Чонгук пытался убить себя уже два раза. 

Это было так грустно – понимать, что оба они были бесполезны. Прямо как он сам. Бесконечно больно было осознавать, что придётся терпеть этот мир ещё хоть на долю секунды, потому что, кажется, это было попросту полностью невыносимо. 

Казалось, ничего не меняется. И ничего не поменяется и в дальнейшем, просто потому, что на это нет даже шанса. Он всё также будет жить с родителями (даже когда ему наконец-то исполнится восемнадцать, и он будет иметь право от них съехать, но он не сможет этого сделать, потому что у него не будет денег, а чтобы они появились, необходимо работать, а на это у него просто нет ни моральных, ни физических сил), терпеть их издевательства и собственную беспомощность в такие моменты, когда надо что-то ответить, выживать в те моменты, когда безумно хочется просто резануть по венам с такой силой, чтобы густая кровь, от которой першит в горле ( а Чонгук пробовал, когда один раз резал себя.), брызнула, чтобы заляпать всю одежду. Чтобы оставить хоть какое-то воспоминание о том, что с ним происходит. 

Воспоминания тают. Они ускользают или вовсе не создаются – такой простой эффект от таблеток, которые он пьёт уже почти четыре месяца. Это антидепрессант, нейролептик, потому что у него были слуховые и визуальные галлюцинации, и ещё одни таблетки, которые спасают от побочных эффектов и заодно улучшают общее состояние. В голове постоянная муть, совершенно невозможно что-то понять – кажется, сплошной шум, перебивающий всё вокруг. На уроках он спасается только благодаря знаниям, которые получил до седьмого класса. Дальше он просто ничего не помнит. 

Иногда шум становится просто невыносимо слушать, и тогда он врубает музыку в наушниках прямо посреди ночи (всё равно ведь не спит, бессонница прошла только частично), и слушает, слушает, пока в ушах не остаётся ничего, чтобы он мог разобрать, даже музыка не важна. Он говорит всем, что он любит все жанры, но на самом деле ему просто не интересно выбирать что-то. 

Чонгук привыкает к новой школе. Привыкает к тому, что уроки словно для тупых, что учителя разжёвывают всё словно маленьким, и что одноклассники неадекватные в край. Кто-то даже на учёте. Он радуется новым возможностям, потому что, ну. Он тупой, и когда ему что-то разжёвывают так, ему легче, правда легче, так что он старается, и говорит родителям, что получает одни пятёрки. Не то чтобы это была неправда. 

Иногда он режется. Это помогает в те моменты, когда совсем сложно сдерживать свои эмоции, но от этого никуда не деться. Это точно, и например, когда отец в очередной раз орёт, он просто идёт на кухню, достаёт длинный тонкий нож (на самом деле без разницы, какой, но этот острее) и режет себя до крови. На левой руке шрамы просто в ряд, их так много, что он уже не считает. Что он будет говорить психиатрам на осмотрах? Кажется, у него будет проблемы. 

Чонгук правда старается. Правда пытается выносить это всё, выносить все свои ощущения, мысли, эмоции, но это так сложно, что иногда просто хочется орать. Он не может этого сделать, потому что помешает семье, помешает другим людям, а этого нельзя допускать… Чужих людей вообще нельзя допускать. Никуда, желательно. 

В школе он подружился с одним человеком. Он анорексик с несколькими попытками самоубийства, и Чонгук иногда думает о том, что подобное тянется к подобному. Что поделать, таков мир. И сейчас он продолжает держаться, но кто знает, когда всё перельётся через край? Всё слишком плохо, чтобы это не произошло. 

Но пока всё в порядке.