— Знаешь… я никогда по-настоящему не верила в Создателя.

Вечерние тени надёжно укрывали лагерь от чужих взглядов. Он не был укреплённой базой — только временным пристанищем. Несколько выцветших на солнце палаток, сумки с вещами, пара охапок хвороста и догорающий костерок в центре. Рядом с костром остывал котелок из-под жидкой мясной похлёбки — незамысловатого ужина вечных скитальцев. Минувший день был насыщен приключениями и изнуряющими схватками, так что большинство членов маленького отряда мирно спали, набираясь сил перед очередным переходом. А вот Элиссе Кусланд не спалось. Она всё сидела у входа в свою палатку, созерцая яркие огоньки далёких звёзд и тихонько озвучивая спорные и даже опасные мысли.

— Мать и отец пытались привить мне любовь к Создателю и Андрасте, а старая няня учила молитвам. Но мне, признаться, намного больше нравилось слушать истории о них: как магистры вторглись в Золотой Град и осквернили обитель Создателя; как Андрасте объединила под своим началом несколько племён и повела их в Священный поход против Тевинтера; как её, называемую Невестой Создателя, в конце концов сожгли на костре. Это было так увлекательно! Я готова была слушать часами. И вечно задавала слишком много вопросов: а кто же создал Создателя, а как Андрасте могла быть его невестой, если она была на земле, а он — в Золотом Граде… Нянюшка затыкала уши пальцами, как только я открывала рот. Ну а что? Я была любопытным ребёнком. И истории о приключениях, любви и предательстве интересовали меня куда больше, чем заучивание стихов из Песни Света. Потом, когда меня забрали в Круг, храмовники и старшие маги тоже пытались приобщить меня к религии. Всё нудили над ухом… А я хотела изучать магию, зачем мне сдалась их скучная Песнь Света? Но в Круге я не была единственной, кто ни во что не верил. Другие ученики тоже относились к религии с изрядной долей скептицизма. А кто-то и вовсе ненавидел Церковь за то, что заперла магов в эту вечную клетку. Но говорить об этом вслух опасно, понимаешь? Лучше всего просто улыбаться и кивать: «Да, конечно, я молюсь каждый вечер, благослови вас Андрасте, кстати». Со временем вошло в привычку. Ложь? Конечно, ложь. По-настоящему я верила лишь в собственные силы. Но в нашем мире, помешанном на вере, не стоит разбрасываться такими словами.

Элисса печально вздохнула. Взлохматила рукой короткие огненно-рыжие волосы, немного помолчала, бездумно оглядывая мирно спящий лагерь. Затем вновь заговорила, и в её голосе звучала горькая насмешка.

— И вот я отправилась искать Урну Священного Праха — мифическое лекарство от любых болезней. Говорят, когда тевинтерцы сожгли Андрасте на предательском костре, самые верные последователи собрали её прах и спрятали в надёжном месте. Достаточно одной щепотки, чтобы спастись от самого страшного недуга. Эрла Эамона отравили сильнодействующим ядом, а без его поддержки у меня не было никакого шанса собрать армию против Мора. И почему, кстати, никому нет дела до Моровой орды, которая может за пару дней уничтожить целую страну? Такое ощущение, что одна я ношу голову на плечах, а всем остальным — королям, воинам, церковникам — лишь бы утопать в бессмысленных интригах и не видеть дальше собственного носа. Но ладно, я же не о том хотела сказать. Эрл Эамон лежал в своей постели без движения, с трудом балансируя на грани жизни и смерти, мне была очень нужна его помощь, а все вокруг наперебой твердили, что Урна — единственный шанс на спасение. Мифическая, демон её раздери, Урна, которую никто даже не видел. И что же нужно делать в такой безнадёжной ситуации? Конечно же, посылать одного из последних Серых Стражей, чей долг — бороться с Мором, на поиски этой Урны! Потрясающая логическая цепочка, не находишь?

Элисса гневно фыркнула, вспоминая мольбу в обращённых на неё глазах десятков людей из ближайшего окружения эрла. Будь она чуточку беспечнее, плюнула бы им под ноги и пошла в одиночку порождений тьмы убивать. Да хоть самого Архидемона! Уж он-то, небось, не отправил бы её гоняться за красивыми выдумками.

— Итак, прибыли мы в забытую всеми вымышленными богами деревушку посреди Морозных гор. Колючий ветер в лицо, снег в сапогах, сбивающиеся из-за дрожащих пальцев заклинания — то ещё удовольствие, уж поверь. И маленькая армия культистов, которые вбили себе в головы, что Андрасте возродилась в обличье огромной драконицы, а потому поклонялись ей и приносили кровавые жертвы. Мы бы, кстати, стали очередным ужином для драконицы, если бы вовремя не почуяли неладное. И вот культисты перебиты, а крылатая бестия опалила мне волосы, но в конце концов изволила подохнуть. Мы подошли вплотную к древнему храму в долине среди гор. Винн и Лелиана от восторга дар речи потеряли. Благо, хоть Шейла разделяла мой скептицизм. Когда мы добили недобитых культистов и ещё пару драконышей, перед нами предстал дух — защитник храма и, собственно, Урны. Сказал, что лишь истинно достойные смогут пройти испытание веры. А под ногами у меня похрустывали кости тех, кто, видимо, оказался недостаточно достойным…

Она неуютно повела плечами, вспоминая пугающую атмосферу храма: гулкая тишина, стелющийся по полу густой туман, запах древности и смерти. И кости. Очень, очень много выбеленных временем костей в лохмотьях истлевшей одежды. Многие до неё искали Урну Священного Праха. Или, быть может, надеялись обнаружить в храме несметные сокровища давно минувших эпох. Но, по словам духа-защитника, Элисса была первой, кто продвинулся так далеко. И это ничуть не успокаивало.

— Шейлу решили оставить за порогом. Лелиана немного подумала и тоже предпочла подождать в сторонке. Даже Винн в конце концов заявила, что её пугает это испытание: вдруг, мол, её вера недостаточно сильна. И вперёд пошла, как обычно, я одна: циничная магесса без толики веры в сердце. По всем законам жанра, я должна была превратиться в горстку пепла, едва переступила порог священной обители. Но я всё шла вперёд и не умирала. Вокруг меня вспыхивали яркие образы: призраки прошлого тянули ко мне свои руки. Заплаканное лицо матери, истекающий кровью от предательского удара в спину отец… Дух сказал: я должна верить. Я должна очистить свои мысли от всякого зла и целиком отдать себя на милость Андрасте. Что, думаешь, я это сделала? Нет, конечно! Я верила, но верила лишь в себя. И в то, что мне очень нужна эта злосчастная Урна. Я миновала говорящих со мной призраков, прошла по воздуху над бездонной пропастью и шагнула в яркий огонь, который должен был испепелить меня на месте. Но я не почувствовала даже лёгкого жара. Дух-защитник шепнул, что я доказала силу своей веры, и растаял в воздухе, а передо мной возникла та самая Урна — сияющий кувшин, доверху наполненный прахом. Или чем-то ещё, что выглядело точно как прах. Я взяла одну горстку и покинула храм, по-прежнему живая… и по-прежнему лишённая веры. Что же это было, спросишь ты, если не доказательство того, что Андрасте продолжает приглядывать за этим миром и протягивать руку помощи тем, кто действительно в ней нуждается? О, я тебе объясню.

Элисса вновь фыркнула. Сбросила со лба слегка обгоревшие пряди рыжих волос и устремила взгляд на испещрённую огоньками звёзд черноту небосвода. Когда она вновь заговорила, её голос немного изменился: невероятная сила билась в нём подобно ударам упрямого сердца.

— Думаешь, это вера в Андрасте или Создателя помогла мне пройти сквозь огонь, взять прах и исцелить Эамона? Нет и ещё раз нет. В моей голове крутилась только одна мысль: о том, что мне хватит силы. Всё это испытание веры… полная чушь. Единственное, что было нужно, — это сила и непоколебимость. Нужно было знать свою цель и идти к ней, не оборачиваясь и не останавливаясь. А уж в этом я всегда была хороша. Но каким же образом работало испытание, если я его прошла, а сотни искренне верующих паломников и охочих до сокровищ авантюристов остались лежать в том храме грудами костей? Почему Андрасте сочла меня достойной, а их покарала? Что ж, у меня есть ответ. Заинтриговала, да? Ну что же, слушай…

Она сделала глубокий вдох и продолжила.

— Не было там никакой Андрасте. Только магия. Всё испытание веры — это просто ряд мощнейших защитных заклинаний, которые проникают в сознание просителя и убивают его, если в нём недостаточно уверенности и силы. Кто сотворил такую охрану? Хотела бы я знать… Наверное, последователи Андрасте. Или сама Андрасте, когда ещё была жива? Конечно же, Церковь с этим никогда не согласится, но мне кажется очень логичным предположение, что она была магессой. А что же Урна? Она же в самом деле исцелила эрла! Значит ли это, что в ней действительно покоится священный прах Андрасте? Ты ведь уже знаешь ответ. Урна — магический артефакт потрясающей силы. Такой мог создать лишь очень опытный и талантливый маг, с врождённым даром целительства, к тому же. И к чему же мы приходим? Всё это — только магия… И возникает логичный вопрос: а есть ли в этом мире хоть что-нибудь священное или божественное? Я думаю, нет. Самые выдающиеся герои в истории были магами. Самые поразительные события произошли благодаря магии. Так кто же сидит на троне Создателя в Золотом Граде, который виден из любой точки Тени? Я думаю, нет никакого трона. Тень сама по себе и есть магия в чистом виде. Ты же понимаешь меня, правда? Единственный бог — это магия.

Словно подтверждая её слова, на ладони Элиссы вспыхнул ало-рыжий огонёк. Он сделал неспешный круг над её головой, а затем взмыл в ночное небо, быстро затерявшись среди потухающих в ожидании рассвета звёзд.

— Никто другой и слушать бы меня не стал. Объявили бы богохульницей и, чего доброго, на костре сожгли. И даже на то, что я единственная могу остановить Мор, наплевали бы, уж поверь. Но ты-то не будешь сверлить меня осуждающий взглядом, правда? Конечно, правда. Ты всё понимаешь, малышка. Эх, и что бы я без тебя делала, слюнявая ты моя морда?..

Мабари по имени Ласка тихонько заворчала, подставляясь под нежные прикосновения хозяйки, и, улучив момент, прошлась горячим розовым языком прямо по лицу Элиссы. Та зафыркала, то ли смеясь, то ли плача, сморщила нос и почесала озорную питомицу за ушами. Ласка, которой, наверное, порядком наскучили теологические душеизлияния хозяйки, радостно засопела.

Над горизонтом уже начинало понемногу светать, так что Элисса поспешила улечься спать, чтобы хоть немного отдохнуть перед очередным насыщенным днём. Ласка устроилась у неё под боком, тёплая и счастливая. Уже засыпая, Элисса вновь пробормотала в ночную тишь:

— Единственный бог — это магия…