, и мне пришлось взять тебя с собой, но я не могу везде ходить с тобой, как с довеском! Я договорился со своими друзьями, они тебя примут и помогут устроиться. А у меня свой путь, понимаешь? 
    Он не хотел с ней сюсюкать, но на последних фразах голос помимо воли стал мягче. Гейрт всем своим существом ненавидел себя за то, что должен был сейчас сделать. Он вырвал ее из привычной размеренной жизни, завез пусть на красивую, но чужую планету, чтобы она смогла начать там новую жизнь… Пусть она сейчас его возненавидит, но потом она поймет, что у него не было другого выхода. 
    — А почему я не могу остаться с тобой? 
    — Потому что я пойду туда, где меня, скорее всего, убьют, Кинни. Я тебе объяснял про онгхус и все остальное, я не знаю, понимаешь ли ты сейчас это, но со временем ты во всем разберешься и увидишь, что я был прав. 
    Она рядом, стояла так близко от него, что Гейрт снова чувствовал ее запах, восхитительно свежий, будто она только что с мороза, и он снова испытывал что-то, чего раньше с ним не случалось никогда. Ему хотелось орать от безысходности и никогда не видеть столько грусти и отчаяния в обращенных на него голубых, как ясное небо, глазах. Совершенно не хотелось отводить взгляд, но он сжал челюсти и отвернулся, открывая входной люк. 
    Кинни, несмотря на то, что ужасно хотелось плакать и совершенно не хотелось никуда идти, сойдя с корабля, поразилась открывшейся ей прекрасной картине. Дома сейчас холодно и снег, а здесь вовсю светило солнце, было очень жарко, и ей моментально захотелось расстегнуться. Гейрт обернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал и только осторожно провел по воротнику ее одежды пальцем. Комбинезон вдруг лишился своих рукавов, стал совсем невесомым, а жара ушла, и Кинни стало вполне комфортно. 
    — Ты всему научишься, и здесь тебе будет хорошо. Обещаю, — сказал он низким и каким-то приглушенным голосом, будто каждое слово отдавалось в его голове болью. 
    — А куда мы пойдем? — любопытство все-таки пересилило грусть, и Кинни снова включила свои «почему». 
    — Здесь живет одна очень хорошая моя знакомая. Она тебя устроит и… надеюсь, ты тут приживешься. 
    Пока они шли, Кинни озиралась вокруг и почему-то ей казалось, что она тут все знает. Ее обуревали самые разные эмоции, одновременно хотелось остаться тут, но только так, чтобы Гейрт был рядом. Под его защитой она чувствовала себя в безопасности, будто так и надо, и перспектива разлуки огорчала Кинни ужасно. Пугала, не давала мыслить здраво. Больше всего хотелось вцепиться в его рукав и никуда не отпускать. 
    У Гейрта было на душе тяжело. Если бы он был обычным человеком, наверное, ему легче было бы разобраться в том, что с ним происходило, но он — коллектор, искусственно выращенный, чтобы выполнять грязную работу, и сейчас, когда он вдруг как-то изменился, Гейрт не знал, как быть и вести себя дальше. Одно было очевидно, Кинни вести с собой на Таилин нельзя, пусть лучше она ждет его здесь, на Ситуке, планете, которая принадлежала ему. 
    Тем временем они дошли до небольшого строения, половина которого была видна с улицы по причине отсутствия окон. Кинни это показалось странным, ведь могут залезть воры, да и холодно должно было быть! 
    — На этой планете нет коренного населения, только туристы. Там, куда мы идем, живут только свои, — ответил ей Гейрт, когда она спросила его об этом. — Все дело в том, что… это моя планета. Личная. И я селю тут только тех, кому доверяю, понимаешь? 
    У Кинни в голове сразу вспыхнуло множество вопросов, но они уже вошли в лачугу и оказались в довольно темном, но прохладном помещении, в котором почти никого не было. У дальней стены располагались полки с разнообразными напитками, в большой многоугольной комнате находились хаотично расставленные круглые столы с придвинутыми к ним стульями. Кое-где сидели посетители, играла тихая музыка, и в целом атмосфера была расслабленной и уютной. 
    — Ну надо же, кто к нам зашел! Сам хозяин, собственной персоной, — раздалось откуда-то, и из подсобного помещения вышла миловидная девушка. — На сколько дарийских лет нужно забросить собственный дом, чтобы по нему соскучиться? — она подошла к Гейрту и подставила ему свою щеку для поцелуя. 
    — Привет, Мери, мы тут по делу. 
    — Да? А с кем это ты? — девушка перевела взгляд темных глаз на Кинни. — И когда ты успел удочерить девочку? 
    Гейрт ухмыльнулся, покачал головой и повернулся к Кинни. 
    — Кинни, это Мериэл, моя хорошая подруга. Она тебе тут все покажет. Мери, я говорил тебе об этой землянке, ее надо тут устроить. 
    — А, это та самая девушка, которую ты спас! — понимающе протянула Мери и весьма натянуто улыбнулась Кинни. — Не волнуйся, с нами не пропадешь, правда, я думала, что ты несколько… старше. 
    «Ну надо же, она, оказывается, умеет думать! — неожиданно почему-то пронеслось в голове у Кинни, что ее очень удивило. — С чего мне эта Мери совсем не нравится? Ведь она ничего плохого не сделала, наоборот, вроде как предоставила кров… Но лучше бы я с Гейртом осталась!» 
    Гейрт тем временем подошел к высокому столу, увлекая за собой Кинни, и налил себе беловатый напиток из высокой бутыли, а Мери, кажется, совсем забыла о том, что её попросили устроить Кинни, и ворковала с Гейртом, прижимаясь к его плечу грудью. 
    — Может быть, ты поесть хочешь? — томно спрашивала Мери, улыбаясь одним уголком губ. — А потом, может быть, и… отдохнуть. 
    — Нет, мне пора. Я прошу, позаботься о землянке, я уверен, что она может быть чем-нибудь тут полезна. — Гейрт поднялся, стараясь не встречаться глазами с Кинни, которая скромно уселась рядом, разглядывая свои руки. Ему очень не хотелось прощаться, не хотелось ничего объяснять, он и так завяз во всем этом непонятном для себя деле по самую маковку и желания еще больше это усложнять не было. Он поставил стакан на стойку и стремительно пошел на выход, когда Кинни не выдержала и отчаянно крикнула: 
    — Гейрт! Но ты же вернешься? 
    Гейрт остановился, будто на пути его выросла преграда. Крик, полный отчаяния и тоски, резанул слух и повис в воздухе, сгущая и без того тяжелую атмосферу. Зачем, ну зачем он в это полез, как же тяжело нести теперь эту ношу! Но, самое главное, он понимал, что больше всего на свете ему сейчас хочется остаться здесь, с ней, и еще раз, хоть на минуточку, ощутить ее близость рядом с собой. 
    Медленно повернувшись, Гейрт встретился с ней глазами. Он смотрел на Кинни и старался запомнить ее всю и каждую ее отдельную черточку, чтобы можно было встретиться с ней хотя бы во сне или в своих грезах. Эта девушка прочно заняла его мысли, особенно после ночевки в лесу, когда он проснулся утром, весь опутанный ею — почти в обнимку. Она была такая теплая, бесконечно мягкая и нежная, что ему пришлось делать над собой колоссальное усилие, чтобы не прижать к себе еще теснее. 
    Зачем и почему… все эти вопросы отошли на второй план, оставив место только… чувствам? Инстинктам? Рядом с ней Гейрт менялся, и если эти перемены сначала невероятно раздражали его, то сейчас он понял, что это едва ли не самое лучшее, что произошло с ним за последнее время. Кто знает, может быть, именно ее присутствие, именно она заставляла его меняться, может быть, способности этой маленькой землянки распространялись куда дальше, чем он мог бы предположить. И как же жаль, что он этого так и не узнает. 
    Он ничего не ответил ей. Только медленно втянул в грудь воздух, закрыл глаза и быстро пошел к выходу, будто если он еще помедлит, уже не сможет совладать с собой. 
    Кинни еще долго смотрела ему вслед и смогла моргнуть только тогда, когда Мери рядом с ней издала короткий смешок. 
    — Он не вернется, можешь даже не рассчитывать. Гейрт никогда не возвращается, он искусственник, не способен испытывать чувства. Нам не на что рассчитывать. Давай, я тебе все здесь покажу. 
    — Хорошо, — кивнула Кинни, — только мне надо сначала… Где у вас туалет? 
    — Пойдем, провожу тебя, — оказалась понятливой Мери и повела ее вглубь помещения. 
    Как только Гейрт вышел из своего бара, кто-то кинулся на него и сбил с ног. Мгновенно подобравшись, Гейрт извернулся, чтобы разглядеть, кто это такой умник, который напал на него здесь, на его собственной планете, и встретился глазами с одним из наемников Сидмона, невесть как оказавшимся на Ситуке. Завязалась потасовка, в которой у охотника за головами не было шансов. 
    Гейрт, высвободив руки, ребром ладоней стукнул сидящего на нем сверху урода. Тот взвыл, но позиции сдавать не спешил, вмазав Герту по роже. За это напавший получил лбом по носу, когда неосторожно склонился над поверженным коллектором. Наемник отшатнулся, и Гейрт смог освободиться от захвата, отшвырнув от себя оппонента и доставая боевой слеттер. 
    — Что тебе нужно от меня? — спросил Гейрт, кинувшись на наемника и прижимая его к земле коленом. 
    — А что мне обычно нужно, как ты думаешь? 
    — Я думаю, что тебе сейчас нужна запасная жизнь, потому что миловать я тебя не намерен, — презрительно выплюнул Гейрт, все еще держа на мушке урода. 
    — За твою голову назначили цену, — ничуть не смущаясь, ответил ему охотник, — большую цену, коллектор. Чем-то ты сильно насолил Сидмону, что он послал за тобой сразу несколько своих цепных псов. Они, кстати, ждут тебя, потому что уже выследили твой реджет. 
    — Живым или мертвым? — Надо же было понять, сколько у него шансов. Потому что если живым, можно еще как-то выторговать себе хоть что-то. Например, чтобы его оставили в покое. 
    — За живого дают много, — ответил наемник. — Но при этом не думаю, что босс расстроится, если увидит тебя мертвым. Отпусти меня, и я забуду, что видел тебя здесь! 
    — Если я тебя пристрелю, ты и так никому ничего не расскажешь. Так какие у меня резоны не вышибить тебе мозги? 
    — Я дам ложную ориентировку, и цепные псы Сидмона не скоро найдут тебя! 
    — Я и так лечу к Сидмону, так что его цепные псы в любом случае в пролете, — Гейрт отпустил наемника и отошел от него на шаг. — Поднимайся и проваливай с моей планеты. И если я тебя еще раз увижу, не пожалею больше, клянусь. 
    — Девка, с которой ты прилетел, ты знаешь о ней что-нибудь? — спросил наемник, не торопясь уходить. 
    — А тебе что за печаль? 
    — Она лакомый кусочек… 
    Гейрт стремительно развернулся и рывком прижал наемника к стене лачуги. 
    — Один только взгляд в ее сторону — и клянусь, ты пожалеешь, что родился на свет. 
    — Я не об этом, — прохрипел охотник, — она такая же землянка, как я — ангел небесный! Она местная, чтоб ты знал, и если ты кого захочешь убедить в обратном, я тебе не завидую! 
    — Откуда тебе это может быть известно? 
    — Покопайся в архивах. Народ, который жил тут раньше, до апокалипсиса, обладал одним уникальным свойством, они могли не только вырабатывать онгхус, много онгхуса, но и учить других, искусственников и нелюдей, вырабатывать его. Земляне тоже умеют, но для этого нужно оказаться на той их планете, на Земле. В отрыве от своей планеты такой способности у них нет. А вот жители Ситука могли, даже вне пределов своей планеты. Ты должен был уже это понять, ведь ты с ней не один день путешествуешь! 
    — Откуда ты знаешь столько обо мне? 
    — Я следил за тобой, хотел тебя взять еще на Земле, но все ждал, когда ты девицу эту разделаешь. Но ты не стал, и я решил подождать, чем дело кончится… 
    Внезапно наемник сделал какое-то неуловимое движение, слеттер полетел в сторону, а Гейрт сказался в силовой сетке. Руки и ноги скрутило, а охотник победно улыбнулся. 
    — С тех пор как ты раскис, Гейрт, с тобой справиться так же легко, как отобрать у младенца конфетку. Почему ты сразу не убил меня? Когда у тебя была такая возможность, ведь ясно, что у меня могут быть только одни интересы, которые идут вразрез с твоими! 
    Пока он вещал, Гейрт старался, превозмогая боль в сведенных конечностях, дотянуться до блокиратора силового поля. Наемник уже доставал оружие, когда Гейрту, наконец, это удалось, сетка исчезла, и он одним движением свернул наемнику шею, бросившись на него. 
    — Вот урод! — процедил Гейрт, пихая труп носком ботинка, и, подняв слеттер, испепелил наемника в труху. 
    Он решил — все, что говорил наемник, это только с целью заговорить ему зубы и усыпить его бдительность. Гейрт стремительно побежал на корабль, потому что время и так поджимало. Надо было все обдумать, потому что если Сидмон, желая от него избавиться, послал за ним наемников, то соваться к боссу без предварительного плана как минимум глупо. Надо его брать на жадность, убедить в том, что у Гейрта есть что предложить. А для этого необходимо как можно быстрее оказаться на Таилине.