Я могу быть самим собой

Лишь вдали от взоров чужих.

Там, внутри, черный прибой,

Чайки-брызги туч золотых.

Я один. А мог бы — с тобой.

Л.Р.

Первая рабочая неделя прошла спокойно. Ну, относительно спокойно. Шутка ли — оказаться среди людей после года с лишним затворничества? Да не просто «среди», а в эпицентре внимания! Девочки из салона приходили знакомиться, в перерывах звали Льва пить с ними чай на небольшой кухне. Узнав, что он живет один, расквохтались и стали пичкать его домашними котлетами и прочими разносолами, соревноваться, чья стряпня Льву нравится больше. Просили его оценить новинки кулинарии. Ему было смешно за ними наблюдать, на удивление не ощущалось никакого неудобства. Потому что точно также они набросились бы на любого мужика, волею судьбы оказавшегося в салоне.

Он отвозил Шуре с маникюра доставленные на ресепшн коробки, сортировал смешавшиеся в корзинке шпильки для Оли и Лены в парикмахерской, вносил в компьютер цветные листочки с очередями и договоренностями, которые стекались к нему со всего салона. Любая работа была нормальна, любая работа — хороша. Дома в потолок плевать — вот где отстой.

Эмилия без просьб гладила Льву рубашки, стирала, мыла и готовила. Он не спорил: ей хотя бы было чем занять руки. По вечерам девушка говорила с Рэмом. На улицу опасалась выходить, только окно держала открытым. Плотные обеды на работе стали хорошим подспорьем: дома Лев старался не есть, оставленные Сажей запасы быстро таяли, а до зарплаты еще надо было дожить.

Сама Сажа исчезла, предупредив, что не хочет лишний раз светиться. Краем уха она слышала, что в бизнесе прошло какое-то волнение: то ли менты прижали кого-то крупного, то ли он — ментов.

Лев по-прежнему выходил по утрам заниматься: смены в салоне были не каждый день и начинались в девять утра или в три часа дня. Владик и Костя, отработав комплекс, теперь не уходили, а садились рядом с креслом Льва на лавку. Владик угощал приятелей своими самокрутками.

— В два раза больше табака посажу теперь! — смеялся он.

Лев кивнул на шрамы на плече парня, видневшиеся из-под майки.

— Это собаки?

Владик кивнул и отвел глаза.

— Сторожевые.

— Это с ним в армии еще было, — вмешался Костя. — Деды развлекались.

Владик хмуро посмотрел на него и тот умолк.

Костя работал с другом на заводе, оба были токарями. Владик — потомственным, а Костя — потому что ничего лучше не нашлось. Он бы, может, и уехал куда, но пожилых родителей оставить не мог.

— Я путешествовать хочу, — мечтательно сказал он, глядя на расцветающее розовое небо. — Хоть пешком, хоть автостопом, и все равно куда… Там целый мир, а здесь мне вот уже, — и стукнул себя пальцем по выступающему кадыку.

А Владик жил в двушке с отцом, на работу ходили вместе и возвращались вместе, а больше никого у них не было. Вернее, была когда-то у Владика девушка, но уехала. Ничего не сказала, просто исчезла в один прекрасный день.

— Вот как ты, приключений захотела, наверное, — грустно улыбнулся Владик. — Вы типа птички, а мы с папашей — деревья.

— Иди в жопу, философ, — добродушно махнул рукой Костя.

Бычки отправились в урну, но расходиться не хотелось.

— А у тебя девушка красивая, — вздохнул Владик.

— Что?! — удивился Лев.

— Я видел, в окне, — смутился парень. — И во дворе.

Лев подумал, что Эмилия зря гуляет у всех на виду, надо сказать ей, что люди-то всякие, и пока Стас не поговорит со своим приятелем, надо быть осторожнее… А потом понял, что Владик говорит вовсе не про блондинку!

— …что волосы короткие — так это ничего, даже здорово. Талия тоненькая, одним пальцем обнять… ты извини, Лев, я хуйню говорю, — спохватился Владик. — Ты не подумай…

— Это не моя девушка, — перебил Лев, — Это просто подруга приходит, помогает чуток.

— Да? — воспрял Владик, но тут же сник. — Замужем, поди.

— Не-а, — развеселился Лев.

— Ну, все равно, — окончательно помрачнел парень, — слишком уж крутая девчонка.

Вернувшись в квартиру, Лев снова и снова прокручивал в голове разговор и искренне недоумевал. Вот уж правда, на вкус и цвет… На что там смотреть-то у Сажи?! Доска — два соска! Черная, худая, вечный подросток, со спины от пацана не отличить. Логично, кому-то нравятся и такие. На ум пришла ее противоположность: Уля, Лев постарался поскорей переключиться на другую мысль. Чужое одиночество больно ткнуло в собственную едва затянувшуюся рану. Самому-то Льву больше не светит ни худых, ни толстых… Ну не сошелся же свет клином на этом! Кроме того, то, что у них было с Улей, сложно назвать нормальными отношениями: они или ругались так, что окна звенели, или трахались так, что соседи стучали по батареям.

Стас позвонил вечером, с хорошими новостями. Пока они тут прятались, как мыши в подполе, ОМОН провел давно планируемую операцию и накрыл половину региональной кодлы торговцев людьми. Некоторых девочек взяли на квартирах, других, чьи документы оказались у преступников, еще не отыскали. Документов Эмилии, правда, найдено не было, но это ничего. Знакомый Стаса позвонил кому надо, и документы пообещали добыть. Переправить в Москву, а дальше взять показания, да и отпустить на родину. Рэм, узнав об этом, сразу же взял билет в Москву. До отъезда Эмилии осталась всего пара дней. На радостях Сажа накупила вкусностей и они закатили пир горой. Снова приехал Стас, сидели до часу ночи… Пока парни курили у темного окна, пьяненькие девчонки танцевали посреди гостиной. Ложась спать, Лев подумал, что будет скучать. Не по чистым полам и вкусным ужинам, а по разговорам с Кристиной, смущенным улыбкам Эмилии и вот этому ощущению душевного тепла.

Утро началось с того, что на середине пути пошел дождь. В салон Лев приехал почти полностью мокрым. Лена из парикмахерской тут же нашла выход: в два фена девчонки высушили рубашку, пока Лев, укрытый теплым полотенцем, ждал в уголке. Потом Лена высушила и уложила ему волосы, «а то Марина Александровна ругалась бы». Ну да, на ресепшн нужна кукла-Кен, а не мокрый бомж. Надо придумать что-то с зонтом…

Стоило сесть за стойку и начать вносить в таблицы очередную горку бумажек, как дверь открылась и в салон вошла Дива.

Лев захлопнул рот и проглотил восклицание. Вот оно — испытание на прочность и толерантность, на которое намекала директор в день собеседования. Посреди холла замерла затянутая в фиолетовый корсет красотка с водопадом длинных белоснежных волос, в высоких сапогах до середины бедра. С черного кожаного плаща капала вода. Отряхнув коротенькую юбочку, красотка смерила Льва ледяным взглядом и подошла.

— Чем я могу помочь? — очень серьезно спросил тот.

Дива картинно облокотилась на стойку, достала зеркальце.

— У меня запись на брови в одинадцать, — сказала она мужским голосом, подправляя ногтем смазавшуюся линию сверкающих сиреневых губ.

Лев невозмутимо открыл в графике сегодняшнее число. На такое время ни у кого из специалистов очередей не оказалось.

— Имя? — спросил он.

— Какое вам дело? — взвилась блондинка.

Лев медленно вдохнул и выдохнул, посмотрел ей в лицо и улыбнулся.

— Иначе я не смогу проверить.

Дива фыркнула и тряхнула волосами.

— Эс Апраксин.

— О, есть. Только назавтра. Вы перепутали дату.

— Я не тупой, понял, — мрачно вздохнула красотка. — А сегодня никак нельзя?

— Минутку, я узнаю, — ответил Лев и набрал номер нужного кабинета. Поговорив, положил трубку и поднял глаза: — Есть очередь, через полчаса. Вы садитесь, — показал он на стулья у стены.

Дива досадливо сморщила нос, взмахнула подолом плаща и направилась к месту ожидания. Чтобы не пялиться, Лев вынул мобильник, вбил в поиск запрос. Один, другой… Наконец, найдя фотографии косплееров, стал просматривать, офигевая от ярких цветов. Япония, Корея, мультяшки, комиксы, стотысячные сходки поклонников… Целый мир — чужой, но такой любопытный!

— Интересно? — раздался голос над ухом.

Лев вскинулся и встретился с взглядом густо накрашенных глаз.

— Ага, — кивнул он. — Ты извини, я просто впервые такое вижу.

— Какое? — прищурился парень.

— Цветное, — пожал плечами Лев. — Я сначала даже в календарь посмотрел — вдруг забыл какой-то праздник.

Дива наконец улыбнулась, без малейшей ехидцы, по-простому.

— А ты ничего… Хотя Марина других не держит.

Тут хлопнула дверь и мимо прошла директор, как всегда, строгая и подтянутая.

— Привет, малыш, — поздоровалась с клиентом Марина Александровна.

"Малыш" послал ей воздушный поцелуй и снова обернулся ко Льву. Тот окинул взглядом его аккуратно подведенные брови (что еще-то ему с ними надо делать?!), черно-серебристые тени на веках, длинные накладные ресницы, приклеенные в уголках глаз стразы. Дохуя времени это все намазывать… Лев бы сдох на середине.

— Тебе не мешает? — спросил он. — Ну, все это на лице?

— Нет, — повел головой парень. — Наоборот.

— Нравится, когда смотрят? — чуть улыбнулся Лев.

— Иногда, — склонил голову тот.

Лев вспомнил недавний эпизод с собакой и нахмурился.

— Дебилов-то хватает…

— Хватает, — жестко улыбнулась красотка.

— И что тогда? — полюбопытствовал Лев.

— Пизжу без жалости, вот что тогда.

Лев с сомнением окинул взглядом высокую, немного угловатую фигуру.

— Не веришь?

— Скорее, не представляю, — признал Лев. — Воображения не хватает.

— Могу показать, — игриво сузил глаза парень. — Обещаю вполсилы.

— Я бы с кайфом, но — Лев отодвинулся от стола и указал на ноги. Красавица посерьезнела.

— Хуево, детка.

— Согласен, — кивнул Лев и вновь придвинул кресло к столу.

Из-за розовых дверей высунулась голова Шурочки.

— Саша, дорогой, идем.

— Еще поболтаем, — улыбнулся «дорогой», расправил плечи и продефилировал через холл. Лев проводил его глазами.

Черт знает, как его называть — фамилия мужская, имя унисекс, одет как женщина… Спросить Лев не успел. Любопытный персонаж, что ни говори. А что сначала язвил — так не от хорошей жизни, небось. Лев прекрасно знал каково это — когда на тебя пялятся на улице, словно обвиняя в том, что ты оскорбляешь чей-то взор. «Извините, блять, что я существую. За то, что разрушаю вашу картину мира».

Приехав домой, Лев хотел рассказать о сегодняшнем случае Эмилии, но обнаружил в комнате зареванную Сажу. Распухший красный нос расплылся на все лицо, Эмилия сидела у ее ног и подавала салфетки.

— Че опять? — насторожился Лев.

Сажа отмахнулась и трубно высморкалась. Потом все же не выдержала, завыла:

— Долбое-ебы-ы! — И снова уткнулась с рыданиями в черный от подводки платок. — Уроды-ы!

— Кто? — спросил Лев, подкатываясь к дивану.

— Все-е! — не унималась Кристина.

— Ладно, — пожал плечами Лев и уехал в спальню, менять прикид на менее гламурный.

Вернувшись в комнату, он увидел уже накрытый расторопной Эмилией стол. Эх, скоро кончится эта благодать и снова останутся одни макароны с тушенкой… Кристина уже не рыдала, а лишь изредка всхлипывала, утирая нос. Когда Лев закончил есть, откашлялась и вполне нормальным голосом сказала:

— Извиняюсь, че-то меня вкрай развезло. Не ревела давно, вот и…

— Ну, если неделя это «давно», — хмыкнул Лев.

— Закрой варежку, — буркнула Сажа.

— Да на здоровье, — пожал плечом он. — А че случилось-то?

Сажа прерывисто вздохнула.

— Короче, был у нас один. Клиент. Короче, когда он в первый раз пришел на квартиру, то все охуели. У него достоинство реально по колено, — расширила глаза Кристина. — Зуб даю, такого мы до этого не видели!

— Да ладно — по колено, — ухмыльнулся Лев. — А че реветь-то? Радоваться надо.

— Дебил, — скривилась Сажа. — Это только со стороны так кажется… А на деле — несчастный мужчинка. Ни одна баба ему не давала, да он после первой попытки и не пробовал ни с кем. Вот, к нам пришел… Женя, наша «мамка» квартирная сразу сказала, что ни на простой, ни на анал никого не отдаст — это сразу в больницу! А он и не просил, — жалостливо всхлипнула Сажа. — Только руками, чтобы хоть с кем-то…

— Ну и че? Не справились что ли? — спросил Лев.

— Да прям! Его все девки себе хотели — еще бы, работы всего ничего, а плата полная. В прошлый раз Женя по делам уехала, его дали Танюхе-идиотке, я занята была, так бы не пустила ее к нему! — Сажа снова всхлипнула и закинула голову, слезы скатились по вискам. — Ну, короче, я от своего вышла, тут он мимо меня пролетает, лицо такое… И убежал. Я к Таньке, спрашиваю «Че?», она плечами, сука, пожимает, говорит «Не знаю, больной какой-то, что ли, что и пошутить нельзя?» Ух, пизданула я ей по роже, ты бы видел…

Лев представил худенькую Кристину дерущейся довольно легко: ярости в ней было достаточно.

— Ну, и что дальше? — спросил он.

— Дальше… месяца два его не было. А сегодня я Женю наконец спросила… Она сказал, больше не придет! Странно так сказала, знаешь?! А вдруг он… — Сажа снова заревела. — И знаешь что самое поганое?! Что все они, все эти бляди… им все равно! Говорили только о том, что жаль, легкого бабла больше не будет! — Она вдруг резко перестала плакать, глаза сузились в злые щелки. — Я и сама такая же! Могла бы за ним тогда выйти! Поговорить! Но не пошла…

— Даже если так, ты его в петлю не совала, — помолчав, ответил Лев. — А уроды-то бывают везде… Но вообще хуевее всего, когда человеку поговорить не с кем. Если бы не Стас, я бы тоже давно в земле гнил.

— Не надо, — дрожащим голосом вступила Эмилия. — Ты нет — Кристин меня не спас.

— Ладно, — вздохнул Лев. — Я на кухню, печеньки делать.

Девушки переглянулись, посмотрели на Льва с немым вопросом.

— От всякой херни мозги хорошо прочищает, — пояснил он.

***

Если бы Кристина пришла, то можно было бы вызвать такси, но она не явилась провожать подружку. Благо, Стас оказался свободен и отвез Эмилию на вокзал. В Москве ее должны были встретить, Рэм уже ждал сестру. Сажа купила ей немного одежды, хоть и на свой вкус. Курточка из алого кожзама сидела на Эмилии немного кривобоко, но какая разница? Главное, что она наконец увидит соскучившуюся семью и заживет мирно в маленьком городке у моря. На прощание Эмилия обняла Льва и держала долго, молча дыша ему в плечо. Он тоже молчал — что тут скажешь?

Едва они уехали, Лев позвонил Саже. Обычно она принимала видеозвонки, но сейчас не ответила. Через полчаса набрал снова. Потому что — какого хрена?! Привела ему в дом девчонку, неделю с гаком тут торчали, а проводить ее по-хорошему не захотела? И даже не позвонила, зараза.

На четвертый раз Кристина приняла звонок и Лев сразу увидел расплывшийся по лицу девушки синяк.

— Это кто?!

— Митяй, — ответила Сажа и затянулась сигаретой, отвела глаза. — Фигня, не парься.

Лев ощутил свое бессилие как огромную каменную плиту, придавившую его к земле.

— Говорю, не парься, — глянула в экран Кристина, — Я сама виновата.

От ярости трудно было дышать. Но что, блядь, нахуй, он мог сделать?! Ни-чер-та. Хрен бы Кристина пустила его в свои дела. Хрен бы что он мог сделать этим уёбкам. Даже найти нужных слов не мог. Слушать он умел. Утешать — нет.

— Уходила бы ты от него, — наконец, выговорил Лев. — Ты же сильная, Кристин… Ну?

Кристина вздохнула. Потушила окурок.

— Говорю, сама виновата… Как там Эмилия, нормально проводили? Ладно, пойду по дому пошустрю, пока время есть.

— Ты хоть позвони ей потом.

— Ага, — рассеянно отозвалась Сажа.

Сколько времени Лев с Кристиной общались? По сути — очень мало. Что знают друг о друге? Только то, что сочли нужным рассказать. Эмилия уехала, и больше их ничего не связывает… Беспокойство не отпускало, но глушилось злостью на себя: привык к регулярному общению, теперь прилип, как пиявка, подавай ему обоснуи, что да как, еще и принимай советы что делать и кому звонить… Он бы и сам себя нахуй послал. Экран погас. Какое-то время Лев смотрел на него, потом сунул мобильник в карман.

***

Лена-парикмахер подошла ко Льву в середине дня и застенчиво спросила, может ли он попозировать для фотографии. Оказалось, она увлекается театральным гримом и художественными фото, ведет блог в инстаграме.

— Ты меня в модели хочешь, что ли? — поднял бровь Лев.

— Ну, почти, — улыбнулась Лена. — Скорее, побыть рядом с моделью. У меня племянница позирует, хорошенькая девочка. Я ее хочу в образе лесной феи снять. Нам нужен фавн на втором плане. У тебя лицо очень красивое и мышцы, — женщина засмущалась, с усилием отводя взгляд от его груди.

Лев фыркнул.

— Ты не бойся, я только до пояса буду кадры брать, — торопливо добавила Лена.

— В лесу, что ли, сниматься?

— Да, нас мой брат довезет и заберет, у него газель, — радостно улыбнулась женщина. — В четверг хорошую погоду обещали. Шашлыков поедим заодно, там место красивое, озерко…

— Ладно, — улыбнулся в ответ Лев. — Я сто лет за городом не был.

— Ой, спасибо! — расцвела Лена.

— Да не за что пока, — отмахнулся он.

Остаток дня думал о том, что раньше не больно-то любил все эти заморочки с природой и лесом, едва отличал сосну от березы. А теперь ждет поездки как мальчишка… Голод по впечатлениям, не иначе.

За час до закрытия вновь пришел Апраксин, подмигнул Льву и скрылся за розовой дверью. Волосы собраны в две толстые косы, шорты и курточка в облипку, неизменный корсет. Вроде недавно приходил, теперь-то зачем? Лев подсмотрел в расписание. Шугаринг, ептаблять. Лев уже знал что это такое, от одной мысли яйца поджимались.

Когда Дива вышла, Лев невольно окинул ее взглядом, ища следы насилия или хотя бы хромоту. Тот заметил взгляд, подошел.

— А… э… сорян, что спрашиваю, но тебе не больно? — спросил Лев.

Парень расхохотался, откинув косы за спину.

— Прекрасный человек должен быть прекрасен во всем, детка. Нет, мне не больно. Это в первый раз был пиздец. Может, когда-нибудь накоплю на лазер, — вздохнул он.

— Как тебя называть? — наконец задал вопрос Лев. — Он? Она?

— По имени, — усмехнулся Саша. — Но вообще-то я не стремлюсь превращаться в женщину. Я андрогин, мне комфортно носить кружева и оставаться мужчиной.

Лев многозначительно кивнул, сделав себе зарубку погуглить еще одно умное слово и выехал из-за стола.

— Ты уже все? — спросил Саша.

— Да.

— Рядом где-то живешь? Идем вместе?

— Шокируем прохожих? — ухмыльнулся Лев.

Они рассмеялись. Саша встал позади, взялся за ручки коляски, Лев не стал протестовать. На улице было жарко и пыльно, закатное солнце красило панельную серость в благородный кирпичный цвет.

— Где ты работаешь? — спросил Лев.

Ведь логично, чтобы оплачивать себе салонные услуги, нужно иметь заработок, но Лев затруднялся представить хоть одно место, где ко двору пришлась бы внешность Апраксина.

— У меня две работы, — ответил тот. — Главная — в студии звукозаписи. Звукорежиссером, нас там двое — хозяин и я. Хотя по образованию я скорее техник, звукоинженер.

— А в чем отличие? — заинтересовался Лев.

— Ну, звукорежиссер знает, что двадцать четыре бит круче чем шестнадцать, а звукоинженер знает — почему.

Лев уважительно хмыкнул.

— И что пишете?

— Не поверишь, в основном рэп, — хохотнул Саша.

— Тебе нравится? — удивился Лев, обернувшись к нему.

— Я знаю, чего от меня хотят, — уклончиво ответил Апраксин. — Заказчики довольны.

— А вторая работа?

— Вторая в клубе. Тоже со звуком в основном.

Какое-то время слышался только шорох шин да стук каблуков.

— А это вот — почему? — Лев махнул рукой, обводя силуэт парня.

Вопрос вышел корявый, но уж как получилось. Обидится — нечего делать, Лев все же не кончал ни курсов дипломатии, ни психологии.

— Правда интересно? — усмехнулся Саша.

— Да, конечно. Я люблю истории.

— Тогда ты мне расскажешь про это, — парень кивнул на его ноги.

Лев поджал губы и задумался. Можно и отшутиться, можно сказать в двух словах, но тут явно имеется в виду не то. Захочется ли ему об этом вспоминать? Хрен его знает. Но нельзя требовать откровенности, не дав ее взамен. Лев решил не спешить волноваться, в конце концов, не будут же его паяльником-то пытать…

Повинуясь указаниям, Саша довез кресло до подъезда.

— Здесь я живу, — широким жестом Лев обвел дом, двор с облезлым спортивным уголком, жухлую траву вытоптанного газона и шушукающихся бабусек на скамейке под липой. — Хочешь зайти? У меня печенье осталось.

— Ты уверен, что стоит? — усмехнулся Саша, искоса посматривая на явно возмущенных его появлением соседок.

Лев кивнул.

— Ладно, зайду. У меня сегодня как раз клуб, на работу только ночью.

Здравый смысл говорит: не стоит вываливать сокровенное перед чужаком. Как тогда быть с эффектом попутчика? Но здесь было не то. Лев слушал Апраксина и думал о том, как сложно порой объяснить внезапно возникшую откровенность.

Вспыхнувшая симпатия, спонтанное доверие не оставляют шанса здравому смыслу, как любовь с первого взгляда. Кто-то может посчитать их несусветной глупостью. Зато это отличный тест, после которого либо сильно пожалеешь о сказанном и постараешься избегать неудачно выбранного собеседника, либо найдешь родственную душу.

Излишнюю подвижность тазового отдела позвоночника и лордоз Саше поставили еще в младшей школе. Он гордился тем, что без труда может достать пяткой до своего затылка. Бабушке рекомендовали укреплять внуку мышцы. Она, толком не разобравшись, отдала его на кружок хореографии, потому что студия находилась рядом с домом. Саше повезло: танцы ему нравились. Потом, в старшей школе, он увидел выступление чемпиона России по пол-дэнс и загорелся мечтой. Пошел в воздушную атлетику, хотя там от учеников требовали гораздо больше, чем на детском кружке хореографии.

— Я мечтал у Грешилова[1] учиться, быть в его команде, — невесело улыбнулся Саша. — Тренировался, получал травмы и снова лез наверх… Тогда я уже поступил учиться, музыка, звук, танцы — мне нравилось все. Выступал по клубам, чтобы заработать.

После очередного выступления Саша свалился и не смог встать. Выбило диск в пояснице. Отлежавшись, он снова вернулся к работе… Через месяц история повторилась. Потом — через две недели.

— Я мог не орать в голос только на новокаиновой блокаде. И понял что это все…

Саша говорил спокойно и казался расслабленным, только смотрел в стену, словно видел там картинки из проносящихся воспоминаний. Потом перевел взгляд на Льва.

— Корсет — это самое ценное, что у меня есть, — он встал, распахнул полы курточки и показал на темную ленту, плотно охватывающую его поясницу. Она выглядела совершенно декоративной, косточки блестели шелковыми полосами. — Я не мог на себя в зеркало смотреть, принимать себя таким. В уродливом ортопедическом корсете… Поэтому нашел одну девочку, она шьет на заказ по меркам, — он сел обратно, откинул голову на подушку. — Это единственный раз в жизни, когда я смог накопить денег, это было дело жизни и смерти… — Он отхлебнул чай и улыбнулся. — А рюши вокруг… я аниме люблю. Вот это все, — он показал на свой наряд, — делает меня увереннее. Кажется, что я могу горы свернуть, понимаешь? Сначала это было маской, потом она приросла. И хорошо.

— Ты танцевал в таком же прикиде? — спросил Лев.

— Нет, — покачал головой Саша, — тогда ты бы меня не узнал вообще. У меня были короткие волосы, я скорее на спортсмена смахивал, чем на танцора. Я долго искал образ, менял цветовые гаммы, элементы. И сейчас балуюсь, но уже не так кардинально. Моя первая девушка была фотографом, она сделала мне первую фотосессию в образе готик-лоли.

— Девушка? — удивился Лев.

Саша рассмеялся.

— Стереотип детектед! Да, у меня была девушка. И сейчас есть, другая.

— Одевается, как ты? — улыбнулся Лев.

— Нет, — вернул улыбку Саша. — Ей это не нужно. Она и так…

Он умолк, откусил печенье. Потом посмотрел на Льва.

— Твоя очередь, детка.

Лев вздохнул, собираясь с силами. У него появилось искушение оттянуть рассказ, хотя бы отговорившись ненавистным мытьем посуды. Он даже протянул руку за пустой Сашиной чашкой, но потом понял, как по-идиотски это будет смотреться. Он никогда еще об этом не рассказывал. Никому. Даже Стасу. Но когда-то надо. Говорят, это помогает. От чего — он понятия не имел. Но попробовать можно…