— Эцио, ты спать вообще собираешься? Скоро запоют первые птицы! И муэдзины.

   Юсуф недовольно приподнялся на локте, щурясь на свет от лампы на столе Эцио.

— Извини, — тот потёр лоб и вздохнул. — Совсем не могу уснуть. И не лежится, и не сидится, только вот читается.

— Ты книгу вверх ногами положил, — сказал Юсуф, уже стоя у Эцио за спиной. — Конечно, тебе не спится, кто же на ночь пьёт столько кофе.

— А это он так действует?

— Ты уже три года в Истамбуле и до сих пор не знаешь? Его пьют утром после первого намаза, чтобы прояснить ум.

   Эцио встал, устало помотал головой.

— Завтра должен быть спокойный день. Могу себе позволить и пошататься в ночи по городу.

— С тобой пойти?

— А ты разве не спал?

— Поспишь с тобой, наставничек, — усмехнулся в усы Юсуф.

   Они вышли на улицу и прошлись по кварталу. От холодного воздуха у обоих дрожали ноги, и когда Юсуф предложил стащить шерстяной плащ с чьей-то бельевой верёвки над узкой улочкой, Эцио даже не сопротивлялся. Они быстренько залезли на ближайшую крышу-балкон, уселись рядышком на ковёр, и Юсуф укрыл их обоих.

— Это вот и есть горячая итальянская романтика? — спросил он, дрожа, но не переставая улыбаться.

— Чего ты потешаешься-то, — проворчал Эцио. — Вот заставлю тебя слушать про то, какие звёзды где...

— Ты грозишь мне лекцией про звёздное небо уже шестой раз, а я всё жду! Ты же знаешь, как я могу сгорать от любопытства!

— Спроси у моего учителя, метеор ты мой, — Эцио и сам не смог сдержать улыбки.

   Юсуф посмотрел на то, как он подтягивает воротник рубашки поплотнее к шее. Он раскрыл было рот, но Эцио опередил:

— Если ты скажешь, что лучше бы я её снимал, я тебя свяжу и брошу с пирса в воду.

— Если ты не хочешь тащить меня на плече три квартала и дотерпишь до бюро, — не сдался Юсуф, — то можешь связать меня там и бросить в купальню.

— Чёрт бы побрал этот кофе, лежал бы сейчас в тёплой постели, нет надо было пойти шляться...

— Ну что ты, старичок, — хохотнул Юсуф. — Донести тебя на ручках?

   Эцио пихнул его кулаком в плечо.

— Ладно, шут турецкий, пошли обратно.

   После прогулки спать, естественно, больше хотеться не стало. Вообще-то Эцио душу бы сейчас продал за возможность поспать, но не получалось, и он всё ворочался и ворочался в постели, пока Юсуф не выдержал. Он встал, куда-то вышел, а вернувшись, скомандовал:

— Вставай, Эцио.

— Зачем?

— Давай сюда руки.

   В руках у Юсуфа был приличный моток тонкой двухцветной верёвки. Эцио вымученно улыбнулся.

— Ладно, ладно, я понял, не буду ворочаться.

— Нет уж, — сказал Юсуф. — Давай-давай.

   Зачем-то Эцио протянул сложенные вместе руки Юсуфу, тот отвёл их ему за спину и обвил их верёвкой. Её прикосновение отзывалось прохладой и лёгкостью, как будто совсем не было трения. Одновременно с этим он почувствовал, как сильно устал за день.

— Это шёлк?

— Ага. Купил у торговца из Венеции, пока тот клялся, что бывал в Китае и на Сипангу. Начитаются этого вашего Марко Поло...

— А локти зачем? — прервал его Эцио.

— Для ровного счёта и красоты линий. Верёвка-то длинная.

   Спорить было не с чем. Эцио не видел лица Юсуфа, когда тот пропускал конец верёвки от его тела к плечу и дальше вверх по шее. Эцио засмотрелся на то, как пересекаются у него на груди синие и жёлтые волокна, отсвечивают яркими бликами от светильников на стенах, складываются вместе, и ещё, и ещё, переплетаются и стягиваются в узел. Верёвка слушалась слабо, Эцио заметил, как узлы ослабевают, как только Юсуф их затягивает. От недосыпа всё немного выходило из фокуса, это было похоже на опьянение, только гораздо изящнее, а узоры на расшитом покрывале тоже ползли и затягивались узелками. Погрузившись в кофеиновый калейдоскоп, Эцио не сразу заметил, что Юсуф пытается заставить его встать.

— Зачем?

— А ты угадай.

   Только сейчас Эцио обнаружил, что верёвка оплела весь его торс идеально ровной сетью. Он удивлённо моргнул, но послушно встал и дал Юсуфу снять с себя штаны, оставив Эцио нагим. Юсуф отошёл на шаг, присмотрелся оценивающе.

— Что теперь? — спросил его Эцио.

— Ещё осталось прилично длины. Хватит на самое главное. Ложись-ка, Эцио, на спину.

   У Эцио слишком сильно шумело в голове, чтобы задавать вопросы. Юсуф пропустил концы верёвки под его бёдрами, перехлестнул и связал финальный узел внизу живота.

— Как ощущения?

   Эцио не отозвался. Ему было по большей части всё равно, что он лежал сейчас связанный от плеч до бёдер, с руками за спиной. Потребность в отдыхе и полная неспособность уснуть — единственное, что он осознавал и ощущал. Юсуф на мгновение задумался — и завязал Эцио глаза своим тюрбаном.

   Затем Эцио неожиданно почувствовал нажатие тёплых сильных ладоней, которые его перевернули, подтянули к краю кровати и спустили его ноги на пол. Следующим, что он ощутил, было касание холодного металла. Юсуф медленно, по одному звену, опускал на его поясницу крупную стальную цепочку. Эцио порывисто вздохнул — сталь потянулась ниже, к ложбинке между ягодиц. И ещё ниже. А затем Юсуф потянул цепочку вверх, всё так же медленно, звено за звеном, она протягивалась вдоль и вверх по позвоночнику. Когда Юсуф зашёл на третий раз, Эцио тихонько замычал.

   Ответным ощущением было нажатие на звено цепи. Юсуф запросто массировал Эцио этой цепочкой, одним пальцем. Эцио вздрогнул — на самый низ поясницы капнуло холодное масло. Эцио вдохнул поглубже — и вжался лицом в расшитое покрывало, чтобы не застонать слишком громко. Юсуф аккуратно проталкивал цепочку внутрь, смазывая каждое третье звено — а когда у него в пальцах осталось всего дюйма три цепочки, он медленно потянул её назад. Звено за звеном. Звено за звеном.

   Эцио был искренне благодарен Юсуфу за то, что тот его связал. Если бы он мог перестать грызть покрывало и членораздельно что-то сказать, он попросил бы привязать ещё и его ноги к чему-нибудь. Юсуф отложил цепочку в сторону и опустился на колени сам. С прикосновением влажного и горячего языка Эцио напрягся от удовольствия. Ему определённо нравилось не мочь пошевелиться и получать за это наслаждение.

   Юсуф мягко шлёпнул Эцио по попе.

— Это за что?

— Это не за что, а зачем. Помогает разогнать кровь по телу.

   Ещё раз и ещё. А затем было нажатие пальцев и мягкий перебор, как будто кошачья походка. Юсуф нежно и уверенно массировал ягодицы Эцио, обходя вниманием и анус, и давно уже напряжённый член. Эцио заворчал и ощутил ещё несколько лёгких, но обжигающих шлепков.

— Не мешай работать, наставник, — усмехнулся Юсуф.

   Вот его пальцы коснулись самого главного. Но тут же убежали снова вверх по ягодице. Эцио простонал что-то неразличимое. И тут наконец Юсуф уверенно перевернул его на спину. Когда его губы обхватили член Эцио, тот громко ахнул и выгнул спину.

   Юсуф превосходно определял точный момент для того, чтобы подводить дело к концу. Он снял с глаз Эцио тюрбан, отёр ему бёдра и живот влажным платком и развязал узел. Эцио не замечал, как верёвка вжалась в его тело, но теперь, когда Юсуф её медленно снимал, тот чувствовал новые и новые волны мурашек по телу.

— Где ты этому научился? — спросил Эцио хрипло.

— А, помнишь, я взял эту верёвку у венецианца с торговой каравеллы? Дело в том, что он действительно бывал на Сипангу. Я стащил у него любопытнейшую книжицу. Сначала я думал, что она про способы связать пленника...

    Эцио улыбнулся и откинулся на подушки, заложив руки за голову. Юсуф пристроился рядом и всё поглядывал на него, Эцио никак не мог понять, зачем. А потом увидел вокруг тропинку в горах, оливковую рощу и в небе огромную джезву кофе — и понял, что наконец смог уснуть.