Поезд пришёл на железнодорожный вокзал Екатеринбурга. Здесь действительно было лето. Причём лето жаркое, словно это были тропики, а не Урал.

Александр, вышедший на площадь перед вокзалом, оглянулся вокруг. «Вот Урал! Всем Уралам — Урал», — подумал он. Солнце, жарившее по полной программе, словно обняло его своими лучами. Ощущения были сродни тому, будто улыбнулся родной человек. Александр зажмурился, ощущая, как холод Призвёздногорска, заразивший его на эмоциональном и душевном уровне, наконец покидает его.

Открыв глаза, Александр тряхнул головой и направился к ближайшей станции метро. По дороге он притормозил у газетного киоска и отыскал глазами свежую газету. Не дела для, но интереса ради. Хмыкнул и спустился в метро.

Александру повезло — час-пик давно прошёл, и в метро уже не наблюдалось толкучки. «Пятница, что же ещё», — мысленно усмехнулся Александр.

Интуиция (или опять Фимка? С него станется проникнуть следом) привела Александра в ту районную больницу, куда его привезли после падения с крыши. Входная дверь была открыта нараспашку, и Александр беспрепятственно проник в здание. Охранник, сидевший у входа, не шелохнулся, когда Александр прошёл мимо него. В другой ситуации молодой человек запаниковал бы — всю дорогу его никто не замечал, теперь ещё и охранник не видит. Хотя Александр прошёл, едва не задев его. Парень ещё у вокзала понял, что его никто и не увидит до тех пор, пока он не доберётся до больницы.

Александр направился к лестнице, как вдруг услышал у регистратуры за спиной девичий голос:

— Простите, не подскажете, Ильин в какой палате?

Фамилия Александра была Ильин. Да и голос спрашивающей был ему знаком.

Александр оглянулся и, забыв, что его невозможно увидеть, машинально отступил за колонну. У регистратуры стояла его сестра.

— Ильина перевели в палату интенсивной терапии, — отозвалась регистраторша.

— Н… Он в себя пришёл?!

— Девушка, спросите у его лечащего врача Ярослава Борисовича. Ярослав Борисович, — обратилась регистраторша к подошедшему врачу, — тут к Ильину пришли.

— Спасибо, Люба, — кивнул врач, положив регистраторше медицинские карточки. — Милиной назначено ЭКГ, пусть ей сегодня сделают. Костина — сегодня привезли — отправь на рентген, не нравятся мне его рёбра, как бы переломов не было.

— Сделаю, Ярослав Борисович.

— А вы, сударыня… — врач внимательно посмотрел на сестру Александра.

— Я к Ильину.

— Вот ведь люди, — хмыкнул врач, обращаясь к регистраторше. — Почти пять лет никого не было, а тут — на тебе. Пришли. Явились, не запылились.

— Ой, и не говорите, Ярослав Борисович. Сначала доведут людей до больницы и делают вид, что так и надо, а потом прибегают — что да как, да почему.

— Меня несколько лет в городе не было! — возмутилась сестра, но тут же угасла. — А сообщить никто не мог…

— Что, и даже соседи не могли сообщить? — деланно удивился врач.

— Соседи… — вздохнула сестра. — Да упаси вас Бог от таких соседей. Они что есть, что нет.

— А родственники? Они ничего не знали?

— Нет у нас никаких родственников. Родители умерли, а больше у нас с Санькой и нет никого.

— А вы ему — кто? Ну, Ильину…

— Я его сестра, старшая. Пожалуйста, скажите, он действительно в себя пришёл?

— Кто вам эту чушь сказал? — поморщился врач. — Нет, человеческая жизнь прекрасна, но тем не менее. Его перевели в интенсивную терапию только потому, что это было необходимо для анализов. Кстати, Люб, отметь, что Ильин теперь в прежней палате, — врач кивнул регистраторше и вновь обратился к сестре Александра. — И коли уж вы его сестра, то где ж вы были четыре с половиной года? Неужто и правда не могли приехать? А как же вы с ним связывались?

«Значит, действительно месяц там — это восемь здесь», — отметил Александр, внимательно слушавший их разговор.

— Понимаете, я шесть лет назад замуж вышла и уехала в Сибирь. Только этой ночью сумела прилететь обратно.

— А сообщить… А, да-да-да-да, — вспомнил врач. — С соседями не дружите, родственников нет, как же я мог забыть. А как вы узнали, где ваш брат находится?

— Можно где-нибудь присесть?

— Пойдёмте в мой кабинет.

Врач и сестра направились к лестнице, по которой собирался подняться Александр. Он, пропустив врача и сестру вперёд, направился следом.

Врач, поднявшись на четвёртый этаж, зашёл в свой кабинет.

— Итак? — напомнил он, наливая в стакан воду и подавая его посетительнице.

— Дело в том, что кто-то оставил записку в двери квартиры, — дрожащим голосом начала сестра. — Я ночью приехала из аэропорта, открываю дверь… Записку, видимо, засунули между дверью и косяком, она спланировала мне под ноги. В записке и было всё указано — где Санька, что с ним, когда попал…

— Понятно, — врач с полминуты молча смотрел на посетительницу. — А можно нескромный вопрос? На бытовую тему.

Сестра кивнула.

— Как за квартиру-то платили? Ведь никто в ней не жил, как я понимаю, почти пять лет, пени до фига накапало… Простите за мой молодёжный сленг…

— Ничего страшного. Платежи были через Сбербанк, а я там открыла счёт и оставила заявление, чтобы сумму за коммуналку оттуда списывали… Часть зарплаты переводили на этот счёт. А с братом я не могла связаться, мужа пять лет назад отправили на работу в тайге, куда вертолёт только раз в несколько месяцев прилетал. Письма, соответственно, почти не приходили — то ли терялись по дороге, то ли ещё что. Я, конечно, писала Саньке, но...

— А через интернет? Даже тот же телефон.

— Там только по спутниковому телефону можно было позвонить, а это дорого. Интернет... — сестра хмыкнула. — Аналогично с телефоном. Даже и не знаю, пользовался ли кто...

— Нда, ситуация... Вопросов пока больше нет.

— Доктор, а Саня в какой палате сейчас? Можно его навестить?

— В четыреста седьмой, сегодня утром вернули из интенсивной терапии. Только он всё равно без сознания.

— Я бы всё-таки навестила его.

Александр, которого они не видели, хмыкнул и, не прислушиваясь к дальнейшим словам врача, вышел из кабинета. Номер палаты он узнал, а всё остальное надеялся узнать потом.

Палата оказалась недалеко от кабинета врача. Остановившись у палаты, Александр оглянулся и незаметно проник внутрь. Дверь в палату приоткрылась на мгновение и тут же мягко захлопнулась.

В палате находились две девушки — медсестра и посетительница в больничном халате. Медсестра только что поставила капельницу и подошла к посетительнице. Та сидела у окна и что-то писала, держа на весу планшет с бумагой.

— Жень, я не понимаю, зачем таскать с собой бумажный планшет? Можно же в электронном всё делать.

— Наташ, ты не понимаешь, — девушка, дописав, отложила планшет и посмотрела на медсестру. — Одно дело — когда ты пишешь в электронном виде, и совершенно иное — когда пишешь на бумаге. Текст тогда получается более живым.

— Не понимаю я этого, — вздохнула Наталья. Её собеседница улыбнулась, но ничего не сказала.

Александр внимательно наблюдал за ними,  потом, воспользовавшись тем, что обе девушки не смотрели на отложенный планшет, взял его. На листе было записано стихотворение, правда, с множеством правок и вставок. Первые строчки, единственные неисправленные, резанули глаза:

Было когда-то великое время! Гремело, цвело,

Герои его прославляли — то были мужи!

Но что стало с ними со всеми? Время прошло,

Герои ушли, а память о них — все позабыли!

«Вот это да! — восхитился Александр. — Ай да Женька, не знал за ней такого. Хотя — общались ли мы с ней, чтобы знать друг о друге всё? То-то и оно». Он улыбнулся и, оглянувшись на девушек, пририсовал подмигивающую рожицу. Потом подошёл к кровати и лёг.

Пространство слегка дрогнуло и словно бы изогнулось. Но вот в чём странность — никто этого даже не ощутил. Александр глубоко вздохнул и открыл глаза. Теперь уже по-настоящему.

Наталья, вздохнув, подошла к пациенту и начала убирать капельницу. Александр, увидев, что медсестра подходит, прикрыл глаза и наблюдал за ней сквозь ресницы.

— Жалко парня, — сказала она. — Пятый год в коме… Хоть бы очнулся поскорее, что ли.

— Очнётся, не бойся, — отозвалась Евгения, развернувшись от окна. Медсестра выкатила капельницу поближе к двери, но так, чтобы никто не смог уронить инструмент.

— А если он умрёт? — с тревогой сказала она.

— Ещё чего, — проворчал Александр, давно уже пришедший в себя и слушавший девушек. — Даже не надейтесь.

— Мамочки… — прошептала медсестра, испуганно глядя на пациента. Она едва не упала, услышав голос пациента.

— Наташ, ты никогда не видела очнувшихся? — хмыкнула Евгения. — Или это было преимущественно после наркоза? Вернее, анестезии…

— Всяких видела, — дрожащим от пережитого испуга голосом отозвалась Наталья. — Только никто меня ещё не пугал.

— Простите, я не хотел, — Александр улыбнулся и немного приподнялся, оперевшись спиной на подушку. Медсестра тут же подошла к нему:

— Вам ещё нельзя вставать.

— Кому это нельзя вставать? — в палате появился врач. — Ему? Ему можно.

— Но он же только что в себя пришёл.

— Ну и что? Все показатели в норме, — усмехнулся врач. — Конечно, ему придётся немного поваляться у нас, но это ведь не смертельно же? Учитывая то, сколько он уже провёл у нас.

— Ярослав Борисович, скажете тоже, — немного обиженно произнесла Наталья.

— Шучу, — улыбнулся врач. — Единственное, что сейчас может быть, — некоторая слабость. И в ушах словно вата.

— Есть такое, — согласился Александр. — Хотя ваты в ушах нет.

— Уже или ещё?

— Уже.

— Понятно. Слабость пройдёт. До вечера постарайтесь не вставать с кровати, а там посмотрим.

— А если он всё-таки встанет? — с сомнением спросила медсестра.

— А мы вон Женьку попросим последить, — подмигнул врач. Евгения молча показала ему кулак: попробуй только.

— Вас ждать или нет, а, господа?

— Подожди, — улыбнулся врач. — У нас смена скоро закончится. Вот только осмотрю этого товарища и пойду сдавать вахту.

— Можно, я пока здесь посижу?

— Можно. Начальству хоть глаза мозолить не будешь, — подмигнул врач. Наталья и Евгения, переглянувшись, хмыкнули: начальству? ну-ну…

***

Осмотрев Александра, врач ушёл. Наталья, собрав капельницу, ушла следом. Евгения устроилась на подоконнике, дожидаясь окончания дежурства друзей. Надев наушники, она полностью отключилась от происходящего вокруг неё и погрузилась в свои мысли.

— Санька, как ты мог? — негромко сказала сестра. — Как ты мог? Дурень…

— А ты знаешь, что тогда произошло?

— Нет. В двери оставили записку с адресом больницы и именем лечащего врача, но в ней ничего больше не было.

— А где она? Выкинула небось?

Сестра на секунду задумалась, потом достала из сумки сложенный вдвое листочек. Александр, развернув его, хмыкнул:

— Маринка.

— Что? — нерешительно откликнулась сестра.

— Маринка записку оставила. Помнишь, я про неё рассказывал?

— Одногруппница?

— Она самая. Вопрос — откуда она узнала?

— Нет, вопрос в другом — что с тобой произошло?

— Да так… — Александр поудобнее устроился. — Один идиот посчитал меня соперником и решил убрать с пути.

И он рассказал, что же тогда произошло и из-за чего он попал в больницу.

— Ну и вот. Так я здесь и оказался.

— Ой, дурак, — покачала головой сестра. — Ой, дурак… Тебя ж все успели похоронить…

— Ну и пусть, — беспечно (даже слишком беспечно) отозвался Александр. — Мне от этого ни тепло, ни холодно.

— Ой ли? — иронично спросила Евгения. Она давно прислушивалась к их разговору, хотя по внешним признакам это предположить было сложно.

— А ты не веришь? — взглянул на неё Александр.

— Извини, но нет, — отозвалась девушка. — Слишком много я видела таких людей, как ты, чтобы поверить. Они, конечно, также говорили, мол, нам без разницы, но впоследствии… Волосы на голове рвали.

— Значит, у них просто не было такой сестры, как Лёлька, и такой подруги, как ты.

— О как, — хмыкнула Евгения. — Уже подруга. С каких это пор, позвольте спросить…

— А что такого? — улыбнулась сестра. — Я тебя знаю, мне Санька рассказывал. Вы же в одном классе учились.

— Учились, и что с того?

— Лёлька, молчи, — засмеялся Александр. — Ты сейчас все мои тайны раскроешь.

— Тайны мадридского двора, — сестра с укором посмотрела на брата. — Ты-то молчать будешь.

— Ну и буду. Это моё дело.

— А что случилось-то? — поинтересовалась Евгения. — Или это секрет?

— Секрет, — поспешно сказал Александр. Его сестра всё-таки разоблачила брата:

— Не знаю, как сейчас, но в школе ты ему нравилась.

— Сделали из мухи слона, — сказала в пространство Евгения.

— Вы с Лёлькой характерами похожи, — неловко сказал Александр. — И ты мне нравишься скорее как сестра. Так что можешь быть спокойна.

— А как девушка?

— И как девушка тоже. Но всё-таки… Больше как сестра.

— Сделали из мухи слона, — повторила Евгения.