Поезд скрылся в тумане.

Все, кто прощался с уезжавшими, постепенно разошлись. На Площади остались только четверо — Николай, Александр и уггияры — Умар с Михаилом.

— А где Димка? — поинтересовался Николай, оглянувшись.

— Фиг его знает, — сумрачно отозвался Александр. Ему в память врезался тот мужчина, крикнувший «Слушайте, хватит! Пусть они остаются, а мы… нас родные оплакивают!» Только теперь Александр понял, что хочет вернуться обратно, — раньше ничего не тянуло его обратно. А теперь… теперь он понял, что как минимум два человека хотели бы его увидеть живым — его родная сестра и её муж.

— Он у причала, — Михаил выглядел озабоченным. — Мишель, та девушка, уплыла, а Дмитрий, видимо, провожал её.

— Надо бы пойти, — нервно сказал Николай. — А то с Димки станется в воду сигануть… Он вообще странный последнее время.

— То есть?

— Раньше он часто рассказывал про свою жизнь, — отозвался Александр. — Про друзей. Да вообще про себя много рассказывал. И когда мы рассказывали, тоже всегда с интересом слушал. А сейчас больше молчит, даже слова лишнего вытянуть невозможно. Будто похоронил кого-то.

Умар и Михаил переглянулись.

— Эх, ребят, не хотели мы вас расстраивать, — вздохнул Михаил, — да видимо, придётся.

— А что случилось? — в один голос спросили молодые люди.

— Дмитрий скоро улетит. Т а м он всё-таки умер.

— И вы поэтому боитесь, что он в воду сиганёт? — медленно и осторожно спросил Александр.

— Да, — кивнул Михаил. — Вся надежда на вас, ребята. Его путь — только в аэропорт, и никуда больше.

Николай и Александр кинулись на пристань.

Где именно искать Дмитрия, они не представляли — на пристани никого не было. Николай подошёл к краю и для очистки совести глянул вниз. Александр же оглядывался вокруг и неожиданно заметил в нескольких метрах от пристани однопалубный дебаркадер. Возле перил стоял человек, смотрящий куда-то вдаль. Издали дебаркадер выглядел как новенький, однако на деле он оказался давно заброшенным.

— Непонятно, зачем он здесь, — мягко спрыгнув на палубу, заметил Николай. — Причал же далековато отсюда.

Александр, первым забравшись на дебаркадер, хмыкнул:

— Глупый вопрос. А зачем вообще Призвёздногорск? Ты не думал?

— Думал, Сань, — Николай по полицейской привычке осматривать всё досконально заглянул за первую дверь. Там оказалась обычный заброшенный гальюн [3]. — Думал, и не один раз. Кабы знать, что, для чего и зачем… С одной стороны, было бы проще жить.

— А с другой? — Александр внимательно оглядывал как открытые места дебаркадера, так и за бортом. Но никого не было.

— С другой — неинтересно. Всё знаешь, нет новизны узнавания чего-то…

— Да ты философ.

— Жизнь заставляет философствовать.

Они уже обошли дебаркадер по кругу, но так никого и не нашли. Николай интуитивно прошёл до угла ещё раз.

— Сань, а вон и наша потеря, — негромко позвал он друга.

Дмитрий стоял рядом со спуском на катер. Обычно на дебаркадере в таких местах устанавливали калитку, запиравшуюся на замок, чтобы никто по неосторожности не упал в воду. А когда подходил катер или корабль, калитку открывали и спускали трап. В данном случае ничего не было — калитку давно отломали, трап исчез. Лишь колыхалась внизу пронзительно синяя вода.

— И куда это мы собрались? — полунасмешливо-полусерьёзно спросил Николай. Дмитрий оглянулся через плечо:

— Ребят, зря вы сюда пришли.

— Вот ни фига себе заявочки, — хмыкнул Александр. — Пошли, тебя Умар и Михаил требуют.

— Нет, ты, конечно, можешь и потребовать, чтобы мы ушли без тебя, — добавил Николай. — Но мы тебя всё равно не бросим. Друг ты нам или кто?

Дмитрий нехотя дал себя увести с пристани на Площадь Четырёх коммуникаций. Там их действительно ждали уггияры.

— Ну что, Дмитрий? — произнёс Умар. — Выходит, мы с Михаилом зря тебя спасали… Ты даже о родителях не подумаешь?

— У них ещё старший сын есть, — ответил Дмитрий, не поднимая взгляда. Уггияры переглянулись. Михаил беззвучно вздохнул и отрицательно покачал головой.

— Шуруй в аэропорт, — Умар горько вздохнул. — Уговаривать не будем. Голова садовая…

Дмитрий шагнул в сторону аэропорта, но потом оглянулся.

— Ребята, спасибо вам за всё. Михаил, Умар, мне к обычной жизни не вернуться… Я понимаю, что лучше вернуться, но я не смогу. Зря или нет всё это было — я не знаю… Но всё равно спасибо.

После этих слов он развернулся и уже не оглядываясь ушёл в здание аэропорта. Через несколько минут из-за здания показался маленький самолёт, больше похожий на аэроплан, и взмыл в небо. Растворился в синеве, словно его и не было никогда.

— Пойдёмте, — негромко сказал Михаил. — Пойдёмте, мы вам всё расскажем.

***

Уггияры привели Николая и Александра к реке.

— Знаете, ребята, в чём главная проблема уггияров? — серьёзно спросил Умар. — Некоторые обвиняют нас в том, что мы сами всё решаем и кого-то отправляем назад, а кого-то… то в ад, то в рай. Дело в том, что не мы это решаем.

— А кто тогда? — спросил Николай.

— Всегда по-разному. Чаще всего появляется кто-нибудь из апостолов, изредка белые голуби приносят записки.

— А Призвёздногорск зачем? — поинтересовался Александр. — Чтобы… может, покажется грубым, чтобы всех рассортировать?

— Нет, — покачал головой Михаил. — Призвёздногорск был построен для того, чтобы помочь выжить тем, кто засыпает летаргическим сном или в кому впадает. Ладно бы эта кома была первой степени, — Михаил вздохнул. — Тогда человек как бы в стеклянном колпаке, слышит всё, что происходит вокруг него. Родные могут его «разбудить», условно говоря. А если кома другой степени, большей, — тут уже сложнее. Человек словно «уходит» из тела и гуляет, где ему вздумается. А ну как занесёт его туда, откуда его никто не вытащит? Вот для таких и был построен Призвёздногорск.

Помолчав, Александр спросил:

— Скажите, а если человек в коме, но он не умирает и из комы не выходит? Причём несколько лет подряд…

— Есть и такие, — вздохнул Михаил. — Они остаются в Призвёздногорске, но некоторые уходят… Просто уходят из города, не говоря, куда они направляются. И словно растворяются…

Михаил замолчал.

— Скажите, а как вы отправляете всех? — нарушил молчание Александр. — Я так понимаю, умершие улетают на аэроплане?

— Не только, — отозвался Умар. — Мишель уплыла, её встретят на другом корабле. В Море есть остров с Гаванью. Оттуда уходят корабли в даль, куда аэропланом просто не долететь.

— А можно… увидеть родных? — тихо спросил Николай. Уггияры не ответили, но поверхность реки превратилась в зеркало. Каждый из молодых людей увидел своё, своих родных, друзей, свой город…

______________________

[3] Гальюн — (морск.) Первоначально гальюном назывался свес в носу парусного судна для установки носового украшения. На этом же свесе устанавливались отхожие места для экипажа, поэтому в настоящее время гальюном называют туалеты на кораблях. (Прим. авт.)