«Она догадалась!»
Уинри почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Хорошо поддела! — усмехнулся Эд. — Знаешь о чем я хочу спросить?
— А чего ж не знать! Не автоброню ведь ты приехал чинить?
— Не мешало бы, но да, опять права, не за этим!
Пинако довольно улыбнулась и гордо подняла голову.
— Ну, спрашивай, коль кишка не тонка!
— Отдашь мне Уинри в жены? Учти, не отдашь — силой заберу!
Старушка рассмеялась и отложила трубку.
— А с чего мне против быть? Только если невеста согласна.
Уинри вздрогнула, услышав свой новый статус. Пинако снова взяла трубку и улыбнувшись посмотрела на девушку.
— Чего молчишь, внучка? Ему ты уже ответила, теперь и мне скажи.
Девушка вздохнула и собравшись посмотрела на бабушку.
— С-согласна.
— Ну, женитесь тогда. Я уж боялась, что не доживу до этого.
— О чем ты, бабуль! Ты еще всех нас переживешь! — Эд кивнул на трубку. — Уж сколько лет дымишь, как паровоз, а все равно здоровее всех.
— Я человек старой закалки! Куда вам до меня! — она затянулась и выпустила дымок. — И когда же?
— Нужно много всего подготовить, потребуется время, — ответил Эд. — Я еще не решил тот вопрос.
Уинри сидела, переводя взгляд с бабушки на своего жениха, не понимая, что она вообще здесь делает.
— Вопрос? — переспросила она, перебивая их.
Эдвард и Пинако перестали болтать и посмотрели на нее, как будто только вспомнили о том, что она тоже здесь.
— Какой вопрос? О чем вы?
Пинако пожала плечами, забивая трубку новой порцией табака.
— Понятия не имею, — ответила она, выходя из-за стола.
Ден, наконец, закончив с костью, выползла из-под стола и, подойдя к миске с остывшем супом, начала шумно лакать.
— Эд! — Уинри перевела взгляд на него, нахмурив брови. — О каком вопросе ты говоришь?
Парень сжал зубы, понимая, что влип.
— Не хочу тебя обманывать, поэтому ничего не скажу, — ответил он, глотнув чая, тоже уже остывшего.
— Но почему?! — обиженно спросила Уинри. — Ты постоянно от меня всё скрываешь!
— Я просто прошу тебя подождать, только и всего. Просто потерпи. Скоро сама все узнаешь.
Девушка вздохнула и сердито посмотрела на бабушку.
— Такое чувство, что я одна ничего не знаю.
Пинако кашлянула и направилась к выходу.
— Ничего я не знаю.
Проходя мимо, она подцепила Ден за ошейник и вместе с протестующей псиной, вышла с кухни. Они остались одни.
— Ну вот, а ты боялась, — Эдвард улыбнулся. — Видишь, как все хорошо прошло?
— Я думала, она не согласится так сразу…
— Уинри! — крикнула Пинако с коридора. — Раз уж он сам напомнил, проверь его автоброню.
Эд отвел взгляд и закатил глаза.
— Только не опять…
Девушка подозрительно посмотрела на него.
— Ты ведь ее не сломал, правда? — с угрозой спросила она, сжимая кулаки.
— Может, проверишь как-нибудь в другой раз? — с мольбой спросил он.
— Нет уж! — она взяла его за руку и повела в гостиную.
Эд обреченно сел на диван и положил ногу на табуретку. Уинри разложила инструменты и, взяв в руки гаечный ключ, присела на колени, чтобы проверить болты.
— Ты хоть делал то, что я просила?
— Да, но не так часто, как нужно, — признался Эд.
Уинри подкрутила второй болт.
— Раз в месяц, что ли?!
— Не дави на меня! Мне некогда заниматься этой ерундой!
— Ерундой?! Это, между прочим, моя работа! Ты хоть знаешь, сколько сил я в это вкладываю?! Было бы неплохо, если бы ты был хоть чуточку благодарен за это! — крикнула она, испепеляя его глазами.
— Меня не было целый год! На западе нет хороших механиков!
— Подкрутить болты ты и сам в состоянии! — она согнула его ногу в плюсневом суставе.
Услышав скрип, Эд зажмурился, ожидая новую волну гнева.
— Да ты даже не смазывал ее ни разу! — взорвалась Уинри. — Как можно быть таким безответственным?!
— Смазывал я ее! Она отлично работает и без ежедневного ухода, маньяк-механик!
— Если бы ты относился к ней лучше, мне бы не пришлось так часто ее чинить!
— Я не виноват, что так получается! Не ори на меня!
— Я буду на тебя орать, потому что ты не ценишь то, что я для тебя делаю! Ты прекрасно можешь за ней ухаживать, но специально этого не делаешь!
— Я столько раз приходил с оторванной рукой, а сейчас только скрипит и болты расшатались, нашла проблему!
— Ах так?!
Уинри поднялась с колен и сурово посмотрела на него.
— Вот тебе масло — смазывай! Если ты не можешь сделать это без напоминания, придется тебя тыкать носом, как маленького! — она кинула ему в руки масленку и резко развернувшись, выбежала из комнаты, чуть не сбив с ног проходящую мимо Пинако.
— Уинри! — крикнул Эд вдогонку.
Но шаги девушки уже послышались на лестнице. Старушка подошла к столу и стала собирать разбросанные инструменты. Эд вздохнул, нагнулся к ноге и принялся ее смазывать.
— Ну, вот что я опять не так сказал?! — сокрушенно спросил он у Пинако, сгибая и разгибая ногу.
— Вот тут еще смажь, — она постучала трубкой по его стальному колену. — Вы еще такие дети, хоть и взрослые.
Эд поднялся с дивана и опробовал ногу, не скрипит ли она.
— Ничего, научитесь и без ругани разговаривать. Времени у вас полно.
— Она никогда не перестанет пилить меня по этому поводу, — Эдвард передал старушке масленку.
— Чаще проси ее ногу проверять, — посоветовала Пинако. — Так она мелкие недостатки сразу исправит, сломать ее не успеешь, и она поймет, что ты ценишь ее работу.
— Да, наверное, в следующий раз так и сделаю. Пойду, извинюсь что ли…
— Поздно уже. Она, скорее всего, уже спать ложится. Дай ей время остынуть. Глядишь, завтра сама пред тобой извинится.
— Так кто прав то?! — не понял он.
— Вы оба виноваты! Один не делает то, что велено, другая беситься по чем зря!
Эд не стал спорить и плюхнулся на диван.
— Раз она ушла то, может, поговорим? Ты ведь позвонила по тем номерам, что я тебе дал?
— Да, всех обзвонила. Все согласны. Кое-кто сможет помочь уже завтра рано утром.
— Прекрасно! Только Уинри ни слова!
— Само собой. Ты мне обещал ставни закрыть. Ступай!
***
Уинри шла по дороге, на небе светило яркое солнце. Как же давно не было таких безоблачных дней. По небу носились ласточки. Мягкие пушистые облака проплывали над головой.
«Как странно, — подумала она. «Конец лета, а такая жара. Ведь еще вчера ураган был!»
Она остановилась, услышав тихие голоса, и обернулась. От испуга она приложила руку ко рту, чтобы не закричать. Это были ее родители. Они улыбались ей, махали руками, звали. Молодые и счастливые. Именно такие, какими она их видела последний раз, когда они уходили на войну. Шок быстро прошел, на его место пришла трепетная радость и слезы полились из глаз, когда она, не раздумывая больше ни минуты, отозвалась на их зов.
— Мама! Папа! Я так по вам скучала!
Внезапный раскат грома заставил ее остановиться. Она замерла и посмотрела на небо. В мгновение оно затянулось тучами и сердито гремело. Уинри снова посмотрела на дорогу, но там уже никого не было.
— Мама? Папа?
Она осмотрелась. Дорога стала мрачной и пугающей. Ветер завывал в травах на полях. Она была совсем одна.
— Мама? — снова позвала она, но ее голос утонул в раскате грома.
Она зажмурилась от страха. Уинри стояла посреди дороги, не зная куда бежать, как вдруг услышала лай своей собаки, где-то впереди.
— Ден? — крикнула она. — Ко мне!
Собака продолжала лаять.
— Ден? — девушка побежала по дороге, сопротивляясь порывам ветра. — Ден, ко мне!
Но собака ее не слышала. Небо озарилось яркой вспышкой молнии, и еще один раскат заставил землю содрогнуться. Уинри вздрогнула от неожиданности. Слезы радости превратились в слезы ужаса.
— Ден! Ден! Ко мне, девочка! — кричала она изо всех сил, но дорога оставалась пустой.
Первые капли упали с неба и вот уже дождь пошел стеной. Ее одежда тут же промокла. Она боялась обернуться назад. Ден еще лаяла где-то. Шум дождя заглушал ее лай, и скоро она совсем перестала слышать свою собаку.
— Ден!
Она начинала замерзать. Мокрая одежда ее не согревала. Ей ничего не оставалась, как только идти вперед. Ветер крепчал. Холодные струи дождя били ее со всех сторон, смывая слезы с лица. Она остановилась, поняв, что вышла к деревенскому кладбищу. Но ведь ее родители живы, она их видела. Уинри, утопая ногами в мокрой земле, пошла вперед. Она и на память знала, где их искать. Две серые плиты, совсем близко друг от друга. Замерев на месте, она увидела вместо двух могил пять. Ноги задрожали. Она не хотела знать, кто там. Пересилив себя, она сделала еще пару шагов. Первые две она знала. Сара и Ури Рокбелл. «Они мертвы. Это было просто мое воображение. Они никогда не вернутся» — она перевела взгляд на следующий надгробный камень, и, ахнув, широко открыла глаза.
Пинако Рокбелл.
«Бабушка? Как?! Когда?! Ты ведь еще сегодня была жива и здорова! Этого не может быть!».
Посмотрев на следующий камень, она упала на колени.
Альфонс Элрик.
«Когда?! Почему!?! Что с вами всеми случилось?! Вы не можете все погибнуть! Не оставляйте меня одну!».
Оставался один, последний камень, и Уинри прочитав надпись на нем, зашлась в рыданиях.
Эдвард Элрик.
Она кричала, закрывая лицо ладонями.
— Пожалуйста, нет! Не оставляй меня! Вернись! Эд! Эдва-а-а-ард!
— Уинри! Уинри, проснись!
Девушка открыла глаза и судорожно осмотрелась. Над ней стоял Эдвард с распущенными волосами, наверное, она разбудила его своим криком. Ее била дрожь, слезы катились по лицу, губы дрожали, она не могла говорить.
— Что с тобой? Сон плохой?
Уинри привстала и обняла его. Эд прижал ее к себе.
— Прости, прости, прости, прости меня! — расплакалась она.
Парень успокаивающе погладил ее по спине.
— За что?! — ошарашенно спросил он.
— За все, за все прости! Только не уходи! — она еще сильнее прижалась к нему, никак не отойдя от увиденного.
— Эд, что с ней? — раздался голос Пинако из коридора.
— Кошмар приснился. Я побуду с ней. Иди спать, бабуль, — он провел рукой по ее волосам.
Девушка продолжала всхлипывать.
— Все хорошо, — он положил руку на ее затылок и прижал ее к своему плечу. — Я здесь. Это просто сон.
— Очень… очень страшный сон, — сорвавшимся голосом сказала девушка.
— Это из-за грозы. Я ведь помню, ты с детства ее боишься.
— Ты это помнишь? — удивилась она, на секунду перестав плакать.
— Конечно, помню. Ал тоже грозу не любил. Вы вдвоем забирались под кровать и дрожали.
За окном прогремел гром. Уинри вздрогнула. Эд нежно поцеловал ее в уголок глаза, где собралась очередная слезинка.
— Не бойся. Неужели тебе даже со мной страшно?
— Нет, с тобой не страшно...
— Тогда ложись и засыпай, — он отстранил ее от себя, но она крепко вцепилась в него.
— Не уходи!
— Не уйду я, — усмехнулся он. — Ложись.
Уинри нехотя забралась под одеяло. Эд присел рядом.
— Что снилось?
Она закрыла лицо.
— Тоже, что и в прошлый раз, но намного страшнее.
— Это сон, — повтори Эд. — Он не настоящий.
— В нем я думала, что настоящий…
Он вздохнул и прилег рядом.
— Засыпай, я побуду с тобой.
— Не хочу я спать! — из глаз Уинри снова потекли слезы. — Не хочу туда возвращаться!
— Пока я здесь, этот сон и близко к тебе не подберется.
— Ты не понял. Я не поэтому не хочу спать. Сейчас ты здесь. А вдруг, когда я проснусь, тебя не будет. Как во сне! Вдруг и ЭТО тоже сон!
Эд притянул ее к себе и прижал к груди.
— Что слышишь? — спросил он.
— Стук твоего сердца…
— Сон?
— Нет…
— Тогда засыпай, — он поцеловал ее в лоб. — Я никуда не уйду.
— Обещаешь…
— Да, а теперь закрывай глаза и постарайся уснуть, — настойчивее произнес он.
Уинри послушалась и, наконец, закрыла глаза. Среди завывания ветра, скрежет веток о стену дома и оглушительного раската грома она слушала биение его сердца. Это действительно не было сном.
— Уинри…
Голос Эда раздался совсем рядом у ее уха. Сон почти настиг девушку. И сквозь сладкую накатывающую дрему ей удалось расслышать три слова.
— Я люблю тебя…
— Угу… — только и успела произнести Уинри, прежде чем она окончательно уснула. Но эти слова еще долго звучали в ее голове.