Файдаэн не ждёт милости ни от богов, ни от мира, ни от тех, кого встречает. Знает, что это глупая затея и абсолютно бессмысленное ожидание, ведь после всего случившегося он оказывается сам по себе. Мир отвергает его, презирает, называет ублюдком и только и ждёт возможности, чтобы ударить в спину.

       Файдаэн оказывается против него. Один на один.

       Он теряет всё, что имеет, оставляет позади себя всё, что у него было. Родина превращается во врага, и Файдаэн боится, что они догадаются, почему он ушёл. И если это случится, они все будут в ярости.

       Файдаэн помнит, знает, что Силанна — это не только жизнь и рождение. Вместе с тем это также и смерть и безжалостность. Друиды рядом с почитанием Природы приносят ей также кровавые жертвы. Обычно это военнопленные или же те, кто добровольно соглашаются пойти на такую жертву. Отдать свою кровь Богине, засвидетельствовав ей своё уважение и почтение.

       Файдаэна же, как проклятого ублюдка, отдали бы Матери без всяких сомнений. Вот, Госпожа, прими в своё лоно кровь предателя и урода, дабы уберечь всех нас от подобных ужасов.

       Файдаэн вздрагивает, отчаянно обнимая свой живот. Он старается не думать об этом. Он ушёл ещё до того, как они узнали, а потому от собратьев, что стали бывшими собратьями, он не ожидает преследования. Его не должно быть, ведь от них он успел сбежать раньше.

       Однако помимо оставшегося позади Ироллана перед Файдаэном лежал целый враждебный мир.

       Он держится от него обособленно. Держится в стороне. Противостоит ему, защищаясь, и пытается дойти до своей цели. Не факт, что это путешествие закончится для него благополучно, но другого выбора у него всё равно нет.

       До Игг-Шайла Файдаэн доходит уставший. Срок его уже заметен и тяжёл, и сам о себе сильван позаботиться не может. Мир может уничтожить его, а может пощадить, и Файдаэну хочется довериться ему.

       В конце концов, сам он сделал всё, что мог.

       Илайя, Хранительница Закона и правая рука Раилага, на границе выполняла поручение вождя. Собираясь возвращаться в столицу, меньше всего она ожидала встретить уставшего сильвана, поддерживающего большой живот. Одинокого странника, чья участь казалась уже предрешённой. 

— Стой, скиталец, — она бесшумно выходит из тени, являясь перед сильваном. Тот смотрит бесстрашно, но с усталой надеждой, закрывая живот. — Куда идёшь ты?

       Взор и голос её смягчаются, и в них мелькает сочувствие. Она всем видом демонстрирует, что не причинит вреда необычному гостю, и делает ему навстречу несколько шагов. 

— Если хочешь убить меня — сделай это быстро, — он выдыхает, прикрывая глаза. — Идти мне всё равно больше некуда и незачем. 

— Я помогу тебе, сильван, ибо твоё положение понятно мне, — Илайя качает головой, невесело усмехаясь, и Файдаэн одаривает её настороженным взглядом. — Но я хочу знать, почему именно Игг-Шайл? 

— Твой вождь стал моим любовником. Он тот, кто зачал во мне новую жизнь, — сильвану незачем таиться, и тёмная эльфийка лишь молча кивает головой. 

— Я отведу тебя к вождю и сберегу от взоров тех, кто желают зла тебе и младенцам в твоём чреве, — она осторожной, но уверенной и сильной хваткой берёт необычного гостя под локоть, уводя с собой. — Вождь не говорит о тебе, но я знаю, что он будет рад видеть тебя, — она улыбается уголками губ, и в её голосе звучит поразительная уверенность.

       А после стреляет лукавым взглядом в недоумевающего сильвана, который абсолютно точно не ожидает такого поворота событий. 

— Добро пожаловать домой, поэт.