Когда Файдаэн впервые встречает Годрика, тот ещё совсем мальчишка. Храбрый и горячий, но вместе с тем куда более рассудительный, чем большинство юношей его возраста — он сочетает в своём характере, казалось бы, несочетаемые черты, и это удивляет Файдаэна.

       Когда он впервые встречает молодого герцога Единорога, помогая Анвэн вытащить его из плена, он стоит чуть в стороне, позволяя кузине поговорить с другом. Это и хорошо, облегчённо думает Файдаэн, ибо так никто не обращает внимания на его замешательство.

       Он пристально вглядывается в черты лица повёрнутого к нему на три четверти юноши, и странная буря эмоций одолевает им. В каштановых волосах человека то тут, то там виднеются блондинистые пряди; черты его лица волевые и чёткие, как у многих рыцарей Империи, но вместе с тем они всё же немного более плавные, чем у них; более смуглая, чем у людей, живущих на западе, кожа; нехарактерно заострённые кончики ушей — всё это сразу бросалось в глаза внимательному эльфу. Помимо столь очевидных вещей были и куда менее значительные, и Файдаэн, на самом деле, не придал бы этому никакого значения, если бы сам не был отмечен подобным образом.

       Ниже большинства своих соплеменников, более угловатый и широкоплечий, с, по меркам эльфов, постоянной болезненной бледностью и грубоватым низким голосом — если бы в своё время его родители не пользовались безоговорочным авторитетом и безупречной репутацией, все непременно считали бы его полукровкой. Дело, однако, было не в его происхождении, а в том, кого Силанна выделила своему сыну в судьбоносную пару.

       Файдаэн тяжело вздыхает, качая головой, и предпочитает тихо и незаметно удалиться. Всё равно Анвэн вряд ли больше понадобится его помощь, так что более не стоит и задерживаться. Файдаэн искренне пытается убедить себя, что всё делает правильно, и целых сорок лет это убеждение худо-бедно работает.

       Воюя с нежитью и защищая родной Ироллан от претензий амбициозного Маркела, Файдаэн меньше всего ожидает встретить Годрика. Он совершенно случайно узнаёт о плане демонов касательно королевы Изабель и, следуя предсмертному совету Тиеру, спешит рассказать об этом Зехиру — нынешнему правителю Серебряной Лиги и весьма талантливому магу, которому под силу сорвать план Кха-Белеха. И когда он прибывает на место встречи с сыном Сайруса и Надии, он видит рядом с ним имперского рыцаря.

       Рыцарь уже далеко не молод, но лицо его по-прежнему сохраняет благородные волевые черты. Он держится в седле уверенно и гордо, одну руку держа на рукояти меча — почему-то Файдаэну кажется, что это далеко не первая война, которую он повидал на своём веку. Эльф едва заметно щурит глаза, пристально вглядываясь в лицо человека. В его чертах Файдаэн неожиданно видит слабое отражение себя, а потому чуть хмурит брови, пытаясь вспомнить. Он кажется ему каким-то смутно знакомым, и рейнджер не сразу вспоминает, кто же этот человек перед ним. А когда вспоминает, сердце его, почему-то, пропускает удар. 

— Лорд Годрик?.. — вырывается само собой прежде, чем Файдаэн успевает осмыслить. Мысленно ругает себя, ловя вопросительный взгляд рыцаря, и тут же спешно добавляет: — …И архимаг Зехир? Я Файдаэн из Ироллана.

       Зехир тут же широко улыбается, а Годрик долгим задумчивым взглядом смотрит на нового союзника. Усмехается сам себе, прикрывая глаза и качая головой. 

— Ты совсем не изменился, — произносит тихо, но Файдаэн отчётливо слышит эти слова. — Чего я совершенно не могу сказать о себе… — печальная констатация факта, и Годрику не в чем обвинить собеседника.

       Файдаэн ловит в его взгляде странные слабые отзвуки сожаления, и они, на самом деле, многозначительней большинства слов. Эльф непонимающе смотрит на рыцаря, который улыбается ему уголками губ, прикрывая глаза, а после возвращая своё внимание к беседе с Зехиром. Файдаэн застывает на месте, и внезапная догадка озаряет эльфа: все эти сорок лет Годрик не хуже самого Файдаэна знал о том, что Боги-Драконы сплели их пути в один. Вот только они сами добровольно разрушили эти нити, даже не пытаясь как-либо сохранить их.

       Потому что, по мнению обоих, так было необходимо и так было лучше для всех. По мнению их обоих, так было правильно.