Мерное постукивание по клавишам ноутбука давно сменилось мягкой, убаюкивающей тишиной. Я сидела, низко склонившись над столом и вперив взгляд в матовый экран монитора, уже… сколько? Не менее получаса, раз экран успел потемнеть. На белом листе текстового редактора за это время не появилось ни слова, а голова моя всё сильнее клонилась к чёрно-белым клавишам механического друга. Может, пора отложить писательские потуги до лучших дней? Всё равно я застопорилась на одном месте, не в силах преодолеть сгустившуюся на моих страницах мрачную драму…

Внезапная трель дверного звонка выдернула меня из полудрёмы и заставила подскочить на стуле от неожиданности. С трудом осознавая происходящее, я потянулась к лежащему неподалёку телефону. И кого ко мне занесло на ночь глядя? Сильнее всего было желание проигнорировать незваного гостя и улечься в постель, но спустя пару секунд настойчивая трель повторилась. Бурча неразборчивые проклятия себе под нос, я поправила сползший с плеча домашний халат и поплелась к двери. Но одного быстрого взгляда в глазок было достаточно для того, чтобы сонное равнодушие вмиг слетело с меня. Я даже не заметила, как мои пальцы сдёрнули с вешалки связку ключей и завозились у замочной скважины. Лишь когда дверь приоткрылась, я поняла, что всё это время едва дышала.

На пороге стоял тот, кого я знала почти так же хорошо, как саму себя. Сколько раз обмакнутая в краску кисть касалась его светлых волос, а поток затейливых слов описывал эти тёплые карие глаза? Невысокий рост, широкое лицо, перебитый нос, привычно расстёгнутая на груди рубаха. Это был он — никаких сомнений.

— Ну привет, — с улыбкой кивнул мне Варрик Тетрас. Протянул ладонь — и я, не успев подумать, её пожала. Деловито поглядев по сторонам, он тут же спросил: — Ты же позволишь мне войти? Зря я думал, что места холоднее Морозных гор мне не сыскать…

Все разумные слова застряли в горле, и я просто сделала шаг назад, пропуская его внутрь. Варрик предусмотрительно отряхнул свою кожаную куртку от снега, не переступая порог, и лишь затем прошёл в квартиру. Он без всякого смущения вешал куртку на крючок и стягивал с ног высокие сапоги, а я сосредоточенно думала. Как это возможно? Даже если предположить, что где-нибудь в Тедасе есть элювиан, ведущий в мой мир, что уже звучит подобно несбыточной мечте… Варрик же гном, он не может так запросто перемещаться между мирами! Если только Хоук не…

Хоук. Внезапное осознание кольнуло в груди: я вспомнила, почему не могла выдавить из себя и абзаца новой главы. Слишком тяжело, слишком больно было думать о том, что происходит с ней… что чувствует он. Потому Варрик и пришёл: это была отчаянная попытка отыскать хоть какую-то помощь. Но что я могла ему предложить?

— Я не отказался бы от чая, — словно отвечая на мои мысли, улыбнулся Варрик.

Он прошёл вглубь небольшой квартиры, с интересом рассматривая стол с ноутбуком, клубок наушников, замысловатый ночной светильник… и, конечно же, кота. Крис, не имевший привычки робеть перед незнакомцами, тут же потёрся о его ногу и приветственно мявкнул. Чувствуя, как вспыхивают мои щёки, я завозилась на кухне. От волнения самые привычные движения выходили неловкими и слишком резкими.

— Узнаю эту манеру: стремительный ураган, — добродушно засмеялся Варрик, войдя ко мне. Крис удобно устроился у него на руках. — Острый ум… И любовь к искусству. — Он кивнул на десяток акварельных рисунков, развешанных над столом, наверняка заметив среди них пару знакомых лиц. — Ты очень похожа на неё.

— Я… правда?

Удивление вкупе со смущением были настолько сильными, что я едва не выронила чашку. Сколько раз, перечитывая собственные тексты, я думала: «вот бы мне стать такой же, как Хоук». Её гибкий ум, колкие шуточки, поразительная выдержка и неугасимая жажда свободы восхищали меня. Было странно находить идеал в героине собственного рассказа, однако именно этим я и занималась. Впрочем, Варрик вызывал во мне не меньше восторга. Его лукавая улыбка и умение заботиться о друзьях отдавались теплом в моей груди, а любовь к писательскому делу позволяла думать, будто мы немного похожи.

— Ты недооцениваешь себя, — мягко заметил Варрик. Он с любопытством поглядывал на электрический чайник и микроволновку, однако вопросов задавать не стал: мы оба понимали, что он явился не за этим. — Как, впрочем, и все мы… Но сейчас я правда сбит с толку.

Я разлила ароматный фруктовый чай в две чашки и уселась за стол, а Варрик уже говорил. Речь его была тихой и печальной… и невероятно искренней. Точно он долгое время искал того, кому сможет поведать обо всём без утайки, — и наконец-то нашёл.

— Чувствую себя таким беспомощным и бесполезным… Она пропала в драконьем пламени, опять пожертвовала собой, чтобы защитить остальных. Я искал днями, неделями — и ничего. Все похоронили её. Кассандра впервые посмотрела на меня без неприязни и прошептала, что ей очень жаль. Лелиана плакала в своей воронятне, пока отправляла очередной отряд на бессмысленные поиски. Они все смирились с её гибелью, а я продолжал верить… и проклинать себя за то, что не смог помочь. И вот она вернулась. Вся в крови, со страшной раной на груди, живая только благодаря исцеляющей магии. — Голос Варрика дрогнул, надломился. — Лекари выходили её, но какой смысл, если она не просыпается? Застряла в кошмаре наедине со своей болью. Коул сказал… она не хочет возвращаться.

Я видела застывшую на постели Мариан Хоук так же отчётливо, как если бы сама находилась с ней в одной комнате. Чёрные прядки-иголочки падают на глаза, грудь тщательно перебинтована, но под плотным слоём марли уже проступает кровавое пятно… Друзья не отходят от неё: Варрик, Вэна, Дориан постоянно дежурят у её кровати, лелея надежду о том, что Хоук вдруг проснётся. В первый день после её возвращения затянувшийся сон сочли вполне нормальным последствием тяжёлого ранения. На второй беспокойство овеяло всю Инквизицию. Спустя ещё пару дней стало очевидно, что беспробудный сон Мариан имеет куда более серьёзные и страшные причины. Вот только какие? Я видела догадку в золотисто-карих глазах Варрика. Тихонько спросила, коснувшись его широкой тёплой ладони:

— Думаешь, это из-за того, что случилось в Белом Шпиле? Я пыталась понять… Но она гонит эти мысли прочь. Не желает вспоминать, хотя образы так и лезут в голову.

— И говорить тоже не желает, — со вздохом добавил Варрик. — Может быть, я должен был спрашивать настойчивее… Не знаю. Теперь уже без разницы: она застряла во сне и скоро умрёт, потому что не хочет бороться.

— Не хочет бороться… — эхом откликнулась я. Нетронутый чай приятно грел пальцы, но в груди поселился всё тот же комок непроглядной чёрной тоски. — Она боролась, и немало, ты ведь сам знаешь. Объединила под своим началом десятки, сотни магов, и повела их навстречу свободе. Но свобода никогда не даётся простой ценой… Боль, страх, смерть, снова и снова… — Я прикрыла глаза, чтобы расслабиться и впустить в себя чужие чувства. Её боль становилась моей болью и обжигала лёгкие беззвучным криком, щипала на глазах слезами отчаяния. — Кровь на руках… Такой юный… слишком юный, чтобы умереть. Сколько ещё… Вчера на стоянке у большого костра звонко смеялись и рассказывали истории. Сегодня женщину, которая вслух зачитывала фрагмент своей любимой книги, пронзили мечом, а паренёк с незамысловатыми шутками захлебнулся собственной кровью из-за стрелы в лёгком. Пусть это кончится… Пусть они не…

Я шумно вдохнула и открыла глаза: чужие эмоции взрывались сотнями огней в голове. Оглушали, дезориентировали. Я вынырнула из них, и на этот раз Варрик успокаивающе сжал мою ладонь.

— Что бы там ни произошло — это уже кончилось, — с трудом выговорил он. — Погибли многие, но… их смерть ведь не была напрасной! Теперь, с поддержкой Инквизиции, у магов есть шанс добиться свободы. Скайхолд так велик, ты бы видела… В нём хватит места, чтобы укрыть всех мятежников и начать создавать нечто новое. И Вэна… она так сильно верит в Мариан, так восхищается её борьбой. Если бы только Мариан могла узнать…

— Так скажи ей, Варрик, — с неожиданной для себя силой вымолвила я. — Покажи, чего она добилась. Напомни, что борьба была только шагом к новому миру. А теперь новый мир ждёт у её ног — прекрасный, неизведанный и свободный.

Надежда на миг вспыхнула яркой искрой в его глазах, но Варрик тотчас замотал головой.

— Солас уже пытался проникнуть в её сон…

— Солас — не то. — Я вдруг поймала себя на том, что нервно покусываю нижнюю губу — точно как Мариан. — Кому, как не тебе, она доверяет? Ты единственный, кто сможет заново разжечь в ней пламя. Такое, знаешь… доброе пламя. Согревает, а не сжигает. Она бы хотела…

Пальцы Варрика вновь сжались на моих. Вскинув голову, я увидела полную надежды робкую улыбку на его губах…

Вспыхнувший от неловкого движения экран ноутбука заставил меня распахнуть глаза. Я сидела за столом в самой неудобной позе, видимо, задремав. За окном совсем стемнело. На странице новой главы по-прежнему не было написано ни строчки, но я, сонно щурясь, неожиданно для себя самой застучала по клавишам. Что-то там, внутри, словно изменилось — я чувствовала это. Яркие образы вспыхивали в голове, вкус чужих слов ощущался на губах, а взгляды, полные надежды, без труда рассеивали темноту той боли, что засела в груди…

А в упрятанном среди Морозных гор Скайхолде Варрик резко сел на кровати. Едва накинув на себя рубаху, он тут же поспешил в лазарет. В его глазах блестели слёзы, но на губах была всё та же робкая улыбка, что прорезала тень отчаяния подобно самому яркому путеводному маяку.