Альфис хочет много чего попробовать. И под этим подразумеваются не «извечные» людские ценности, ограничивающиеся наркотиками, рок-энд-ролом и постелью; двадцатичетырёхчасовой марафон по просмотру любимого многосерийного аниме, написание огромных фанфиков по ним же (и рисование фан-артов, разумеется), а также… Знакомство со всеми новыми для Альфис тайтлами — как этого года, так и всех прошедших лет; благо, Поверхность предоставляет огромный выбор, о каком в Подземелье приходилось лишь мечтать.

Разумеется, бездумное впитывание аниме всех жанров и рейтингов приносит свои печальные плоды. В конце концов, ящерка медленно, но верно начинает осознавать, что подобный вид искусства ей слишком… надоедает. Сама стилистика изображения, графика, спецэффекты, озвучка, а о самом важном — повествовании даже говорить не хочется.

Все сериалы из папки «Избранное» пересмотрены настолько, что несчастная отаку даже во сне может рассказать детальный сюжет каждого из них, а до «Среднего» и «Плохого» аниме, Азгор знает для каких целей сохранённых на компьютер, она даже дотягиваться не хочет, ведь там практически те же самые сюжеты, что и в «Избранном». Только обёртка другая и, как нетрудно догадаться, на порядок (а то и два) хуже.

Жаль только, что Альфис этот печальный факт осознаёт только сейчас, когда она ленивым взглядом скользит по экрану монитора, пытаясь хоть как-нибудь себя развлечь. Конечно, можно было бы поучаствовать в интернет-обсуждении очередной серии какого-нибудь аниме, но ящерка и так прекрасно знает, чем всё должно кончиться. Более того, сказать, из какого тайтла сюжет чуть более чем полностью сворован. Нечего портить удовольствие.

Однако, возможно бывшей отаку всё равно скучно. За окном глубокая ночь, так что можно лечь спать. Но ящерка отметает этот вариант практически сразу же — если ляжет спать прямо сейчас, не вымотавшись, то…

Альфис невольно вздрагивает, вспоминая один из подобных снов. О, а их много. Слишком много даже для монстра. Начиная Амальгаметами, заканчивая ожившим цветком с приторной, но жуткой улыбкой; все «неудавшиеся» проекты, а если быть точнее, их последствия в лице жутких монстров и безумного существа с неприемлемым для живого существа количеством Решимости, являются к ней по ночам.

Чёрт… Она же обещала сама себе, что забьёт на это, и не будет вспоминать хотя бы днём, иди пока находится в сознательном состоянии… Теперь выспаться ей точно не удастся, а заняться нечем. Неужели придётся всю ночь просидеть в состоянии «овоща», не обращая ни на что внимания до самого утра?

Альфис слышит, что кто-то тихо скребёт в уголке. И… поскуливает?..

Кровь в жилах моментально холодеет, душа на несколько мгновений перестаёт биться. На лбу выступает холодный пот. Нельзя сидеть, ожидая атаки от монстра, просто нельзя… Спустя пару мгновений ящерка медленно, осторожно оборачивается на возможный источник шума.

Н и ч е г о…

— Эт-т-то п-п-пр-р-р-о-ст-т-то гл-л-лю-к-ки… — Пытается сама себя успокоить неудавшаяся экспериментаторша. Получается, как и всегда, плохо. Даже очень.

С планами нормально выспаться сегодня можно распрощаться окончательно. Зато Альфис наконец придумывает, чем себя занять на ближайшие пару часов — пойти в «Гриллбиз», где она за каламбурами Санса хотя бы на время отвлечётся от своих страхов.

Но встать с кресла она не может ещё пять минут. Надо успокоиться. Просто… успокоится. И отодвинуть чипсы подальше от себя. М-мало ли что…

— Опять пришла оплакать кровавую гибель любимого персонажа? Павшего так жестоко и кроваво, что <b>кости</b> наружу?

Удивительно, но шутка снова заходит веселящемуся, но уже давно пьяному в стельку народу. Только Гриллби удовлетворённо хмыкает, да ставит новый стакан неподалёку от шутника, наверняка готовящего ещё один безобидный каламбур на аниме-тематику.

— Т-тоже р-рада тебя вид-деть, Санс, — натягивает ящерка самую невинную улыбку, на которую она только способна.

Нельзя портить всем этим монстрам и людям настроение — тем более, что тут появляются новые, в основном человеческие, лица. Будет очень неприятно испортить репутацию этого бара, тем более со стороны Альфис и она это прекрасно знает. Не хватает ещё того, чтобы Гриллби, вставая из-за стойки, будет закрывать двери прямо перед её носом.

В последнее время ящерка слишком склоняется в сторону самоанализа. Странно, не правда ли? Остаётся надеяться, что это связано не с глубокими «самокопаниями» по поводу совершённых ошибок, которые уже никогда не исправить, а с просмотром психологических… аниме. Да, именно аниме — если что, то всё валить можно именно на них.

— Слышь, ширококостный, кто это? — Кричит кто-то из-за стола, мгновенно выводя Альфис из кратковременного ступора. Судя по голосу, человек.

Ящерке кажется, что Санс в своей привычной манере просто отопьёт кетчуп, облокотится на стол и неформально представит ящерку своему «родному» окружению.

Но он поступает по-другому.

Скелет со спокойнейшим видом на черепе, так, словно он — король этого бара (хотя, с другой стороны, кто бы сомневался), медленно встаёт, затем лениво идёт к ящерке с самой развязной походкой, на которую вообще возможно живое существо.

О, таким Альфис его не видит очень и очень давно — этот разгоревшийся взгляд в глазницах, эта счастливая улыбка, этот едва заметный красноватый румянец на щеках… От одного только его вида веет свободой и весельем, если, конечно, не считать того, что ящерка чует тонкий запах алкоголя, исходящий от костей.

Однако это определенно заставляет отвлечься от кошмаров.

Монстр приобнимает ящерку за талию, после чего, нежно облокотившись её на плечо, выдаёт:

— Это — моя девушка!

Альфис чувствует, как нелепо краснеет, пытаясь осознать, очередная ли это его дурацкая шутка, или он говорит это на полном серьёзе.

Ящерка склоняется к первому варианту — Санс же наверняка немного (а может быть, даже и много) выпивает, а значит, в таком состоянии он способен на многое. В том числе и на это со всех сторон нелепое признание в любви. Ни в одном аниме не встретишь…

Между тем, скелет невозмутимо продолжает:

— Конечно, она далеко не так <b>кости</b>ста, как я… Однако, несмотря на всё, что произошло с ней и её желеобразными подопечными в прошлом, она всё равно остаётся очешуительной! — Кричит Санс в несуществующий микрофон, как какой-нибудь Меттатон в очередном шоу. Единственное отличие в том, что первый — не робот. А так, практически готовая новая звезда народа монстров.

И раскатистый смех в баре это подтверждает. Однако Альфис совсем не весело, но виду, тем не менее, не подаёт.

К ней приходит осознание — страшное, жуткое, намного хуже того, что аниме для просмотра совсем не осталось.

Он. Всё. <i>Знает.</i>

— Однако, я не советую вам напоминать ей об этом… Ведь у неё так от страха и чешуйки выпасть могут!

Далее вновь следует громкий, раскатистый смех. Так смеются в школе над очередным неудачником (она видела аниме на такую тематику), но ящерке почему-то совсем не обидно до колкой боли в душе. Нет, она испытывает несколько другие чувства… Ей страшно.

Альфис не верит, что Санс преподносит столь секретную информацию в такой забавной форме. Конечно, все те семьи, которые смогли воссоединится со своими «павшими» родственниками, просто не могли не быть в курсе всего того, что произошло в Лаборатории… Но ящерка понимает, что куда лучшим для всех являлось бы простое молчание.

Никто больше не должен знать, чьих лап это дело. А тот, кто в курсе, не должен об этом говорить.

К счастью, скелет, словно чуя, что «его девушка» далеко не в восторге ото всех этих тонких намёков, которые аудитория всё равно воспринимает в форме шутки.

— Однако, не спешите судить её строго, — продолжает стендапер, немного отходя от Альфис вперёд. — Я тоже совершал много ошибок в прошлом.

Ящерка понимает, что ей пора «валить» со «сцены», незаметно отходит в сторону и присаживается на свободное кресло, невольно напрягшись под пристальным, наверняка недовольным взглядом Гриллби.

— К примеру, у меня был отец. Конечно, от кого же ещё я унаследовал такую о<b>кости</b>нительную способность шутить?

Народ самозабвенно… Нет, уже не посмеивается. Ржёт, наверняка даже не понимая, что Санс вообще несёт. Но Альфис отдалённым уголком сознания начинает догадываться, о чём, вернее о ком говорит скелет.

— Ключевое слово <i>был</i>. — Ящерке кажется, что именно последнее слово в этой фразе обретает наибольший вес. — Ну, знаете, как кальций, исчезающий в костях с возрастом, или давно утерянное мной костьноиство. Не стоило читать те рассказы с парнями, кость в кость слизанными с меня… Всё равно что осознавать, что другие считают, что ты только и думаешь о том, как бы нагнуть ту или иную девчонку… Или мальчишку, я видывал и такое.

Несмотря на то, что в этой реплике очень мало шуток, народ чуть ли не надрывается от смеха. На этот раз к нему присоединяется и Альфис — уж для кого, а для неё эта шутка наиболее злободневна.

— Или брата. Или родного отца. Извращённость людей, однако, не знает границ, — хмыкает Санс, но, словно спохватываясь, что на «сцене» он стоит не для этого, комик меняет тему. — Но мы отвлеклись. Так вот, если коротко о моём папаше…

Альфис уже не до смеха.

Всё. Она вспоминает тот инцидент окончательно. Словно на неё снисходит озарение, но уже ниспосланное не абстрактной «музой», а вполне реальным существом. Если быть точнее — Сансом, спокойно рассказывающим эту историю публике, как какой-нибудь низкосортный анекдот.

В тот день Гастер по вине одного из сотрудников падает в собственное изобретение… Нет, это определённо была не досадная ошибка в расчётах, или в чём-то ещё, нет, всё было организовано у Гастера идеально. Его кто-то просто убрал. И этого кто-то, кто «убил» великого со всех сторон учёного не находят. Просто потому что его даже не ищут — Винг Дингс полностью растворяется в пространстве и времени, фактически став «топливом» для собственного творения.

И теперь о Гастере помнит лишь Санс… Но сегодня к нему по его же воле присоединяется и Альфис.

— С тех самых пор я ненавижу уборку, — заключает скелет с самой невинной улыбкой на черепе под аккомпанемент аплодисментов. — Особенно влажную, — добавляет он куда тише, присаживаясь рядом со «своей девушкой».

Ящерка молчит, не решаясь поднять на «шутника» глаза. Это уже и не страх, и не стеснение и даже не желание хорошенько вправить Сансу мозги. Это стыд. Дикий, жуткий стыд. Но не за скелета, а за себя.

Альфис чувствует себя посмешищем, хотя на самом деле, краем уха она улавливает отдельные реплики прочих посетителей, которые говорят не о самой ящерке, а об удачном выступлении скелета.

Но всё же… она чувствует себя кошмарно.

— Хэй, — мягко выводит скелет ящерку из очередного ступора. — Это нормально, делиться своими проблемами с окружающими. — Добавляет он, не переставая развязно-дружелюбно улыбаться во весь рот.

Альфис устало переводит на него взгляд. Хочет что-то сказать, обличающие и обидные слова вертятся у неё на языке… Но она всё ещё молчит.

Просто потому что Санс прав.

Но… она уже поделилась своими чувствами с Андайн, но с той лишь целью, чтобы потом быть ею брошенной. Ирония, не правда ли?

Альфис натягивает горькую усмешку, пытаясь как можно яснее донести, что будет лучше, если этот разговор завершится. Между тем, скелет невозмутимо продолжает:

— Кроме того, как видишь, это не так уж и неприятно. Мне, например, стало немного легче.

Кончает Санс реплику тем, что азартно подмигивает уже окончательно потерявшей нить реальности Альфис, окончательно убеждая её в том, что он пьян.

Но ящерка, вместо того, чтобы встать, развернуться и уйти, понимает, что сейчас «шутник» максимально серьёзен и отнестись к этому надо соответствующе, не используя метод позорного побега. Достаточно взглянуть в его невесть по каким причинам потухшие, но всё равно пугающие глазницы, да и то они, пожалуй, не самая главная причина.

— Думаешь, что всё так просто? — Необыкновенно тихо роняет Альфис, даже не заикаясь. — Даже если я расскажу тебе, что там было… Это ошибки не исправит. — Заканчивает она, устало вздыхая. — Т-тем бол-лее, т-ты и так в-всё зн-наешь.

Скелет пожимает плечами, неизменно достаёт из-за пазухи недопитый кетчуп, наливает приправу сначала себе, а потом… Альфис.

— За нас, — говорит он, поднимая бокал вверх. — За вечных неудачников.

Ящерка не может понять, почему Санс фактически приравнял себя к ней. Она всего лишь во имя науки коряво спасла монстров (причём так, что лучше бы не спасала), а он всего лишь… прикончил отца, просто пройдясь шваброй там, где не надо…

От осознания этой банальной истины её начинает раздирать смех. Народу кажется, что Санс снова что-то ляпает, посему начинает хихикать ей в такт. Сначала тихо, потом всё громче и громче, и вот «Гриллбиз» снова наполнен радостным хохотом, вскоре, однако, с течением времени стихает.

— За нас, — наконец отвечает Альфис. — За нас.

«Парочка» чокается, выпивает кетчуп практически одновременно. И всё это под выразительный взгляд бармена, который только не облокачивается на стойку, наблюдая.

Затем голоса «комика» и «учёной» ненадолго замолкают в гуле веселящихся монстров и людей, наверняка принявших «новенькую» уже тогда, когда скелет только заводит разговор о ней. У него вообще талант, у этого скелета — чуть ли не манипулировать чувствами других. Но Альфис не против, если честно. Уж кому, а решать не ей.

— Кстати… — Наконец выходит из молчания Санс. — Ты ведь пришла сюда из-за?..

— Я пон-няла, ч-что м-мне неч-чего см-мотреть, — смиренно отвечает Альфис, уже не пытаясь соврать.

— И ты говоришь, что по твоей спине всё ещё ползут кое-какие грешки?..

Ящерка не совсем понимает, что имеет в виду скелет, но покорно кивает.

— Отлично, — бросает тот, поднимаясь с кресла. — Знаешь, на самом деле… — Добавляет он куда серьёзнее. — Ты талантливая учёная, Альфис. Тебе не надо просиживать свои способности, тем более, роботов ты строишь просто великолепно и наверняка можешь кое-что починить.

Ящерка чувствует, что очень сильно краснеет. Между тем, скелет, словно добиваясь именно такой реакции, продолжает:

— Пойдём. — Протягивает он ей кисть. — Мы исправим наши ошибки… Но уже вместе.

Учёная с удовольствием отправляется за ним на выход. Извечного звука подушки-пердушки не следует.