С каждым днём это становилось всё невыносимее. Чем больше становился срок, тем тяжелее было Алехандро. Ребёнок рос быстро, и к концу беременности ему уже явно было тесно в утробе. Он давил на органы, своими движениями сбивал дыхание, пинался больно, вызывая у Алехандро неконтролируемое желание вырвать его из собственного живота и скрутить в бараний рог как минимум. От беспокойства этого маленького эгоистичного существа в груди постоянно клокотало раздражение, а отдышка и ноющая поясница стали неотъемлемыми спутниками Сандро.

       Он едва не в прямом смысле считал дни до долгожданного дня родов. Но они, словно издеваясь, словно назло, тянулись медленно и неспешно, растягиваясь часами бесконечной муки и яростным томлением.

       Когда же, когда же желанный миг избавления придёт!..

       Алехандро шумно втягивает воздух и против воли хватается за живот. Режущая боль полоснула по его низу, пульсацией отдавая в паху, и Сандро с трудом сдержался от болезненного вскрика. Это был дурной — счастливый — знак, ведь раньше с ним никогда такого не случалось.

       Перед родами Алехандро нехотя интересуется у Белкета, как всё происходит. Как он поймёт, что ребёнок, наконец, желает покинуть его утробу? Что он должен будет делать, чтобы как можно скорее избавиться от него? Интересуется Сандро также и тем, возможно ли избавиться от ребёнка раньше срока или роды всегда настигают с точностью в день?

       Белкет просвещает его со свойственной ему сдержанностью. Рассказывает о схватках и о вероятностях, когда дитя может попроситься наружу раньше срока, а иногда и позже. Алехандро слушает с удивительной молчаливостью и криво ухмыляется, надеясь, что ублюдок в его чреве не решит задержаться надолго.

       Он вдыхает шумно, прикрывая глаза. В голове сами собой всплывают воспоминания об этом разговоре, и робкая радость поднимается в груди Сандро, когда вспышка боли вновь настигает его.

       По прогнозам Белкета он должен был ходить обременённым ещё около трёх недель, но, кажется, эгоистичный ублюдок всё же решил появиться на свет раньше.

       Промежутки между схватками достаточно большие, так что Алехандро умудряется, держась за стены, всё-таки дойти до кабинета Белкета. Ангел Смерти встречает неожиданного визитёра с удивлением и тут же оказывается рядом, придерживая его за локоть, когда Алехандро протяжно стонет от боли. 

— Что случилось? — архонт хмурится, а Сандро дышит глубоко и громко, морщась от остаточных неприятных ощущений. 

— Кажется, я рожаю, — облегчённая радость в голосе притупляется новой вспышкой боли, и Белкет уверенно и крепко поддерживает его за локоть и талию.

       Он отводит Алехандро в свои личные покои, помогая ему лечь на кровать. Сам же быстрыми движениями обнажает его верх и пах, осматривая бесстрастным пристальным взглядом.

       Боль, меж тем, отступает, и новые схватки не спешат оповещать о себе, чем вызывают у Алехандро настороженную тревогу. Белкет также отстраняется от него и делает полшага в сторону, качая головой. 

— Боюсь, не сегодня, Алехандро, — спокойно отзывается он, на что Сандро упрямо хмурится, с подозрением глядя на свой живот. 

— Но я чувствовал, — он поджимает бледные губы и смотрит на мастера с вызовом и надеждой. 

— Такое иногда бывает, — Белкет вздыхает, прикрывая глаза, чего, конечно, Алехандро не видит. — Твоё тело готовится к предстоящим родам, а потому может время от времени тренировать мышцы подобными схватками. Они — не предвестники родов, так что не обращай на них внимания. Поверь, ты поймёшь, когда начнутся настоящие.

       Алехандро цыкнул и метнул яростный взгляд на свой живот. Существо внутри него определённо издевалось над своим родителем, который и без того натерпелся мучений от него. Так теперь оно ещё и решило испытать границы его терпения, терзая и без того истерзанное тело.

       «Клянусь яростью всех Богов-Драконов, я убью тебя как только ты попадёшь ко мне в руки. И поверь, маленький эгоистичный ублюдок, смерть твоя будет мучительной»