Они трахаются каждую чёртову встречу.

Фиона прекрасно помнит день, в который всё это началось: в одну минуту они злобно смотрят друг на друга, споря над очередным проектом, а уже в следующую вся их одежда оказывается на полу. С того дня все конфликты они решают именно так — как выяснилось, даже один шикарный оргазм помогает прийти к соглашению гораздо быстрее, чем долгие разговоры.

Хороший секс — не редкость в жизни Фионы (в конце концов, на Пандоре секс является одним из национальных видов спорта наряду с кровавыми перестрелками), но подобного она не испытывала ещё никогда и ни с кем. Возможно, дело было в бешенстве, до которого они друг друга доводили, или в том, что они ничего друг к другу не испытывали — да и какая теперь, в сущности, разница?

Сегодня очередной понедельник, очередная встреча, очередная ссора; Фиона лежит на спине, широко разведя колени, и изо всех сил сдерживается, чтобы не запустить руки в волосы Риза, даже сейчас выглядящие абсолютно безупречно. Риз вообще всегда выглядит так, будто через пару минут у него фотосессия для ежемесячного журнала «Горячие бизнесмены», и Фиону это раздражает и восхищает одновременно. Сейчас на нём идеально отглаженная белая рубашка с небрежно закатанными рукавами, а на Фионе — видавшая виды блузка с дыркой на плече, и это имеет значение, ведь имеет же?

— Ещё, — стонет она, вцепившись в диван, и Риз принимается вылизывать её с таким усердием, что у Фионы закатываются глаза. Сперва его язык широко и смело скользит по её складкам, затем переключается на клитор, и Фиона не выдерживает, кладёт руки на макушку Риза и прижимает к себе ещё крепче: слишком уж сильно хочется кончить. Сейчас она уже и не помнит, из-за чего они начали спорить — и это тоже, наверное, имеет значение, но думать об этом не хочется и вряд ли когда-нибудь захочется.

Раньше Фионе казалось, что они могут быть вместе — казалось лишь в те моменты, когда Риз был покрыт ссадинами, кровью и пандорской пылью. Всё это уравновешивало их, делало похожими, делало Риза подходящим для неё. В остальное время она злилась на него за то, насколько они разные, будто бы именно Риз был виноват во всём — он и впрямь во многом был виноват, но уж точно не в тех пустых ожиданиях, которые она питала во время их вынужденного путешествия. Теперь они стали старше и, наверное, мудрее, на одежде Риза больше нельзя было углядеть и пятнышка, а Фиона перестала думать о том, что они могут быть вместе — секс, разумеется, не в счёт, он ровным счётом ничего не значит.

Фиона очень хочет, чтобы он ничего не значил и для Риза, но Риз, кажется, рождён для того, чтобы ломать её планы. В одну из встреч он зачем-то целует Фиону, а ведь они совсем, совсем ни о чём не ссорятся, им нечего улаживать и незачем мириться. Её телу плевать на здравый рассудок, по венам бежит привычный ток, и Фиона отвечает на поцелуй так охотно, что почти презирает за это саму себя. Они раздеваются, и ей немедленно становится легче: когда Риз без одежды, Фионе легче игнорировать их непохожесть. Сейчас он — просто Риз; Риз, целующий и покусывающий её губы, гладящий её волосы и спину, сжимающий её бёдра. Фиона садится сверху: контроль необходим ей как воздух, ей необходима власть над собственной жизнью, поводья которой то и дело выскальзывают из рук. Она приподнимается и вновь садится, стонет и закрывает глаза, пока Риз ласкает её грудь горячим, жадным ртом. Фионе нестерпимо хорошо и вместе с тем нестерпимо плохо, она не может отделаться от мысли, что этот секс — билет в один конец, и Риз, кажется, думает так же, она видит желание и сожаление в его глазах, она тянет его за волосы, вынуждая поднять лицо к её лицу.

Пожалуйста, пожалуйста, — думает Фиона, — пожалуйста, будь собой чуть меньше, и тогда у нас вполне может получиться, точно может.

Оргазм вышибает из неё остатки сил, и какое-то время Фиона не может пошевелить и пальцем. С каждой новой секундой, проведённой на коленях у Риза, ей всё сильнее кажется, что она начинает что-то, чего уже не сможет закончить, и это чувство пугает и вместе с тем предательски пьянит. Риз непривычно нежно гладит её по волосам, и Фиона опускает глаза, не в силах смотреть на его лицо.

— Молчи, — зачем-то говорит она, уставившись в пол.

Он, разумеется, молчать и не думает.

— В следующий раз мы можем поссориться из-за кофе, или из-за погоды, или из-за работы, — предлагает Риз, и Фиона слышит в его голосе улыбку. — Если тебе так проще.

Он знает её настолько хорошо, что Фионе хочется ему врезать — она, пожалуй, это и сделает, как только они перестанут сидеть вот так, кожа к коже.

Когда Фиона принимается одеваться, Риз протягивает ей свой пиджак.

— Вот, возьми мой. На твоём чья-то кровь, да и рукав почти оторвался. — Риз тихо и тепло смеётся. — Нет, серьезно, что сегодня произошло до нашей встречи?

— Пандора, — говорит она так, будто это объясняет абсолютно всё.

Фиона надевает пиджак, несмело касаясь пальцами ткани; ей отчего-то очень, очень неловко, и хочется попросить Риза отвернуться — он, кажется, понимает это и отводит взгляд.

— Спасибо, — благодарит Фиона так буднично, насколько позволяет её хриплый, дрожащий голос. — Я верну его тебе… в следующий раз.

Фиона трогает пуговицу, проводит ладонями по лацканам и поддёргивает длинные, совсем ей не впору, рукава.

Она, пожалуй, оставит его себе: слишком уж он красивый.